The middle class in Russia and the countries of the Russian “Neighborhood Belt” in the context of a changing world order (problems of theory and practice)

Full Text

Интеграционное взаимодействие России и стран ее «пояса соседства» в настоящее время проходит серьезную проверку на прочность, испытывая колоссальные перегрузки в ходе геоэкономической неопределенности, нарастающей в условиях меняющегося миропорядка. Устойчивость интеграционного объединения, которое было бы привлекательно для всех его стран-участниц, во многом зависит не только от чисто экономических, но и от социальных факторов. Можно предположить, что наличие существенных «средних» социальных слоев (их совокупность обычно называют «средним классом») способно укрепить уже имеющиеся и инициировать новые процессы интеграции, которые смогут подпитываться заведомо более высоким объективным интересом среднего класса к углублению интеграционного взаимодействия, чем у слоев «высших» и «низших».

Ни в одном из постсоветских государств, однако, до сих пор так и не сформировался полноценный массовый средний класс, который мог бы сыграть роль социально-политического стабилизатора процесса евразийской интеграции [11. С. 51]. Международное сотрудничество на государственном уровне фактически сводится к взаимодействию лишь «высших» социальных слоев и представляет собой, по сути, совокупность контрактов, имеющих как финансовую, так и политическую основу (а в некоторых случаях – лишь последнюю). Вполне очевидно, что при изменении геополитической и геоэкономической ситуации (например, в случае присоединения одной из сторон к международным санкциям, введенным против второй стороны) уровень построенного на этих принципах взаимодействия резко падает.

В связи с этим изучение средних социальных слоев населения представляется весьма актуальным. Комплексные знания о среднем классе необходимы, в частности и для разработки стратегических планов социально-экономического развития государства, включая проведение социально-экономических реформ. При этом одними из важнейших целевых ориентиров являются качественные показатели среднего класса (и в меньшей степени – количественные, по причине неопределенности границ этого социального слоя). Именно средний класс, будучи наиболее восприимчивым к инновациям во всех сферах жизни, показывает всему обществу пример ведения достойной жизни – «нового экономического, потребительского и финансового поведения» [33. С. 152–153]. Еще Аристотель говорил о «собственности средней, но достаточной» как о «величайшем благополучии для государства» и о «средней» жизни (такой, «при которой середина может быть достигнута каждым») как о «наилучшей» [2. С. 507, 508]. Кроме того, укрепление «средних» слоев и увеличение их доли в составе населения является стимулирующим фактором для предпринимательской активности населения [7. С. 152, 153].

Все это позволяет утверждать, что общество, в социальной структуре которого доминируют средние социальные слои (промежуточные между слоями высшими и низшими, между «бедными» и «богатыми»), будет при прочих равных условиях более стабильным в социально-экономическом плане. По мнению Р.С. Гринберга, так называемая «экономика среднего класса» является наиболее социально комфортной, позволяет гармонизировать противоречия между «свободой» и «справедливостью» и обеспечивать устойчивое развитие [27. С. 5, 14].

Теоретические подходы к изучению среднего класса

Средний класс потенциально может выполнять принципиально разные функции в обществе: политические, экономические и социальные (включая социокультурные). Основная политическая функция среднего класса – стабилизирующая. Средний класс нередко рассматривается как гарант стабильности сложившейся политической системы [24. С. 61], как идеальный с государственной точки зрения общественный слой – «главная опора государства». Его представители «крепко стоят на ногах» и дорожат достигнутым уровнем жизни, в значительной степени удовлетворены текущим состоянием общества, солидарны с властью и законопослушны (в т. ч. в уплате налогов), социально ответственны, а также являются активными покупателями (в т. ч. инновационных товаров и услуг) [22]. Среди экономических функций среднего класса – поддержание платежеспособного спроса, создание новых и сохранение старых рабочих мест, развитие конкуренции – иными словами, обеспечение развития экономики в целом [29. С. 59]. Социальные и социокультурные функции среднего класса включают в себя обеспечение устойчивого развития общества (средний класс можно назвать «ведущим агентом социального прогресса» [24. С. 61]); сглаживание общественных противоречий (в т. ч. и по той причине, что среди представителей среднего класса есть как наемные работники, так и собственники); обеспечение «социального равновесия». Одна из значимых функций среднего класса – быть «культурным интегратором» общества, а именно – хранителем и проводником норм, традиций, обычаев и культурных ценностей, способным передать их следующим поколениям. Выполнение такой функции, однако, возможно только в том случае, если доля среднего слоя в обществе достаточно высока, а дезинтеграция социокультурного пространства вследствие глобализации и стремления к универсализации не зашла еще слишком далеко, не привела к обезличиванию и утрате традиционных ценностей [31. С. 176].

