Политическая социология в Армении: становление и приоритетные направления

Полный текст

«Советский старт» политической социологии в Армении¹. Истоки социальной мысли Армении, включавшей социологические идеи и концепции, прослеживаются с раннего средневековья. Прикладные социологические исследования в стране стали проводиться с середины ХХ в. [Погосян, 2014: 38]. Хотя в советский период социологам не позволялось касаться политики, институционализация социологии в Армении началась в советскую эпоху (в 1970–1980-е гг.). Как пишет руководитель Армянской социологической ассоциации академик Г. Погосян, «в системе Академии Наук Армянской ССР социологические исследования впервые стали проводить в Институте философии и права (рук. Л. Арутюнян) и в Институте археологии и этнографии (рук. Э. Карапетян). В 1983 г. основано Армянское отделение Советской Социологической Ассоциации (рук. Л. Карапетян). На факультете философии Ереванского Государственного Университета в 1986 г. была создана кафедра прикладной социологии (рук. Л. Арутюнян)» [Погосян, 2014: 42]. Профессор Людмила Арутюнян – выпускница Ереванского государственного (1963) и Парижского университетов (1975), член Верховного Совета АрмССР (1988–1991), основала Лабораторию прикладных социологических исследований (1980) и кафедру прикладной социологии ЕГУ (1986), является основательницей и первым деканом факультета социологии Ереванского госуниверситета (2004). Системный вклад в институционализацию армянской социологической школы внес созданный усилиями академика Г. Погосяна в 1992 г. Центр социологических исследований, включенный в 1995 г. в состав Института философии и права (переименован в 2003 г. в Институт философии, социологии и права НАН РА). Социологические исследования в этом Институте осуществлялись по направлениям: социология катастроф; социальное положение и миграция населения; проблемы взаимного восприятия в армяно-турецких отношениях; социально-политическое отчуждение населения; трансформация армянского общества и положение в нем личности. В 1992 г. Г. Погосяном была основана возглавляемая им Армянская социологическая ассоциация (АСА), принятая в состав Международной социологической ассоциации [Погосян, 2014: 42].

Развитие и углубление направлений теоретической и прикладной социологии приходятся на постсоветский период, когда появилась возможность прямого разностороннего взаимодействия с вузами и научными центрами (школами) Западной Европы и США, где социология развивалась комплексно, в связи с государственным управлением, экономикой и политикой. Взаимодействие постсоветских центров и специалистов с европейскими и американскими коллегами (не всегда на равных) позволило сделать социологию как науку и академическую дисциплину в Армении перспективной, популярной, качественной и конкурентной.

Особенности развития социологических исследований в постсоветской Армении. Политическая социология в Армении развивалась практически без политических ограничений ввиду демократических преобразований и высокого уровня свободы слова в стране. Конечно, демократические реформы отчасти симулировалась (как и в других постсоветских странах), но каких-либо ограничений социология политики в Армении не испытала. Если экономическая социология западных обществ перенималась и применялась в Армении с существенными ограничениями, то политическая социология в условиях послесоветского экспериментирования с политическими режимами, конституциями, элитами, структурами, технологиями и коммуникациями могла максимально подпитываться отечественным полем, апробироваться и применяться.

Специфика армянской политической социологии связана также с трансформацией национальной идентичности вследствие экзистенциальных для армянской нации процессов – геноцида армян 1915 г., волны массовой эмиграции, формирования и ветвления диаспор². Коллективные травмы периодически актуализируют элементы политического дискурса, разворачивавшегося в прошлом. Поэтому в рамках армянской политической социологии изучаются вопросы национальной идентичности, включая внутри- и внешнеполитическую детерминанты [Mkrtichyan, 2013; Manukyan, 2021; Погосян, Погосян, 2023]. В этом плане актуальны такие характеристики армянской национальной идентичности, как общинная, гражданская, диаспоральная, гибридная, транснациональная идентичность [Armenians around the World, 2015].

