Legal approaches to vindication of real estate by public legal entities

Full Text

Введение

Виндикация является одним из известных способов защиты права собственности. Вместе с тем применение виндикации по отношению к недвижимости допускается не во всех правопорядках. Там, где это возможно, появляется множество спорных вопросов. Основная проблема заключается в необходимости принятия решения при столкновении равноценных правомерных интересов собственника имущества и добросовестного приобретателя. Необходимо ли при взвешивании таких интересов учитывать особенности субъектного состава спора или следует использовать единый подход к различным субъектам – будь то физическое лицо, публично-правовое образование или юридическое лицо?

Советское законодательство устанавливало приоритетное положение государства в такого рода спорах, что нашло выражение в закреплении возможности неограниченной виндикации государственного имущества. Законодательство Российской Федерации, напротив, провозглашает принцип равенства участников регулируемых гражданским законодательством отношений (ст. 1 ГК РФ). Однако в условиях фактического неравенства субъектов в законодательстве постсоветских государств все чаще появляются исключения из данного принципа в целях защиты слабой стороны правоотношения ¹. Так, с 2020 г. были введены определенные ограничения для возможностей защиты права собственности на жилые помещения публично-правовыми образованиями ².

В связи с этим возникает необходимость выработки общего доктринального подхода к особенностям виндикации недвижимости публично-правовыми образованиями. Ограничения, введенные в 2020 г., касались только одного аспекта данной проблемы, но они дали толчок к ее научному осмыслению. Представляется, что для решения данной проблемы следует выявить, с одной стороны, специфику недвижимого имущества как объекта виндикации, а с другой – особенности публично-правового образования как субъекта виндикации.

Особенности недвижимого имущества как объекта виндикации

Особый правовой режим недвижимого имущества связан с необходимостью государственной регистрации прав на него в Едином государственном реестре недвижимости (ЕГРН). В ст. 8¹ ГК РФ закреплены принципы ведения ЕГРН, к числу которых относится публичность и достоверность. Существует презумпция права собственности на недвижимость у лица, указанного в качестве такового в ЕГРН. В некоторых правопорядках публичная достоверность записи в реестре является абсолютной, а презумпция правообладания, из нее следующая – неопровержимой. Так, Д. В. Мурзин ³ приводит германскую модель как пример бесповоротности прав на недвижимое имущество, зарегистрированных в реестре. В этом случае виндикация недвижимости не допускается.

В Российской Федерации согласно п. 6 ст. 8¹ ГК РФ указанная презумпция является опровержимой, а запись о праве собственности на недвижимость в ЕГРН можно оспорить. Из этого некоторые исследователи делают вывод, что публичная достоверность ЕГРН является слабой, а то и вовсе отсутствует ⁴. Следовательно, в отечественном правопорядке нет препятствий для виндикации недвижимости (п. 2 ст. 223 ГК РФ) ⁵. Поэтому даже если добросовестный приобретатель при покупке квартиры полагался на данные ЕГРН, все равно остается риск ее виндикации в случае, когда данное жилое помещение выбыло из обладания собственника помимо его воли. Таким образом, операции с недвижимым имуществом на вторичном рынке таят в себе множество опасностей, и все чаще звучат предложения о введении обязательного нотариального удостоверения сделок с недвижимостью с целью переложить часть рисков с покупателя недвижимого имущества на нотариуса ⁶.

Виндикационный иск может предъявить по общему правилу только собственник или иной титульный владелец. Если в ЕГРН добросовестный приобретатель недвижимости указан как правообладатель, то возникает проблема легитимации истца как собственника недвижимости. Е. А. Суханов ⁷ полагает, что в такой ситуации необходимо предварять виндикационный иск требованием о признании права собственности на недвижимость или оспариванием записи в реестре. Представляется более удачной позиция К. И. Скловского по данному вопросу: «Если интерес истца заключается в получении владения, то нужно заявлять виндикационный иск, в котором спор о праве является лишь частью требования» ⁸.

