«Мы дадим прочесть тебе, и ты не забудешь!» (Коран, 87: 6). Рассказ о казанском хане и ловком везире

Полный текст

Излишне говорить о том, какую огромную роль играл Коран в литературной жизни мусульман Волго-Уралья.

В фонде Ризаэтдина Фахретдина сохранился весьма любопытный текст, который имеет прямое отношение не только к восприятию текста Корана в тюркской среде, но и, как кажется, к истории Казанского ханства¹.

Первый лист с оборотом занят своего рода предисловием на арабском языке, посвященном вопросам стилистики. Текст написан коричневыми чернилами почерком насх.

На обороте синими чернилами пометка Ризаэтдина Фахретдина: على الچقرى ترجمه سنه, т.е. «к переводу ʻАли ал-Чукри»². Какой перевод имелся в виду и сохранился ли он, мне выяснить не удалось. Далее автор (переписчик?) переходит на тюрки.

Архив востоковедов ИВР РАН (Санкт-Петербург), ф. 131, оп. 2, ед.хр. 57, л. 102об.

Archive of Orientalists of the St. Petersburg Institute of Oriental Manuscripts of the Russian Academy of Sciences, f. 131, op. 2, storage unit 57, sheet 102 turn.

Архив востоковедов ИВР РАН (Санкт-Петербург), ф. 131, оп. 2, ед.хр. 57, л. 103.

Archive of Orientalists of the St. Petersburg Institute of Oriental Manuscripts of the Russian Academy of Sciences, f. 131, op. 2, storage unit 57, sheet 103.

Текст

[л.102об.]

لطيفه

قازان خانى ننك بر وزيرى بار ايدى سنقرنيك قلانيس

 ديب نام دارايدى بركون خان برله وزيرآراسنده مخالفه توشدى وزير

خان دان قورقب قاچدى ايكنچى بر سلطان غه باروب وزيرليك بابنى آچدى

[л.103]

خان اطرافنده غى شاه لاره وسلطان لاره پوبليك ساچدى بويله:

بسم الله و الصلوة على رسول الله اما بعد سنقرنيك قلانيس

ار ڡراں كر حدسں اكردرا ىحا سدا سود ٮد ٮحاٮرسااٮه

والسلام

بو يارليق قايو سنقربيك قرارلانغان شاه غه ايروسدى شاه بو يارليق نى

آلدى سنقربيك آلديغه سالدى بونى اوقوب مضموننى بنكا تفهيم قلينك ديب

سنقربيك خفيهً اوقوب بلدى توغرى اوقوسام مزموماً قايتارورلار ديوب

حيله قيلدى اما بعد سنقربيك فلاتنيس از قرآن كريحته است ديب الخ

تقريرايلادى يعنى سبح اسم ربك الاعلى سوره سى بزده كى قرآن كيسلكان

يوعالغان اگر آنده تابلسه بزلره يبارنكزديوب اوتنكان ديب تحريرايلادى

چونكه سبح اسم ربك الاعلى سوره سى قزانغه كلدى قازان خان اولوق شاه غه

بيك قاتى سوزلر يازدى بزده بو سوره يوقمُنى بزده بو سوره شول قدر

شول قدربارديوب استكثارايلادى سن بو سوره ايله بنى قورقوتماقچى

بولغان سن ديوب استكبارايلادى عاقبتنده بوخط نى

فاقبلونى نقطه سز يازغان حطكبك مقاتله‌کا سبب بولدى ديمش لر

والعهدة على الراوى والسلام

Перевод

«У казанского хана был один везир. Звали его Сонкорник³ Каланис. Однажды между ханом и везиром возникла ссора. Везир, убоявшись хана, бежал. Придя к другому султану, он получил там чин везира⁴. Хан же отправил соседним шахам и султанам такой ярлык⁵:

Во имя Аллаха и молитвы за посланника Аллаха! А после этого: Сонкор-бик Каланис….⁶

ار ڡراں كر حدسں اكردرا ىحا ٮىدا سود ٮد ٮحا ٮرسااٮد

И мир!

