«Эхо войны» в Югре: проблема учительской безработицы в 1945–1955 гг.
- Авторы: Кирилюк Д.В.1
-
Учреждения:
- Бюджетное учреждение высшего образования ХМАО-Югры «Сургутский государственный университет»
- Выпуск: № 4 (2024)
- Страницы: 57-70
- Раздел: Отечественная история
- URL: https://journal-vniispk.ru/2311-1402/article/view/278674
- DOI: https://doi.org/10.36906/2311-4444/24-4/06
- ID: 278674
Цитировать
Полный текст
Аннотация
Исследование посвящено изучению одной из самых актуальных в отечественной исторической науке тем – влиянию последствий Великой Отечественной войны на послевоенное развитие советского общества. Автор на основе методов анализа и синтеза, историко-генетического и статистического методов, а также метода интервью предпринимает попытку выявить проявления и последствия «эха войны» применительно к системе школьного образования Ханты-Мансийского национального округа. Главная цель исследования состоит в поиске ответа на вопрос, существовала ли в регионе, также, как и в других областях СССР, в первое послевоенное десятилетие проблема трудоустройства учителей, вызванная сокращением количества детей школьного возраста. В статье последовательно проанализированы основные показатели развития школьного образования Югры в 1945–1955 гг., такие как изменение общей численности школ, соотношения различных типов школ и количества учащихся в них. В результате этого в исследовании выявлено существенное несоответствие между уменьшением в 1950–1955 гг. общего числа школ в регионе и заметным ростом количества учителей, что по мнению автора, доказывает наличие в первой половине 1950-х гг. учительской безработицы в регионе. Местные власти пытались исправить данную ситуацию, но не имели для этого достаточных полномочий. Вместе с тем, делается вывод о том, что степень влияния безработицы в Ханты-Мансийском национальном округе на разные категории учителей не была одинаковой. Наиболее сильно безработица затронула в 1952–1955 гг. условия работы учителей начальных школ, а наименее заметной она была среди учителей национальных школ.
Ключевые слова
Полный текст
В современной отечественной историографии истории советского школьного образования все чаще появляются исследования, посвященные изучению проблем, которые ранее, в силу ряда причин идеологического характера либо специфики источниковой базы, не находились в центре внимания ученых-историков. В числе малоизученных вопросов по-прежнему можно назвать учительскую безработицу в Советском Союзе, достигшую своего апогея в середине 1950-х годов. Она стала одним из наиболее болезненных последствий Великой Отечественной войны, признаком так называемого «эха войны», отразившегося в системе народного образования страны проблемой не родившихся в 1941–1945 гг. детей.
Общие контуры масштабов трудностей, с которыми столкнулись школы страны в связи со снижением рождаемости представлены в исследовании Г.М. Ивановой. Согласно ее сведениям, в 1955 г. количество детей в возрасте 7–13 лет столь существенно сократилось, что составляло всего 60% от уровня 1940 г. Даже в группе детей от 0 до 6 лет (то есть рожденных в 1949–1955 гг.) наблюдалось некоторое уменьшение – в сравнении с последним довоенным годом количество таких детей составляло 98%. Рост же количества учащихся в 1955 г., по сравнению с 1940 г., наблюдался только в старшей возрастной группе (14–17 лет) – 116%, что было связано не только с тем, что они были рождены до войны, но и с присоединением к СССР новых территорий накануне 1941 года.
В целом, общее количество детей в стране в возрасте 0–17 лет сократилось на данном хронологическом отрезке с 79,2 млн. до 67,8 млн. чел (86%). Вследствие этого в середине 1950-х годов свыше 150 тыс. учителей начальных классов работали не по специальности, из них не менее 50 тыс. человек активно добивались возвращения на педагогическую работу [6, с. 115, 217].
Изучение влияния данных изменений на повседневную работу системы школьного образования советских регионов в настоящее время представлено лишь отдельными публикациями. Например, историки Г.В. Кретинин и Л.М. Фуксон признают, что в середине 1950-х гг. школы стали испытывать на практике последствия Великой Отечественной войны, а именно сокращение количества учащихся 5–7 классов [27, с. 120]. Однако и они не показывают примеры данных изменений на конкретной территории – Калининградской области.