Армянская социально-философская мысль досоветской эпохи касательно национальных, социально-политических, государственных вопросов стала частью позднесоветской и послесоветской гуманитарно-социальной мысли и социологических исследований. Характерная для современной армянской социологической (в большей степени – политологической) мысли ретроспективность – не архаизм. Она позволяет связать армянское политическое прошлое с настоящим, проследить характеристики армянского общества на протяжении веков, выявить причины современных поведенческих моделей через призму исторических событий, аналогий и детерминант. Поэтому неслучайно обращение современных армянских гуманитариев (в том числе политологов и политических социологов) к идеям таких общественно-политических деятелей Армении прошлого века, как Гарегин Нжде³, чьи взгляды на проблемы армянского общества в условиях внутри- и внешнеполитических угроз по-прежнему актуальны [Нжде, 2012]. Взгляды досоветских общественных деятелей на политическую жизнь армянского общества сегодня нередко сопровождаются политизацией и фальсификациями со стороны оппонентов.

Составляющей армянской политической социологии является ее конфликтологическое измерение – из-за региональных конфликтов, в частности карабахского конфликта. Характерной чертой армянской политической социологии является встроенность в нее военной социологии. Благодаря уникальной и проблематичной для Армении политико-безопасностной среде, военнo-социологические исследования сопряжены с прикладными социологическими исследованиями больше, чаще и лучше, чем в большинстве постсоветских республик.

Особенностью становления армянской политической социологии является участие представителей армянской диаспоры – интегрированных в западное научное сообщество и нередко именитых ученых. Их либо приглашали в Армению, либо инициатива по участию в становлении постсоветской Армении и армянской науки исходила от них самих. Участие в становлении конфликтологии на кафедре/факультете социологии ЕГУ принял приглашенный профессор, полковник ВС США в отставке Мурад Мурадян. Ученик П. Сорокина и Т. Парсонса в Гарвардском университете, профессор университета Дьюк (США) Э. Тирьякьян подарил факультету социологии ЕГУ личную библиотеку.

Армянская наука (и социология, в частности) трансгранична и транснациональна: армянские ученые Армении и зарубежья взаимодействуют, в том числе – в плане альтернативных и не всегда мирно сосуществующих взглядов и подходов, совместно проводят конференции. Нередко общие для армянских ученых в Армении и за рубежом направления и области исследований объединяются под названием Armenian Studies, имея объектами Армению и армянскую диаспору. Направления армянской науки представлены учеными из Армении и из-за рубежа, и это – часть армянского национального самосознания и профессиональной идентичности. Представленная таким образом армянская социологическая мысль – предмет исследований.

Армяно-российские научные связи. После распада СССР армянские социологи продолжали тесно сотрудничать с бывшими советскими, прежде всего – с российскими коллегами. «Сверка часов» в подготовке научной и учебной литературы, учебных программ и курсов, проведения конференций и т. д. инициировалась руководителями и представителями научных и учебных организаций Армении и России. В армянской научно-учебной среде востребованными были социологические учебники В. А. Ядова, Ж. Т. Тощенко, А. И. Кравченко, В. И. Добренькова, А. Г. Здравомыслова и других авторов. Писались отечественные учебники, американских и европейских классиков социологии переводили на армянский. Приоритета какой-либо из социологических школ не отдавалось, действовал принцип взаимодополнения и специфики. Развивались профессиональные и личные отношения руководства факультета социологии ЕГУ с директором Института социологии РАН, академиком М. К. Горшковым, с директором Института социологии и регионоведения ЮФУ Ю. Г. Волковым, директором Института международных отношений ПГУ В. Н. Паниным и сотрудниками подразделений института, коллективами Уральского федерального и Кубанского государственного университетов, других российских вузов и организаций⁴. Проводились конференции, издавались совместные труды. Крайне ценны доверительные беседы по политическим проблемам, способствующие укреплению взаимопонимания и сотрудничества при любом (порой – неблагоприятном) политическом раскладе.