Универсальной можно назвать такую функцию среднего класса, как внедрение в общество и закрепление в нем нового; тем самым, средний класс способствует общественному прогрессу. Эта функция, обусловленная «активистским» характером поведения представителей среднего класса, способна проявляться и в политике, и в экономике, и в социальных областях [29. С. 59].

С учетом вышесказанного, социальная политика большинства современных государств должна быть направлена не просто на снижение уровня бедности и рост качества жизни в целом, но и на увеличение доли среднего класса в общей численности населения. Формирование и реализация подобной социальной политики связаны с существенными методологическими сложностями при установлении границ этой «средней» социальной группы.

Обычно к среднему классу относят граждан и членов их семей, которые занимают достаточно высокое материально-имущественное положение (включая устойчивую занятость, доход, достойное жилье, доступ к качественным медицинским услугам, возможность дать детям качественное образование и обеспечить себя в старости), имеют высокий социально-профессиональный статус и идентифицируют себя как представителей среднего класса. Иными словами, жизнь среднего класса можно назвать «достойной» – и такая жизнь (в идеале) должна быть у большинства населения в каждой стране [22].

Другой подход к среднему классу заключается в рассмотрении его не с материально-имущественной точки зрения, а как группы, которая несет в себе высокий созидательный социальный потенциал (может действовать в интересах общества в целом), обладает высокой социальной устойчивостью, способна стабилизировать общество, но в то же время при определенных обстоятельствах готова инициировать запрос на проведение социально-политических реформ [23. С. 116]. Ряд исследователей полагают, что наличие массового среднего класса является важным свидетельством прочности всей системы экономических, социальных и политических институтов в государстве [26. С. 9].

Среди ученых есть и приверженцы принципиально иной точки зрения. Средний класс рассматривается ими не как реально существующий слой населения, а как нормативная модель (конструкция), поскольку, в частности, на стратификационных шкалах признаки принадлежности к среднему классу занимают вовсе не средние позиции. При таком подходе де-факто сравнивается текущее состояние общества с некоторой априори заданной моделью [22]. По сути, средний класс рассматривается в данном случае как статистическая группировка, не имеющая собственного классового самосознания и интереса и не способная в связи с этим стать субъектом коллективного действия, т.е. проявить свойства социального класса [21. С. 107; 15. С. 224].

Иногда средний класс рассматривают не как цельную социальную группу, а как разнородный социальный слой – комплекс социальных групп, социальные интересы которых в чем-то совпадают, но одновременно вступают друг с другом в противоречия [8. С. 33], нередко парадоксальные. Так, представители среднего класса, очень близкие и по экономическим, и по политическим, и по социальным критериям (а нередко одни и те же лица), могут выступать и за перемены, но одновременно и за стабильность; за новаторство и прогресс, но при этом за возвращение к корням, истокам [15. С. 233].

Нет единства мнений и при определении статистических границ среднего класса. Различают абсолютный подход к установлению границ среднего класса (например, фиксируется диапазон среднедушевых доходов семьи по паритету покупательной способности), относительный подход (определяется диапазон, измеряемый в процентах от медианных значений дохода индивида для данного государства, региона либо типа поселения), а также комбинированный подход (нижняя граница принадлежности к среднему классу – абсолютная величина, а верхняя – относительная) [5. С. 119].

В целом различные материальные и нематериальные критерии (индикаторы) отнесения домохозяйств либо отдельных индивидов к среднему классу можно объединить в три основные группы: материально-имущественные, социальные и субъективные.

Материально-имущественные (экономические) критерии подразумевают определенный уровень доходов, достаточный для того, чтобы члены домохозяйства имели достойный уровень потребления [15. С. 228] и вели достойную жизнь: проживали в помещениях адекватной площади, имели достаточную имущественную обеспеченность (включая движимое и недвижимое имущество) [14. С. 110; 16. С. 58], могли осуществлять накопления, пользоваться высокотехнологичными устройствами и оборудованием [13. С. 34, 36]. К этой же группе критериев относится и соответствующая образу жизни среднего класса структура расходов. Прежде всего это относительно низкая доля расходов на питание и относительно высокая доля расходов на отдых. В упрощенном виде основной материальноимущественный критерий отнесения членов домохозяйства к среднему классу – это устойчивый доход, достаточный для удовлетворения не только базовых, но и более широких потребностей [29. С. 57, 59].

