The Komi-Permyak Names of Plants Osot and Bodyak Containing the Component jön

Full Text

Введение

Традиционные знания народа непосредственно отражаются в лексике. Она позволяет выстраивать картину мира этноса, выявлять языковые контакты, определять и сравнивать взгляды на жизнь современных представителей народа со взглядами их предков. Большой объем информации об этносе кроется в народных наименованиях растений (фитонимах). Они дают возможность взглянуть на мир глазами носителя языка, установить этапы хозяйственного развития народа, выявить мифологические представления, активный словарный запас человека в определенный период времени. Поэтому фитонимы представляют большой интерес для лингвистов и исследуются в различных аспектах на материале разных языков (в частности, с опорой на данные русского языка, см: [Меркулова 1967; Копочева 1985; Налетова 2001; Смирнова 2002; Савина 2009], славянских языков, см.: [Колосова 2003, 2010; Агапкина 2019], финно-угорских языков, см.: [Бродский 2006; Коппалева 2007; Гайдамашко 2017; Галицына 2024] и мн. др.). Здесь же стоит отметить большую работу, проделанную российскими лингвогеографами и лексикологами в рамках всероссийского проекта «Лексический атлас русских народных говоров» (ЛАРНГ). В программу собирания сведений для ЛАРНГ вошли вопросы по различным темам, в том числе группа вопросов раздела «Растительный мир» (в рамках первой части «Природа») по фитонимической лексике. В 2017 году вышел I том «Лексического атласа», посвященный наименованиям объектов растительного мира Европейской части России (ЛАРНГ 1). Результаты исследования русских диалектных названий растений также нашли отражение в статьях традиционного ежегодного сборника научных работ, посвященных данной проблематике, – «Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования)».

В. Б. Колосова, рассматривая фитонимы в славянских языках, отмечает, что не все группы растений изучены одинаково. Достаточно хорошо проанализированы наименования деревьев и кустарников, травянистых растений – несколько меньше, совсем плохо описаны миконимы (наименования грибов) [Колосова 2010: 18]. Но, по ее мнению, довольно активно создаются «фитопортреты» – описания одного растительного образа. Причем растения в таких статьях рассматриваются в разных аспектах: анализируются мифологические представления, связанные с растениями, выявляется религиозная семантика, их роль в медицине и др. [там же: 18–19].

Что касается финно-угорских языков, одним из которых является коми-пермяцкий, то, по мнению И. В. Бродского, степень изученности фитонимии отдельных финно-угорских языков неравномерна [Бродский 2006: 7]. Если наименования растений финского, эстонского, коми-зырянского языков исследованы лучше всего ввиду давней письменной традиции, то лексикографические источники коми-пермяцкого языка не позволяют говорить о достаточной степени изученности [Бродский 2015: 75]. Попытку научного описания коми-пермяцкой фитонимической лексики предприняла Т. Н. Меркушева, однако она исследовала лишь фитонимы южного наречия Коми-Пермяцкого округа [Меркушева 2003]. Наименования растений северного наречия остаются без внимания, хотя проводился анализ некоторых фитонимов в работах исследователей коми-пермяцкой лексики. Так, наименования растений северного наречия рассмотрены в хрестоматии Л. Г. Пономаревой [Пономарева 2016]; в монографии Е. Н. Федосеевой представлен список лексем, среди которых обнаружены фитонимы как уже зафиксированные в КПРС, так и записанные автором лично [Федосеева 2015: 124–156]; А. С. Лобановой в последних работах описаны отдельные группы фитонимической лексики [Лобанова 2008: 49–186; Лобанова 2017; Лобанова 2018], И. И. Русиновой, А. С. Лобановой, Е. Л. Федосеевой проанализированы фитонимы, образованные от названий животных [Русинова, Лобанова, Федосеева 2022]. Культурная семантика фитонимов в коми-пермяцких фразеологизмах и паремиях рассмотрена в статье А. С. Лобановой, И. И. Русиновой [Лобанова, Русинова 2023]. Значительную работу проводят исследователи речи носителей русских говоров Пермского края, в статьях которых анализируются финно-угорские (в том числе коми-пермяцкие) заимствования (см.: [Зверева 2012; Бакланова 2014; Гайдамашко 2017; Русинова, Шкураток 2024]).

