№ IV (2024)

Конфликт на Украине усилиями вложивших в него значительные политические и иные инвестиции стран Запада приобрел черты учредительного и оказывает значительное воздействие на современные международные отношения и характеристики формирующегося мирового порядка. В 2024 г. произошла значительная технологическая эскалация и пространственно-географическое расширение конфликта. Среди ключевых тем обсуждения экспертами оказалась даже возможность применения ядерного оружия. В мировых финансовых кругах обсуждались вопросы конфискации замороженных российских валютных резервов и иных активов. В статье подчеркивается, что конфликт находится в активной фазе. Оценки ситуации сторонами и их интересы (Украины, стран Запада, с одной стороны, и России, с другой) кардинально расходятся. Конфликт интересов углубляется. В США и Европе сильны позиции «партии войны» и проукраинского лобби. В этих условиях трудно представить успех урегулирования конфликта в рамках переговорного процесса в 2025 году, несмотря на смену президентской администрации в США. Ход и исход СВО определит роль и место РФ в новом формирующемся мировом порядке, степень влияния России не только в разных субрегионах постсоветской Евразии, но и в странах «глобального Юга».

Основным инструментом реализации внешнеполитических целей государства белорусское руководство считает многовекторную политику, которая до недавнего времени сводилась к постоянному маневрированию Минска между Москвой и Брюсселем. После непризнания западными столицами в 2020 г. результатов президентских выборов в РБ, а также с началом СВО Минск был вынужден перейти к одновекторной ориентации на Россию. Однако желание вернуться к прежнему внешнеполитическому курсу балансирования между двумя центрами силы у официального Минска сохраняется и может быть реализовано в случае встречного движения западных партнеров. В условиях нарастающей конфронтации между Россией и Западом многовекторные игры белорусских властей могут привести к геополитическому развороту Минска в сторону Запада.

Происходящие в регионе и в мире перемены требуют от Белоруссии уточнения своей идеологии. Белоруссия испытывает многовекторное идеологическое воздействие. В статье проанализированы основные факторы влияния. Методом исследования избрано сопоставление внешних и внутренних факторов. Поставлен вопрос об идеологии Союзного государства. Проведенный анализ свидетельствует, что залогом суверенитета Белоруссии и сохранения ее самобытности продолжает оставаться сотрудничество с Россией, прежде всего в рамках Союзного государства. Настоятельным становится совместное российско-белорусское изучение возможностей идеологического укрепления Союзного государства. В более широком плане необходим концептуальный и практический пересмотр основных подходов России и Белоруссии к ключевым пунктам мирового развития.

Осенью 2024 г. в Молдавии состоялись президентские выборы, которые прошли в два тура. Во второй тур выборов вышли действующий президент Майя Санду и бывший генпрокурор РМ Александр Стояногло, поддержанный Партией социалистов Республики Молдова. Санду выступала за европейскую интеграцию Молдавии и свертывание отношений с Россией и странами СНГ. В противоположность ей, Стояногло был против односторонней ориентации на ЕС. Он отстаивал укрепление связей Молдавии с Россией, поддержание баланса в отношениях с Западом и Востоком. Победу на выборах одержала Санду, которая во втором туре на 10% голосов опередила своего соперника. Причем Санду выиграла выборы по многом благодаря голосам молдавской диаспоры в странах Евросоюза и США. Выборы показали, что в Молдавии сохраняется раскол общества на молдовенистов и сторонников западного пути развития. Одновременно с первым туром выборов в Молдавии проходил референдум относительно изменения Конституции страны для вступления РМ в Европейский союз, на котором с незначительным перевесом победили сторонники евроинтеграции. Таким образом, прозападный курс Кишинева остается неизменным.

В статье рассматриваются перспективы использования криптовалют в трансграничных расчетах с государствами ЦА в контексте действующих антироссийских санкций. Используя доступную статистику из стран региона, автор приходит к следующим выводам. Проникновение криптовалют в местные общества пока невысоко, и оно заметно меньше российского показателя. Хотя отношение к сфере криптовалют неодинаково в различных странах ЦА, однако во всех случаях использование криптовалют в качестве средства платежа запрещено. При этом из-за особенностей местного законодательства использование криптовалют для внешних трансакций создает для компаний из ЦА дополнительные сложности ввиду проблем с легальной конвертацией криптовалют в традиционные. Это обусловливает низкую склонность бизнесменов в ЦА к использованию криптовалют. К тому же взаимная торговля между Россией и государствами региона в последние годы в подавляющей части обслуживается рублями, что существенно снижает необходимость прибегать к таким экзотическим инструментам, как криптовалюты. То есть потенциал использования криптовалют для обслуживания торговли между Россией и странами ЦА в целом оценивается как низкий. Впрочем, в случае значительного изменения статуса криптовалют в государствах ЦА это положение может измениться. 

