Адресные нанолипосомы для доставки бор-фенилаланина к HER2-положительным клеткам

Обложка
  • Авторы: Прошкина Г.М.1, Шрамова Е.И.1,2, Миркасымов А.Б.1, Завестовская И.Н.2,3,4, Деев С.М.1,2,3,4,5
  • Учреждения:
    1. Государственный научный центр Институт биоорганической химии им. академиков М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова РАН
    2. Физический институт им. П.Н. Лебедева РАН
    3. Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт»
    4. Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ»
    5. Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева
  • Выпуск: Том 17, № 3 (2025)
  • Страницы: 88-93
  • Раздел: Экспериментальные статьи
  • URL: https://journal-vniispk.ru/2075-8251/article/view/348468
  • DOI: https://doi.org/10.32607/actanaturae.27722
  • ID: 348468

Цитировать

Полный текст

Аннотация

Бор-нейтронозахватная терапия (БНЗТ) – это интенсивно развивающаяся область лучевой терапии онкологических заболеваний, основанная на накоплении в опухолевых клетках радиочувствительного изотопа 10В с последующим облучением опухоли тепловыми нейтронами. Широкое использование БНЗТ в клинической практике сдерживается низким накоплением препаратов, содержащих 10В, в опухоли или их высокой токсичностью для организма. Данная работа посвящена получению опухоль-специфичных препаратов липосом, загруженных 4-L-борфенилаланином (4-L-10BPA), для использования в БНЗТ. По данным спектрофотометрии и масс-спектроскопии с индуктивно-связанной плазмой, включение 4-L-10BPA в липосомы составило ~ 120 000 молекул на липосому. Специфичность липосом к рецептору второго типа эпидермального фактора роста человека (HER2) определялась наличием на внешней поверхности липосом белка на основе анкириновых повторов DARPin_9-29, высокоспецифичного к HER2. Установлено, что DARPin-модифицированные липосомы связываются с HER2-сверхэкспрессирующими клетками и эффективно интернализуются в цитоплазму клеток. Способность липосом, функционализированных DARPin, специфически доставлять большие количества 4-L-10BPA в раковые клетки, возможно, откроет новые перспективы для БНЗТ.

Полный текст

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

БНЗТ – бор-нейтронозахватная терапия; HER2 (human epidermal growth factor receptor II) – рецептор второго типа эпидермального фактора роста человека; 4-L-10BPA – 4-L-борфенилаланин с изотопом 10В.

ВВЕДЕНИЕ

Бор-нейтронозахватная терапия (БНЗТ) – метод терапии злокачественных опухолей, при котором радиочувствительный изотоп 10В, предварительно накопленный в опухоли, подвергается нейтронному облучению. При поглощении нейтронов 10В происходит ядерная реакция с большим выделением энергии, что вызывает гибель клетки: 10B + 1n → 4He(α) + 7Li + 2.4 MэВ [1]. Теоретически, в результате данной реакции должны погибать только клетки, содержащие 10B, поскольку α-частицы и ядра лития характеризуются быстрым торможением и малым пробегом в тканях организма (5–9 мкм), что приблизительно равно диаметру клетки. Таким образом, цитотоксический эффект должен проявляться в непосредственной близости к месту реакции [2]. Сейчас БНЗТ находится в стадии интенсивного развития – ведутся разработки как по созданию компактных ускорителей пучка нейтронов, так и по созданию 10В-содержащих препаратов, обладающих биосовместимостью и стабильностью in vivo [3].

В настоящее время из препаратов, одобренных для клинического применения в БНЗТ, доступно только одно соединение – производное фенилаланина с атомом 10B, 4-бор-L-фенилаланин (4-BPA). Так, в Японии 4-L-10BPA зарегистрирован с 2020 года в качестве средства для лечения локально рецидивирующего рака головы и шеи под торговым названием Borofalan (Steboronine®) [4].

Проблемы, приводящие к ограниченному использованию 4-L-10BPA, связаны с низкой степенью накопления вещества в раковых клетках и его низкой растворимостью в воде.