Стоит отметить также, что среди пермских языков степень изученности удмуртских фитонимов, на наш взгляд, всё-таки выше, чем в коми-зырянском и коми-пермяцком языках, поскольку с 2009 г. выходит «Диалектологический атлас удмуртского языка», в котором отражены и фитонимы (к примеру, в I выпуске представлены карты «Лес», «Капуста», «Картофель», «Морковь», «Огурец») (ДАУЯ 2009: 197, 200, 201, 202, 203).

Проблема идентификации растений по данным живой речи и словарей

Очень часто при фиксации и дальнейшем анализе фитонимов возникают сложности в идентификации растений, которые ими обозначены. Связано это в основном с тем, что в наивном представлении носителей коми-пермяцкого языка (да и других языков) не отражается научная классификация растений, отнесенность их к тому или иному ботаническому роду или виду. Очень часто сходство растений по внешнему виду или функциям является основанием для использования одинаковых или похожих наименований при обозначении разных растений. Особенно актуальной проблема определения растения является для составителей толковых словарей или лексических атласов. Для того чтобы безошибочно идентифицировать растение, исследователю в том числе необходимо обратить внимание на отражение отличительных признаков этого растения в названии или контексте, другими словами, требуется провести контекстный или структурно-семантический анализ наименований растений. Контекстная среда каждой лексической единицы (языковое окружение) позволяет выявлять наиболее важные характеристики, касающиеся этой лексемы.

На протяжении последних нескольких лет сотрудники лаборатории региональной лексикологии и лексикографии ПГНИУ во время экспедиций в Коми-Пермяцкий округ фиксируют фитонимическую лексику. Собранные в ходе экспедиций, а также выявленные в имеющихся лексикографических источниках наименования растений вошли в опубликованную в 2021 г. монографию «Материалы для словаря коми-пермяцких названий растений» (Материалы 2021).

Зафиксированные фитонимы позволяют говорить о том, что какая-то их часть пришла из русского языка при взаимодействии с носителями русских говоров Пермского края, значительная часть остается исконной и используется в настоящее время. Довольно большую группу составляют наименования травянистых растений. Связано это прежде всего с практической жизнью людей: потребностью в питательных, лекарственных свойствах растений, применением их при обустройстве жилья и ведении хозяйства. В эту же группу входят в том числе и наименования сорняков. Сорные травы часто применяют в медицине (чистотел, лопух, подорожник, бодяк и др.), в хозяйстве (мокрица и молочай в качестве корма для скота). В связи с этим в говорах фиксируется довольно много номинаций таких растений, и это привлекает внимание исследователей. В частности, на материале русских говоров Пермского края проведено исследование М. А. Грановой [Гранова 2024].

Среди всех имеющихся в коми-пермяцком языке названий сорняков довольно много наименований осота и бодяка. На настоящий момент нами обнаружено 19 фитонимов. Данные диалектологических экспедиций и лексикографических источников показывают, что часто носители коми-пермяцкого языка используют слово йöн для наименования обоих растений (как самостоятельно, так и в составе сложных единиц). В связи с этим видится актуальным проведение анализа структуры фитонимов и их контекстного окружения, чтобы обнаружить языковые средства, с помощью которых обозначаются объективные свойства этих сорняков. Такой анализ позволит идентифицировать растения, что очень важно для лексикографирования и картографирования фитонимов.