Суды допускают возможность защиты прав невладеющего собственника недвижимости против лица, зарегистрированного в ЕГРН в качестве собственника, как с помощью одного виндикационного иска, так и путем предварительного предъявления иска о признании права собственности ⁹. Представляется, что иски о признании права только усложняют рассмотрение такого рода споров. Если не учитывать взаимосвязь требований о легитимации истца в качестве собственника и о виндикации недвижимости, могут возникнуть неразрешимые противоречия.

Например, в случае удовлетворения требования о признании права, но отказе в виндикационном иске у истца возникнет «голое право», а у ответчика останется фактическое владение. При этом ни истец, ни ответчик недвижимостью распорядиться не смогут. Учитывая положения абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ, подобная ситуация в отношении недвижимости не допускается. Поэтому при разрешении судами такого рода споров распространены следующие рассуждения: «Иск о признании права собственности на имущество в случае, когда истец лишен владения, по существу является одним из этапов защиты вещного права путем истребования имущества, предшествующим заявлению виндикационного требования. Таким образом, это требование подпадает под правовой режим виндикационного иска, в том числе по сроку исковой давности» ¹⁰.

На практике часто предъявление иска о признании права вместо виндикационного происходит с целью обхода норм Гражданского кодекса РФ об исковой давности, а также для нивелирования значения добросовестности приобретателя ¹¹. В доктрине выдвигаются предложения о «разработке виндикационной модели защиты всякого абсолютного права, элементами которой являются требование о признании права и требование о восстановлении легитимации правообладателя» ¹². Представляется, в этом нет необходимости. Более соответствующей традиции видится позиция, согласно которой требование о признании права собственности в отношении недвижимости является надлежащим способом защиты только в том случае, когда собственник продолжает владеть вещью ¹³. Если же владение утрачено, то представляется правильным предъявление виндикационного иска, при рассмотрении которого может быть решен и вопрос о легитимации истца в качестве правообладателя.

Однако государственная регистрация прав на недвижимое имущество введена в Российской Федерации относительно недавно, и до сих пор есть много случаев, когда момент возникновения прав на недвижимость не связан с их государственной регистрацией в ЕГРН. Пункт 2 ст. 8¹ ГК РФ, который приурочивает возникновение прав на недвижимое имущество ко времени их государственной регистрации (т. н. принцип внесения), допускает возможность установления законодательством иного момента возникновения права собственности. В доктрине такие случаи называют «исключениями из принципа внесения» ¹⁴. С ними связано много практических проблем, корни которых лежат в прошлом.

Советский подход к понятию «недвижимость» и защите государственного имущества

В советское время выделялись две основные формы собственности – социалистическая и личная. К социалистической собственности относилась государственная (общенародная), колхозно-кооперативная собственность, собственность профсоюзных и иных общественных организаций. Сама классификация вещей на движимые и недвижимые не использовалась в советский период. Понятие недвижимости было известно правопорядку Российской Империи ¹⁵, но Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. упразднил деление имуществ на движимые и недвижимые (данная норма содержалась в примечании к ст. 21) ¹⁶. Такое положение было связано с тем, что базовый объект недвижимости – земля – провозглашался в ст. 21 ГК РСФСР 1922 г. «достоянием государства». Это означало, что земля находилась исключительно в государственной собственности, а иные субъекты могли получить на нее только право пользования (подобное положение содержалось и в ст. 95 ГК РСФСР 1964 г.¹⁷).

Основная часть имущества, которое традиционно считается недвижимым, в советское время принадлежала государству. Но в то же время советское законодательство допускало возможность обладания на праве собственности некоторыми объектами, прочно связанными с землей, и для граждан ¹⁸, а также юридических лиц ¹⁹. Однако если по поводу такого имущества возникал спор, то он обычно решался в пользу государства.

В постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 24 июня 1925 г. «О презумпции (предложении) права собственности государства на спорное имущество» разъяснялось, что советское законодательство устанавливало презумпцию государственной собственности на всякое спорное имущество. Из этой презумпции Верховный Суд РФ сформулировал вывод, что срок исковой давности для истребования государственного имущества из чужого незаконного владения не должен применяться, поскольку право собственности государства является длящимся. Данное правило было подтверждено в ст. 90 ГК РСФСР 1964 г. и отменено только в 1990 г.²⁰

Таким образом, наибольшей защитой в советское время пользовалась государственная собственность. Это была единственная форма собственности, на требования о виндикации которой не распространялся срок исковой давности. Кроме того, в соответствии со ст. 153 ГК РСФСР 1964 г. неправомерно отчужденное социалистическое имущество могло быть виндицировано у любого приобретателя. Поэтому наименее защищенным было право личной собственности, так как имущество могло быть изъято у добросовестного приобретателя в любое время, даже если оно было приобретено возмездно независимо от способа его выбытия из обладания собственника. Поэтому считается, что в советский период действовал принцип неограниченной виндикации государственного имущества.

Особенности публично-правового образования как субъекта виндикации

Деление вещей на движимые и недвижимые было восстановлено в российском законодательстве только ст. 4 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. (утв. ВС СССР 31.05.1991 № 2211-1) ²¹. В. В. Чубаров ²² отмечает, что это связано с экономическими преобразованиями того периода, так как деление вещей на движимые и недвижимые является ключевым для государств с экономикой рыночного типа. Этими же причинами обусловлено признание равенства всех форм собственности, из которого следовал отказ от принципа неограниченной виндикации государственного имущества. Согласно ст. 212 ГК РФ в Российской Федерации признаются частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности. К. И. Скловский ²³ подчеркивает, что законодатель, выделяя их, имеет в виду не различие в содержании этих форм собственности, а принадлежность имущества определенному лицу.

Между тем некоторые исследователи полагают, что отрицание особого статуса публично-правовых образований при участии в имущественных отношениях является следствием преувеличения его значения в советский период: «После 1991 г. в научной среде вслед за новыми экономико-политическими устремлениями наблюдалась явная боязнь, нежелание ставить государство на особую ступень и рассуждать о его специфике» ²⁴. Представляется, что необходимо избегать обеих крайностей – как предоставления публичному собственнику неограниченной защиты, так и полного уравнивания его с другими субъектами права.

Г. Н. Андреева, характеризуя публичную собственность, отмечает, что она требует «двойной защиты» – не только от третьих лиц, но и от чиновников, которые уполномочены ею распоряжаться, а также имеет еще одну важную отличительную черту: «Цель существования публичной собственности – обеспечение определенной публичной функции, с этой точки зрения публичная собственность – это вообще не собственность в том смысле, в котором говорят об институте частной собственности, нацеленном на удовлетворение потребностей собственника, а материальная основа осуществления публичной функции, появляющаяся, исчезающая и переходящая вместе с последней (т. е. она “привязана” в первую очередь не к публичному собственнику, а к публичной функции, а уже через нее к собственнику)» ²⁵.

Публично-правовое образование де-факто имеет особый гражданско-правовой статус, постепенно происходит и законодательное закрепление его специфики. Несмотря на провозглашение равной защиты всех форм собственности в Гражданском кодексе РФ, традиция советского права, связанная с приоритетом публичного собственника, и ныне прослеживается в правоприменительной практике. Так, М. А. Церковников пишет: «Иногда создается впечатление действия до сих пор положения ст. 90 ГК РСФСР 1964 г. об отсутствии исковой давности по требованиям о возврате государственного имущества» ²⁶. Учитывая такую традицию, законодатель пытается найти баланс между правами частных лиц и публично-правовых образований путем ввода ограничений на возможности защиты прав публичного собственника.