Социальные (квалификационные) критерии указывают на уровень индивидуального развития членов домохозяйств [28. С. 63]. В первую очередь это уровень образования, наличие регулярной занятости, а также профессиональный и должностной статусы, подразумевающие нефизический характер труда.

Субъективные критерии основаны на социально-экономических оценках индивидами уровня своей успешности и экономической адаптированности, удовлетворенности своим текущим социальным статусом. Одним из таких критериев может быть оценка индивидом своего статуса в обществе (например, 4 балла и выше по 10-балльной шкале) [15. С. 221]). Очевидно, что такой метод самоидентификации (социального самоощущения) изначально несет в себе определенную необъективность и потенциально может дать сильно искаженный результат из-за ложных представлений, доминирующих в массовом сознании населения. Впрочем, вопрос объективности других параметров также остается открытым.

Ряд исследователей предлагают исходить из принципа комплексности подхода к сложным социальным явлениям: учитывать не только критерии, относящиеся к конкретным домохозяйствам, но и ряд показателей, характеризующих общество исследуемой страны в целом (например, уровень социального расслоения). При таком подходе величина доходов и структура расходов среднего класса развитых стран в принципе не могут рассматриваться в качестве эталонных величин [13. С. 36, 42].

Проблемы с выделением среднего класса связаны и с тем, что группы населения, выбранные по отдельным признакам, оказываются крайне слабо пересекающимися. И если считать каждый из этих критериев достаточным для принадлежности к среднему классу, то общая численность выделенной группы будет неестественно большой (подавляющее большинство населения). Если же считать, что все критерии являются необходимыми, то выделенная группа, напротив, получается неестественно малой [21. С. 107].

Средний класс в России: оценка масштабов и ограничители роста

В связи с тем, что методология выделения среднего класса является не до конца устоявшейся, оценки доли среднего класса в общей численности населения весьма условны и их разброс велик. Так, для многих постсоветских государств, в том числе и для России, нижняя оценка доли среднего класса составляет всего несколько процентов [22]. В то же время верхняя оценка может достигать, как, например, в России и Белоруссии, 80%. Ближе к истине находятся все же менее «радикальные» показатели. Эксперты НИУ ВШЭ считают, что к среднему классу в середине 2000-х годов относилось 38% россиян (но лишь 7% – к его ядру, т.е. к тем домохозяйствам, которые обладают всеми тремя базовыми признаками среднего класса). По данным Credit Suisse Research Institute, к среднему классу в 2015 г. относилось всего 4,1% взрослого населения России [34. P. 124].

Согласно результатам общероссийского обследования «Человек, семья, общество» (2013 г.), в период с начала 2000-х годов доля среднего класса в России оставалась примерно на уровне 20%. И по мнению авторов исследования, это была скорее всего максимально возможная доля, поскольку потенциала для роста среднего класса в стране нет [14. С. 130]. По оценкам агентства РИА Рейтинг, сделанным в середине 2024 г. на основе данных официальной статистики за 2022 и 2023 г., в России к среднему классу относятся примерно 11% семей, в которых есть хотя бы один работающий человек. Для сравнения: по данным исследования 2022 г., доля семей, относящихся к среднему классу, была 11,5%, а в 2019 г. существенно выше – 14,2% [6].

Некоторые исследователи полагают, что главным показателем, на основании которого следует выделять средний класс, является среднедушевой доход домохозяйства. При этом, если в стране наблюдается существенная социально-экономическая дифференциация, для каждого региона должны устанавливаться свои границы среднего класса [13. С. 41]. Часто используется методика, согласно которой к среднему классу относят лиц, чей доход в полтора раза превышает прожиточный минимум. Например, в России таким доходом обладает до 70% трудоспособного населения [12. С. 344]. В то же время в Прогнозе долгосрочного социально-экономического развития РФ на период до 2030 г., опубликованном в 2013 г. Минэкономразвития РФ, был обозначен существенно иной критерий отнесения к среднему классу – уровень дохода, который должен составлять более шести прожиточных минимумов [20]. Из величины прожиточного минимума, законодательно установленного в России на период с 1 января по 31 декабря 2025 г., с учетом методики, указанной в этом документе, следует, что для отнесения к среднему классу одинокого трудоспособного гражданина его минимальный доход в 2025 г. должен составлять около 116 тыс. руб. в месяц, для семьи из двух трудоспособных граждан и одного ребенка – не менее 335 тыс. руб. в месяц, для семьи из двух трудоспособных граждан и двух детей – не менее 438 тыс. руб. в месяц (см. таблицу).