Травянистые растения осот и бодяк: внешние признаки, свойства, отличия

Осот и бодяк относятся к семейству сложноцветных. Это растения с довольно высоким стеблем и мощной корневой системой. Их можно встретить на лугах, по обочинам дорог, в огородах. Они имеют высокую адаптивность к различным условиям, быструю и легкую распространяемость благодаря способности корня даже при обламывании отрастать и давать новое растение. Поэтому оба представителя семейства сложноцветных относятся к трудноискоренимым сорнякам [Рычин 1952: 238–241].

Стоит отметить, что в научной литературе описано несколько разновидностей осота, отличающихся друг от друга незначительными признаками, определить которые могут только специалисты. Так, например, в научной номенклатуре зафиксированы осот жёлтый, осот жёсткий, осот огородный [там же: 238-239]. Но обыватель вряд ли сможет различить эти растения, поэтому в русском языке все они обозначаются одной единицей – осот. Та же ситуация в коми-пермяцком языке: все виды осота именуются словом йöн.

Растение, которое в русском литературном языке именуется бодяком, в народно-языковой традиции тоже часто называется осотом [там же: 241]. Бодяк, или бодяк розовый, имеет несколько отличительных от осота признаков, которые позволяют разграничить эти растения. Во-первых, главное их отличие – это окраска лепестков. Осот огородный имеет соцветия желтого цвета, тогда как бодяк полевой – сиреневого или розового, поэтому существует еще одно его название – осот розовый. Во-вторых, при изломе стебля осота огородного выделяется млечный сок. Бодяк таким свойством не обладает. В-третьих, молодые растения и стебли осота огородного можно использовать в пищу, предварительно удалив горечь млечного сока, что нельзя сказать о бодяке розовом, поскольку основное свойство листьев и корзинки (головки) этого растения – сильная колючесть. Осот огородный всё-таки обладает относительно мягкими колючками, расположенными только по краям листьев.

Стоит сказать об одной лексикографической проблеме, касающейся подачи названий этих растений в словарях. В некоторых лексикографических источниках коми-пермяцкого языка осот назван молочаем (КПОС 1992, 249; КПРС 1985: 159). По всей видимости, осот огородный не специалисты, а обычные люди часто называют молочаем из-за способности обоих растений (и молочая, и осота) выделять млечный сок. Однако в целом по ботаническим (да и внешним) характеристикам это два абсолютно разных растения.

Источники материала исследования

Для анализа нами были использованы данные коми-пермяцких лексикографических источников. К ним относятся «Коми-пермяцко-русский словарь» (КПРС), «Коми-пермяцкий орфографический словарь» (КПОС), «Пермяцко-русский и русско-пермяцкий словарь» Николая Рогова (Рогов), а также работы исследователей коми-пермяцкой лексики: данные диссертаций Т. Н. Меркушевой [Меркушева 2003], Е. Н. Федосеевой [Федосеева 2015], некоторые статьи А. С. Лобановой [Лобанова 2017, 2018 и др.]. Были использованы также материалы экспедиций, проводимых сотрудниками лаборатории региональной лексикологии и лексикографии ПГНИУ на протяжении последних 5 лет в разных районах Коми-Пермяцкого округа (КПА), и цитаты из художественных текстов коми-пермяцких авторов.

Контекстный анализ коми-пермяцких названий осота и бодяка

Самое нейтральное обозначение данных растений, не содержащее каких-либо дифференцирующих компонентов, – слово йӧн. Оно зафиксировано как в имеющихся орфографических источниках (КПРС; КПОС; Рогов), так и в полевых материалах, собранных в ходе экспедиций, преимущественно на севере округа: Йӧн, допустим, видзӧт. Сiя желля. Например, растёт «йӧн». Он колючий (Пуксиб Кос.) (КПМ). [Эм ёг, кӧда ӧддьӧн бытшкасьӧ] Йӧныс [Есть сорняк, который сильно колется] Йӧн (Пуксиб Кос.) (КПА).