Армянским политическим социологам всегда было важно и сложно «достучаться» до принимающих политические решения институтов власти и административных подразделений Армении и союзнической РФ, в частности, касательно армяно-российской повестки, приоритетов. Отсутствие интереса и взаимности в этом вопросе, помимо прочих факторов, могло способствовать низкому уровню политической прогностики и запоздалости принимавшихся решений, нарушению конструктивности диалога. Армянская политическая социология по-прежнему открыта для российских партнеров.

Развитие профессионального сообщества социологов. Армянское социологическое сообщество, планирующее и осуществляющее исследования в области политической социологии, не является единым и координируемым из одного центра. Ни одна социологическая организация или ассоциация армянских социологов не объединяет. Это имеет ряд преимуществ, обеспечивает творческую свободу, непредвзятость и политическую неангажированность, внутреннюю конкурентность. Каждая из действующих социологических организаций понимает, что публикуемые ею результаты и выводы будут обсуждаться другими профессиональными организациями, прежде всего – на предмет выбранной методологии и валидности выводов. Манипулирование цифрами, игнорирование либо незнание профессиональных требований ведут к потере репутации, доверия и места в социологическом сообществе и на рынке социологических услуг.

Интерес к социологическому объяснению мира политики был и остается высоким и широким. Принимающие решения структуры и политические элиты Армении в основном выступают в удобной для них роли «пользователей» преимущественно количественных (графических) результатов социологических исследований политики (рейтинги, данные по доверию населения органам власти и лидерам, и т. п.). Подобные исследования инициируют в основном ради продвижения во власть и ее удержания. Подобный спрос стимулирует предложение преимущественно со стороны частных социологических (и псевдосоциологических) кампаний, способствуя упрощенному восприятию социологии. В этой связи на раннем этапе становления политической социологии в Армении она нередко ассоциировалась с А. Адибекяном и основанного им ООО «Социометр». Сведéние социологии к результатам опросов, часто политизированных (в преддверии выборов), их озвучивание руководителем данной организации создало в массовом сознании ассоциативный ряд «социология – опросы – Адибекян». Социологическое сообщество с такими восприятиями борется. Однако медийные образы политики также стремятся к упрощению и адаптации к массовым потребностям и вкусам, поэтому и политическая социология в СМИ выглядит чем-то упрощенно-инструментализированным, частью политических технологий [Ослон, 2011]. Тем не менее образ «социологии», ассоциированный с А. Адибекяном, отчасти способствовал ее популяризации в постсоветской Армении. Этому способствовала и полюбившаяся телезрителям авторская передача журналиста Серго Ерицяна «Карцик» («Мнение»), выходившая с 1993 г. в формате интервью с прохожими и экспертных интервью по злободневной тематике. Озвучивание мнения «простых обывателей», доведение их проблем и переживаний до ответственных лиц и структур, стало крайне востребованной (по крайней мере, «снизу») частью политического дискурса.

Армянское социологическое сообщество сегодня представлено факультетом социологии Ереванского государственного университета, Армянской социологической ассоциацией, Ассоциацией армянских социологов, рядом частных социологических центров с международным охватом деятельности, созданных и руководимых (пополняемых) преимущественно выпускниками факультета социологии ЕГУ, в том числе – компаниями Брейвис (Breavis), R-Insight Research and Consulting, «Социоскоп» (Socioscope), Центром «Социес». Из региональных организаций в Армении, осуществляющих социологические исследования политических процессов усилиями отечественных специалистов, резонансны Кавказский исследовательский ресурсный центр CRRC-Armenia, Gallup-Armenia, представленная компанией MPG.

Особенностью армянских научно-исследовательских социологических организаций является аналитика результатов собственных полевых исследований с целевыми выводами и рекомендациями. Публикуемые результаты преимущественно количественных полевых исследований CRRC-Armenia («Кавказский барометр» по общественным восприятиям политических элит и процессов, рейтингам органов власти, и т. д., в свободном доступе) и Gallup/MPG (в основном результаты телефонных опросов, в платном доступе) являются важным подспорьем для профессиональной и медийной деятельности.