Доставка 4-L-10BPA в опухолевые клетки осуществляется по механизму активного транспорта через переносчики L-аминокислот, главным образом через LAT-1 [5, 6], и не зависит от pH и концентрации ионов Na+. LAT-1, представляющий собой гетеродимерный трансмембранный белок, осуществляет транспорт в клетку нейтральных аминокислот с разветвленными боковыми цепями (валин, лейцин, изолейцин), а также ароматических аминокислот (триптофан, тирозин) [7–9]. Сверхэкспрессия данного транспортера характерна для многих видов опухолей [10] и может рассматриваться как мишень для адресной доставки 4-L-10BPA. Однако проблема накопления 4-L-10BPA в раковой клетке связана с тем, что L-аминотранспортеры работают по принципу антипорта: при уменьшении внеклеточной концентрации L-10BPA происходит эффлюкс внутриклеточного L-10BPA с заменой на другой внеклеточный субстрат, например, тирозин [11]. Этот механизм препятствует достижению внутриопухолевых концентраций бора (20–50 мкг 10В/г опухоли, ~ 109 атомов 10В /клетка), необходимых для эффективной БНЗТ [12].

Также клиническое применение 4-L-10BPA сильно осложняется низкой растворимостью (0.6 г/л) данного вещества в растворах с нейтральным значением рН. Для увеличения растворимости 4-L-10BPA Mori Y. с сотр. предложили использовать комплекс 4-L-10BPA с моносахаридами [13]. На сегодняшний день стандартным методом клинического применения 4-L-10BPA для БНЗТ является внутривенное введение комплекса 4-L-10BPA с D-фруктозой или сорбитолом. Однако стоит отметить, что этот способ не является идеальным: так, пациенту с массой тела 60 кг системно вводят 1 л раствора, содержащего 30 г 4-L-10BPA и 31.5 г D-сорбитола. Столь высокая нагрузка приводит к побочным эффектам в виде гипогликемии, развития печеночной и почечной недостаточности у лиц с наследственной непереносимостью фруктозы (как следствие метаболизма сорбитола), а также к возникновению гематурии, развивающейся на фоне кристаллизации 4-L-10BPA в моче [4, 14, 15].

Таким образом, разработка новых формуляций борсодержащих веществ, позволяющих повысить эффективность накопления лекарств в опухоли и уменьшить побочные эффекты, является приоритетом фундаментальных медицинских исследований в рамках развития БНЗТ.

Липосомы, в силу отсутствия собственной токсичности, способности инкапсулировать большое количество лекарственного препарата как в водную, так и в гидрофобную фазу, а также в силу возможности модификации внешней поверхности лигандами, специфичными к опухоль-ассоциированным антигенам, для активного таргетинга, рассматриваются как эффективные средства доставки лекарств [16].

Ранее нами была разработана система получения нанолипосом (~ 100 нм), внешняя поверхность которых модифицирована адресным модулем, специфичным к рецептору эпидермального фактора роста человека второго типа (HER2), а внутренняя водная среда содержит большое количество (до 10 000 молекул на липосому) белковых токсинов [17–19] или пептидо-нуклеиновых кислот [20]. В данной работе этот подход использован для получения HER2-специфичных липосом, загруженных 4-L-10BPA.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ

Получение DARPin-модифицированных липосом, загруженных 4-L-10BPA

Навески 4-L-10BPA (Katchem, Чехия) 10 и 15 мг (каждая в трех повторах) растворяли в 300 мкл воды Milli-Q и смешивали с раствором D-фруктозы (Sigma, США) в молярном соотношении 1:1. Далее постепенно (в течение 10–15 мин) добавляли по каплям 1 М NaOH до полного растворения 4-L-10BPA, рН раствора при этом был равен 10–10.5. Затем с помощью концентрированной 1 М HCl постепенно доводили рН до 8.0. К полученному раствору добавляли смесь фосфолипидов, приготовленную из гранул L-α-фосфатидилхолина (40%), фосфатидилэтаноламина (16%) и фосфатидилинозитола (11%) (Avanti Polar Lipids), до конечной концентрации 4 г/л, подвергали 5-кратной процедуре быстрого замораживания-оттаивания и продавливали с помощью экструдера через фильтр с диаметром пор 100 нм. Чтобы избавиться от невключенного в липосомы комплекса BPA–D-фруктоза, смесь липосом пропускали по колонке NAP-5, уравновешенной буфером 100 мМ NaPi pH 8.0. Далее для введения SH-групп липосомы модифицировали 2-иминотиоланом (Merck, ФРГ), после чего конъюгировали SH-содержащие липосомы с DARPin_9-29, модифицированным гетерофункциональным билинкером sulfo-EMSC (Thermo Fisher Scientific, США), как описано в [17].