Полевые материалы показывают, что лексемой йӧн могут называть как осот полевой, так и бодяк. Для того чтобы понять, о каком растении идет речь, необходим контекст: Йӧныс эм мягкӧй, эм лёк. «Йӧн» есть мягкий, есть злой (Коса) (КПА). Другими словами, при обозначении осота полевого и бодяка носители языка используют определения, выражающие дополнительные характеристики растений, помогающие их разграничить.

Однако есть пример, в котором словом йöн обозначает только бодяк: [Но йöвайöныс эд тожö невна желлякодь?] Но, сія кыдз желлякодь тожö. Но сія небытжык, сійö прямо абу зубыт вот перчаткатöг нетшкöвтны. А йöнсö, сія желлясьö буракодь. Сія чорыт, адззат. [Но йöвайöн тоже немного колючий?] Да, немного колючий. Но он мягче, его прямо не больно рвать без перчаток. А йöн, он колется сильно. Он твёрдый, видите (Чинагорт Юсьв.) (КПА). В приведенном контексте при сравнении двух видов растений (осота и бодяка) информант для описания одного из них приводит слова «колется (сильно)», «твёрдый», что позволяет идентифицировать его как бодяк.

Еще одно наименование, содержащее компонент йöн, – йöнтурун (второй компонент турун в зн. «трава»). Согласно полевым материалам, данный фитоним обозначает растение бодяк, на это указывает контекст: Молочник эм. Йӧлтурун. Абу желля, но сiя хрупкӧй сэтшӧм, чегӧ. А желляыс сiя йӧнтурун. Молочник есть. «Йӧлтурун». Неколючая, но она хрупкая такая, ломается. А колючая – это «йӧнтурун» (Гайны) (КПА). Зачастую для бодяка информанты подбирают прилагательное желля «колючий», что описывает внешнюю отличительную особенность его стебля и листьев. Стоит отметить, что и осот, и бодяк имеют колючки, однако более колючим является именно бодяк: иглы присутствуют как на стеблях и на листьях, так и на цветочных розетках этого растения.

В художественной литературе (как у писателей северного, так и у писателей южного наречия) также фиксируется фитоним «йöн»: Алина весöтчис, летiс нятшак да поснит ёгтуруннэсö, а ыджыттэсö – йöн да жабрей – колялiс. «Алина убирала сорняки, рвала мокрицу и мелкие сорные травы, а крупные – осот/бодяк и жабрей – оставляла» [Климов 1987: 363]; Не весь, шуöны: йöн вужись пö рудзöг оз быдмы. «Не просто так говорят: из корня осота/бодяка, мол, рожь не взойдёт» [Баталов 1980: 210]; Дело, Егор, сыын, что тшыкöтiм ыббезнымöс. Вокорень тшыкöтiм. Кукуруза кöдзам, а быдмö йöн. «Дело, Егор, в том, что мы испортили наши поля. Полностью испортили. Кукурузу сажаем, а растёт осот/бодяк» [Минин 1988: 193]. Фитоним «йöн» в данных примерах является обобщенным названием разных видов осота (осота полевого, осота молочайного) и, как нам думается, бодяка, поскольку в контекстах нет указания на какую-либо дополнительную характеристику, которая помогла бы разграничить осот и бодяк. Поэтому при переводе подобных контекстов следует обозначать оба варианта. Однако существуют и другие примеры, в которых используются разные названия с компонентом йöн для этих двух растений: Вундöмподыс отавитöма, мукöдлаас цветитöны жабрей, катшасин, чорыт йöн да йöлайöн, кöднасянь паськалö ма кöра дук. «Жнивьё проросло, местами цветут жабрей, ромашка, бодяк и осот полевой, от которых тянется медовый запах» [Климов 1987: 151]; Кукуруза кельдöтiс, рапмис, тырис йöнöн да йöвтурунöн, – кöть тэ мый сэтöн кер. «Кукуруза пересохла, завяла, заросла полевым бодяком и осотом, – хоть что ты здесь делай» [Минин 1988: 239]. В данных контекстах использованы другие наименования (чорыт йöн «бодяк», йöлайöн «осот», йöвтурун «осот»), позволяющие понять, о каких именно растениях идет речь в тексте.