В законодательстве Российской Федерации налицо тенденция к постепенному перемещению акцентов с неперсонифицированного на частный интерес. Если в советском праве наибольшей защитой пользовалась государственная собственность, то сейчас, напротив, приоритет имеет частная собственность. Ведь публичный интерес в конечном счете сводится к максимальной защите всех членов общества, соблюдающих установленные правила поведения. Законодательство прошло путь от неограниченной виндикации государственного имущества советского времени к ограничению виндикации жилых помещений публичных собственников в Гражданском кодексе РФ. Так, п. 4 ст. 302 ограничивает виндикацию жилого помещения публичным собственником у добросовестного приобретателя тремя годами с момента внесения в государственный реестр записи о праве собственности первого добросовестного приобретателя такой недвижимости (а не с момента, когда публичный собственник узнал об этом). Появление п. 4 в ст. 302 ГК РФ связано с решением Конституционного Суда РФ по делу А. Н. Дубовца ²⁷.

Положение п. 4 ст. 302 ГК РФ является реакцией законодателя на конкретную ситуацию, оно решает проблему точечно, а не системно. Это – один из многих аспектов, связанных с особенностями осуществления и защиты прав публичного собственника. Представляется, что назрела необходимость комплексного научного осмысления особенностей гражданско-правового статуса публично-правового образования. Только такой подход может привести к системной, а не точечной корректировке законодательства по данному вопросу.

Выше говорилось о том, что существует множество исключений из принципа внесения. Проблема, возникшая при рассмотрении дела А. Н. Дубовца, возникла вследствие одного из таких исключений, связанного с наследованием. В соответствии с п. 4 ст. 1152 ГК РФ право собственности на имущество наследодателя переходит к наследнику не с даты государственной регистрации перехода права, а с момента открытия наследства.

Квартира, перешедшая А. Н. Дубовцу по цепочке сделок, в середине 1990-х годов была выморочным имуществом и попала в оборот вследствие подделки завещания. Через много лет после смерти наследодателя государство виндицировало данную квартиру у А. Н. Дубовца, являвшегося ее добросовестным приобретателем и полагавшегося на данные реестра. Суды расценили, что квартира выбыла из обладания публичного собственника помимо его воли, а узнал он о нарушении своих прав только в связи с возбуждением уголовного дела о подделке завещания. А. Н. Дубовец посчитал, что ст. 302 ГК РФ, примененная в деле, нарушает его право на жилище, и Конституционный Суд РФ с ним согласился. В результате данного решения ст. 302 ГК РФ была дополнена пунктом 4, предусматривающим ограничение виндикации в подобных ситуациях ²⁸.

В. В. Витрянский полагает, что в деле А. Н. Дубовца суды неправильно применили ст. 302 ГК РФ, дополнять закон в связи с этим не требовалось ²⁹. Согласно его точке зрения, необходимо отсчитывать исковую давность с момента, когда любому государственному органу, представляющему публично-правовое образование, стало или должно было стать известно о нарушении права. При этом не имеет значение, когда конкретное должностное лицо, действующее в интересах истца, узнало о таком нарушении. Такая позиция высказывается и иными правоведами, причем применительно к любому недвижимому имуществу, а не только к жилым помещениям ³⁰.

А. А. Иванов отмечает, что на практике при истребовании недвижимого имущества публичным собственником суды, как правило, либерально трактуют формулу «не знал и не должен знать» ³¹. Так, в одном из своих обзоров Президиум Верховного Суда РФ привязывает начало течения срока исковой давности по такого рода делам к моменту, «когда уполномоченный собственником жилищного фонда орган узнал или должен был узнать о нарушении своего права» ³².

Даже те исследователи, которые в целом положительно оценивают дополнение ст. 302 ГК РФ пунк- том 4, указывают на его недостаточную научную обоснованность: «Законодатель пошел по пути создания нового института, который оказался где-то между институтами приобретательной давности и защиты добросовестного приобретателя» ³³.