Занимающиеся фундаментальными социологическими исследованиями и их теоретико-концептуальным обобщением научные центры и ученые Армении, публикующие результаты исследований в научных журналах и монографиях, проводящие конференции и обучающие студентов, на спрос со стороны политиков ориентированы в меньшей степени. Они стараются направлять потенциальных заказчиков на комплексные научные, образовательные, политические задачи, исходя из интересов безопасности и эффективного управления государства и общества.

Современная армянская политическая социология – система фундаментальных знаний, концептуальных подходов и прикладных исследований, апробируемых методов, применяемых на армянском поле в сравнительном, ретроспективном и прогностическом ключе. Армянская политическая социология, вероятно, наиболее коммуникативна среди других социологических направлений (теорий среднего уровня), поскольку выражается не только через научные труды, доклады, отчеты, но и через рекомендации органам власти, научно-популярные выступления в университетских аудиториях, в СМИ и на виртуальных площадках по актуальной политической повестке.

Развитие социологической мысли можно отчасти проследить по эволюции университетских журналов. К сожалению, научно-исследовательская деятельность 1980–1990-х гг. не всегда отражалась в публикациях: не хватало средств, не все публикации (сборники статей, материалы конференций и т. п.) того времени сохранились по причине малых тиражей – на них был высокий спрос, их сразу разбирали. Не все бумажные публикации того времени оцифрованы, найти их в Интернете не всегда можно, однако нередки ссылки на них в более поздних работах.

С 1996 г. на кафедре прикладной социологии ЕГУ стал издаваться преимущественно русскоязычный журнал «Изменяющееся общество: теория и практика» (основатель и главный редактор – Л. Арутюнян), публиковавший статьи по проблемам социально-политических и экономических трансформаций общества, новым для постсоветской науки теоретико-концептуальным, методологическим и прикладным направлениям. Этот журнал стал «глотком свежего воздуха» для опытных и молодых ученых, одной из площадок для публикации своих исследований. Как и со многими другими трудами того времени, которые выпускались в бумажной версии малыми тиражами, этот журнал остался в библиотеках, на руках ученых, в виде ссылок в поздних изданиях (см., напр.: [Арутюнян, 1997; Аствацатуров, 1997]).

В 2001–2003 гг. издавался армяноязычный журнал «Рейтинг» («Варканиш») компании «Медиамодель», в котором группой молодых армянских социологов и политологов публиковались рейтинги политических сил и их представителей, результаты экзитполов, обсуждались те или иные политические технологии и направления медиапродвижения политических персоналий. Журнал издавался в глянцевой версии и распространялся среди органов власти, политических и бизнес организаций, отдельных деятелей. Ценностью подобных изданий была не только не полевая социологическая информация и ее популяризация в графическом выражении, обучение целевой аудитории и общества важности использования социологической информации в политической деятельности. Формировалась политическая культура и спрос на социологические исследования и прогнозы.

Выпускавшийся с 1967 г. традиционный для советских головных вузов «Вестник Ереванского государственного университета» с 2013 г. трансформировался в отдельные серии, включая серию «Социология, экономика». С 2020 г. на ее основе стал издаваться «Социологический журнал» («Journal of Sociology») с постоянной рубрикой «политическая социология».

Меняющееся армянское общество как объект политической социологии. С конца 1980-х гг. ситуация в Армении стала главным объектом (либо основным контекстом) исследований, охвативших трансформационные процессы, демократизацию, модернизацию, региональные конфликты, возможности регионального сотрудничества. Среди комплексных исследований меняющегося (переходного, демократизирующегося и демократизируемого, модернизирующегося) армянского общества начала 2000-х гг. следует отметить труды Г. А. Погосяна «Армянское общество в трансформации» и «Современное армянское общество: особенности трансформации» [Погосян, 2003; 2005]. Для публикаций того периода характерен высокий интерес к адаптации новых политических технологий управления обществом, оптимизм оценок перспектив демократического транзита, позитивно-критическое отношение к новым политическим элитам и механизмам их формирования (избрания), поддержка институтов власти и их взаимодействия с (гражданским) обществом. С течением времени оптимизма становилось меньше.