Таблица

Величины прожиточных минимумов и соответствующие им нижние границы дохода

для отнесения граждан к среднему классу

Источник: составлено и рассчитано автором по источникам: [17. С. 40; 18].

Несмотря на относительно устойчивый рост доходов населения, имеется два существенных ограничителя роста доли среднего класса: низкий человеческий капитал (отсутствие достаточного образования) и структура рынка труда, не соответствующая уровню среднего класса (дефицит рабочих мест, подразумевающих высокий доход и достаточно высокий социальный статус). Это связано с тем, что структура российской экономики, даже в периоды активного экономического роста, модернизируется очень слабо, продолжая, по сути, оставаться архаичной структурой.

Другая проблема, сдерживающая развитие среднего класса в России, связана с неустойчивостью положения его представителей. Велика вероятность того, что домохозяйство, уровень потребления которого сегодня находится на «среднем» уровне, завтра будет с трудом сводить концы с концами и переместится в низший класс. Так называемая «неустойчивая (прекаризованная) занятость», связанная с вынужденной утратой работником части трудовых и социальных прав, характерна примерно для половины работников в России [4. С. 83, 85–87]. По данным Всероссийского мониторинга финансового поведения населения за период с 2019 по 2021 г., лишь 4% домохозяйств обладали признаками устойчивого среднего класса, а еще только 33% можно было назвать «близкими к среднему классу» [30. С. 127].

Кроме того, в России практически отсутствует социальная мобильность населения, в большей степени наблюдаются процессы классового воспроизводства. Перемещение представителей низшего класса в «средние слои» тормозится, с одной стороны, существенной разницей в экономическом развитии регионов. Так, доля семей, относящихся к среднему классу, составляет в наиболее развитом Ямало-Ненецком автономном округе почти 40%, а в Ингушетии в тридцать раз меньше – 1,4% [6]. С другой стороны, переходу из одной социальной страты в другую препятствуют существенные различия в доступе к образовательным ресурсам у представителей разных социальных слоев, а также нестабильность доходов населения в связи с общей экономической нестабильностью в стране в условиях все более ужесточающихся международных санкций. В то же время для России характерны довольно открытые профессиональные структуры – именно они служат главными «социальными лифтами» в стране, причем как восходящими, так и нисходящими [28. С. 72, 73].

Если использовать подход, при котором оцениваются позиции индивидов в экономической, властной и квалификационной статусных иерархиях, то по состоянию на 2019 г. на достаточно высоких позициях в каждой из них находилось около 8% взрослого (18 лет и старше) населения России. Эту группу можно назвать ядром среднего класса. Тех, кто входил в так называемую «периферийную часть» среднего класса, т.е. был на относительно высоких позициях в двух из трех иерархий, насчитывалось около трети взрослого населения. Таким образом, суммарная доля среднего класса в России, выделенная по этой методике, составляла около 40% [28. С. 63].

По критерию самоидентификации к среднему классу в России относится до 80% населения. Такая высокая доля связана, по мнению исследователей, прежде всего с социальными иллюзиями и компенсаторным механизмом психологической защиты, поскольку лица с достаточно высоким образованием и (или) квалификацией склонны к необъективным оценкам своего положения в социуме и не готовы отнести сами себя к низшему классу [15. С. 222].

Средний класс в странах российского «пояса соседства»: проблемы настоящего и будущего

В целом в странах постсоветского пространства отсутствует единый подход к определению среднего класса. Большинство критериев носит «умозаключительный» и дискуссионный характер («каждый аналитик использует свою методику»), ни один из них нельзя назвать ключевым и все они требуют верификации и существенного уточнения [5. С. 118; 16. С. 58; 21. С. 107]. Кроме того, применение тех или иных критериев часто зависит от специфики статистического учета в каждой конкретной стране, от того, находятся ли эти данные в публичной доступности, особенностей существования домохозяйств в конкретных условиях (например, связанных с традиционными общественными нормами, с текущей социально-экономической ситуацией, с климатическими реалиями). В итоге, данные по среднему классу в государствах российского «пояса соседства» сильно разрозненны и трудносопоставимы.