Гидродинамический размер и ζ-потенциал адресных и безадресных борсодержащих липосом определяли с помощью анализатора Zetasizer Nano ZS (Malvern Instruments, Великобритания). Перед измерением образцы, находящиеся в растворе 150 мМ NaCl, 20 мМ NaPi pH 7.5, разбавляли водой в 25 раз. Значения ζ-потенциала рассчитывали с использованием приближения Смолуховского.

Для использования в методах конфокальной микроскопии и проточной цитометрии DARP-Lip(BPA) конъюгировали с гидроксисукцинимидным эфиром AF-488 (Lumiprobe, Россия) по протоколу производителя.

Количественное определение содержания бора в липосомах

Загрузку 4-L-10BPA в адресные липосомы определяли с помощью масс-спектрометра с индуктивно-связанной плазмой ICP-MS (NexION 2000, PerkinElmer). Для этого 50 мкл образца липосом растворяли в 300 мкл царской водки, выдерживали в течение 1 ч при 70ºС, добавляли 1200 мкл воды Milli-Q и анализировали с помощью ICP-MS. Концентрацию липосом определяли спектрофотометрически как описано в [17], записывая спектр поглощения в кварцевой кювете на спектрофотометре Ultrospec 7000 (GE) в диапазоне 210–800 нм.

Клеточные культуры

В работе использовали клеточные линии карциномы яичников (SKOV-3) и шейки матки (Hela) человека. Клетки культивировали при 37°С во влажной атмосфере в 5% среде RPMI 1640 («ПанЭко», Россия), содержащей 2 мМ L-глутамина («ПанЭко»), 10% фетальной бычьей сыворотки (Gibco, США) и антибиотик (10 ЕД/мл пенициллина, 10 мкг/мл стрептомицина, «ПанЭко»).

Проточная цитометрия

Для оценки способности связывания DARP-Lip(BPA) с рецептором HER2 200 000 клеток SKOV-3 и Hela инкубировали в полной ростовой среде в течение 10 мин при 37ºС с различными концентрациями (350 или 150 нМ) DARP-Lip(BPA)-AF488 (концентрация указана по красителю; концентрация DARPin-модифицированных липосом составляла 1 и 0.5 нМ соответственно). После окончания инкубации клетки трижды промывали PBS и анализировали на приборе NovoCyte 3000.

Для возбуждения флуоресценции AF488 использовали лазер с длиной волны 488 нм, флуоресценцию детектировали в канале 530 ± 30 нм (канал FITC).

Конфокальная микроскопия

Изучение связывания адресного модуля в составе DARP-Lip(BPA) с рецептором HER2 на поверхности клеток SKOV-3, для которых характерна сверхэкспрессия данного рецептора, проводили с использованием конфокальной микроскопии. Около 3500 клеток линии SKOV-3 высевали в лунки 96-луночного планшета со стеклянным дном (Eppendorf) и культивировали в течение ночи. На следующий день к клеткам добавляли 250 нМ конъюгата DARP-Lip(BPA)-AF488 (концентрация указана по красителю), инкубировали в течение 20 или 120 мин. Ядра окрашивали 10 нМ Hoechst 33342 (10 мин при 37°C). Клетки трижды промывали PBS, добавляли среду FluoroBright (Gibco) и анализировали с помощью конфокального микроскопа LSM 980 (Carl Zeiss, ФРГ), используя масляный иммерсионный объектив 63× Plan-Apochromat. Флуоресценцию Hoechst 33342 возбуждали лазером с длиной волны 405 нм, детектировали при 410–520 нм, AF488 возбуждали лазером с длиной волны 488 нм и детектировали при 497–562 нм.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

Получение и характеристика HER2-специфичных липосом, загруженных 4-L-10BPA

Низкая растворимость 4-L-10BPA в воде, низкое накопление в опухолевой ткани и быстрое выведение из кровотока являются основными проблемами при использовании 4-L-10BPA в БНЗТ. Для решения этих задач разрабатываются различные носители для 4-L-10BPA, которые позволили бы повысить совместимость данного вещества с водными средами, увеличить накопление в целевой ткани и пролонгировать циркуляцию в кровотоке [21, 22]. Липосомы диаметром 100–200 нм являются наиболее часто используемыми средствами доставки лекарств, поскольку, проникнув через фенестрированный эндотелий стенок кровеносных сосудов опухоли, способны накапливаться в подлежащей опухолевой ткани [23].

