The language of cultural diversity from the perspective of updated synthesis

Full Text

Диалектика начал в проведение предельного опыта: амбивалентность рефлексии на границах выразительности

Современного исследователя все более привлекают довольно часто встречающееся в современных интеллектуальных текстах и подходах к их интерпретации «сочетания несочетаемого». Имеется в виду противоречивые суждения об общем предмете рассмотрения. Суждения порой имеют характер парадоксов, антитетических противопоставлений и иных форм vice verse. Стремление их разрешить, подчеркну, однозначно решить ко всеобщему согласию участвующих в обсуждении сторон, скорее всего, будет утопическим предположением по типу «не в этом месте и не сейчас». И все-таки разрешение допускается и, скорее всего, в модусе возможного, гипотетического, контингентно согласованного, преодолевая перманентное сомнение [Голубинская А.В., 2021]. Сомнение Декарта в новых междисциплинарных обстоятельствах обогащается неизбежными подробностями учета одновременно разнонаправленного интереса, но единого субъекта трансцензуса глубинно телесно чувствующего проживания «изнутри» с возможностью осознания ситуации в целом «извне» [Динабург С.Р., 2021]. Речь идет о терминологическом и фразовом ресурсе конципирования, обладающем неаддитивным, синергетическим эффектом, который обеспечивает необходимую «избыточность» для обновленного смысловообразования. Последний совсем не всегда схватывается в однозначных дисциплинарных терминах, что влияет на возможное многообразие диалектики начал, что особенно важно для схватывания, конципирования в построении сложноорганизованных развивающихся систем. Однако, как можно видеть, между дисциплинарностью (включая мультидисциплинарность и междисциплинарность) и трансдисциплинарностью нет противопоставления, но вместо этого существует плодотворная взаимодополняемость. На самом деле трансдисциплинарности без дисциплинарности не бывает. Кроме того, если в 70-е гг. терминологически оформленное как трансдисциплинарное исследование было, как правило, связано со сферой образования, то теперь трансдисциплинарность ассоциируется с инициативами неакадемических сообществ, включая гражданскую науку, а также с проектами, которые призваны коллективно понимать и эффективно реагировать на сложные ситуации и перманентные проблемы¹ [Lawrence R.J., 2023].

Опыт преодоления пределов

Речь идет о переходе (с сохранением) от информативного способа отношения к миру к концептуальному. Рождение концептуализации в диалектике начала, в ситуации сочетания категориального, научно обоснованного и экзистенциально прожитого и проживаемого в регионе события здесь и сейчас, онтологически обосновываемого соответствующими способами выражения нарождающегося смысла в творческой лаборатории со-мнения по типу отрицательной диалектики. «Диалектика — это последовательное логическое осознание не тождественности. Она не предпосылает концепции. К диалектике мысль толкает ее неизбежная недостаточность, погрешности в мыслимом» [Адорно Т.В., 2003]. Мы как бы продвигаемся к началам культуры. А по Далю «начало — [это то] чем начинается бытие или действие; один из двух пределов, между коими заключено бытие, вещественное либо духовное; почин, зачин, искон, зачало, источник, корень, рождение, исход <…>. Первый источник или причина бытия; сила рождающая, производящая, создающая <…> первые и главные истины науки, основания ее, основы знания <…>. Стихия, одна из основных составных частей, принимаемых как бы за неделимое, за нечто целое, однородное…» [Даль В., 1881, с. 509–510] (цит. по [Киященко Н.И., Киященко Л.П., 2013, с. 288–289]).

Принцип предельного основания подразумевает смысловые подсказки понимания динамического сопряжения сторон рассматриваемой сферы. Эта сфера дает представления об автономном взаимодействии между артефактами — техникой (в широком смысле) и социокультурно обусловленной антропологической сферой. Философский ее компонент изначально строится, избегая традиционных противопоставлений материи и сознания. Он располагается «между ними» и выставляет свои представления, сопрягая их в особом, не всегда предсказуемом опыте преодоления пределов. Зона обмена чревата рисками, правовыми нарушениями, этическими нестыковками, зоной особой ответственности. И вместе с тем это полигон философской антропологии, где развивается интуиция, рефлексия сознания.

Любой регулятивный принцип неопределенен, поскольку такие принципы не предлагают «алгоритмическую», линейную определенность правила. В свою очередь, настойчивое, догматическое следование его определенности чревато «диалектическим оборачиванием в антитезис» [Апель К.-О., 2001]. Опыт предельного реализуется в качестве «удержания» тезиса и антитеза в ситуационном синтезе. Опыт предельного — это, так сказать, «наглядный эксперимент» математиков, с помощью которого они удостоверяются в «возможности» некоторого понятия.