Вместе с тем, представляется чрезвычайно важным проследить влияние «демографической ямы», вызванной последствиями трагических событий 1941–1945 гг., в удаленной советской провинции, регионах, подобных Ханты-Мансийскому национальному округу, поскольку они, находясь в это время на периферии демографической и социально-экономической истории Советского Союза, позволяют выявить наиболее характерные черты данных процессов.
Доказательная база исследования основана на комплексе делопроизводственных и статистических материалов Ханты-Мансийского окружного отдела народного образования за 1945–1955 гг., хранящихся в Государственном архиве Югры. Источниками работы послужили также свидетельства учителей региона, опубликованные в сборниках воспоминаний жителей края, дополненные интервью Д.В. Кирилюка с бывшими педагогами 1950-х годов – Л.Е. Пачгановой и М.К. Волдиной. Ведущими методами в работе выступили историко-генетический и статистический методы, метод интервью, а также общенаучные методы анализа и синтеза, позволившие всесторонне изучить проблему учительской безработицы в округе и систематизировать полученные данные.
Статистические сведения об основных показателях развития школьного образования на территории Югры в рассматриваемый период времени, на первый взгляд, не позволяют увидеть прямые последствия пережитой советским обществом войны (см.: табл. 1).
Таблица 1
Численность школ и учащихся в Ханты-Мансийском национальном округе в 1945–1955 гг. [Составлено по: 11, л. 1; 13, л. 6; 14, л. 2-5; 23, л. 15-16, 24, 26; 25, л. 1]
1945 г. | 1950 г. | 1953 г. | 1955 г. | Процент изменения | |
Общее количество школ в крае, в т.ч.: | 257 (100%) | 264 (100%) | 250 (100%) | 232 (100%) | - 9,7% |
Начальных школ | 204 (79,4%) | 198 (75%) | 178 (71,2%) | 161 (69,4%) | - 21,1% |
Семилетних школ | 47 (18,3%) | 59 (22,3%) | 64 (25,6%) | 59 (25,4%) | + 25,5% |
Средних школ | 6 (2,3%) | 7 (2,7%) | 8 (3,2%) | 12 (5,2%) | + 100% |
Городских школ | 5
| 14 | 10 | 12 | + 120% |
Сельских школ | 252 | 250 | 240 | 220 | - 12,7% |
Общее количество учащихся в школах | 18013 чел. | 19175 чел. | 17013 чел. | 15790 чел. | - 12,3% |
Среднее количество учащихся в школе | 70 чел. | 73 чел. | 68 чел. | 68 чел. | - 2,9% |
Как видно из данных таблицы 1, период 1945–1950 годов был временем поступательного совершенствования всех сторон системы школьного образования Ханты-Мансийского национального округа. В первую очередь, это выражалось в росте общего числа школ, увеличении в их структуре количества семилетних, средних и городских общеобразовательных учреждений за счет снижения числа начальных сельских школ. Наряду с этим, возрастало количество учащихся в учебных заведениях общего образования региона. Очевидно, что данные успехи достигались за счет возвращения страны к мирной жизни и повышения внимания государства к проблемам образования населения.
Увеличение числа школ и количества учащихся тем более показательны, учитывая тот факт, что уже в первые послевоенные месяцы территорию Югры стали покидать дети, эвакуированные сюда в годы Великой Отечественной войны. Наиболее значительным явлением в данном смысле было возвращение домой детей блокадного Ленинграда. По данным К.Г. Букреневой, в 1944 году в Ханты-Мансийском национальном округе проживало не менее 1220 ленинградских детей, которые в июне 1945 г. стали возвращаться домой [3, с. 71-72].