В качестве мишени для нацеливания липосом на раковые клетки был выбран опухоль-ассоциированный антиген HER2, повышенная экспрессия которого характерна для многих опухолей эпителиального происхождения человека [24]. В современной медицинской практике онкомаркер HER2 является терапевтической мишенью для моноклональных антител (Пертузумаб, Трастузумаб) и ингибиторов киназ (Лапатиниб) при HER2-положительных опухолях молочной железы [24].

В качестве векторной молекулы, направляющей нанолипосомы к заданному опухоль-ассоциированному антигену, мы использовали скаффолдный белок на основе анкириновых повторов DARPin_9-29 (Designed Ankyrin Repeat Protein). DARPin_9-29 представляет собой миметик антитела, способный к высокоспецифичному взаимодействию с субдоменом I рецептора HER2 (KD= 3.8 нМ) [25].

Загрузку 4-L-10BPA в липосомы осуществляли в составе комплекса с D-фруктозой в молярном соотношении 1:1 (рис. 1А). Для проверки воспроизводимости методики загрузки 4-L-10BPA в липосомы получали шесть образцов липосом с 4-L-10BPA, начиная со стадии навески 4-L-10BPA.

 

Рис. 1. DARPin-модифицированные липосомы, содержащие комплекс 4-L-10BPA–D-фруктоза. А – схематическое изображение DARP-Lip(BPA). Внутренняя среда липосом загружена комплексом 4-L-10BPA–D-фруктоза. Внешняя поверхность модифицирована HER2-специфичным скаффолдным белком DARPin_9-29. Б – спектры поглощения DARPin-модифицированных образцов #1–6, содержащих 4-L-10BPA, и спектр поглощения пустых липосом с концентрацией 1.9 мг/мл (красная кривая)

 

Спектры поглощения образцов #1–6 DARPin-модифицированных липосом, загруженных 4-L-10BPA, имеют характерный пик при 270 нм, обусловленный поглощением включенного 10BPA. В спектре поглощения пустых липосом, полученных из суспензии фосфолипидов с концентрацией 1.9 мг/мл (красная кривая на рис. 1Б), пик при 270 нм отсутствует. В остальном спектры пустых и загруженных липосом совпадают. Ранее мы установили, что молярная концентрация суспензии немодифицированных липосом с концентрацией 1 мг/мл равна 1.1 нМ [17]. Для DARPin_9–29 характерно слабое поглощение на 280 нм, так как молекула белка бедна ароматическими кислотными остатками (пять остатков фенилаланина и нет остатков триптофана). Поэтому наличие DARPin на поверхности липосом не вносит изменений в липосомный спектр поглощения. Таким образом, молярная концентрация липосом в образцах #1–6 равна 2.09 нМ.

Количественное содержание бора в липосомах определяли с помощью ICP-MS. Концентрация бора в образцах липосом не зависела от исходной навески (что, возможно, указывает на максимально возможную заполненность водной фазы комплексом BPA–D-фруктоза в липосоме) и составила в среднем 258 ± 44 мкМ, что соответствует (1.2 ± 0.2) × 105 молекул 4-L-10BPA на липосому.

Размер и ζ-потенциал 4L-10BPA-содержащих липосом, модифицированных и немодифицированных DARPin_9-29, измеряли методами динамического и электрофоретического светорассеяния. Конъюгация липосом с DARPin_9-29 приводит к увеличению их гидродинамического диаметра от 125.9 ± 37.2 до 151.80 ± 52.79 нм (рис. 2А) и изменению ζ-потенциала с -59.1 ± 10.1 на -50.0 ± 6.96 мВ (рис. 2Б). Отрицательный ζ-потенциал липосом свидетельствует о стабильности образца и отсутствии склонности к агрегации.