Технологии проведения выборов и формирования/трансформирования институтов власти, принятия политических решений, многопартийная политическая система, образы/рейтинги лидеров, политическое участие, электоральное поведение, «новая» политическая культура стали междисциплинарными объектами исследований в армянской политологии [Маркаров, 2004] и политической социологии. Обе они изучали относительно новые для армянской социально-политической реальности феномены через применение, апробацию и уточнение качественных и количественных методик. Однако в отличие от армянской политической мысли 1990–2010-х гг., шедшей «в ногу» с политическими преобразованиями в стране и в основном повествовательно-некритической, политическая социология исходила из реального положения дел и с самого начала в выводах, диагнозах и прогнозах была более скептична. Предметом критических социологических исследований политики стали применявшиеся в контексте локальной политической культуры политические технологии [Мкртичян, 2009; 2012; Погосян, 2013а; 2013б; Мхитарян, 2015], включая технологии фальсификации результатов выборов [Atanesyan, Sahakyan, 2006]. Подобные явления были актуальны в 2000-х гг. Это не только следствие неформальных взаимоотношений политических элит и локальных сообществ, но и демонстрация «стойкости» отечественной политической культуры, не совпадавшей с декларируемыми преобразованиями. Поэтому не случаен именно критический взгляд на модернизацию постсоветского армянского общества в трудах В. Г. Погосяна [2008; 2015].

Одним из востребованных элитами, политическими партиями, СМИ и обществом направлений социологии внутренней политики является измерение уровня доверия и рейтингов политических и гражданских институтов власти и управления. С середины 1990-х гг. происходило становление и развитие подходов к обеспечению имиджа политических сил и лидеров, образовательных и прикладных проектов в сфере организации и обеспечения связей с общественностью. Изначально подобные исследования представляли собой полевую апробацию количественных и качественных методов проведения опросов и интервью, технологий формирования и продвижения имиджа политических сил. Комплексной аналитики и научно-концептуальных выводов в них еще было немного.

В дальнейшем развитие деятельности специалистов в области политических коммуникаций, пиарщиков и имиджмейкеров на базе социологического знания, в обеспечении рейтинга, продвижении имиджа, брендинга, оценке уровня доверия населения политическим силам [Мелкумян, Мкртчян, 2023; Karapetyan, Gardner, 2023], вышли на качественно иной уровень. Так, на базе факультета социологии были созданы магистерская, затем – бакалаврская программа по связям с общественностью (PR).

Армянская социология конфликта и военных вопросов. Особенностью армянской политической социологии по настоящее время является концептуализация и применение в условиях национально-патриотического дискурса независимости, затем – нациестроительства и обеспечения внешней безопасности, в частности, в контексте карабахского (армяно-азербайджанского) конфликта. Этими политико-безопасностными задачами следует объяснять появление в начале 1990-х гг. армянской конфликтологической мысли, отчасти продолжившей традиции патриотической мысли, – на уровне современных измерений, тематик и методик [Котанджян, 1992]. Несколько позже, инициативой и усилиями профессора Л. Арутюнян, была создана армянская школа социологии конфликта (С. Аствацатуров, З. Токмаджян, А. Баблоян, А. Аюнц и др.). Возник Центр региональной интеграции и разрешения конфликтов при кафедре прикладной социологии ЕГУ (совместно с американским университетом Дж. Мейсона, с 1999 г.), запущена магистерская программа по конфликтологии при факультете социологии ЕГУ. Социология конфликта сделала политический конфликт в его внутригосударственных и внешнеполитических измерениях одним из объектов перспективных социологических исследований. Политическая социология и социология конфликта формировались в Армении 1990-х гг. как смежные дисциплины.