Поэтому можно утверждать, что реальный рост количества учащихся из числа местного населения был существенно большим. Он достигался прежде всего за счет ужесточения позиции государственно-партийных органов в отношении детей и подростков, которые не ходили в школу. Например, в 1951/52 уч.г. школы и партийно-хозяйственные работники Ларьякского района были жестко раскритикованы за невыполнение плана по всеобщему охвату обучением детей, а именно, за то, что два ученика из 1036 школьников этой территории решением Нижневартовского сельсовета вместо школы были направлены на лесозаготовки. Более того, в выводах Ларьякского районного отдела образования стало звучать требование не допускать отсева из школ без уважительной причины ни одного учащегося [21, л. 36-37, 48].
Второй не менее важной причиной роста количества обучающихся в югорских школах и увеличения с связи с этим в 1945–1950 гг. среднего числа учащихся в отдельной школе было то, что в местные учебные заведения во второй половине 1940-х годов продолжали поступать учащиеся, рожденные в довоенное время, отличавшееся высокой рождаемостью в стране. Но к концу десятилетия в школы Советского Союза в целом и Ханты-Мансийского национального округа в частности, стали приходить дети, родившиеся уже в годы войны. Это привело к серьезным проблемам в деятельности начальных школ, которые являлись самым массовым типом учебных заведений в Югре. Не случайно их число уже к концу 1940-х годов сократилось на 6 единиц.
Однако настоящие трудности, как следует из данных таблицы 1, начались в системе школьного образования Ханты-Мансийского национального округа в первой половине 1950-х годов. Школьная сеть в крае стала стремительно сокращаться, в итоге за 10 лет уменьшившись на 9,7%. На первый взгляд, можно предположить, что речь идет о продолжении объективного процесса уменьшения числа начальных школ под воздействием возрастания количества неполных средних и средних общеобразовательных учреждений. Их число действительно сократилось более чем на 21%. Однако эти же данные указывают и на то, что в 1950–1955 гг. прекратился также рост семилетних школ и только количество средних школ выросло почти в два раза – с 7 до 12 учебных заведений. То есть очевидно, что данные изменения не были связаны с реализацией государственной политики по переходу ко всеобщему семилетнему обучению, начатой в конце 1940-х годов, так как число этих школ также перестало расти.
Не может быть в полной мере это снижение объяснено и государственной политикой по укрупнению колхозов, проводившейся в период позднего сталинизма. Несмотря на то, что часть школ в Ханты-Мансийском национальном округе действительно была закрыта на рубеже 1940-х – 1950-х годов по данной причине [21, л. 57], она не объясняет тот факт, что в эти же самые годы произошло наиболее серьезное снижение общей численности учащихся местных школ. В первой половине 1950-х годов она уменьшилась на 17,7%, полностью нивелировав рост второй половины 1940-х годов. Общее снижение количества обучающихся по итогам десятилетия составило 12,3%. Среднее же число учащихся в одной школе в 1955 г. оказалось даже меньшим, чем в 1945 г.!
Возможно также предположить, что столь значительные изменения были вызваны особым, ссыльным статусом территории Ханты-Мансийского национального округа в данные годы. Исследования Н.И. Загороднюк, А.С. Иванова и Л.В. Алексеевой [1; 2; 4; 5; 7; 8] показывают, что край в 1930-е годы стал местом ссылки большого числа раскулаченных крестьян из разных областей страны, а в 1940-е годы в регион также были высланы представители многих депортированных народов – финны, молдаване, немцы, калмыки и др. Тем не менее, по сведениям А.С. Иванова, реальный процесс возвращения на малую родину бывших спецпереселенцев был значительно растянут во времени, вплоть до конца 1950-х годов [8, с. 121-123]. Поэтому сам по себе он не может объяснить существенного сокращения количества югорских учащихся уже в 1950–1953 гг. на 2 тыс. человек. Все вместе взятое заставляет говорить о том, что единственным возможным объяснением данным изменениям была «демографическая яма» и уменьшение на 3,5 тысячи человек (17,7%) количества учащихся в Югре – это реальные последствия войны для народонаселения отдельно взятого, удаленного советского региона.