Но дополнительная дифференцирующая информация часто заключена не в пределах контекста, а в структуре приведенных наименований. Иными словами, в этих случаях нам необходимо рассмотреть компоненты, составляющие сложные фитонимы с корнем йöн.

Структурно-семантический анализ коми-пермяцких названий осота и бодяка

В приведенных выше примерах при обозначении осота молочайного обнаруживается один из структурных идентифицирующих маркеров – корень, обозначающий млечный сок, выделяемый данным растением. Данное свойство отражается при помощи компонента йöв «молоко», входящего в состав следующих названий: йöвайöн, йöлйöн досл. «молочный осот», йöвтурун, йöлтурун, йöлтурын досл. «молочная трава», йöлашать досл. «молочный прут». Фитонимы Йöвтурун и йöлтурун являются формами, отражающими существование в коми-пермяцком языке двух основных наречий, разграничивающихся по фонетическому принципу. Приведем несколько контекстов. Йӧныс, кӧда йӧлӧн петӧ, сiа йӧлтурун. Осот, который молоко выделяет (досл. «с молоком выходит»), – это «йӧлтурун» (Коса). (КПА). Йӧлтурун этiя, кӧда абу желля йӧныс, сiя. «Йӧлтурун» – это неколючий осот (Пуксиб Кос.) (там же). Йӧлтурын. А рочӧн ме сiӧ тожӧ ог тӧд. Кузя сiа быдмӧ, веж цветоккезӧн цветитӧ. Листтэс сылӧн тожӧ уна. «Йӧлтурын». А по-русски я его тоже не знаю. Высоко растёт, жёлтыми цветками цветёт. Листьев у него тоже много (Коса) (там же). Желляыс сiя желля, мӧдыс, йӧлйӧныс, видзӧт, небытик, нерытик, а эта желля. Колючий он колючий, другой, «йӧлйӧн», видишь, мягкий, нежный, а этот колючий (Пуксиб Кос.). [ПМ]. (Войвыл Кос.) (там же). Йöн. Йöвайöн да чорыт йöн. Осот. «Молочный осот» и твёрдый осот (Куд.) (там же).

Интересным представляется фитоним йöлашать, зафиксированный в «Коми-пермяцком орфографическом словаре» [КПОС 1992: 249] без каких-либо помет и контекстов, поэтому определить место распространения данной лексемы затруднительно, в полевых материалах она не отражена. Можно предположить, что в фитониме йöлашать компонент шать, используемый в коми-пермяцком языке в значении «прут», может относиться к стеблю растения, имеющему обычно довольно большую длину.

Еще один компонент названий, помогающий разграничить осот и бодяк, указывает на окраску лепестков. Использование колоративов в составе фитонимов – один из распространенных способов идентификации растений в коми-пермяцком языке: сьöдсэтöр «чёрная смородина», где сьöд «чёрный»; гöрдперелой «гвоздика лесная, травянка», где гöрд «красный»; вежсин «нивяник обыкновенный, ромашка аптечная», где веж «желтый»; чочком петшöр «глухая крапива», где чочком «белый» и др. (Материалы 2021: 41, 47, 69, 96). В анализируемом случае главное отличие бодяка от осота – как раз окраска лепестков: у бодяка – розовый или малиновый, у осота – жёлтый. Фитоним вежйöн досл. «жёлтый осот» в значении «осот полевой» служит ярким тому доказательством. А вежйöн тай эшö, вежöн цветитö да. А жёлтый осот ещё, потому что жёлтым цветёт. (Пуксиб Кос.) (КПА).

