Procedural means of combating extremism

Full Text

Введение

Одна из глобальных угроз человечества - дестабилизация развития общества, его социальной, политической, экономической устойчивости, целостности границ и территорий, единства и незыблемости национальных, духовных, культурных и нравственных ценностей, путем создания международных экстремистских и террористических организаций. Российская Федерация как многонациональное, многокультурное, поли-религиозное государство с обширной территорией подвергается внутренним и внешним атакам со стороны националистических, радикально устремленных лиц и организаций. Остро стоит проблема вовлечения в эту деятельность граждан из молодежной и подростковой среды.

Вопросы борьбы с экстремистскими проявлениями являются предметом исследования в России и за рубежом. Специалисты зарубежных государств в основном исследуют угрозы террористического характера в тюремных условиях¹, социологию цифровой преступности и экстремистских угроз в сети Интернет², медиасфере³, прогнозирования экстремистских рисков в обществе⁴, правовой регламентации борьбы с терроризмом и экстремизмом⁵. Тогда как российские исследователи в последние годы занимаются поиском системных инструментов: консолидации правоохранительной деятельности различных ведомств в рассматриваемой области⁶; обеспечения прав человека в условиях противодействия экстремизму⁷; уголовно-правовые в совокупности с криминологическими, пенитенциарными, оперативно-розыскными и процессуальными решениями⁸.

Статистика последних лет дает неутешительный прогноз о росте преступлений экстремистской направленности, в особенности с использованием ресурсов сети Интернет. Так, по данным Генеральной Прокуратуры РФ, в 2020 г. количество преступлений исследуемой группы возросло на 42% по отношению к 2019 г. (833 преступлений, 367 из которых связаны с публичными призывами к осуществлению экстремисткой деятельности, а 339 преступлений было совершено с использованием цифровых ресурсов)⁹. По прогнозу Главного управления правовой статистики Генеральной прокуратуры РФ, так же следует ожидать значительного роста выявляемых и пресекаемых преступлений экстремисткой направленности по итогам работы правоохранительных органов в 2021 г. (примерно на 1/₃, исходя из данных за январь - июль 2021 г.¹⁰). При этом, сравнивая приведенные показатели с судебной статистикой о количестве оконченных производством уголовных дел и переданных в суд, а также рассмотренных в судах общей юрисдикции с вынесением окончательного решения, наблюдаем следующую картину¹¹:

1. соотношение выявленных и расследованных преступлений (833) экстремисткой направленности и поступивших уголовных дел в суд (378) находится в пропорции ½, т.е. только каждое второе уголовное дело передается на рассмотрение в судебный орган;
2. соотношение поступивших уголовных дел в суд (378) и оконченных производством с вынесением приговора (220) составляет примерно ту же пропорцию ½, то есть только по каждому второму уголовному делу обвинение находит свое подтверждение посредством обвинительного приговора в суде;
3. особый порядок судебного разбирательства (гл. 40, 40¹ УПК РФ) был применен в отношении 251 подсудимого, тогда как всего по ст. 280, 280¹, 282 - 282³ УК РФ в 2020 г. передано в суд уголовных дел в отношении 498 лиц, что составляет также только ½ часть;
4. осуждены к реальному отбытию наказания 219 лиц, к остальным применены т.н. упрощенные технологии уголовного судопроизводства, содержание и целевое предназначение которых согласуется с ожидаемыми результатами реализации Стратегии противодействия экстремизму до 2025 года¹² и требует уточнения в законодательстве.

Примером таких процессуальных технологий в Российской Федерации является особый порядок принятия судом решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, а также при наличии по уголовному делу досудебного соглашения о сотрудничестве. Однако указанный порядок производства как упрощенная процессуальная форма с отказом от традиционного доказывания применяется только в ходе судебного производства и не влечет освобождения лица от ответственности или иного благоприятствования на этапе предварительного расследования. Вряд ли это вообще возможно в силу специфики объектов посягательства и сложности доказывания по делам о преступлениях экстремистской направленности и в соответствии со стратегическими указаниями Президента РФ. Правоохранительными органами, в том числе Следственным комитетом РФ, усиливается противодействие экстремистским угрозам: от ограничения въезда на территорию Российской Федерации отдельных лиц, блокировки информационных угроз, выявления и пресечения незаконного финансирования деятельности экстремистских организаций, аналогичной деятельности частных инвесторов до предложений о введении дополнительных составов преступлений (за противозаконный оборот цифровой валюты и нарушение правил совершения с ней сделок)¹³.