Данная точка зрения находит многочисленные подтверждения в документах рассматриваемого времени. В отдельных справках Ханты-Мансийского окружного отдела народного образования уже в 1951 г. говорилось о том, что в некоторых населенных пунктах контингент детей школьного возраста составлял всего 5–8 человек, что и вызывало необходимость «эти карликовые школы закрыть» [15, л. 51]. Не случайно, в списке закрытых начальных школ только в 1955/1956 уч. г. окружным отделом народного образования перечислялись 11 подобных учебных заведений, еще ряд начальных школ были объединены. Во всех случаях главной причиной этих преобразований вновь называлась малочисленность учащихся [24, л. 71].
Остановимся теперь на вопросе о том, как изменилась численность педагогических работников в Ханты-Мансийском национальном округе в первое послевоенное десятилетие.
Представленные в таблице 2 сведения однозначно указывают на то, что в 1945–1955 гг. на территории Ханты-Мансийского национального округа произошел существенный рост не только общей численности учителей (+37,3%), но также не менее заметное повышение уровня их квалификации. Наиболее значительным было увеличение количества педагогов с высшим образованием (+134,1%), а также со средним и средним специальным образованием (+66,5%). На этом фоне серьезно сократилось число учителей, не имевших законченного среднего образования. К середине 1950-х годов такие педагогические работники составляли уже несущественную величину – 1,4%.
Таблица 2
Педагогические кадры Югры в 1946–1955 гг.
[Составлено по: 12, л. 17; 16, л. 228; 22, л. 1; 26, л. 110]
| 1946 г. | 1950 г. | 1952 г. | 1955 г. | Процент изменения |
Всего учителей | 837 чел. (100%) | 1024 чел. (100%) | 1089 чел. (100%) | 1149 чел. (100%) | +37,3% |
Из них женщин | 698 чел. (83,4%) | 817 чел. (79,8%) | 860 чел. (79%) | 865 чел. (75,3%) | +23,9% |
С высшим образованием | 44 чел. (5,3%) | 65 чел. (6,3%) | 83 чел. (7,6%) | 147 чел. (12,8%) | +134,1% |
Со средним и средним специальным образованием | 592 чел. (70,7%) | 908 чел. (88,7%) | 975 чел. (89,5%) | 986 чел. (85,8%) | +66,5% |
С неполным средним образованием | 101 чел. (12,1%) | 51 чел. (5%) | 31 чел. (2,8%) | 16 чел. (1,4%) | -84,2% |
Данные успехи были, конечно же, связаны с деятельностью советских университетов, педагогических институтов и педагогических училищ, которые в эти годы существенно увеличили выпуск студентов. Например, как утверждает Г.М. Иванова, только в 1946–1950 гг. сеть учительских институтов возросла в Советском Союзе со 107 до 140 учреждений, а количество студентов в них – с 26 до 49 тысяч. В 1953 г. в РСФСР насчитывалось также 86 пединститутов с общим числом студентов 94 тыс. человек [6, с. 210]. Благодаря существовавшей в СССР системе распределения на работу молодых специалистов, часть выпускников педагогических учебных заведений страны оказывалась и на территории Югры. Кроме того, свою важную роль продолжало играть Ханты-Мансийское педагогическое училище, осуществлявшее подготовку учителей для начальных классов, в том числе и национальных школ.
Вместе с тем, сравнение материалов таблиц 1 и 2 показывает, что имелось заметное несоответствие между уменьшением на 9,7% общего количества школ в крае и увеличением на 37,3% числа местных педагогов. Даже с учетом начала в конце 1940-х гг. государственной политики по переходу ко всеобщему семилетнему обучению столь существенная разница в цифрах ставит вопрос о наличии в Югре в первой половине 1950-х гг. серьезных проблем с трудоустройством учителей. Об этом же свидетельствует и прекращение в округе в данные годы роста числа семилетних школ, которые могли бы быть местом работы для молодых педагогов. Появление же в регионе шести новых средних школ не могло автоматически способствовать устройству на работу более чем 300 новых учителей.