 

Рис. 2. Характеристика гидродинамического диаметра и ζ-потенциала 10BPA-содержащих липосом, модифицированных и немодифицированных DARPin_9-29. А – гидродинамический размер DARP-Lip(BPA) и Lip(BPA). Б – ζ-потенциал DARP-Lip(BPA) и Lip(BPA)

 

Анализ специфичности взаимодействия DARP-Lip(BPA) с рецептором HER2 in vitro

Способность адресного модуля DARPin_9-29, находящегося на поверхности 4L-10BPA-содержащих липосом, взаимодействовать с рецептором HER2 на поверхности клеток изучали двумя независимыми методами – проточной цитометрией и конфокальной микроскопией (рис. 3). Поскольку DARP-Lip(BPA) не обладают собственной флуоресценцией, липосомы перед использованием в вышеупомянутых оптических методах анализа конъюгировали с флуоресцентным красителем AF-488-NH. В эксперименте использовали две линии опухолевых клеток человека: линию карциномы яичников SKOV-3, для которой характерен повышенный уровень рецептора HER2 на поверхности клеток (106 рецепторов на клетку), и линию карциномы шейки матки Hela, которая характеризуется нормальным (для всех тканей эпителиального происхождения) уровнем HER2 (104 рецепторов на клетку). Клетки SKOV-3 и Hela инкубировали с DARP-Lip(BPA)/AF488 в двух концентрациях – 150 и 350 нМ, как описано в «Экспериментальной части». Данные проточной цитометрии свидетельствуют о том, что взаимодействие DARP-Lip(BPA) с клетками является HER2-специфичным. Так, в случае HER2-сверхэкспрессирующих клеток SKOV-3 увеличение концентрации DARP-Lip(BPA)/AF488 в клеточной суспензии приводит к увеличению сдвига интенсивности флуоресценции относительно контроля (зеленая кривая): в ~13.6 раза для концентрации DARP-Lip(BPA)/AF488, равной 150 нМ (синяя кривая), и в ~36.9 раза для концентрации DARP-Lip(BPA)/AF488, равной 350 нМ (красная кривая) (рис. 3А, левая верхняя диаграмма). При этом интенсивность флуоресценции клеток Hela практически не зависит от концентрации DARP-Lip(BPA)/AF488 в среде, отличаясь от контроля (зеленая линия) в 4 и 5 раз для 150 нМ (синяя кривая) и 350 нМ (красная кривая) DARP-Lip(BPA)/AF488 соотвественно (рис. 3А, правая верхняя диаграмма). Это объясняется отсутствием свободных HER2-рецепторов на поверхности клеток Hela, доступных для взаимодействия с DARP-Lip(BPA). Безадресные липосомы, загруженные 4-L-10BPA, не приводят к сдвигу интенсивности флуоресценции как в случае клеток SKOV-3, так и в случае Hela, что говорит о DARPin-опосредованном взаимодействии липосом с клетками (рис. 3А, нижний ряд диаграмм).

 

Рис. 3. Взаимодействие DARP-Lip(BPA) с рецептором HER2 in vitro. А – оценка специфичности взаимодействия DARP-Lip(BPA) (верхние диаграммы) и Lip(BPA) (нижние диаграммы) с HER2-положительными клетками SKOV-3 и клетками Hela с нормальным уровнем экспрессии HER2 методом проточной цитометрии. На диаграммах указана средняя интенсивность флуоресценции в зеленом канале для клеток, не обработанных DARP-Lip(BPA) (зеленая кривая), и клеток, обработанных DARP-Lip(BPA) в концентрации 150 нМ (синяя кривая) и 350 нМ (красная кривая). Б – изучение взаимодействия DARP-Lip(BPA) с клетками SKOV-3 методом конфокальной микроскопии. На фото указано время инкубации клеток с DARP-Lip(BPA) до съемки. Ядра окрашены Hoechst 33342

 

Специфичность связывания DARP-Lip(BPA) с рецептором HER2 на поверхности раковых клеток подтвердили также с помощью конфокальной микроскопии. Так, после 20-минутной инкубации клеток SKOV-3 с DARP-Lip(BPA)/AF-488 наблюдалось характерное окрашивание клеточной мембраны (рис. 3Б, верхнее фото). При дальнейшей инкубации клеток с DARP-Lip(BPA) происходит интернализация липосом в течение 120 мин, о чем свидетельствуют зеленые пиксели в цитоплазме (рис. 3Б, нижнее фото).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Для эффективной БНЗТ необходимо, чтобы в раковой клетке накопилось ~ 109 атомов 10В [12]. Применимость 4-L-10BPA в БНЗТ ограничена его низкой растворимостью в воде и низким накоплением в клетке. В данном исследовании предложен способ получения наноразмерных HER2-специфичных липосом, внутренняя среда которых содержит большие количества (~120 000 молекул/липосома) 4-L-10BPA. Исследования in vitro показали, что полученные липосомы эффективно взаимодействуют с HER2-рецептором на поверхности раковых клеток и эффективно интернализуются. Полагаем, что способность липосом, функционализированных DARPin, специфически доставлять большие количества 4-L-10BPA в раковые клетки позволит преодолеть проблему низкого накопления 4-L-10BPA и, возможно, откроет новые перспективы для БНЗТ.