При анализе коми-пермяцких наименований бодяка выявляется еще один структурный маркер – компонент сложных фитонимов, обозначающий твёрдость стебля, его колючесть. Об этом нам сообщают лексические единицы чорытйöн досл. «твёрдый осот», где чорыт «твердый», или желляйöн досл. «колючий осот», где желля «колючий»: [Огородечас кытшöмöсь ёггес быдмöны?] Чорытйöн да йöвайöн. [Чорытйöн?] Ну, сiя öддьöн тай бытшкасьö, кöдö подаыс даже йöнсö оз сёй. [В огороде какие сорняки растут?] «Чорытйöн» (букв. «твёрдый осот») и «йöвайöн» (букв. «молочный осот»). Да, он ведь очень колется, который даже скотина не ест (Ошиб Куд.) (там же). Сэсся эшӧ желляйӧн, йӧлйӧн. Потом ещё «желляйӧн», «йӧлйӧн» (Войвыл Кос.) (там же).

Фитоним лёкйöн досл. «злой осот», обозначающий растение бодяк, требует отдельного внимания, поскольку здесь в основе названия лежит метафорический перенос. Прилагательное лёк «злой, свирепый», используемое для характеристики определенных человеческих качеств, в нашем примере стало характеристикой сорняка. Думается, что в данном случает прилагательное лёк используется для обозначения колючести бодяка: Лёкйӧн эшӧ эм, кӧда бытшкасьӧ ӧддьӧн. Есть ещё «лёкйӧн», который колется сильно (Коса) (там же).

В «Пермяцко-русском и русско-пермяцком словаре, составленном Николаем Роговым» (1869), зафиксирован фитоним вöвйöн досл. «конский осот». Однако уже позднее, в «Коми-пермяцко-русском словаре» (1985), тот же фитоним обозначен как «чертополох». В «Коми-русском словаре» [КРС, 1961: 114] также встречается слово вöвйöн в этом же значении. В «Кратком коми-русском, русско-коми ботаническом словаре» А. Н. Ракина фитоним вöвйöн тоже зафиксирован, он определен как «бодяк разнолистный» и «чертополох» (Ракин 1989: 11). Это неудивительно, потому что и в русской, и в коми-пермяцкой фитонимии часто используются одно и то же название для разных растений, обладающих схожими признаками (к-п. кульпалка в зн. «рогоз», «камыш» [Материалы 2021: 59]; к.-п. понуль в зн. «молодая ель», «пихта» [КПРС 1985: 357], русск. перм. калина в зн. «калина», «бузина» и др.) [СПГ 2000: 373].

Названия осота и бодяка в других пермских языках

В данном разделе будет проведен небольшой сопоставительный анализ названий осота и бодяка в родственных коми-пермяцкому коми-зырянском и удмуртском языках.

В «Кратком этимологическом словаре коми языка» (КЭСКЯ 1970: 113) приводится общепермский корень  в значении «осот, колючая сорная трава или кустарник». Однако этот корень использовался и в допермский период в значении «высокая колючая трава (кустарник)» и встречается также, к примеру, в мансийском языке в значении «шиповник» (там же).

Коми-пермяцкому йöн «осот» соответствуют коми-зырянское йöн (КРС 1961: 247) и удмуртское йöны (РУС 1942: 232). Для дифференциации разных видов осота используются атрибутирующий компонент: в коми-зырянском языке для обозначения осота огородного существуют фитонимы виж йöн «желтый осот» (определение указывает на цвет лепестков), йöла йöн «молочный осот» (определение указывает на млечный сок, выделяемый растением), небыд йöн «мягкий осот» (определение указывает на нетвердость стебля и отсутствие колючек). Бодяк представлен такими фитонимами, как гöрд йöн «красный осот» (определение указывает на цвет лепестков), пушкыра йöн «пушистый осот», кудриа йöн «кудрявый осот» в значении «бодяк болотный» (определение указывает на особенности внешнего вида растения), шмака йöн «круглый осот, осот в виде шишки» (определение указывает на форму соцветия). Интерес представляет фитоним сибдан йöн в значении «репейник», где сибдан от сибдыны «застрять», йöн «осот». Значения компонентов наименования растения отражают способность репейника цепляться головками соцветий к разным, особенно ворсистым, поверхностям (например, к шерсти, волосам и т. д.) и застревать в них (КРС 1961: 247).