В статье анализируется состояние сектора возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в Центральной Азии. Особое внимание уделяется внешним ресурсам развития ВИЭ, в том числе инвестициям со стороны иностранных компаний и поддержке со стороны международных финансовых структур. В этом контексте рассматриваются также проекты в сфере водородной энергетики и по созданию «зеленых» энергетических коридоров в Европейский союз. На основе анализа региональных ограничений развития ВИЭ, технических и финансово-экономических проблем энергокоридоров, а также концепций «зеленой» модели развития для региона делается вывод о высоком значении внеэкономических факторов в становлении центральноазиатского сектора ВИЭ. В частности, для бизнеса характерны акценты на репутационные аспекты «зеленых» проектов, для местных элит – «нормализация» национальной политики относительно глобальной повестки. Особое внимание уделяется ЕС и КНР, которые используют «зеленую» повестку и ВИЭ в том числе для проекции своего влияния в регион. Делается вывод, что, хотя развитие «зеленой» энергетики и несет определенные положительные изменения, ее трансформационный потенциал для центральноазиатских экономик ограничен. Причиной тому – отсутствие комплексной поддержки развития инновационных систем и экономических институтов как важного условия «зеленого» роста, а также риски роста зависимости от стран-партнеров.

Тюркское направление, в частности регион Центральной Азии, не является новым для внешней политики Турецкой Республики, которая планомерно расширяет там свое влияние с момента распада Советского Союза и формирует особую подсистему международных отношений под названием «тюркский мир». За последние несколько лет формы взаимодействия Турции с тюркоязычным пространством в значительной степени изменились. В настоящее время в региональной центральноазиатской политике Турции прослеживаются 4 тенденции, способные в среднесрочной перспективе существенно переформатировать как регион в целом, так и отдельные страны в частности. Среди этих тенденций: информатизация и латинизация «тюркского мира», активизация контактов с нейтральным Туркменистаном и формирование основ туркоцентричной безопасности.

Парламентские выборы в Грузии прошли на фоне поляризации и противостояния не только внутреннего, но и внешнего. Грузинская оппозиция полностью опиралась на западную поддержку, которая сместилась в ее пользу после начала СВО на Украине. «Грузинская мечта» сделала ставку на внутреннего избирателя, активно работая с гражданами своей страны в регионах. Правящая сила смогла вновь одержать победу, что повергло оппозицию и представителей западной номенклатуры в шок. Идут протесты с требованиями новых парламентских выборах на основе «честности» и «справедливости». Фактологических аргументов у оппонентов власти нет, но поддержка извне делает их пожелания возможными, «легитимными» для части грузинского общества. Безусловно, нарушения на выборах были, и это не секрет, но они не могли значительным образом повлиять на общую картину. Следовательно, если отложить в сторону заезженные обвинения в фальсификации, подкупе, давлении, «каруселях», вбросах и, конечно же, вмешательстве со стороны России, то можно выделить три основополагающих фактора поражения оппозиции. В первую очередь, это идейно-ресурсный кризис критиков власти, которые за последние несколько лет не смогли никого и ничего нового предложить населению. Во-вторых, это основная ставка на поддержку Запада и пропаганда т. н. «радикальной европеизации» – лозунга, который был неактуален для большей части избирателя. Последнее – активное и зачастую грубое вмешательство со стороны Запада, которое скорее раздражало нейтрального избирателя, нежели способствовало продвижению интересов оппозиции.

Инициатива трех морей приобрела высокую актуальность в связи с геополитическими трансформациями региона Центральной и Восточной Европы. Происходит не только расширение участников, но и вовлечение в консультации внерегиональных акторов, близких с точки зрения ценностей. Помимо сопряженности Инициативы с инфраструктурными проектами, в том числе новыми транспортными коридорами «Север – Юг», все более отчетливым становится военное измерение сотрудничества. Многие проекты имеют двойное назначение и, помимо экономических целей, служат повышению мобильности армий НАТО. Одной из задач становится объединение транспортно-логистической инфраструктуры стран восточного фланга НАТО и западной Украины. Препятствием для реализации данной логики развития является отсутствие необходимого финансирования и другое ви́дение предназначения организации рядом ее участников.