Г. А. Гаджиев ³⁴ полагает, что в деле А. Н. Дубовца имела место коллизия равноценных законных прав, в процессе урегулирования которой допустимо усиление значения, ситуационное «возвеличивание» одного из них. Он отмечает, что оптимизацией интересов должны заниматься и правоприменители, и законодатели. Различие только в масштабах такой деятельности. Суды, в основном высоких инстанций, ведут поиск баланса равноценных интересов в конкретных ситуациях, а законодатель проводит оптимизацию на более высоком уровне обобщения. Однако в ситуации с корректировкой ГК РФ в связи с делом А. Н. Дубовца расширения масштабов обобщения не произошло, вследствие чего в закон попала казуистическая норма.

Между тем аналогичные проблемы возникают при виндикации не только квартир, но и иного недвижимого имущества публично-правовыми образованиями (например, нежилых помещений, земельных участков) ³⁵. Виндикационный иск иногда используется чиновниками в целях пересмотра итогов приватизации государственного и муниципального имущества ³⁶.

Представляется верной точка зрения Т. Н. Оглезневой и Р. Р. Садриевой ³⁷ о том, что государственное имущество должно иметь особый правовой режим, связанный с целями, для которых оно может использоваться. И данные особенности правового режима имущества публично-правовых образований должны предопределять специфику их гражданско-правового статуса. Из этих общих посылок уже можно формулировать выводы о необходимости ограничения или расширения прав публичных собственников. Если же вносить изменения в Гражданский кодекс РФ, отражающие конкретные ситуации, рассмотренные Конституционным Судом РФ, то Кодекс постепенно может из кодифицированного акта превратиться в сборник правил, извлеченных из прецедентов.

Исследования показывают, что при преобладании и приоритетной защите публичной собственности государство становится сильнее, а при уравнивании публично-правовых образований с иными субъектами гражданского права экономика идет на спад и слабеет. Поэтому появляются предложения о законодательном закреплении возможности обращения частной собственности в публичную и при отсутствии каких-либо нарушений, т. е. когда нет оснований для удовлетворения виндикационного иска ³⁸. Такая мера представляется опасной, так как может подорвать начинающий налаживаться оборот недвижимого имущества. Вместе с тем необходимо искать пути укрепления позиций публичного собственника в сложившемся правопорядке. При этом публичный собственник недвижимости должен иметь особый статус, который может быть в каких-то аспектах уже, а в каких-то шире, чем у других субъектов права. Для разработки данного статуса стоит использовать и советский, и постсоветский опыт.

Выводы

Таким образом, когда имеющий особый правовой режим объект права (недвижимость) принадлежит специфическому субъекту (публично-правовому образованию), существующие у каждого из них проблемы регулирования удваиваются. Несмотря на отмену имевшей место в советский период неограниченной виндикации государственного имущества, правоприменители прилагают все усилия для того, чтобы усилить защиту публичной собственности. В целях ослабления данной тенденции законодатель пошел по пути ограничения сроков виндикации для публичных собственников жилых помещений по сравнению с другими субъектами права. Представляется, что данная мера не может решить возникшую проблему. Недвижимое имущество, принадлежащее публично-правовому образованию, должно иметь особый правовой режим, обусловленный его целевым назначением. Необходимо выработать доктринальный подход к особенностям защиты любой государственной недвижимости, а не только жилых помещений. И только после появления научно обоснованных рекомендаций по данному вопросу можно будет приступать к реформированию законодательства.

¹ См. об этом, напр.: Овчинникова Ю. С. Цифровизация страховых услуг: защита слабой стороны договора и частной жизни // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2022. № 3. С. 73–81. DOI: 10.24412/2072-4098-2022-3246-73-81; Шиктыбаев Т. Т. Мировоззренческая природа и социологическая сущность защиты слабой стороны в деликтных и иных правоотношениях // Вестник Института законодательства и правовой информации Республики Казахстан. 2021. № 2. С. 53–60. DOI: 10.52026/2788-5291_2021_65_2_53

² См.: Федеральный закон от 16.12.2019 № 430-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2019. № 51 (ч. I), ст. 7482.