В диалектах коми-зырянского языка фитонимом йöн также обозначают «шиповник иглистый», «крапиву двудомную» (там же), скорее всего, эти названия восходят к допермскому корню, имеющему значение «высокая колючая трава (кустарник)» (КЭСКЯ 1970: 113). Также в «Кратком коми-русском, русско-коми ботаническом словаре» А. Н. Ракина зафиксировано некоторое количество диалектных фитонимов с компонентом «йӧн», обозначающих колючие растения: йӧн йыы, йӧн выы в зн. «малина», ошйӧн, ва йӧн, гуруль йӧн, йӧнйыл, лёк йӧн, мича йӧн, тотарин йӧн в зн. «чертополох», йӧнъюр в зн. «лопух, репейник», лежнэг йӧн в зн. «шиповник», йӧн турун, колючӧй йӧн в зн. «крапива» (Ракин 1989: 9, 16, 21, 23, 27, 29, 32, 40).

В удмуртском языке не так много наименований растений с компонентом йöн, как в коми-зырянском, однако по имеющимся примерам можно сделать довольно интересные заключения.

Наиболее распространенный вариант названия йöлойöны «молочный осот», обозначающий осот огородный, имеет эквиваленты в родственных коми-пермяцком (йöлайöн, йöвйöн) и коми-зырянском (йöла йöн) языках и отражает свойство растения выделять млечный сок.

Интересными являются фитонимы кечйöны, кечйöлтурын и кечйöл, где кеч имеет значения «коза», «заяц», йöны «осот», йöл «молоко», турын «трава» (СБТ 1994: 22). Все они обозначают осот полевой и содержат в составе зоонимический компонент кеч. В работе М. Р. Насибуллиной рассматриваемый компонент данных фитонимов переводится как «коза, козёл»: кечйöлтурын досл. «трава – козье молоко» в зн. «молочай, молочай болотный», кечтурын досл. «козья трава» в зн. «молочай, молочай болотный» [Насибуллина 2015: 40], кечйöны досл. «козий осот» в зн. «осот полевой» [там же: 44], кечйöл досл. «козье молоко» в зн. «осот, осот полевой» [там же: 47]. Так или иначе, во всех перечисленных фитонимах отражается способность растения выделять млечный сок через обозначение животного, дающего молоко (кеч «коза»).

Таким образом, названия осота и бодяка в пермских языках имеют общепермский корень, дающий возможность обозначать разные виды колючих растений одним словом. Для разграничения этих растений используются отдельные, зачастую различные для каждого языка, дифференцирующие определения, акцентирующие внимание на том или ином внешнем признаке растения.

Результаты исследования

Осот и бодяк – растения одного семейства. Как показывают полевые материалы, многие носители коми-пермяцкого языка часто дают им общее название йöн, однако существует и ряд других наименований, отражающих отличительные свойства данных растений, но также содержащих компонент йöн.

Для дифференциации рассматриваемых растений был проведен контекстный анализ, позволивший после исследования контекста выявить конкретный объект флоры. Так, определить растение помогают прилагательные желля «колючий», лёк «злой, свирепый», чорыт «твердый», когда речь идет о бодяке, или хрупкöй «хрупкий», небыт, мягкöй «мягкий» –при описании осота.