Среди направлений армянской социологии политических конфликтов – изучение внутриполитических конфликтов (между ветвями власти, политическими элитами, властью и оппозицией), несколько позже – затрагивающие интересы Армении внешнеполитические конфликты в регионе. Карабахский конфликт был и остается основным предметом армянской социологии конфликта, включая его военно-политическое, экономическое, социально-гуманитарное, социально-психологическое и информационно-коммуникативное измерения [Атанесян, 2008; Мкртичян, 2017; Smbatyan, 2022]. Одной из комплексных публикаций, сопряженной с полевыми социологическими исследованиями и анализом региональной конфликтной динамики на политическом и бытовом уровнях в Армении, Грузии, Азербайджане и Юге России, стала коллективная монография «Земля Кавказская: бремя конфликтов и время перемен» [Земля Кавказская, 2007].

«Не было счастья, да несчастье помогло»: армянская военно-политическая мысль с упором на традиционные и актуальные проблемы военной безопасности получила конкретные направления и методологическую подкованность именно в условиях карабахского конфликта и военно-политических (региональных) угроз Армении и армянскому народу. Большую роль сыграли усилия коллектива социологов во главе с профессором Л. Арутюнян, издавшими первое в Армении учебное пособие по военной социологии [Военная социология, 2005]. Вооруженные силы Армении, их актуальные и необходимые реформы, воинские коллективы, формальные и неуставные отношения, проблемы формального и неформального лидерства, права военнослужащих и особенности их адаптации (включая женщин), многие другие вопросы стали предметами конкретных социологических исследований, публикаций и рекомендаций армянской военной социологии [Атанесян и др., 2012; Babloyan, 2012; Атанесян и др., 2013]. Имея смежную с политической социологией тематику, армянская военная социология является полем, имеющим свою историю, задачи, методологию, приоритетные направления и результаты, нуждающиеся в отдельном рассмотрении за рамками данной статьи.

Отдельным направлением армянской социологии конфликта является разработка и применение методологии конфликтологических исследований. В этом плане характерен и самобытен предложенный профессором Л. Арутюнян и применяемый армянскими и зарубежными коллегами методологический подход «общества ни войны, ни мира». Он был важен для изучения жизни, быта, восприятий и ощущений армянского общества непризнанной Нагорно-Карабахской Республики в «замороженной» стадии конфликта (1994– 2020) [Dijkzeul, 2008; Мкртичян, 2013; After the Soviet Empire, 2016]. Данный подход применим к послевоенной ситуации в Армении и к конфликтам с подобной динамикой.

Во время и после 44-дневной войны в Карабахе осенью 2020 г., а затем – насильственного исхода автохтонного армянского населения из Карабаха осенью 2023 г. основным предметом армянских политико-социологических исследований стали проблемы армянских беженцев (переселение, адаптация, интеграция), жизнь армянского общества как «общества травмы». Среди традиционных вопросов наиболее востребованы сюжеты динамики доверия внутренним и внешним силам после поражения в конфликте, восприятия будущего региона и участия во внешне- и внутриполитической жизни армянского общества внешних акторов.

Социология внешней политики. Социология внешней политики Армении стала приоритетом с 2000-х гг. Это можно объяснить преимущественно трансформациями армянского общества и потребностью в их изучении и моделировании в период становления независимости. Прежние приоритеты стали либо укрепляться, либо пересматриваться уже после становления демократических институтов и процедур. Кроме того, интерес (отчасти наивно-позитивный, отчасти – материально заинтересованный) элит в прямой (слепой) либо косвенной адаптации западных моделей демократии, законов и процедур во внутренней политике первоначально не предполагал критического отношения к проводимым реформам и к внешнеполитическим агентам. Соответственно, изучение внешнеполитической ориентации армянского общества и элит как социологическая задача сформировалась позже, чем изучение внутриполитических институтов и процессов.