Работа выполнена при финансовой поддержке Российского научного фонда (№ 24-62-00018 «Перспективные комбинированные технологии нейтрон-захватной терапии»).

×

Об авторах

Г. М. Прошкина

Государственный научный центр Институт биоорганической химии им. академиков М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова РАН

Автор, ответственный за переписку.
Email: gmb@ibch.ru

кбн, снс лаб.мол.иммунологии

Россия, Москва, 117997

Е. И. Шрамова

Государственный научный центр Институт биоорганической химии им. академиков М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова РАН; Физический институт им. П.Н. Лебедева РАН

Email: gmb@ibch.ru
Россия, Москва, 117997; Москва, 119991

А. Б. Миркасымов

Государственный научный центр Институт биоорганической химии им. академиков М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова РАН

Email: gmb@ibch.ru
Россия, Москва, 117997

И. Н. Завестовская

Физический институт им. П.Н. Лебедева РАН; Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт»; Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ»

Email: gmb@ibch.ru

Московский инженерно-физический институт

Россия, Москва, 119991; Москва, 123098; Москва, 115409

С. М. Деев

Государственный научный центр Институт биоорганической химии им. академиков М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова РАН; Физический институт им. П.Н. Лебедева РАН; Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт»; Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ»; Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева

Email: gmb@ibch.ru

Московский инженерно-физический институт

Россия, Москва, 117997; Москва, 119991; Москва, 123098; Москва, 115409; Саранск, 430005

