Employment in personal subsidiary farm: ethnic and regional features (the case of Khakassia)

Full Text

Роль домашнего подворья в современных социально-экономических условиях остается существенной. Исследования доказывают, что сельские домохозяйства способствуют самозанятости населения [Великий, Шабанов, 2019], служат источником дохода [Шабанов, 2018б], а в условиях безработицы даже помогают сельчанам выжить [Жалсанова, 2018]. Однако масштабы ЛПХ зависят от разных факторов, включая этнотерриториальные особенности [Игошева, 2020: 73]. В частности, некоторые народы России сохраняют традиционные виды хозяйствования – оленеводство (якуты), пантовое мараловодство (алтайцы), яководство (тувинцы) и др. В современной научной литературе такую хозяйственную деятельность называют «этнической экономикой» [Иванова, 2018] или «этноэкономикой» [Бакшеев, 2016], подразумевая воспроизводство и развитие исторически сложившихся хозяйственных практик в новых социально-экономических условиях.

Этнические различия хозяйственно-экономической деятельности отчетливо проявляются в условиях полиэтничности. Например, сравнительное исследование практик трудового поведения русских и татар выявило более высокую активность последних в сельском хозяйстве [Габдрахманова, 2021]. Проведенное автором исследование в Хакассии также подтвердило наличие этнических особенностей ведения хозяйства среди основных этносов региона [Лушникова, 2022].

Целью данной статьи является сравнение практик ведения личного подсобного хозяйства в условиях полиэтничности представителями трех этнических групп Хакасии – русских, хакасов и шорцев. Эмпирическую базу исследования составили материалы социологического опроса в сельских населенных пунктах Хакасии в июне 2023 г.

Изначально планировалось опросить одинаковое количество представителей каждого этноса, но при поиске респондентов-шорцев возникли трудности. Оказалось, что значительная часть шорцев, зарегистрированных в сельской местности, фактически проживают в городах или даже в других регионах. Это связано с тем, что, согласно законодательству, претендовать на получение различных льгот и мер поддержки как представители коренного малочисленного народа могут только шорцы, проживающие в сельской местности. В ходе опроса удалось опросить всего 186 шорцев; исходя из этого, было опрошено по 190 русских и хакасов; общая выборка составила 566 человек. Проводился уличный опрос и опрос по месту жительства, также использовался метод «снежного кома» (преимущественно для поиска респондентов-шорцев).

Общая характеристика региона. Хакасия относится к дотационным регионам России с высокой долей (30% населения) проживающих в сельской местности. Хозяйства населения (к числу которых относятся и ЛПХ) производят значительный объем всей сельскохозяйственной продукции региона: 94% картофеля, 69% скота и птицы, 68% молока, 77% овощей (по данным 2022 г.).

В Республике Хакасия проживает более 100 национальностей, но большинство составляют русские (82% в 2020-х гг.), в основном потомки приехавших в 1920–1960-е гг. Активная русская миграция привела к интенсивной ассимиляции коренных народов и сокращению их относительной численности: хакасы составляют примерно 12% населения, шорцы – 0,3%. В сельской местности доля русских заметно меньше, но и среди сельчан они составляют большинство, преобладают села с этнически смешанным населением (хотя в «шорских» селах есть улицы, где живут только шорцы).

Основная часть хакасов и шорцев проживает на территории двух удаленных от столицы республики районов – Аскизского и Таштыпского. Эти районы значительно различаются друг от друга географическими характеристиками: Аскизский район преимущественно представлен степной местностью, а 80% площади Таштыпского района занимает тайга. Хакасы в основном расселены в степной местности, а шорцы – в таежной. Русских в этих сельских районах проживает относительно немного: в Таштыпском районе – примерно столько же, сколько и хакасов, а в Аскизском – почти вдвое меньше.

Шорцам как представителям коренного малочисленного народа, в соответствии с российским законодательством, отведены территории традиционного природопользования, где им разрешено вести промысловую деятельность круглый год (собирательство дикоросов, охоту, ловлю рыбы). Кроме того, проживающие в сельской местности шорцы имеют право на социальную пенсию (13,5 тыс. руб. в начале 2020-х гг.) по старости (женщины по достижении 50 лет, мужчины – 55 лет), но претендовать на нее могут только безработные.

Практики ЛПХ. Ориентация на личные хозяйства – наиболее адекватный в сложившихся социально-экономических условиях способ адаптации сельского населения [Бушуева, 2014; Нечипоренко, 2013]. Ведение ЛПХ – привычный для сельского образа жизни вид деятельности; он не связан с кардинальными изменениями (например, переездом) и имеет потенциал стать альтернативой наемному труду.

Однако разные этнические группы региона отличаются очень разной степенью хозяйственной активности на личном подворье (рис. 1).