В связи с этим актуальным является вопрос о том, насколько власти Ханты-Мансийского национального округа осознавали данную проблему в первое послевоенное десятилетие и пытались ли каким-то образом ее решить. К сожалению, документы, посвященные обсуждению этой темы, хранящиеся в материалах окружного отдела народного образования, носят единичный характер. Судя по имеющимся у нас материалам, о влиянии Великой Отечественной войны на изменение количества учащихся в Югре руководство региона всерьез задумалось на рубеже 1940-х – 1950-х годов. В начале 1951 г. окроно подготовил специальную справку о количестве детей, родившихся в округе в 1944–1948 годах. Формат справки указывал на то, что местные власти интересовало именно число будущих первоклассников в школах Среднего Приобья в первой половине 1950-х гг.
Данные таблицы 3 свидетельствуют, что школьное руководство Ханты-Мансийского национального округа ожидало значительного увеличения числа первоклассников в регионе только к середине 1950-х гг. Общий рост количества учащихся и числа классов-комплектов в первых классах в системе образования края должен был составить за 5 лет 81,3%. До этого времени основные трудности в связи с нехваткой детей, рожденных в первой половине 1940-х годов, несли учителя начальных школ, которые, как показано в таблице 1, составляли в 1945–1953 гг. свыше 70% всех учебных заведений региона.
Таблица 3
Количество югорских детей, рожденных в 1944–1948 гг.
[Составлено по: 15, л. 81]
| 1944 год рождения 1951/52 уч.г. | 1945 год рождения 1952/53 уч.г. | 1946 год рождения 1953/54 уч.г. | 1947 год рождения 1954/55 уч.г. | 1948 год рождения 1955/56 уч.г. |
Общее количество детей (чел.) | 1182 | 1303 | 1759 | 2102 | 2143 |
Число классов | 59 | 65 | 88 | 105 | 107 |
Не случайно, в начале 1950-х годов в информационных отчетах районных отделов народного образования впервые стали возникать сюжеты о проблемах занятости югорских педагогов. Так, в отчете Березовского районо за 1952/1953 уч.г. даже появился специальный пункт «трудоустройство освобожденных учителей». Его информация дает представление о том, как решался вопрос с «лишними» педагогами в системе народного образования края, и каких основных принципов придерживалось в решении этой проблемы школьное руководство округа. В связи с сокращением трех начальных школ и классов-комплектов в Березовском районе были освобождены от работы учителя, не имевшие законченного педагогического образования. Уволенные педагоги работали продавцами, в лесной промышленности, одна из бывших учительниц устроилась на работу методистом в райпедкабинете [21, л. 208-209].
Схожая информация была представлена в отчете Ханты-Мансийского окрисполкома о ходе учебных занятий в школах округа в 1952/1953 уч.г., в котором отмечалась существовавшая в регионе практика комплектования семилетних школ Югры учителями, «выдвинутыми из начальных классов». Окружные власти подчеркивали, что не все из этих педагогов соответствовали по своему образованию и опыту работы новым задачам [19, л. 138]. То есть государственно-партийное руководство на местах допускало увольнение в первую очередь низкоквалифицированных учителей, стараясь сохранить в школе педагогов со средним или высшим образованием. Часть школьных работников правильно восприняла данную политику и стала охотнее поступать в близлежащие педагогические учебные заведения [21, л. 208].
Тем не менее, проблемы с трудоустройством на работу в школы округа учителей продолжали нарастать. В одной из справок о состоянии учительских кадров Югры, относящейся к 1955 г., было отмечено, что выпускников Ханты-Мансийского педагогического училища округ не может устроить на работу, так как вакантных мест в школах региона не имелось, а педучилище ежегодно выпускало более 70 чел. [24, л. 2].
Исходя из вышесказанного, можно утверждать, что власти округа к середине 1950-х гг. были хорошо осведомлены о существовании трудностей с поиском работы у выпускников главного педагогического учебного заведения региона. Более того, они пытались как-то справиться с этой проблемой. С данной целью, как отмечалось в справке, они неоднократно обращались в вышестоящие инстанции с просьбой «об уменьшении приема на 1-ые курсы», но вопрос оставался неразрешенным [24, л. 2-3].