Применительно к рассматриваемой группе преступлений экстремисткой направленности возможно исследовать и другие процессуальные инструменты, применяемые в зарубежных странах. Среди них можно выделить как нормы рекомпенсаторного характера, не свойственных российскому предварительному расследованию, так и усложнения начального этапа производства по уголовным делам рассматриваемой категории.

При этом поясним, что в Российской Федерации на уровне законодательства или общеправового значения термин «рекомпенсация» не используется. Тогда как в зарубежном законодательстве и практике он присутствует, правда, в ином значении, нежели механизмы, предусмотренные гл. 40 и 40¹ УПК РФ.

Под рекомпенсацией в самом общем филологическом значении понимаются «негативные факты и явления, оцениваемые положительно»¹⁴. С точки зрения нормативного закрепления рекомпенсация – это своеобразный отказ от процессуальной формы вообще или ее замена нетрадиционными инструментами в пользу итогового результата: раскрытие преступления, установление лица его совершившего, привлечение его к уголовной ответственности.

Республика Казахстан. В 2014 г. проведена двухвекторная унификация норм о досудебном производстве, введен институт «негласных следственных действий» (гл. 30 УПК РК), институт следственного судьи (ст. 55 УПК РК), произведен отказ от самостоятельной формы дознания (гл. 24 УПК РК). В 2017 г. введена система отсрочки регистрации сообщений о некоторых преступлениях, в том числе об экстремизме ввиду затруднительности сбора доказательств и необходимости установления особых удлиненных сроков совершения действий неотложного характера. Это привело к озвучиванию предложений о введении особого вида производств. Так, А.Н. Ахпанов и А.Л. Хан предлагают ввести самостоятельную главу в действующий УПК РК об особенностях производства по уголовным делам о терроризме и экстремизме¹⁵.

Кыргызская Республика. Уголовно-процессуальное законодательство этого государства предусматривает ряд аналогичных мер противодействия экстремизму и терроризму с Республикой Казахстан, в том числе путем производства негласных следственных действий. Здесь они имеют статус «специальных» и объединены в одной ст. 213 УПК КР. В целом такие следственные действия производятся по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях по постановлению следственного судьи. Подобное нормативное закрепление, по замечанию А.К. Кулбаева¹⁶, характерно для некоторых государств постсоветского пространства, таких как Эстония, Литва, Латвия, Молдова, Грузия, Украина и Казахстан, и представляет собой своеобразную интеграцию оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности¹⁷.

В западных государствах процессуальные вопросы противодействия экстремизму не получили отдельного нормативного закрепления. Своеобразием в этом аспекте отличается законодательство Итальянской Республики.

В Италии борьба с административными и преступными проявлениями экстремистской направленности проводится в рамках единых механизмов. Процессуальное законодательство включает в себя особый порядок расследования по данной категории преступлений. Так же, как и в законодательстве вышеуказанных стран, здесь произошла легализация результатов некоторых оперативно-розыскных мероприятий, например, сведений, предоставляемых агентами-провокаторами. В отношении заподозренного лица постановление о его задержании выносится по усмотрению органами расследования¹⁸, что представляет собой своеобразный отказ от гарантий в отношении личности, т.н. рекомпенсацию.

Заключение

В целом все государства в борьбе с экстремизмом используют комплексный подход: превентивный, репрессивный, идеологический, информационный. Уголовно-процессуальные средства противодействия экстремизму в ходе досудебного производства могут быть дополнительным рычагом эффективного решения проблем. Однако следует учитывать разность правового регулирования и необходимость последовательного расширения дискреционных полномочий органов предварительного расследования.

¹ См.: An Exploratory Study of Possible Correlates of Individual Whistleblowing Propensity Among Sworn Staff in a City Jail / J.B. Wells, K.I. Minor, A.Reeves, E.G. Lambert // Criminal Justice Policy Review. 2020. DOI: 10.1177/0887403420919478

² См.: Calderoni F., Superchi E. The nature of organized crime leadership: criminal leaders in meeting and wiretap networks // Crime, Law and Social Change. 2019. Vol. 72. No. 4. P. 419 - 444. DOI: 10.1007/s10611-019-09829-6

³ См.: Nickerson C. Media portrayal of terrorism and Muslims: a content analysis of Turkey and France // Crime, Law and Social Change. 2019. Vol. 72. No. 5. P. 547 - 567. DOI: 10.1007/s10611-019-09837-6

