Золотоордынское обозрение

Цель исследования: проанализировать и обобщить новейшие исследования по генеалогии выражения «татарское иго», которое являлось общепринятым термином периода монгольского владычества на Руси, как в славянском, так и в латинском языках.

Материалы исследования: статья основана на публикациях Ч.Дж. Гальперина, Д. Островского, Э. Кинэна, В.Н. Рудакова и Ю.В. Селезнева с 1984 года по настоящее время.

Результаты и новизна исследования: В 1984 году Ч.Дж. Гальперин определил самое раннее появление термина «татарского иго» в славянском языке, датированное второй половиной XVII века, которое впервые обозначил Л.А. Дмитриев, но не оценил значения своего открытия. Этот вывод оставался неоспоримым до сих пор. Но этот термин является анахронизмом, если его спроецировать на Русь XIII–XV веков. Д. Островский и Э. Кинэн обнаружили самое раннее употребление этого термина на латинском языке (jugum tartarico) в иностранных текстах 1521 и 1575 годов. Очевидно, вклад Д. Островского и Э. Кинэна в изучении данной темы ускользнул от внимания историков в России. В.Н. Рудаков нашел источник Э. Кинэна, но не заметил, что там говорится не просто о «иге», а о «татарском иге». Ю.В. Селезнев обнаружил две латинские ссылки из тринадцатого века, одна из которых, предположительно, является переводом несуществующего славянского текста. Ю.В. Селезнев заключает, что поэтому в то время было известно выражение «татарское иго», и не является анахронизмом. Настоящая статья по-новому интерпретирует значение открытий Ю.В. Селезнева для нашего понимания латинской генеалогии «татарского ига». Существование этого термина в славянском языке вызывает подозрение, но на латыни он явно стар, как и татарское правление. Однако значение выводов В.Н. Рудакова и Ю.В. Се­лезнева о том, как писатели, как католические, так и православные, интерпретировали татарское завоевание Руси по аналогии с ветхозаветными повествованиями о порабощении евреев египтянами и вавилонском пленении евреев, заключается в другом. B этой статье утверждается, что нам приходится пересмотреть тот факт, что любой автор, знакомый с Писанием, мог легко самостоятельно совершить переход от «ига» к «татарскому игу», что делает генеалогию эволюции термина спорной. Историкам еще предстоит разобраться в том, как католические писатели XIII и XVI веков установили эту концептуальную связь, но ни один русско-российский автор не делал этого до второй половины XVII века.

Целью исследования является изучение отношения итальянских морских республик и их факторий в Причерноморье на фоне их связей с Золотой Ордой. Материалами исследования являются неопубликованные документы из Венецианского и Генуэзского архивов Италии, а также исследования этой темы. Использовались постановления Венецианского Сената, относящиеся к навигации, фонды Судей по петициям и Адвокатов Коммуны содержащие материалы исков по торговым делам, счетные книги (массарии) генуэзской Каффы (Феодосии), а также акты нотариев. Результатами исследования являются выводы о влиянии торговых запретов навигации в Тану (Азов), введенных Генуей по отношению к Венеции в XIII–XIV вв. на состояние торговли в регионе, а также о том, как постепенно снятие запретов трансформировалось в торговое партнерство купечества морских республик, осложненное конкуренцией двух главных форпостов черноморской торговли – Каффы и Таны – между собой. Отношения Каффы и Таны рассматриваются на фоне внутренней борьбы в Золотой Орде, где отношения факторий с Идигу и его политическими противниками играли важнейшую роль. Стремление генуэзской администрации Каффы расширить поле своего влияния в регионе, особенно в акватории Азовского моря, проявлялось в том, что власти Каффы держали свои гарнизоны в Воспоро (Керчи), Матреге (на Тамани) и Мапе (Анапе) для контроля за навигацией венецианских судов, и прежде всего для препятствования их прохода через Керченский пролив. С целью контроля над проливами магистраты факторий одаривали эмиров Копы (в устье Кубани), Матреги, ханских посланников, беглербея Идигу и других. Новым в историографии является показ того, как коммерческие связи и взаимные контакты жителей венецианской и генуэзской факторий факторий в Тане сочетались с политическим противостоянием между их властями, особенно, когда отношения метрополий – Венеции и Генуи зачастую были враждебными и смягчались только при угрозе внешних нападений на них.