В результате этого, часть выпускников педучилища трудоустраивались в детские сады, культурно-просветительские учреждения, в школы с недельной нагрузкой 4–6 часов, учителями пения, рисования, уезжали на учебу и т. д. Поэтому вторым способом решения проблемы, по мнению окружного отдела народного образования, было открытие при Ханты-Мансийском педучилище других отделений: библиотечного, пионервожатых, учителей рисования, пения, физкультуры. Работников данных специальностей Тюменский областной отдел народного образования присылал из других районов области, хотя острого недостатка в них в Югре не наблюдалось [24, л. 3], тем самым еще больше сокращая возможности для трудоустройства местных кадров.
Обобщая озвученные идеи, можно сказать, что местные государственно-партийные органы предлагали одновременно использовать два способа решения вопроса: первый, самый простой и дешевый, заключался в сокращении числа будущих педагогов. Второй предполагал открытие при педучилище отделений по другим учительским специальностям. Однако, осуществить обе идеи на практике в условиях централизованной государственной системы подготовки кадров в СССР оказалось непростой задачей, что только усугубляло проблему учительской безработицы в Югре.
Еще одной важной стороной изучаемой темы является восприятие данной ситуации самими учителями региона. К сожалению, нужно признать, что опубликованные сборники воспоминаний педагогов Тюменского Севера разных лет обходят стороной сам факт существования этого вопроса [10; 28; 29]. Многочисленные социально-экономические трудности, которые переживали в Ханты-Мансийском национальном округе педагоги в данные годы, не оставили места в их памяти проблеме безработицы как сколько-нибудь существенной. Вместе с тем, документы середины 1950-х годов указывают, что студенты педучилища были недовольны сложившейся ситуацией [24, л. 3].
Для прояснения позиции югорских учителей середины прошлого столетия нами были взяты два интервью у ветеранов педагогического труда региона – Л.Е. Пачгановой, работавшей в 1955–1991 гг. в целом ряде школ Сургутского и Ханты-Мансийского районов, а также с М.К. Волдиной, чей профессиональный путь также начался в середине 1950-х гг. в системе образования Тюменского Севера. Несмотря на различия в полученных ответах, они дают хорошую возможность сформулировать правильную оценку степени распространения учительской безработицы в округе.
По воспоминаниям Л.Е. Пачгановой, закончившей в 1955 г. Ханты-Мансийское педагогическое училище, и долгие годы работавшей в системе образования региона, после окончания педучилища у их выпуска имелись большие проблемы с трудоустройством. Лишь те учителя, у которых мужья или родственники работали начальниками, например, в леспромхозах, могли устроиться на работу в нормальную школу. Остальных «отправляли в Тмутаракань». Нередки были случаи, когда учителя, чтобы не быть уволенными из школы, соглашались делить одну ставку со своими коллегами. Многие трудоустраивались в детские сады, заведующими клубами, лишь бы не сидеть без работы [31]. Благодаря этому немалая часть выпускников педагогических заведений сумела на длительную перспективу остаться в системе школьного образования края.
С другой стороны, М.К. Волдина, которая закончила в это же самое время Ханты-Мансийское педагогическое училище, не смогла вспомнить подобных фактов и сообщила, что проблем с трудоустройством у нее и ее подруг не было [30]. Возникает вопрос о том, как обобщить взаимоисключающие воспоминания одного хронологического периода. На самом деле, данное противоречие можно объяснить, если учитывать тот факт, что в системе школьного образования Югры имелся целый ряд национальных школ, для работы в которых требовались специально подготовленные учителя, знающие языки коренных народов Севера.