Итак, этот ярлык говорил шаху, что делать с Сонкор-биком. Шах взял этот ярлык и послал за Сонкором. Прочитав его, он сказал Сонкору: «объясни мне его смысл». Сонкор прочитал его потихоньку и (все) понял. «Если я прочту его верно, меня вернут назад, унизив». Он схитрил, сказав: «А после: Мы дадим прочесть тебе, и ты не забудешь из Корана ушло. И так далее»⁷. – И так объяснил: «То есть, это о суре «Славь имя Господа твоего Всевышнего»⁸. – «В нашем Коране она отсутствует. Если найдется у вас, отправьте нам». Казанский хан написал великому шаху очень плохие слова, потому что сура «Славь имя Господа твоего Всевышнего» дошла до Казани. Разве нет у нас этой суры? У нас эта сура еще как есть. Так говоря, он действовал надменно». «Ты хотел напугать меня этой сурой?» – и проявил высокомерие. В конце он написал без точек слова «примите письмо». Говорят, [прочитанные как] «Я убью тебя», они стали причиной убийства.

А за верность этого я не ручаюсь⁹. И мир!»¹⁰.

Перед нами латифе (анекдот). В чем соль этого анекдота? В умелом обыгрывании имени везира и названия города Казани с аятами Священного Корана. Дело в том, что форма имени везира – видимость тюркского или даже греческого имени. В действительности это слова 6-го аята той же суры 87 «Всевышний»: «санукриука фалатанса» سَنُقْرِئُكَ فَلَاتَنسَى

«Мы дадим прочесть тебе, и ты не забудешь».

Умный везир превращает свое неогласованное имя в 6-ой аят 87 суры, неогласованный топоним Казань в название Священной книги, а персидский текст с просьбой вернуть его хану в просьбу о присылке в Казань «пропавшего» там аята. Тем самым «Сонкор-бик Каланис» меняет суть письма, спасая себя от неминуемой казни.

Похожий прием ловкого использования текста Корана (вернее, искажения его первоначального смысла) для достижения корыстных целей встречается в средневековой литературе, при этом не арабской, но тесно связанной с исламом. Так, в одной из персидских новелл некто Башар (возможно, Бишр) вынудил некоего Лавваха через судью заплатить ему 19 динаров, аргументируя это айатом لَوَّاحَةٌ لِّلْبَشَرِعَلَيْهَا تِسعَةَ عَشَرَ  (лаввахатун ли-л-башари алайха тис’ата ‘ашара) (Коран, 74: 29–30) [1, c. 105, 305]: то есть, как бы «Лаввах должен Башару девятнадцать (динаров)» [6, c. 48]^[11].

В действительности конечно, в этих двух айатах Корана речь идет совсем о другом. В мрачном и очень впечатляющем описании геенны говорится об адском пламени в Преисподней: «Откуда ты мог знать, что такое Преисподняя? Она не щадит и не оставляет. Она жжет человеческое тело. При нем девятнадцать [ангелов-стражей ада – И.З.]». Любопытно, что этот рассказ о Башаре и Лаввахе был довольно рано переведен с фарси на татарский язык и известен нам по рукописи из собрания Центра письменного и музыкального наследия ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ. Этот сборник носит название «Маджмуа ал-хикаят» (مجموع الحكايت) и состоит из двух частей. Первую часть с персидского языка на татарский перевел Нурмухаммад бин Галим. Вторую часть перевел Мухаммадрахим бин Рафик Казани. Переписчик – он же. Переписана рукопись была в 1785 г.¹²

Судя по всему, публикуемый анекдот о «Сонкор-бике Каланисе» также имеет персидское происхождение (в том смысле, что он скорее всего возник в тюркской среде, где хорошо знали фарси). Относится ли он к эпохе Казанского ханства? Вполне возможно, хотя надо понимать, что никаких известий о существовании в этом государстве должности везиря при хане мы не имеем. Впрочем, как пример обыгрывания слов анекдотического свойства, этот рассказ вполне мог появиться в Поволжье еще в раннее Средневековье. Ведь основан он на разнице в чтении арабского языка и тюркской речи, записанной арабским письмом. Тюрки и арабы столкнулись с этой проблемой, как только Ислам проник в тюркскую среду, и началось знакомство с Кораном. Примеры такой арабо-тюркской омонимии с примерами из Священной книги мы встречаем еще у Махмуда Кашгарского (XI в.) [4].