³ См.: Мурзин Д. В. Влияние публичной достоверности на виндикацию имущества // Электронное приложение к «Российскому юридическому журналу». 2021. № 5. С. 10–20.

⁴ См., напр.: Рудоквас А. Д. О влиянии регистрационной системы на оборот недвижимости // Вестник гражданского права. 2022. № 1. С. 45–58.

⁵ См., напр.: Стрельников П. А. Виндикационный иск как правовая мера защиты имущественных прав юридических лиц // Юрист. 2021. № 5. С. 49–55; Семенов В. В. Виндикация: вопросы теории и судебной практики // Росс. юстиция. 2016. № 2. С. 8–10.

⁶ См., напр.: Михайлова Е. В. Новеллизация законодательства в сфере нотариальной охраны и защиты гражданских прав и законных интересов: тенденции и перспективы // Нотариальный вестник. 2021. № 12. С. 54. DOI: 10.53578/1819-6624_2021_12_49

⁷ См., напр.: Суханов Е. А. Вещное право: научно-познавательный очерк. М., 2017.

⁸ Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. 5-е изд., перераб. М., 2010.

⁹ См. об этом, напр.: Витрянский В. В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. 2-е изд., испр. и доп. М., 2018.

¹⁰ См., напр.: постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 05.10.2007 № 19АП-3684/2007 по делу № А35-10336/05-С6; постановление ФАС Уральского округа от 03.12.2009 № Ф09-9622/09-С6 по делу № А07-19594/2008-Г-ВЕГ; постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.05.2010 по делу № А36-6059/2009 // В официальных источниках опубликованы не были.

¹¹ См. об этом: Егоров А. В., Ерохова М. А., Ширвиндт А. М. Обобщение применения арбитражными судами норм ГК РФ о вещно-правовых способах защиты права // Вестник гражданского права. 2007. № 4.

¹² Мурзин Д. В. Виндикация недвижимости: этап построения общей виндикационной модели защиты нарушенных абсолютных прав // Юрид. наука и практика. 2021. Т. 17. № 3. С. 47–53. DOI: 10.25205/2542-0410-2021-17-3-47-53

¹³ См. об этом: Латыпов Д. Н. Особенности признания права как способа защиты гражданских прав // Журнал росс. права. 2013. № 9. С. 60–71.

¹⁴ Бевзенко Р. С. Комментарий к ст. 8.1 Гражданского кодекса РФ // Вестник экономического правосудия РФ. 2019. № 11. С. 127–169; № 12. С. 68–115; Пушкина А. В., Лебедь К. А. Актуальные вопросы защиты прав граждан в сфере недвижимости // Конституционное и муниципальное право. 2022. № 12. С. 72–76. DOI: 10.18572/1812-3767-2022-12-72-76

¹⁵ См.: Свод законов Российской империи. Т. 10. Ч. 1. Свод законов гражданских. Ст. 384.

¹⁶ См.: постановление ВЦИК от 11.11.1922 «О введении в действие Гражданского кодекса Р.С.Ф.С.Р.» (вместе с «Гражданским кодексом Р.С.Ф.С.Р.») // СУ РСФСР. 1922. № 71, ст. 904.

¹⁷ См.: Гражданский кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 11.06.1964) // Ведомости ВС РСФСР. 1964. № 24, ст. 407.

¹⁸ См., напр.: Указ Президиума ВС СССР от 26.08.1948 «О праве граждан на покупку и строительство индивидуальных жилых домов» // Ведомости ВС СССР. 1948. № 36.

¹⁹ См., напр.: Декрет СНК РСФСР от 17.11.1922 «О возврате потребительским кооперативным организациям национализированных и муниципализированных строений» // СУ РСФСР. 1922. № 65, ст. 847.