В свое время М. Шелер говорил о феноменологической установке — в дело вступает не метод, а именно «установка». По сути, речь идет о фактах нового типа, которые предшествуют логической фиксации, а также о процедуре созерцания, которая представлена в самом акте одномоментного переживания и усмотрения².

Опыт предельного формируется знаками состоявшихся «встреч», «диалога», «событий», составляющих его суть — элементарное понимание (нерефлективные основания рефлексии, первичный опыт, практическая деятельность «жизненных форм») с осмысляющими их рефлективными действиями, придающую концептуальную определенность «опыту» (как формы бытия универсальных и особенных содержаний на уровне индивидуального) [Автономова Н.С., 1983, с. 25]. Опыт предельного может формироваться через освоение главным образом языковой способности действовать в экстремальной ситуации. Такая ситуация не позволяет реализовать прямое действие, но требует вместе с тем действия немедленного. Проговаривание (равно промысливание, прочувствование) подготавливает практическую деятельность в такой ситуации.

«Язык — единственная среда, в которой невидимое может явить себя в мире явлений, — гораздо хуже приспособлен для этой функции³, чем наши чувства — для своей задачи иметь дело с чувственным миром. И я высказала предположение, что метафора — единственный способ исправить этот недостаток. Однако этот способ таит в себе определенные опасности и никогда также не бывает полностью адекватен. Опасность скрывается в той исключительной наглядности, которую дает метафора за счет обращения к бесспорной очевидности чувственного опыта. Потому-то спекулятивный разум и использует метафоры, даже не может без них обойтись, но когда они вторгаются, как им свойственно, в область научных рассуждений, ими зачастую злоупотребляют, чтобы придать правдоподобие и очевидность теориям, которые на самом деле — всего лишь гипотезы» [Аренд Х., 2013, с. 114].

Выявляя такие случаи, мы фактически нарабатываем особого рода интуицию обращения с «естественными», но сложно организованными предметностями, которые расширяют понимание феноменологии современного знания. Диалектика начала совершает трансцензус, удерживая в осознании метауровень (наддисциплинарный) в оппозиции с языком повседневного опыта — сутевая характеристика трансдисциплинрности, стимулируя процессы творчества, становления философского знания, развития науки и культуры [Буданов В.Г., 2009].

Диалектика начала в синергетике многообразия языков культуры

Как отмечал В.С. Библер, «культура есть форма одновременного бытия и общения людей различных — прошлых, настоящих и будущих — культур, форма диалога и взаимопорождения этих культур» [Библер В.С., 1991, с. 32]. Но тогда язык культуры есть специфицирующий ее языковый знак и общим для каждого из них является невозможность однозначного определения. «Существеннейшая, но на первый взгляд наименее заметная» черта языкового знака в том, что он «ускользает от воли как индивидуальной, так и социальной» [Соссюр Ф. де, 1977, с. 55]. Независимость конкретного языка малозаметна, поддерживается устойчивым равновесием в соотношении его изменчивости и непрерывности, обусловленное «структурной сопряженностью» [Матурана У.Р., Варела Ф.Х., 2019, с. 5, 13, 27], сложной системой его внутренних связей.

Независимость языка культуры, по Марксу, «самоговорящего бытия человеческого рода», представленного многообразием языков, становится явной при сбое и конфликте между ними. Здесь автономия языка оказывается под вопросом. Напряжение между устойчивостью и становлением может проявиться и внутри отдельного языка, так и может быть результатом внешнего воздействия со стороны другого языка культуры или того, что находится за пределами возможности описания этой культуры. И первое, и второе способно вызвать синергию совместного действия (различенного конфликта и попыток взаимной адаптации) в языках культуры.

Диалектика начал, в свою очередь, амбивалентна: она есть и результат, и процесс, и в качестве результата она характеризуется непредсказуемостью. Мамардашвили отмечал, что фактически речь идет о конструировании особого оператора, обозначающего особую онтологическую реальность в концептуальном аппарате гуманитаристики. Это реальность превращенных объектов или «превращенных форм». Соответствующий оператор вводит эти объекты в число объектов любой теории, характеризующей реальность человеческой жизни. И как справедливо подчеркивается, свойства таких теоретических областей фундаментально неклассичны⁴. Диалектика начал выступает и как новое предельное основание, «ограничивающая причина» самоподдержания и воспроизводства всей системы предваряющих и перепроверяющих моделей («круговая причинность»). Круговая причинность в явлениях самоорганизации подразумевает взаимную обусловленность поведения элементов любых двух соседних уровней [Haken H., 2020].