⁴ См.: Onat I., Gul Z. Terrorism Risk Forecasting by Ideology // European Journal on Criminal Policy and Research. 2018. Vol. 24. No. 4. P. 433 - 449. DOI: 10.1007/s10610-017-9368-8; Gatti M. The Log in Your Eye: Is Europe’s External Promotion of Religious Freedom Consistent With its Internal Practice? // European Law Journal. 2016. Vol. 22. No. 2. P. 250 - 267. DOI: 10.1111/eulj.12162

⁵ См.: Hardimam-Mccartney A. Controlling control orders: article 5 ECHR and the prevention of terrorism act 2005 // The Cambridge Law Journal. 2007. Vol. 66. No. 1. P. 6 - 8. DOI: 10.1017/S0008197307000219

⁶ См.: Петрянин А.В. Взаимодействие органов внутренних дел с представителями традиционных религиозных конфессий в области противодействия экстремизму // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. № 4 (40). С. 316, 317.

⁷ См.: Редько А.А., Яловенко Т.В., Гасанкадиев Т.Г. Приоритетные направления государственной политики по соблюдению прав человека в условиях противодействия терроризму и экстремизму // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2019. № 2 (49). С. 15 - 21. DOI: 10.25724/VAMVD.HJKL

⁸ См.: Клебанов Л.Р. Проблемы борьбы с преступностью в XXI веке: уголовно-правовые, уголовно-процессуальные и криминалистические решения // Вестник РУДН. Сер.: Юридические науки. 2020. Т. 24. № 1. С. 186 - 192. DOI: 10.22363/2313-2337-2020-24-1-186-192; Хрулева В.В., Маслов И.С. О некоторых проблемах борьбы с религиозным экстремизмом в уголовно-исполнительной системе Российской Федерации // Пенитенциарная наука. 2019. Т. 13. № 3. С. 355–360.

⁹ См.: Состояние преступности в России за январь – декабрь 2020 года. С. 8 // Официальный сайт Генеральной Прокуратуры РФ. – Режим доступа: file:///C:/Users/user/Downloads/%D0%95%D0%B6%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D1%81%D1%8F%D1%87%D0%BD%D1%8B%D0%B9%20%D1%81%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%BD%D0%B8%D0%BA%20%D0%B7%D0%B0%20%D0%B4%D0%B5%D0%BA%D0%B0%D0%B1%D1%80%D1%8C%202020%20(1).pd

¹⁰ См.: Состояние преступности в России за январь – июль 2021 года. С. 7 // Официальный сайт Генеральной Прокуратуры РФ. – Режим доступа: file:///C:/Users/user/Downloads/%D0%95%D0%B6%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D1%81%D1%8F%D1%87%D0%BD%D1%8B%D0%B9%20%D1%81%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%BD%D0%B8%D0%BA%20%D0%B7%D0%B0%20%D0%B8%D1%8E%D0%BB%D1%8C%202021.pdf.

¹¹ Анализ проведен на основе данных судебной статистики за 2020 год Судебного департамента при Верховном Суде РФ (см.: Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суда РФ. – Режим доступа: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=5671).

¹² См.: Указ Президента РФ от 29.05.2020 г. № 344 «Об утверждении Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года» // СЗ РФ. 2020. № 22, ст. 3475.

¹³ См.: Бастрыкин А.И. Современные способы противодействия терроризму и экстремизму // Актуальные проблемы росс. права. 2021. № 6. С. 167 - 170.

¹⁴ Жеребило Т.В. Словарь лингвистических терминов. 5-е изд., испр. и доп. Назрань, 2010. С. 33.

¹⁵ См.: Ахпанов А.Н., Хан А.Л. Об усилении уголовно-процессуальных средств противодействия экстремизму и терроризму // Вестник Института законодательства РК. 2019. № 1 (55). С. 79.

¹⁶ См.: Кулбаев А.К. Уголовно-процессуальный кодекс Кыргызской Республики 2017 года: новеллы: учеб.-практ. пособие. Бишкек, 2018. С. 32 - 34.

¹⁷ См.: там же. С. 33, 34.

¹⁸ См.: Кравцов Д.Ю. Практика противодействия экстремизму в разных странах // NB: Административное право и практика администрирования. 2019. № 4. С. 24.

About the authors

Ladmila Valer'evna Bormotova

Author for correspondence.
Email: ogulada@rambler.ru
ORCID iD: 0000-0002-6003-2675
Russian Federation, Orenburg

References

Supplementary files