Цель исследования: изучение связей населения Пиренейского полуострова с Золотой Ордой.

Материалы исследования: письменные источники, данные археологии (керамика, нумизматика и др.).

Новизна исследования: В статье впервые рассматриваются малоизученные связи XIII–XV вв. между Пиренейским полуостров и Улусом Джучи. Собрана информация из различных письменных источников XIII–XV вв., созданных на территории Пиренейского полуострова и сообщающих о Золотой Орде, а также о письменных источниках, связанных с деятельностью выходцев с Пиренейского полуострова на территории Улуса Джучи (занятых в сфере дипломатии, торговли, миссионерской деятельности). Некоторые из источников (Каталонский атлас, «Книга знакомства со всеми царствами») содержат уникальную информацию, относящуюся к Золотой Орде. Дополнительными источниками о рассматриваемых связях являются сведения о рабах из Восточной Европы, поступавших в Каталонию из Северного Причерноморья в результате торговли. Привлечены данные нумизматики (монеты Арагона с территории Золотой Орды), археологических находок (испанская керамика из золотоордынских городов Крыма, Поволжья и др.), данные геральдики и эпиграфики из Крыма, в том числе ставшие известными в последние годы. Вещественные источники документально подтверждают наличие рассматриваемых связей. Также в статье рассмотрена возможность контактов между Испанией и Крымским ханством в XVI–XVII вв.

Цель: изучить номенклатуру географических названий с территории Золотой Орды, представленную в средневековых европейских, арабских и персидских нарративах и на этом основании представить, какой виделась  средневековому миру география этого государства в XIII–XIV вв.

Материалы исследования: сочинения европейских – Плано Каприни, Виллем Рубрук, Марко Поло, Иоган Шильтбергер, Иосафат Барбаро, арабских – Ибн-ал-Захыр, Рукн-ад-Дин Бейбарс, Абу-л-Фида, ан-Нувейри, ал-Муфаддаль, ад-Дзехеби, ал-Омари, Эннасыр, ибн-Баттута, ал-Форат, ибн-Халдун, ал-Кашканди, ал-Макризи, ал-Асади, ал-Аскалани, ибн-Арабшах, ал-Айни) и персидских – Джузджани, Джувейни, Вассаф, Казвини, Зейн-ад-Дин, Шейх Увейс, Низам-ад-дин-Шами, Натанзи, Шериф-ад-дин Йезди авторов, доступные нам в переводах на русский и европейские языки.

Результаты и научная новизна: классификация содержащихся в нарративах названий по принятых в географии группам – хоронимы, гидронимы и урбанонимы – показывает, что количество их в группах примерно одинаково: хоронимы – 18 наименований, гидронимы – 15, урбанонимы – 16. Частота их упоминаний средневековыми нарративистами варьируется в зависимости от того, насколько они были значимы с точки зрения географического познания Золотой Орды средневековым миром. А что касается урбанонимов, то и насколько заметен был тот или иной город с точки зрения международной торговли. Поскольку нарративисты XIII–XIV вв., за редким исключением, на территории Золотой Орды сами не бывали, их географическая номенклатура мало чем различается во времени. В этом плане отличаются сочинения европейских авторов, которые как раз сами бывали в Золотой Орде. Но приводимый ими перечень гидронимов, хоронимов и урбанонимов определялся конкретным маршрутом их прохождения через территорию этого государства. Поэтому в восприятии потребителей этой информации – современников – Золотая Орда представала как бескрайняя заселенная кочевниками равнина, очень слабо урбанизированная.