²⁰ См.: Закон СССР от 06.03.1990 № 1305-1 «О собственности в СССР» (ст. 31) // Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. № 11, ст. 164.

²¹ См.: Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. № 26, ст. 733.

²² См.: Чубаров В. В. Проблемы правового регулирования недвижимости. М., 2006.

²³ См.: Скловский К. И. Указ. соч.

²⁴ Винницкий А. В. Участие публичных образований в имущественных отношениях: проблемы сбалансированности административно-правового и гражданско-правового регулирования // Административное и муниципальное право. 2010. № 11. С. 82–91.

²⁵ Андреева Г. Н. Проблемы правового регулирования публичной собственности в государствах с переходными экономиками и возможные пути их решения // Реформы и право. 2010. № 2. С. 13–17.

²⁶ Церковников М. А. Об исковой давности по виндикационному иску // Закон. 2018. № 12. С. 79–86.

²⁷ См.: постановление Конституционного Суда РФ от 22.06.2017 № 16-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А. Н. Дубовца» // СЗ РФ. 2017. № 27, ст. 4075.

²⁸ См.: Федеральный закон от 16.12.2019 № 430-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2019. № 51 (ч. I), ст. 7482.

²⁹ См.: Багаев В. А., Румак В. Б. Вещное право должно быть урегулировано законом – от сих до сих [Интервью с В. В. Витрянским] // Закон. 2020. № 2. С. 24–32.

³⁰ См. об этом, напр.: Лоренц Д. В. Воля собственника на выбытие недвижимости из его владения: в контексте виндикации // Росс. судья. 2020. № 7. С. 9–15, Хлюстов П. В. Энциклопедия правовых позиций Высшего Арбитражного Суда РФ и Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ по делам об истребовании имущества из чужого незаконного владения. М., 2015.

³¹ Иванов А. А. Проблемы изменения начала течения десятилетней объективной исковой давности // Вестник экономического правосудия РФ. 2017. № 8. С. 64–74.

³² Обзор судебной практики по делам, связанным с истребованием жилых помещений от добросовестных приобретателей, по искам государственных органов и органов местного самоуправления (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 01.10.2014) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 2.

³³ Мальбин Д. А. Истребование жилого помещения от добросовестного приобретателя // Росс. юрид. журнал. 2021. № 5. С. 124–133.

³⁴ См.: Гаджиев Г. А. Золотые правила применения норм гражданского права (правила о правилах) // Вестник экономического правосудия РФ. 2020. № 12. С. 44–75.

³⁵ См. об этом, напр.: Подоплелова О. Г., Степанов Д. И. Добросовестные приобретатели против недобросовестного государства: дело Александра Дубовца в Конституционном Суде России. Комментарий к Постановлению от 22 июня 2017 года № 16-П // Сравнительное конституционное обозрение. 2017. № 6. С. 101–114.

³⁶ См. об этом: Бекметова А. А. Организационно-правовые риски пересмотра итогов приватизации (на примере ОАО «Кучуксульфат») // Россия в XXI веке: стратегия и тактика социально-экономических, политических и правовых реформ: материалы XV Всеросс. науч.-практ. конф. студентов и молодых ученых, Барнаул, 28–29 апреля 2022 года. Барнаул, 2022. С. 610, 611.

³⁷ См.: Оглезнева Т. Н., Садриева Р. Р. Анализ правового равновесия между публичным назначением государства и его статусом в частном праве // Росс. юстиция. 2020. № 10. С. 28–30.

³⁸ См.: Рожков Е. В. Институциональная теория и понятие «деприватизация собственности» // Экономика устойчивого развития. 2019. № 2. С. 242–245.

About the authors

Anna V. Pushkina

Author for correspondence.
Email: ann-pushkina@yandex.ru

PhD in Law, Senior Researcher, Procedural Law Sector

References

Supplementary files

Supplementary Files

Action

1. JATS XML

Download

2. Fig. 1

Download (169KB)

Indexing metadata