В Белоруссии, по оценкам экспертов Всемирного банка, к среднему классу относится около 80% населения, что является наиболее высоким показателем среди стран со средним уровнем развития. Близки к этому и показатели, основанные на самоидентификации – к среднему классу относят себя 70–75% белоруссов. В то же время исследователи отмечают, что белорусский средний класс является относительно «бедным» [29. С. 57, 59]. Таким образом, отнесение 80% населения страны к среднему классу объясняется применением мягких критериев, использование же более жестких критериев дало бы совсем другую величину. По мнению некоторых исследователей, среди стран российского «пояса соседства» именно в Белоруссии проводится наиболее успешная социальная политика, направленная на выравнивание доходов населения и поддержку его социально незащищенных слоев [13. С. 42].

На другом полюсе – те страны российского «пояса соседства», где средний класс как социальное явление практически отсутствует. Это относится в первую очередь к странам Центральной Азии, многие из которых испытали наиболее сильный социально-экономический шок после распада СССР и до сих пор так и не сумели выстроить эффективную социальную политику и преодолеть значительное социальное расслоение. Наиболее яркий пример – Таджикистан, где новым высшим классом («элитой») стала совсем небольшая часть общества, а практически все население можно отнести к низшему классу. В настоящее время в Таджикистане ту часть общества, которая занимает более низкое положение, чем средний класс, обычно делят на три социальных слоя: «базовый» слой (составляющий около двух третей населения), «низший» слой (лица с крайне низкими доходами, в большинстве своем занятые физическим трудом) и так называемое «социальное дно» [32. С. 244–246].

По некоторым оценкам, доля среднего класса в Таджикистане в 2016 г. составляла 22%, в то же время на питание в стране расходовалось в среднем 70–80% дохода домохозяйств (в горных районах этот показатель доходил почти до 90%). В Национальной стратегии развития Таджикистана на период до 2030 г. целевой показатель доли среднего класса на 2030 г. составляет 50%, при этом ведется дискуссия о самом факте существования среднего класса в стране [3. С. 108; 32. С. 248]. Ряд экспертов полагают, что в стране есть средний потребительский слой, который потенциально может сформировать средний класс. Однако в настоящее время его представители не способны не только защитить, но даже осознать свои классовые интересы, и в целом не являются сколько-нибудь активными субъектами общества. Другие исследователи считают, что средний класс в Таджикистане существует, но его доля в общей численности населения страны настолько мала, что он не может выполнять роли «гаранта социальной стабильности». При этом пополнение среднего класса за счет перетекания в него представителей более низких слоев в будущем весьма затруднительно, поскольку в Таджикистане практически отсутствуют социальные лифты [32. С. 244, 245, 247, 249].

В Армении к среднему классу (и то с большой долей условности) относится только 10–15% населения, в классическом понимании среднего класса в стране нет [9]. В Киргизии, по некоторым экспертным оценкам, около 25–30% населения принадлежат к среднему классу и чуть ниже среднего. В Казахстане к среднему классу можно отнести 35–40% населения, при этом в их число входят представители нижнего среднего класса (людей, находящихся на границе между средним классом и бедным населением), а собственно среднего класса в Казахстане всего 10–15% [25]. В Узбекистане доля среднего класса (по структуре расходов) составляет 35–40% населения, однако в последнее десятилетие имеет тенденцию к снижению [13. С. 40]. По другим данным, доля среднего класса в 2015 г. была 28–30%. При этом около 45–48% населения Узбекистана составляли «резерв среднего класса» – при наличии социальных лифтов они могли бы перейти в средний класс [1]. По расчетам ученых Бакинского государственного университета, составленным на основе обзора СМИ, международных организаций и собственных исследований, к «расширенному» среднему классу в Азербайджане можно отнести около 35% населения, а доля «стабильного» среднего класса составляет всего лишь 5% [10].