Настоящее исследование является источниковедческим обзором, имеющим целью представление основных сведений, отражающих историю службы алан монголам в Монголии и Китае. Материалами для исследования послужили разноязычные письменные источники, охватывающие период с середины XIII по начало XIX вв. Обобщение в одном обзоре сведений источников по указанному вопросу, охватывающих такой широкий хронологический диапазон, составило научную новизну представленного исследования. Отсутствие в научной традиции такого рода работ определило его актуальность. По результатам обзора был сделан общий вывод о том, что аланы, служившие монголам в Монголии и Китае, приняли участие во многих наиболее значимых внешне- и внутриполитических событиях монгольской истории, имевших место в этих странах с середины XIII в., начиная от завоевания Южного Китая, завершившегося в 1279 г., и заканчивая внутриполитической борьбой в монгольских землях, начавшейся после свержения в Китае династии Юань «красными войсками» в 1368 г. Кроме того, отмечается, что один из аланских лидеров, Аругтай, даже смог в первой четверти XV в. на некоторое время объединить враждующие восточномонгольские народы. Вместе с тем указывается, что аланы, оказавшиеся по воле исторической судьбы в Монголии и Китае, конечно же, не смогли избежать ассимиляции со стороны монголов, став частью этого народа, известной как асуты. Однако утверждается, что даже став частью монгольского народа, аланы вплоть до начала XIX вв. продолжали сохранять такой важный элемент своего этнического самосознания как самоназвание.

Цель исследования: изучение проблемы соответствия уровня организации ногайского общества уровню его элиты.

Материалы исследования: работа построена на анализе русских посольских книг и летописей. А также основана на теоретических идеях В.В. Трепавлова и П. Турчина. В исследовании как теоретическая рамка использована идея о «перепроизводстве элиты».

Результаты и научная новизна: под элиту в узком смысле слова в Ногайской Орде подходит ограниченное число высших статусных позиций. Первоначально это были улусный бий и улубий орды, естественно при такой узкой базе ожесточенные столкновения за власть были неизбежны, так как перепроизводство элиты происходило почти сразу, как только такое сообщество появлялось. Попытки стабилизировать систему привели к появлению крыльевой структуры и увеличения высокостатусных позиций, однако число претендентов постоянно росло. В итоге, Ногайская Орда попала в «эффект усиления», когда число претендентов на высокостатусные позиции было заметно больше, чем могла удовлетворить социальная организация Ногайской Орды. Этот «эффект усиления» пришёлся на середину XVI в. и из-за неразвитости социальной структуры ногайской конфедерации взорвал ее изнутри. В этих условиях выходов из кризиса было не много. Во-первых, нужно было усложнить систему управления, что ногайские бии попытались сделать. В частности, источники фиксируют должность сарайчуковского даруги, которая достается представителю династии Идегея, чего ранее документы не сообщали. Затем появляться должность «тайбуги», но все эти новации не смогли кардинальным образом переломить ситуацию. Во-вторых, это выход из конфедерации и создание своих политий. Примером такой стратегии и стали откочевки Гази б. Урака и создание своей политии – Казыев улуса и создание Шейхмамаевичами – Алтыульского улуса. В-третьих, отъезд к другому монарху на службу, что привело к формированию феномина «служилости» у ногайской аристократии.

Цель исследования: сопоставить два комплекса источников – орнитоморфные тамги, маркирующие выпущенные в Мамаевой Орде конца XIV в. монеты, и варианты тамгообразных фигур на печатях князей Глинских XVI–XVII вв.

Материалы исследования: нумизматический материал Мамаевой Орды, печати представителей рода князей Глинских, родословные книги.

Результаты и научная новизна: в работе сопоставляются, с одной стороны, нумизматический материал, связываемый исследователями с эмиссией подконтрольных Мамаю монетных дворов, с другой стороны – комплекс сфрагистических, геральдических и генеалогических источников, относящийся к роду князей Глинских, позиционировавших себя как прямых потомков этого деятеля. Орнитоморфная тамга, маркирующая монеты Мамая, до настоящего времени интерпретировалась как его лично-родовой знак лишь предположительно. С другой стороны, достоверность родословной легенды князей Глинских воспринимается в ряду прочих легенд о происхождении от знаменитых предков с известной долей скепсиса. Сравнительный анализ источников различных типов и видов позволяет выстроить целостную картину истории трансформации лично-родового знака эмира Мамая в гербовую фигуру, усвоенную его потомками, князьями Глинскими. Тем самым и гипотеза о принадлежности Мамаю орнитоморфной тамги на монетах конца XIV в., и родословная легенда князей Глинских получают достаточно наглядное подтверждение.