Характерно проведение Кавказским исследовательским центром CRRC-Armenia опросов по общенациональной выборке в рамках проекта «Кавказский барометр» (Caucasus Barometer) с 2004 г. Задачи опросов – выявление динамики внешнеполитических ориентаций армянского общества, отношения к союзникам и недружественным странам, предпочтений в векторах внешней политики и восприятие конкретной внутриполитической силы (прежде всего – правящих элит) как проводников определенного внешнеполитического курса. В дальнейшем эти и другие задачи ставились и решались рядом армянских и работающих в Армении исследовательских центров и фондов: Breavis, Gallup, Международный республиканский институт (IRI), Фонды Ф. Эберта и К. Аденауэра и др.

Особое внимание социологов привлекли внешнеполитические процессы, связанные с необходимостью выбора между российским и западным векторами. Несмотря на усилия армянских политических элит по балансированию между Россией и Западом [Atanesyan et al., 2023; Атанесян, Мкртичян, 2022], взаимоисключающий характер подобного выбора стал вырисовываться параллельно ухудшению отношений между РФ, США и ЕС в связи с чередой «цветных революций» на постсоветском пространстве, расширением НАТО на Восток, присоединением Крыма к РФ. Практически одновременно с событиями 2014 г. вокруг Крыма был прерван процесс подготовки и подписания договора об ассоциации Армении с Евросоюзом, объявлено о готовности присоединиться к Таможенному союзу и Единому экономическому пространству (будущему ЕАЭС). Социологические исследования общественных настроений показывают, что ни армянские элиты, ни общество в целом не были готовы к тому, что прежде совместимые векторы армянской внешней политики станут взаимоисключающими. Общество начало поляризовываться по поводу внешнеполитических векторов [Атанесян, Мкртичян, 2023], а также цивилизационных аспектов, связанных с ролью России и стран Запада (Европы, США) в истории и современном развитии Армении [Атанесян, 2015; Самаркина, Атанесян, 2018; Атанесян, Карапетян, 2020].

С точки зрения политической социологии было предсказуемо дальнейшее развитие внутриполитических процессов в Армении в направлении смены власти в стране, и внешнеполитических – в направлении пересмотра новыми элитами стратегических приоритетов внешней политики. «Бархатная революция» 2018 г.⁵ как явление стала комплексным предметом исследования армянской политической социологии [Атанесян, 2018; Атанесян, 2019; Атанесян, Посухова, 2020].

Актуальность, перспективность и сложность изучения современных внутри- и внешнеполитических трансформаций, не допускает локализованности внутри своего поля, требует взаимодействия армянских социологов с политическими социологами в РФ, странах Востока и Запада.

 

¹ Исходя из предполагаемого желания русскоязычных читателей ознакомиться с источниками в оригинале, в статье в основном представлены работы армянских авторов на русском языке.

² Из приблизительно 15 млн армян, проживающих на планете, в самой Армении живут лишь примерно 3 млн. Массовое проживание армян за пределами исторической родины – следствие, прежде всего, трагических событий начала ХХ в., а теперь и начала XXI в.

³ Гарегин Нжде (1886–1955) – политический деятель Армении 1900–1920-х гг., разработчик идеологии армянского патриотизма, согласно которой высшей ценностью для человека является его нация, вне которой он не может полноценно существовать. Во время Второй мировой войны сотрудничал с нацистской Германией в надежде на восстановление независимости Армении. В СССР приговорен к 25-летнему заключению, умер во Владимирской тюрьме.

⁴ Здесь крайне сложно указать многих российских коллег и авторов, с которыми армянские социологи взаимодействовали и общались. Выражаем им благодарность и надеемся на взаимопонимание.

⁵  «Бархатной революцией» (как одной из «цветных революций») называют массовые протестные выступления весной 2018 г., в результате которых к власти в Армении пришел оппозиционный лидер Н. Пашинян, в правление которого усилилась ориентация страны на Евросоюз, сократились связи с Россией.

Об авторах

Артур Владимирович Атанесян

Ереванского государственного университета; Институт международных отношений Пятигорский госуниверситет

Автор, ответственный за переписку.
Email: atanesyan@yandex.ru

доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой прикладной социологии, профессор кафедры журналистики, медиакоммуникаций и связей с общественностью

Россия, Ереван; Пятигорск

Список литературы