Происходящие в мире в последнее десятилетие геополитические и технологические трансформации делают будущее среднего класса в России и государствах ее «пояса соседства», а также в мире в целом, еще более неопределенным. По одному из сценариев (в условиях сохранения однополярного мира с доминирующим положением стран Запада), крупные корпорации почти полностью подчинят себе всю экономику во всех странах, разорив и малый, и средний, и часть крупного бизнеса. В составе среднего класса, помимо среднего звена работников корпораций, возможно, останутся ученые, инженеры, врачи, учителя и часть военных, однако доля этого социального слоя в общей численности населения (в т. ч. и в связи с общим сокращением работников в результате активного внедрения цифровизации и роботизации) существенно сократится; доля низшего класса, напротив, существенно увеличится, а доля высшего класса останется примерно на том же уровне. По другому сценарию, связанному с созданием реального многополярного мира, государственное влияние на общество и экономику будет продолжать оставаться сильным в тех странах, которые образуют антизападный альянс. С целью снизить социальное напряжение государство будет заниматься некоторой поддержкой среднего класса. В то же время, поскольку тип экономики в этом альянсе скорее всего не будет принципиально отличаться от типа экономики стран Запада, экономика будет развиваться примерно в том же направлении, что и при однополярном мире, – в сторону доминирования крупных корпораций в условиях роботизации и сокращения работников [16. С. 59].

Существуют также и сценарии построения общества, государственно-политическое устройство которого направлено на устранение существенной стратификации общества и расширение доли среднего класса фактически до единицы [16. С. 60]. Однако все они выглядят утопическими и не имеющими сколько-нибудь реальных путей реализации.

В краткосрочной перспективе средний класс стран «пояса соседства» скорее всего будет вынужден находиться под давлением российского среднего класса. Прежде всего это относится к Армении, Грузии, Казахстану, Киргизии и Узбекистану, которые приняли основную волну российских релокантов. После февраля 2022 г. из России выехали, по разным оценкам, от нескольких десятков тысяч до нескольких сотен тысяч, и даже до миллиона, квалифицированных специалистов, многие из них с семьями. Представительства ряда иностранных компаний прекратили деятельность на территории России из-за угрозы санкций, но готовы были продолжить трудовые отношения с российскими работниками в своих филиалах в третьих государствах.

Несмотря на то что многие из уехавших российских специалистов стали потом возвращаться (по данным Минцифры от апреля 2024 г., две трети уехавших в 2022 г. из России специалистов IT-сферы вернулись обратно)¹, шлейф влияния массового притока россиян на уровень и качество жизни населения в странах-реципиентах сказывается до сих пор. Так, более высокий платежеспособный спрос работников из России ожидаемо привел в странах «пояса соседства» к резкому росту цен, в частности на аренду жилья и в сфере обслуживания населения. Это оказало отрицательное воздействие на уровень и качество жизни многих представителей собственного среднего класса в странах-реципиентах. Например, в Ереване цены на аренду жилья выросли в 2022 г. в 3–4 раза, в том числе и в регионах, близких к столице Армении².

Таким образом, в странах российского «пояса соседства» потенциально возможная интеграционная миссия среднего класса в настоящее время не может быть реализована в полной мере. Как показывают исследования, средние слои населения являются здесь незрелыми. Постсоветским государствам не удалось хотя бы просто поддержать потенциал «старых» средних слоев, не говоря уже о том, чтобы его преумножить [19. С. 75]. Если использовать жесткие критерии, то эти слои очень малочисленны, если мягкие – то в эти слои будут включены многие из тех, чьи экономические и социальные позиции являются шаткими. Следствием незрелости средних слоев является незрелость и общества в целом.

Неустойчивость положения креативного слоя уменьшает вероятность реализации инновационных идей, затрудняет модернизацию устаревших технологий, сдерживает рост среднего класса – и, тем самым, не способствует качественным изменениям общества к лучшему. Возможно, выход из этого замкнутого круга стоит искать и на пути углубления самой международной интеграции. Когда у стран образуется общий рынок рабочей силы, может наблюдаться массовое перетекание наиболее квалифицированных и предприимчивых представителей среднего класса из менее развитой страны в более развитую. В результате может возникнуть так называемый «синергический эффект», позволяющий укрепить позиции среднего класса в сотрудничающих странах.

¹ Интерфакс, 5 апреля 2024. URL: https://www.interfax.ru/russia/954212 (дата обращения 12.11.2024)

² Armenia Today, 28 декабря 2022. URL: https://armeniatoday.news/economica/566864/?ysclid=m3gaxlr7xx811436213 (дата обращения 12.11.2024).

About the authors

Tatyana Sokolova

Author for correspondence.
Email: sokolova99@mail.ru

Ph.D. in Economics, Senior Researcher

References