Список литературы

  1. Nakamura H. // Methods Enzymol. 2009. V. 465. P. 179–208. doi: 10.1016/S0076-6879(09)65010-2
  2. Barth R.F., Vicente M.G., Harling O.K., Kiger W.S., 3rd, Riley K.J., Binns P.J., Wagner F.M., Suzuki M., Aihara T., Kato I., et al. // Radiat. Oncol. 2012. V. 7. P. 146. doi: 10.1186/1748-717X-7-146
  3. Dymova M.A., Taskaev S.Y., Richter V.A., Kuligina E.V. // Cancer Commun. (London). 2020. V. 40. № 9. P. 406–421. doi: 10.1002/cac2.12089
  4. Kanno H., Nagata H., Ishiguro A., Tsuzuranuki S., Nakano S., Nonaka T., Kiyohara K., Kimura T., Sugawara A., Okazaki Y.? et al. // Oncologist. 2021. V. 26. № 7. P. e1250–e1255. doi: 10.1002/onco.13805
  5. Wongthai P., Hagiwara K., Miyoshi Y., Wiriyasermkul P., Wei L., Ohgaki R., Kato I., Hamase K., Nagamori S., Kanai Y. // Cancer Sci. 2015. V. 106. № 3. P. 279–286. doi: 10.1111/cas.12602
  6. Detta A., Cruickshank G.S. // Cancer Res. 2009. V. 69. № 5. P. 2126–2132. doi: 10.1158/0008-5472.CAN-08-2345
  7. Mastroberardino L., Spindler B., Pfeiffer R., Skelly P.J., Loffing J., Shoemaker C.B., Verrey F. // Nature. 1998. V. 395. № 6699. P. 288–291. doi: 10.1038/26246
  8. Prasad P.D., Wang H., Huang W., Kekuda R., Rajan D.P., Leibach F.H., Ganapathy V. // Biochem. Biophys. Res. Commun. 1999. V. 255. № 2. P. 283–288. doi: 10.1006/bbrc.1999.0206
  9. Kanai Y., Segawa H., Miyamoto K., Uchino H., Takeda E., Endou H. // J. Biol. Chem. 1998. V. 273. № 37. P. 23629–23632. doi: 10.1074/jbc.273.37.23629
  10. Yanagida O., Kanai Y., Chairoungdua A., Kim D.K., Segawa H., Nii T., Cha S.H., Matsuo H., Fukushima J., Fukasawa Y., et al. // Biochim. Biophys. Acta. 2001. V. 1514. № 2. P. 291–302. doi: 10.1016/s0005-2736(01)00384-4
  11. Nomoto T., Inoue Y., Yao Y., Suzuki M., Kanamori K., Takemoto H., Matsui M., Tomoda K., Nishiyama N. // Sci. Adv. 2020. V. 6. № 4. P. eaaz1722. doi: 10.1126/sciadv.aaz1722
  12. Barth R.F., Coderre J.A., Vicente M.G., Blue T.E. // Clin. Cancer Res. 2005. V. 11. № 11. P. 3987–4002. doi: 10.1158/1078-0432.CCR-05-0035
  13. Mori Y., Suzuki A., Yoshino K., Kakihana H. // Pigment Cell Res. 1989. V. 2. № 4. P. 273–277. doi: 10.1111/j.1600-0749.1989.tb00203.x
  14. Laakso J., Ruokonen I., Lapatto R., Kallio M. // Radiat. Res. 2003. V. 160. № 5. P. 606–609. doi: 10.1667/rr3067
  15. Henriksson R., Capala J., Michanek A., Lindahl S.A., Salford L.G., Franzen L., Blomquist E., Westlin J.E., Bergenheim A.T., Swedish Brain Tumour Study G. // Radiother. Oncol. 2008. V. 88. № 2. P. 183–191. doi: 10.1016/j.radonc.2006.04.015
  16. Liu P., Chen G., Zhang J. // Molecules. 2022. V. 27. № 4. P. 1372. doi: 10.3390/molecules27041372
  17. Deyev S., Proshkina G., Baryshnikova O., Ryabova A., Avishai G., Katrivas L., Giannini C., Levi-Kalisman Y., Kotlyar A. // Eur. J. Pharm. Biopharm. 2018. V. 130. P. 296–305. doi: 10.1016/j.ejpb.2018.06.026
  18. Shramova E., Proshkina G., Shipunova V., Ryabova A., Kamyshinsky R., Konevega A., Schulga A., Konovalova E., Telegin G., Deyev S. // Cancers (Basel). 2020. V. 12. № 10. P. 3014. doi: 10.3390/cancers12103014
  19. Shipunova V.O., Shramova E.I., Schulga A.A., Shilova M.V., Deyev S.M., Proshkina G.M. // Russ. J. Bioorg. Chem. 2020. V. 46. P. 1156–1161. doi: 10.1134/S1068162020060308
  20. Proshkina G., Shramova E., Ryabova A., Katrivas L., Giannini C., Malpicci D., Levi-Kalisman Y., Deyev S., Kotlyar A. // Cancers (Basel). 2022. V. 14. № 19. P. 4806. doi: 10.3390/cancers14194806
  21. Dai L., Liu J., Yang T., Yu X., Lu Y., Pan L., Zhou S., Shu D., Liu Y., Mao W., et al. // Nat. Commun. 2025. V. 16. № 1. P. 1329. doi: 10.1038/s41467-025-56507-4
  22. Li J., Sun Q., Lu C., Xiao H., Guo Z., Duan D., Zhang Z., Liu T., Liu Z. // Nat. Commun. 2022. V. 13. № 1. P. 2143. doi: 10.1038/s41467-022-29780-w
  23. Maruyama K., Ishida O., Takizawa T., Moribe K. // Adv. Drug Deliv. Rev. 1999. V. 40. № 1–2. P. 89–102. doi: 10.1016/s0169-409x(99)00042-3
  24. Iqbal N., Iqbal N. // Mol. Biol. Int. 2014. V. 2014. P. 852748. doi: 10.1155/2014/852748
  25. Steiner D., Forrer P., Pluckthun A. // J. Mol. Biol. 2008. V. 382. № 5. P. 1211–1227. doi: 10.1016/j.jmb.2008.07.085

Дополнительные файлы

Доп. файлы
Действие
1. JATS XML
Скачать
2. Рис. 1. DARPin-модифицированные липосомы, содержащие комплекс 4-L-10BPA–D-фруктоза. А – схематическое изображение DARP-Lip(BPA). Внутренняя среда липосом загружена комплексом 4-L-10BPA–D-фруктоза. Внешняя поверхность модифицирована HER2-специфичным скаффолдным белком DARPin_9-29. Б – спектры поглощения DARPin-модифицированных образцов #1–6, содержащих 4-L-10BPA, и спектр поглощения пустых липосом с концентрацией 1.9 мг/мл (красная кривая)