Второй способ заключался в проведении структурно-семантического анализа, который позволил выявить в компонентах названий признаки, дифференцирующие рассматриваемые растения. К ним относятся:

1. Млечный сок, выделяемый осотом. В качестве примера можно привести лексемы с компонентом йöл, йöв: йöлтурун досл. «молочная трава», йöлйöн досл. «молочный осот», йöвайöн досл. «молочный осот» и др.
2. Жёлтая окраска лепестков. Она легла в основу одного из обозначений осота – вежйöн досл. «желтый осот». Поскольку соцветия бодяка обладают малиновым или розовым оттенком, указание на желтый цвет помогает легко отнести фитоним вежйöн к осоту.
3. Твёрдость стебля, колючесть. Это главное отличительное свойство бодяка, получившего номинации чорытйöн досл. «твёрдый осот» и желляйöн досл. «колючий осот». Метафора, легшая в основу прилагательного лёк «злой, свирепый», дополнила и углубила предыдущий признак рассматриваемого растения: лёкйöн досл. «злой, свирепый осот», то есть очень колючий осот.

Что касается других пермских языков (коми-зырянского и удмуртского), то можно сказать следующее: данные лексикографических источников, а также анализ этимологии лексемы йöн позволяют говорить о существовании общепермского корня  со значением «осот, колючая сорная трава или кустарник», от которого произошли фитонимы йöн (к.-п.), йöн (к.-з.), йöны (удм.), обозначающие осот. Однако в каждом из этих языков зафиксирован ряд обозначений осота и бодяка, содержащих дифференцирующие компоненты: пушкыра йöн досл. «пушистый осот» в коми-зырянском, кечйöны досл. «козий осот» в удмуртском и т. п.

Список источников с сокращениями

ДАУЯ – Диалектологический атлас удмуртского языка. Карты и комментарии. Выпуск I. Научное издание. Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2009. 260 с.

КПА – Полевые материалы на коми-пермяцком языке, хранящиеся в лаборатории региональной лексикологии и лексикографии при кафедре теоретического и прикладного языкознания ПГНИУ.

КПОС – Коми-пермяцкöй орфографическöй словарь. Мöдöдз изданнё, исправитöм да содтöм / составитiсö: Р. М. Баталова, А. С. Кривощекова-Гантман. Кудымкар, 1992. 279 с.

КПРС – Коми-пермяцко-русский словарь / авт.-сост.: Р. М. Баталова, А. С. Кривощёкова-Гантман. М.: Рус. яз., 1985. 620 с.

КРС – Коми-русский словарь / под ред. В. И. Лыткина. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1961. 923 с.

КЭСКЯ – Краткий этимологический словарь коми языка / авт.-сост.: В. И. Лыткин, Е. С. Гуляев. М.: Наука, 1970. 386 с.

ЛАРНГ 1 – Лексический атлас русских народных говоров (ЛАРНГ): Т. 1. Растительный мир. М.; СПб.: Нестор-История, 2017. 736 с.

Материалы 2021 – Материалы для словаря коми-пермяцких названий растений [Электронный ресурс]: монография / авт.-сост.: Е. Л. Федосеева, И. И. Русинова, А. С. Лобанова, Ю. А. Шкураток, А. В. Кротова-Гарина; Перм. гос. нац. исслед. ун-т. Электронные данные. Пермь, 2021. 116 с.

Ракин – Ракин А.Н. Краткий коми-русский, русско-коми ботанический словарь. Сыктывкар: Коми книж. изд-во, 1989. 88 с.

Рогов – Рогов Н.А. Пермяцко-русский и русско-пермяцкий словарь. СПб., 1869. 415 с.

РУС – Русско-удмуртский словарь / под ред. А. Бутолина. Ижевск: Удмуртгосиздат, 1942. 408 с.

СБТ – Словарь биологических терминов / под общ. ред. С. Соколова. Ижевск: Удмуртия, 1994. 144 с.

СПГ – Словарь пермских говоров. Вып. 1. Пермь: Кн. мир, 2000. 609 с.

About the authors

Ekaterina L. Fedoseeva

Perm Federal Research Center of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences

Author for correspondence.
Email: ekl-fedoseeva@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-8143-4833
SPIN-code: 7957-5116

Researcher

Russian Federation, 13a, Lenina st., Perm, 614000

References

Supplementary files