Автор этого короткого текста, видимо, был неплохо знаком с риторическими приемами, усиливающими восприятие текста. Он использует ритмический рисунок тюркской речи с глагольными окончаниями отрезков предложения; намеренно играет близкими по написанию и звучанию арабскими словоформами ( مزموماً- مضموننى استكبار- استكثار ;).

Весьма возможно, что ключ к разгадке авторства – пометка Ризаэтдина Фахретдина на заглавном листе рукописи с упоминанием Мухаммад-Али ал-Чукри (Гали Чокрый). Этот суфий, весьма плодовитый поэт и высокообразованный представитель мусульманского духовенства Волго-Уралья (1827/28 – 1889), первая печатная книга которого будет посвящена правильному чтению Корана, а переписка рукописей была одним из основных его занятий.

Мухаммад-ʻАли Чукри уделял пристальное внимание технической стороне поэзии. Языки мусульманских тюркских народов в большинстве своём не имеют долгих гласных, поэтому доведённая до совершенства арабскими и персидскими поэтами ритмическая система ‘аруд, построенная на чередовании долгих и кратких слогов, была приспособлена к тюркским языкам за счёт создания сложной системы приравниваний: открытые слоги считаются краткими, закрытые – долгими, арабские и персидские заимствования сохраняют исконную долготу и краткость. Мастерство поэта включало в себя, в том числе умение создавать соответствующие нормам ‘аруда и одновременно звучащие живо строки и требовало не только таланта, но и изощрённых расчётов. Мухаммад-ʻАли Чукри владел этой техникой достаточно хорошо, его стихи можно прочитать без запинок. Классическая арабская, персидская и ориентирующаяся на них тюркская поэзия базируется на строгих формах строфы с чётко определёнными схемами рифмовки. Мухаммад-ʻАли Чукри и здесь достиг большого мастерства. Его излюбленными приёмами было создание касыд, в которых рифмовались не только концы бейтов, но и четверти внутри них, то есть получалась касыда, каждый бейт которой представлял строфу мурабба‘. Поверх филигранно сложной рифмовки ложился тавших – актростих. Именно так написан opus magnum поэта – агиографический справочник «Знамёна предводителя». Начальные строки бейтов в поэмах Мухаммада-ʻАли Чукри обычно представляют собой его подпись, имя того, кому посвящено произведение или содержат важные даты, зашифрованные в численных значениях букв [5].

Важно, что Казань и ее история занимали в творчестве Чукри заметное место: он написал «Мадх-и Казан» – стихотворную хвалу городу и его истории, в которой сравнивал татарскую столицу с Дамаском и Багдадом, проводя при этом прямую преемственность между Казанью и древним Булгаром [3, c. 513–524]¹³.

ʻАрифуллах б. ʻАли (Гарифулла Кииков, сын Чукри) состоял в переписке с Р. Фахретдином и мог снабжать того сведениями о своём отце для «Асар». Сохранилось письмо Киикову от Мурада Рамзи, где тот извиняется, что не написал об ʻАли Чукри в примечаниях к переводу «Рашахат»¹⁴. Это свидетельствует о том, что сын прилагал усилия к увековечению памяти отца. Р. Фахретдинов действительно составил короткий очерк об ʻАли Чукри, который вошёл в последний том «Асар», опубликованный уже посмертно. Среди прочего он упоминает хорошее знание арабского языка у ʻАли Чукри. Возможно, документ рассматривался Р. Фахретдином как материал для характеристики ʻАли Чукри в биографическом очерке, а не как прямой источник сведений о его биографии. С большой вероятностью документ написан рукой сына ʻАли Чукри ʻАрифуллаха.