Скачать (320KB)
Метаданные
3. Рис. 2. Характеристика гидродинамического диаметра и ζ-потенциала 10BPA-содержащих липосом, модифицированных и немодифицированных DARPin_9-29. А – гидродинамический размер DARP-Lip(BPA) и Lip(BPA). Б – ζ-потенциал DARP-Lip(BPA) и Lip(BPA)

Скачать (389KB)
Метаданные
4. Рис. 3. Взаимодействие DARP-Lip(BPA) с рецептором HER2 in vitro. А – оценка специфичности взаимодействия DARP-Lip(BPA) (верхние диаграммы) и Lip(BPA) (нижние диаграммы) с HER2-положительными клетками SKOV-3 и клетками Hela с нормальным уровнем экспрессии HER2 методом проточной цитометрии. На диаграммах указана средняя интенсивность флуоресценции в зеленом канале для клеток, не обработанных DARP-Lip(BPA) (зеленая кривая), и клеток, обработанных DARP-Lip(BPA) в концентрации 150 нМ (синяя кривая) и 350 нМ (красная кривая). Б – изучение взаимодействия DARP-Lip(BPA) с клетками SKOV-3 методом конфокальной микроскопии. На фото указано время инкубации клеток с DARP-Lip(BPA) до съемки. Ядра окрашены Hoechst 33342

Скачать (629KB)
Метаданные

© Прошкина Г.М., Шрамова Е.И., Миркасымов А.Б., Завестовская И.Н., Деев С.М., 2025

Creative Commons License
Эта статья доступна по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License.

Согласие на обработку персональных данных с помощью сервиса «Яндекс.Метрика»

1. Я (далее – «Пользователь» или «Субъект персональных данных»), осуществляя использование сайта https://journals.rcsi.science/ (далее – «Сайт»), подтверждая свою полную дееспособность даю согласие на обработку персональных данных с использованием средств автоматизации Оператору - федеральному государственному бюджетному учреждению «Российский центр научной информации» (РЦНИ), далее – «Оператор», расположенному по адресу: 119991, г. Москва, Ленинский просп., д.32А, со следующими условиями.

2. Категории обрабатываемых данных: файлы «cookies» (куки-файлы). Файлы «cookie» – это небольшой текстовый файл, который веб-сервер может хранить в браузере Пользователя. Данные файлы веб-сервер загружает на устройство Пользователя при посещении им Сайта. При каждом следующем посещении Пользователем Сайта «cookie» файлы отправляются на Сайт Оператора. Данные файлы позволяют Сайту распознавать устройство Пользователя. Содержимое такого файла может как относиться, так и не относиться к персональным данным, в зависимости от того, содержит ли такой файл персональные данные или содержит обезличенные технические данные.

3. Цель обработки персональных данных: анализ пользовательской активности с помощью сервиса «Яндекс.Метрика».

4. Категории субъектов персональных данных: все Пользователи Сайта, которые дали согласие на обработку файлов «cookie».

5. Способы обработки: сбор, запись, систематизация, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), извлечение, использование, передача (доступ, предоставление), блокирование, удаление, уничтожение персональных данных.

6. Срок обработки и хранения: до получения от Субъекта персональных данных требования о прекращении обработки/отзыва согласия.

7. Способ отзыва: заявление об отзыве в письменном виде путём его направления на адрес электронной почты Оператора: info@rcsi.science или путем письменного обращения по юридическому адресу: 119991, г. Москва, Ленинский просп., д.32А

8. Субъект персональных данных вправе запретить своему оборудованию прием этих данных или ограничить прием этих данных. При отказе от получения таких данных или при ограничении приема данных некоторые функции Сайта могут работать некорректно. Субъект персональных данных обязуется сам настроить свое оборудование таким способом, чтобы оно обеспечивало адекватный его желаниям режим работы и уровень защиты данных файлов «cookie», Оператор не предоставляет технологических и правовых консультаций на темы подобного характера.

9. Порядок уничтожения персональных данных при достижении цели их обработки или при наступлении иных законных оснований определяется Оператором в соответствии с законодательством Российской Федерации.

10. Я согласен/согласна квалифицировать в качестве своей простой электронной подписи под настоящим Согласием и под Политикой обработки персональных данных выполнение мною следующего действия на сайте: https://journals.rcsi.science/ нажатие мною на интерфейсе с текстом: «Сайт использует сервис «Яндекс.Метрика» (который использует файлы «cookie») на элемент с текстом «Принять и продолжить».