Целью исследования является анализ уровня исламизации и, одновременно, культурно-религиозной толерантности многоэтничного и поликонфессионального тюрко-финно-угорского населения Казанского ханства. Среди задач исследования были обзор степени развития в ханстве государственной системы образования и просвещения, рассмотрение роли указанной системы в укреплении и совершенствовании общественных отношений, оценка уровня культурной зрелости и так называемого «межкультурного диалога» в стране.

Материалами исследования являлись все доступные на сегодняшний день автору сведения письменных, археологических и фольклорных источников по истории Казанского ханства, а также изданные за последние 25 лет научные труды самого автора по этносоциальной истории Казанского государства.

Результаты и научная новизна. Исследование является продолжением системного изучения автором межкультурной толерантности и этнокультурной метисации многоэтничного и поликонфессионального тюрко-финно-угорского населения Казанского ханства. В статье указывается, что внедряемые в образовательное и коммуникационное пространства на современном этапе общественного развития (в ХXI в., в эпоху так называемой «постграмотности») полилингвизм и мультикультурализм уже давно и успешно реализовывались в разных странах в эпоху средневековья, например в XV–XVI вв. в Казанском государстве. Массовой полилингвальности и мультикультурности населения ханства особо способствовали географическая смежность проживания татар, мордвы, чувашей, предков башкир, марийцев и удмуртов внутри единого полития, их многогранная коммуникационная близость, а также богатая традиция исламского просвещения и просветительства, соответственно наличие большого слоя образованных людей и т.д. В публикации делается вывод, что ислам, проникший во все сферы жизнедеятельности населения Казанского ханства, оказал сугубо позитивное влияние на развитие страны и народа, укрепление межкультурного диалога.

11 марта 2025 года в Стамбуле состоялся международный симпозиум «Чингизидские политии в османских исторических сочинениях». В симпозиуме, организованном кафедрой истории факультета гуманитарных и социальных наук Мармарского университета и Центром исследований Золотой Орды и татарских ханств им. М.А. Усманова Института истории им. Ш. Марджани АН РТ, приняли участие ученые из Турции, России, Казахстана и США. Международный симпозиум «Чингизидские политии в османских исторических сочинениях», собравший видных ученых мира, в очередной раз показал важность османских источников, которые мало исследованы в плане истории Чингизидов. В представленных работах ученые, с одной стороны, обсудили наиболее важные труды, опубликованные на сегодняшний день по данной теме, а с другой – заявили, что эти работы содержат важную информацию по таким вопросам, как походы Чингиз-хана и его потомков, приход монголов в Анатолию, принятие ислама Чингизидами, войны Золотой Орды и Ильханидов, попытки создания союза против эмира Тимура, отношения Османской империи и Золотой Орды, а также миграции татар.

В этом контексте в особенности было уделено внимание таким работам как «Искандер-наме» Ахмади, «Анонимное таварих-и Али Осман», «Бехчету-т-Таварих» Шюкруллы Эфенди, путевые заметки Эвлии Челеби, «Таварих-и Гузида Нусрат-наме», «Умдету-л-Ахбар» Абдулгаффара Кырыми, «Джамиу-т-таварих» Кадыр Али-бея, «Фадхлакат Акваль аль-Ахяр фи 'Ильм ат-Та'рих ва-ль-Ахбар» Катиба Челеби, «Эс-Себу'с-Сейяр фи Ахбар-и Мулюки'т-Татар» Сейида Мухаммеда Ризы.

В рамках симпозиума специалисты по истории Чингизидов также обменялись мнениями о последних исследованиях по этой теме в разных странах. Симпозиум будет способствовать реализации совместных проектов по изучению османских источников о Чингизидах в будущем.

Этот симпозиум, организованный совместно двумя важными научными учреждениями Турции и Татарстана (Российская Федерация), несомненно, будет способствовать и развитию научных и культурных связей между Турцией и Татарстаном, а также Турцией и Россией в целом.