Часть рукописей Мухаммад-ʻАли и его сына ʻАрифуллаха были в 1925 г. переданы муфтию Ризаэтдину Фахретдину, который отправил их вместе со своими документами академику А.Н. Самойловичу. Сейчас они хранятся в Институте восточных рукописей Российской академии наук в Санкт-Петербурге, составляя отдельный фонд. Именно в его составе и хранится публикуемый анекдот. Вполне возможно, что поэта и тонкого знатока языков, воспитанного в персидском каноне ʻАли Чукри привлекла эта новелла.

Анекдоты-латифе появились в арабо-персидской литературе очень рано [7]. Жанр латифе проник в османскую словесность: достаточно вспомнить Латифе Лямии и знаменитые рассказы о 40 везирях. Латифе в татарской литературе также были хорошо известны и источником его появления была, скорее всего, Средняя Азия: пример казанского сборника 1785 г. это хорошо доказывает.

В новое время к нему обращались и классики. Можно вспомнить сказочную повесть Каюма Насыри о жизни и деятельности известного восточного ученого, философа и поэта Авиценны. Это перевод-переработка забавных и поучительных историй о мудреце Абу ʻАли Ибн Сина и его брате Абульхарисе, в которой действуют падишахи Багдада, Бухары, Кирмана, царь Египта и проч. Первое ее издание выпущено в 1881 году [2].

Как бы то ни было, «Лятифе о казанском хане и его везире» – не просто интересный и забавный анекдот, но поучительная филологическая головоломка, пришедшая на ум искушенному знатоку трех языков ислама – арабского, фарси и тюрки.

Благодарность: Автор выражает благодарность И.Р. Саитбатталову за помощь, оказанную в процессе написания статьи.

¹ Архив востоковедов ИВР РАН, ф.131, оп.2, ед.хр. 57, лл.102–103.

² Или же даже «к биографии ʻАли ал-Чукри», если воспринимать слово ترجمه в более узком значении.

³ Написано именно с такой огласовкой. Ниже он пишется в виде Сонкор-бик.

⁴ Дословно: «открыл врата своего везирства».

⁵ К этому слову переписчик сделал пояснение: آبياڨ لينيه т.е. «объявление». В действительности в тексте написано не «ярлык», а слово «публик». Вероятно, автор и переписчик текста хотел написать: «публичное объявление».

⁶ Дальше идет неогласованный арабографичный текст на персидском: از قزان گریخته‌ست اگر در آنجا پیدا شود بدينجا برساند «Сонкор Каланис убежал из Казани, если появится отошлите [его] сюда». Далее в ответе Сонкора шаху он читает его по-арабски (8-я строка).

⁷ Т.е. по тексту – «если найдется у вас, то пришлите».

⁸ Коран, 87:1.

⁹ Расхожее арабское выражение. Дословно значит: «ответственность лежит на рассказчике этого».

¹⁰ Т.е. конец.

¹¹ Рукопись ИВР РАН А 103 (Средняя Азия (?), XVIII в.). (17-ый рассказ в рукописи ИВР РАН, переписанной в Средней Азии в XVIII в.). Указанием на эту параллель я обязан Д.А. Морозову.

¹² Лист 38. Рукопись оцифрована. Режим доступа: http://miras.info/projects/mirasxane /manuscript/209-madzhmug-al-hikajat.html (дата обращения 11.08.2023).

¹³ Впрочем, мы до конца не можем быть уверены, что в тексте речь действительно идет о хане Казани на Волге, а не о хулагуидском «Газан-хане».

¹⁴ Мурад Рамзи, по мнению М. Кемпера не упоминал Чукри в своих текстах сознательно [3, c. 496].

Об авторах

Илья Владимирович Зайцев

Автор, ответственный за переписку.
Email: ilyaaugust@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-9862-8511
ResearcherId: C-7839-2018

 доктор исторических наук, старший научный сотрудник

Список литературы

Дополнительные файлы