 

Рис. 1. Хозяйственная активность хакасов, русских и шорцев, % опрошенных

 

Наименее активны в ведении ЛПХ проживающие в таежной местности шорцы: 19,9% из них вообще не имеют хозяйства, еще 38,7% опрошенных занимается только огородным выращиванием овощей. Среди русских число сельчан, ориентирующихся исключительно на огороднические практики, примерно такое же (32,1%), но больше половины опрошенных русских, помимо овощеводства, также занимается скотоводством (59,5%). Хакасы – жители степных территорий – оказались наиболее активными: среди них удельный вес занимающихся одновременно разведением скота и выращиванием овощей – 68,9%.

Подворье хакасов можно считать наиболее разнообразным и доходным: половина из них имеет в своем хозяйстве несколько видов скота (рис. 2).

 

Рис. 2. Соотношение респондентов, не имеющих скота и имеющих разное количество видов скота, % опрошенных

 

Среди опрошенных русских только чуть больше трети имеют разнообразное подворье животных, а среди шорцев – меньше четверти.

При опросе мы предлагали респондентам назвать количество имеющихся в их хозяйстве голов скота, однако на этот вопрос ответили только 46,5% всех опрошенных. Учитывая это, мы не можем делать однозначных выводов о разности масштабов ЛПХ, но и полученные данные показывают сильные различия разных этнических групп. Так, хозяйство шорцев в среднем насчитывает лишь 1,7 голов скота, русских – 3,8 голов, а хакасов – 8,5 голов различных видов животных.

Огородничество – менее хлопотное по сравнению с содержанием скота занятие, и большая часть опрошенных, независимо от национальности, выращивает овощи на своем приусадебном участке. Вместе с тем некоторые различия между представителями разных этнических групп все же есть. Так, меньше всего вовлечены в овощеводческие практики шорцы: 19,9% из них не занимаются выращиванием овощей. Низкую активность шорцев можно объяснить, во-первых, географическими особенностями мест их проживания (тайга, горы), ограничивающими возможности овощеводства; во-вторых, ориентацией на занятия промыслами. Наиболее существенный доход шорцам приносит собирательство ягод и ореха: в урожайные годы на вырученные от сдачи дикоросов деньги можно прожить весь год. Хороший доход приносит охота, но этим промыслом занимаются относительно немногие (24,2% шорцев).

Мотивы и институциональные условия ведения ЛПХ. Результаты исследования показали, что подворье сельчан носит преимущественно натуральный характер. Они разводят скот и выращивают овощи, чтобы «обеспечить себя продуктами питания», именно этот рациональный мотив приоритетен (от 88,5% у русских до 67,8% у шорцев) во всех трех группах (табл.). В то же время у хакасов и шорцев второй по приоритетности мотив – «по привычке» (86,6% и 72,0% соответственно), среди русских его называли лишь половина (50,3%) респондентов. Аналогичные различия наблюдаются с сознательной ориентацией на образ жизни предков: для всех сельчан такая мотивация относительно второстепенна, но у хакасов и шорцев высокая «ценность земли и скота» как мотив вести ЛПХ встречается вдвое чаще (33,0% и 29,5% соответственно), чем у русских (16,1%). Надо иметь в виду, что мотивы «по привычке» и «так делали мои предки» – это в сущности, разные формы выражения зависимости от предшествующего исторического развития, когда новые поколения «по инерции» копируют образ жизни предков.

 

Таблица

Мотивы ведения ЛПХ, % ведущих хозяйство (допускалось до трех ответов)

Мотивы	Русские	Хакасы	Шорцы
Обеспечиваю себя продуктами питания	88,5 (1)	79,9 (2)	67,8 (2)
Нравится работать на земле и ухаживать за животными	60,9 (2)	49,7 (3)	54,4 (3)
Привык, всю жизнь занимаюсь [таким] хозяйством	50,3 (3)	86,6 (1)	72,0 (1)
Для меня это источник дохода, «живых» денег	31,6 (4)	24,0 (5)	22,8 (5)
Земля и скот для меня ценность: так делали мои предки, и я буду	16,1 (5)	33,0 (4)	29,5 (4)
Это натуральные, экологичные продукты	11,5 (6)	17,3 (6)	6,0 (7–8)
Другие мотивы	6,3 (7)	10,1 (7)	6,0 (7–8)
Затруднившиеся ответить	4,0 (8)	1,1 (8)	11,4 (6)

Примечание. В скобках указаны ранги ответов.

 

Независимо от этничности, владельцы сельских подворий не часто склонны рассматривать ЛПХ в качестве источника дохода: лишь 26,3% всех респондентов удается получать «живые» деньги от сбыта выращенной на личном подворье продукции. При этом из тех, кто продает эту продукцию, большинству (54,8%) вырученных средств хватает только на мелкие покупки. Низкая товарность ЛПХ связана с нехваткой денег на покупку кормов и сена (33,5%), отсутствием времени (20,3%), слабым здоровьем (15,5%), трудностями сбыта (8,0%) и другими причинами. Это объясняет низкую мотивацию сельчан расширять свое подворье: две трети (65,1%) имеющих ЛПХ не планируют в будущем его увеличивать, а среди тех, кто выразил такое желание, лишь треть предпринимала конкретные действия для развития подворья.