Так, пребывание «между границами» замыкает «на себя» целостность культуры данной эпохи [Библер В.С., 1991], которая проявляется в выборе и способах решений в отношении сложнейшей сети увязанных друг с другом универсальных оппозиций культуры (истина-благо, всеобщее-частное, душа-тело, простое-сложное и др.). Отношения между ними в языках культуры формируются как результат прояснения ценностных предпочтений, интересов, выбора способа деятельности. Без их разрешения невозможно понять культуру этого времени. Да и сама она в таком случае лишается возможности понять «другую» культуру. Идея о важности влияния внеязыковой среды на понимание исходного текста была одним из первых сформулирована Михаилом Бахтиным: любое высказывание «обрамлено и отграничено сменой речевых субъектов, и оно непосредственно отражает внесловесную действительность (ситуацию)» [Бахтин М.М., 1986, с. 453]. Любое высказывание имеет определенный смысл, который интегрирует как собственно элементы языка, так и экстралингвистическую реальность. В итоге возникает уникальное, авторское произведение. И смысл этого произведения может быть понят лишь в определенной коммуникативной ситуации: как отмечал М. Бахтин, конкретное высказывание есть звено в цепи речевого общения данной сферы⁵.

Наличие в данной культуре оппозиционных структур, с одной стороны, воспроизводит ее как целостность. Но с другой, оппозиции есть тот инвариант, который обуславливает перспективу понимания разноязычными людьми друг друга. Этот морфогенез культуры изоморфен давно отмеченной (Г. Хакен, Р. Том) полярности функционирования механизма головного мозга, а также явлению удержания оппозиций в структуре сознания (Ж.-Ж. Руссо, К. Леви-Стросс). Так формулируется и любая проблемная ситуация. Действительно, она фиксирует одновременно наличие противоречивых, альтернативных утверждений. Вспомним, например, парадоксально звучащие принципы неклассической физики. Диалектика начала в качестве проблемно-ориентированной исследовательской программы развивает потенциал проблематизации и воспроизводится в разнообразии языков культуры в незавершенности и неоднозначности предлагаемых решений.

Общим основанием всех культур, на котором они могут со-общаться, взаимодействовать, не теряя своих уникальных особенностей, является специфическое для каждой культуры «бесконечно возможностное бытие» [Библер В.С., 1991, с. 395–396], которое реализуется главным образом в синергетике языков культуры. Разрешение проблем с помощью синергетики языков культуры имеет различные степенные воплощения, одновременно присутствующие как возможности. Подразумеваются «ощупывающие» аппроксимации между договоренностями бесконфликтного согласования и контигентным (случайным) соглашением возможностей, когда налицо «отсутствие необходимости, субстанциональной устойчивости, бытие не через себя, а через иное» [Шелер М., 1994, с. 409].

Таким образом, культура воспроизводится в неполноте перевода, в невозможности перевода непереводимого на иной язык культуры, язык иной культуры, «язык» некультурного. Подчеркнем, что в случае полного перевода нужда в данном языке просто отпала бы — он стал бы «избыточным», «дублирующим» для культуры в целом. Поэтому в основании любой культуры есть некая «невозможная возможность» [Мамардашвили М.К., 2011] — это невозможность ее полной реализации и «окончательного» порядка. А по сему рассматриваемая диалектика начала, по сути своей являясь проблемно ориентированной исследовательской программой, воспроизводящей и поддерживающей конструктивный потенциал самой проблематизации, устойчиво воспроизводится (в разнообразии языков культуры) в процессе становления культуры в определенной незавершенности и неоднозначности предлагаемых решений, следуя дизайнерской, проективной разработке⁶.

Но поскольку «все новые возможности имеют тенденцию воплощаться, чтобы создавать опять новые возможности» [Popper К.R., 1990, р. 18], поддерживая неиссякаемым родник обновления культуры, то «перевод непереводимого оказывается носителем информации высокой ценности» [Лотман Ю.М., 2000, с. 16] Язык культуры в этой ситуации, выходя за свои пределы в иную реальность, теряет свою устойчивость, колеблется между катастрофой своей актуальной недостаточности и утратой самого себя в избыточной потенциальности. Реальность возможного, иного сказания об основаниях и способах существования языков культуры образует реальность инициации напряжения между устоявшейся нормой, которая только и становится замечаемой при отходе от нее, и нарождающимся новым смыслом и устанавливающей его нормой. Движение в среде потенционального возможно тогда, когда имеется язык и нечто отличное от него — иной язык, или некая неязыковая реальность, как в самом языке (его нереализованная возможность выражения самого себя), так и вне его. Эта дуальность (как необходимый минимум) совместного содействия языков культуры создала стереотип культуры; например, текст литературы нуждается в иллюстрации, а картина — в подписи. То, что воспринимается всегда в двух языках [Лотман М.Ю., 2000].