Некоторые сельчане считают, что их семья могла бы прожить только за счет своего хозяйства, – 30,8% шорцев, 26,8% хакасов и 23,0% русских. При этом у русских уровень материального положения отрицательно коррелирует с разведением скота (r = −0,207** по Пирсону). Это можно объяснить тем, что ведение хозяйства для русских сельчан является скорее вынужденной мерой из-за низких заработков или отсутствия постоянной работы, а потому не способствует повышению достатка, но свидетельствует о его низком уровне. Вероятно, проживающие в селах Хакасии русские в вопросах занятости и заработков ориентируются в основном на поиск постоянной работы (в крайнем случае – сезонных или случайных заработков), которые в большей мере влияют на их благополучие, нежели на занятость в ЛПХ.

Хакасы наиболее активны в ведении ЛПХ: большинство из них занимается не только огородничеством, но и разводит скот, причем чаще всего нескольких видов. Материальное благополучие представителей этой этнической группы положительно коррелирует с количеством содержащегося на подворье скота (r = 0,280** по Спирмену). В то же время позволить себе жить только за счет ЛПХ могут лишь крупные скотовладельцы, которых насчитывается всего 17,0% от числа указавших количество голов скота респондентов-хакасов.

Шорцы меньше всех заняты в ЛПХ: по сравнению с другими этническими группами они меньше разводят скот, меньше выращивают овощи. Поэтому, на первый взгляд, их самая высокая частота готовности прожить только за счет личного хозяйства вызывает сомнение. Однако, во-первых, шорцы активно занимаются промысловой деятельностью, которая тоже служит им источником пропитания и «живых» денег. Во-вторых, больше половины опрошенных шорцев – неработающее население (55,4%), а, как доказывают исследования, наличие основной работы ведет к сокращению приусадебной сельскохозяйственной деятельности [Шабанов, 2018а: 34]. В этом смысле у шорцев больше свободного времени, чтобы заниматься хозяйством. Материальный достаток шорцев существенно коррелирует с типичной для них овощеводческой деятельностью (r = 0,327** по Пирсону). Следует также отметить распространенную среди шорцев практику неофициального трудоустройства, которая позволяет им и работать, и получать социальную пенсию по старости (она назначается только безработным). Вполне вероятно, наличие дополнительного источника дохода в виде пособия, наряду с «серой» зарплатой, тоже в значительной мере повышает возможность домохозяйства шорцев жить за счет ЛПХ. Готовность шорцев жить только за счет собственного хозяйства связана и с пространственными особенностями мест их расселения: в основном это – удаленные таежные территории с узким рынком труда и ограниченными возможностями занятости. Вероятно, выбор такого ответа объясняется не столько готовностью к активному хозяйствованию, сколько низкой оценкой иных источников и средств существования.

Выводы. Итак, исследование показало, что этнические группы, населяющие сельские местности Республики Хакасия, отличаются неодинаковой активностью в ведении ЛПХ. Хакасы демонстрируют наиболее высокую вовлеченность: они и выращивают овощи, и разводят скот, причем имеют разнообразное и многочисленное хозяйство. Шорцы, напротив, меньше других заняты в ЛПХ: меньше держат скота, меньше занимаются овощеводством, что объясняется и географическими условиями мест их проживания, и «отвлекающей» ориентацией на промысловые практики. Проживающие в республике русские занимают «серединное» положение.

Несмотря на высокую роль личных подворий для сельчан, вряд ли можно говорить о замене «современной» работы по найму на «традиционную» занятость в ЛПХ. Хотя хакасы наиболее активно занимаются разведением скота, но и среди них прожить за счет собственного подворья могут только немногие. Шорцы же в основном живут за счет промысловой деятельности, которая приносит им заработок, в том числе за счет льгот коренного малочисленного народа. Проживающие же в регионе русские вообще в целом ориентированы на поиск «реальной» работы. Русские сельчане даже в условиях безработицы реже готовы заниматься личным хозяйством (в отличие от хакасов), больше готовы к вахтовой работе, переезду в другое село или город. Сельчане-хакасы гораздо менее миграционно активны, больше ориентируются на стратегии, связанные с местом своего проживания. Но чтобы жить только за счет ЛПХ, нужно, чтобы им занималась вся семья, а сельская молодежь всех этнических групп стремится уехать в город. Все активно ведущие ЛПХ респонденты-хакасы, которые встречались во время полевого исследования, были пожилого возраста.

Как видим, различия ЛПХ у сельчан Хакасии являются следствием переплетения влияния трех факторов – разных природных зон проживания, различных этнокультурных традиций и неодинакового правового статуса этнических групп. В силу высокого оттока молодежи из села в город практики ЛПХ развиваются в Хакасии в режиме суженного воспроизводства.

 

^***

^{Исследование выполнено за счет гранта РНФ, проект № 23-28-00307.}

Acknowledgments. The study was funded by the RSF, project No. 23-28-00307.

About the authors

Olga I. Lushnikova

Khakass Research Institute for Language, Literature, and History

Author for correspondence.
Email: oltolt@mail.ru

Cand. Sci. (Sociol.), Senior Research Fellow of the Department of Economics and Sociology

Russian Federation, Abakan

References