Способность «к передаче непереводимой информации» [Рикер П., 1999], способность сочетать в одно и то же время как минимум два языка (двух разных мыслей, взглядов, намерения, желаний), предоставление возможности «стреоскопического видения» (У. Биделл Стэнфорд), как было давно отмечено, принадлежит метафоре. Способность метафоры к такого рода семантическому движению (phora) делает ее ответственной за категориальный сдвиг, за сокращение расстояния противостояния между ее образующими оппозициями, помечает движения в результате совместного действия (синергетики), фиксирует смену норм.

Метафора — ключевой момент в понимании диалектики начал и проведения опыта предельного не только потому, что применение термина «синергетика» к взаимодействию языков культуры можно рассматривать одним из актуальных и ярких случаев проявления метафорической функции языка. Метафорическая функция языка, являясь одним из основополагающих конститутивных условий его существования, ответственна за изменчивость употребления старых понятий и образование новых. Рассмотрение метафоры как конкретного механизма сближения разнокачественных и разнонаправленных движений как внутри отдельного языка культура, так и между ними, дает возможность по-новому посмотреть в свете синергетики языков культуры на традицию рассмотрения соотношения языков естественнонаучного и гуманитарного знания, которая неявным образует «механику» проведения схему действия опыта предельного, порождающего творческую ситуацию обновленного смыслопорождения⁷.

Отметим в заключении, что идея о влиянии внеязыковой среды на понимание исходного текста была, в том числе, сформулирована еще нашим соотечественником М. Бахтиным: любое высказывание «обрамлено и отграничено сменой речевых субъектов, и оно непосредственно отражает внесловесную действительность (ситуацию)» [Бахтин М.М., 1986, с. 453]. Смысл высказывания объединяет как формальные элементы языка, так и экстралингвистическую реальность, роднит языки культуры и языки науки и тем самым указывает на многообразие форм начальной диалектики [Киященко Л.П., 2023].

Так появляется уникальное произведение, смысл которого можно понять лишь в конкретной коммуникативной ситуации, ибо всякое высказывание есть звено в цепи речевого общения и обращения в выбранной сфере взаимодействия, которая порождает эффекты творческих озарений⁸.

¹ История трансдисциплинарности, ее теоретическое развитие и практическое применение на фоне ценностных представлений о реальности — смотри статью Н.Р. Сабаниной «Синтез знания как ценность науки» [Сабанина Н.Р., 2024].

² О.Б. Панова, статья «Язык искусства — язык образования (на основе русской философии и русского искусства)» [Панова О.Б., 2024], в которой представлена одна из возможных форм реализации подобных возможностей

³ Функции метафорического переноса.

⁴ См.: в статье Бесковой И.А. «Язык, смысл, осознанность: аспекты обусловленности» [Бескова И.А., 2024] предлагается ракурс углубленного истолкования истоков возникновения образно-символических средств репрезентации опыта, который позволяет трансформировать оптику восприятия когнитивного потенциала человека в контексте более базовых ресурсов обновленного восприятия мира субъектом.

⁵ См.: более детальный анализ возможностей выбора начальных условий междисциплинарного исследования содержится в статьях Малкова С.М. «Концепция смерти автора и проблема посттворчества в цифровую эпоху» [Малков С.М., 2024] и Филипенок С.А. «Личностный язык в науке и искусстве» [Филипенок С.А., 2024].

⁶ См.: Степанова Г.Б. в статье «Наука и искусство в дизайн-проектировании: история и современность» [Степанова Г.Б., 2024] основательно излагает и подчеркивает, что существенную роль в реализации методологии междисциплинарности в случае дизайнерского проектирования играет интенция на творчество, преобразования, поиск нового в зависимости от времени и авторского способа видения и возможностей его выражения.

⁷ См.: Смирнова Н.М. в статье «Образные схемы как когнитивная основа языковой артикуляции» [Смирнова Н.М., 2024] рассматривает конструктивный потенциал метафорических переносов в герменевтике толкования существующих образных схем в когнитивистике.

⁸ Свою версию толкования проблемы взаимоотношения грамматики языка и внеязыковой реальности предлагает Михайлов И.Ф. в своей статье «Как насвистеть то, что нельзя высказать» [Михайлов И.Ф., 2024] в этом разделе журнала. В качестве возможного решения предлагается концепция «показывания», которую как альтернативу «высказыванию» предложил в свое время Л. Витгенштейн.

About the authors

Larisa P. Kiyashchenko

Author for correspondence.
Email: larisakiyashchenko@gmail.com
ResearcherId: J-4925-2018

Doctor of Philosophy, Leading Researcher

References

Supplementary files