На протяжении всех первых послевоенных лет в отчетах окружного отдела народного образования неоднократно звучала мысль о том, что таких педагогов в регионе продолжало не хватать. К примеру, в 1956 г. во всех национальных и смешанных школах и интернатах Березовского района Ханты-Мансийского национального округа работали 179 учителей и воспитателей, но лишь 48 педагогов (26,8%) владели родным языком учащихся. В Самаровском районе в это же самое время из 15 учителей и воспитателей национальных школ ни один не знал в совершенстве языка коренных народов [24, л. 30, 31].
Заметные проблемы в первой половине 1950-х гг. имелись и в Кондинском районе, где в 22-х национальных школах обучение на языке манси не проводилось, т.к. ни один из учителей его не знал, даже несмотря на то, что многие из них сами по национальности относились к этому народу [21, л. 6]. Окружной отдел народного образования ожидал, что Ханты-Мансийское педагогическое училище начнет выпускать учителей, владеющих языками коренных народов Севера, только с 1954 г. [21, л. 62]. В связи с этим, отсутствие в воспоминаниях М.К. Волдиной сюжетов об учительской безработице может объясняться тем, что у нее, как у педагога из числа ханты и знавшей язык этого народа, имелось больше возможностей для работы на территории округа.
Ко всему прочему, многие из национальных школ округа располагались в удаленной сельской местности и были хуже укомплектованы учительскими кадрами из-за отсутствия желания учителей ехать в эти школы, опасавшихся не только трудностей работы с детьми коренного населения, но также и менее благоприятных материальных и бытовых условий [21, л. 212]. Те же, кто соглашались на такую работу, могли в дальнейшем не переживать за свое рабочее место.
Наконец, важно понимать, что период учительской безработицы был в Югре довольно коротким, т.к. еще в начале 1950-х годов в округе отмечалась нехватка педагогов в ряде школ, и вновь прибывающие молодые специалисты быстро находили себе работу в местных учебных заведениях. Постоянно не хватало учителей-предметников, особенно учителей русского и иностранного языков, физики, биологии, химии, географии, математики. Всего только к началу 1953/54 уч.г. округу не хватало 21 педагога [18, л. 158; 19, л. 122, 138; 20, л. 99, 141-142; 21, л. 55, 109, 233-234, 266].
Эта нехватка в свою очередь лишь усугублялась высокой текучестью учительских кадров в регионе, вызванной неблагоприятными социально-бытовыми условиями их работы. Особенно острым на протяжении всего рассматриваемого периода был «квартирный вопрос». Заведующие ряда небольших начальных школ округа часто жили в зданиях вверенных им школ, а их жизненное пространство составляло 3–4 квадратных метра [15, л. 3]. Многим педагогам по нескольку лет приходилось жить, не имея даже отдельной кровати! [9, с. 280]. Показательно, что и в окружной столице г. Ханты-Мансийске в начале 1950-х годов 17 учителей нуждались в квартирах [17, л. 113].
Комплекс вышеуказанных обстоятельств способствовал тому, что вакансии педагогов в школах Ханты-Мансийского национального округа в 1945–1955 годах время от времени появлялись, еще более усиливаясь фактами неявки в Югру педагогов, распределенных из других областей страны [17, л. 124]. А во второй половине 1950-х гг., в связи с началом широких геологических изысканий в регионе и притоком нового населения, учителей в округе вновь стало не хватать.
Результаты проведенного исследования не оставляют сомнений в том, что на территории Ханты-Мансийского национального округа в первой половине 1950-х годов возникли заметные проблемы, связанные с трудоустройством на работу новых учителей. Так же, как и в других регионах страны, эти проблемы были вызваны сокращением количества детей школьного возраста в Югре на 12,3% в 1945–1955 гг., прежде всего, за счет уменьшения числа учащихся 1941–1945 годов рождения. Дополнительное давление на контингенты школьников края оказывали в данные годы отъезд из Ханты-Мансийского национального округа детей блокадного Ленинграда, и частично – спецпереселенцев.
Это в свою очередь привело к сокращению на 21,1% числа начальных школ и на 9,7% всей школьной сети. На данном фоне общее количество учителей в округе в рассматриваемое время увеличилось на 37,3%, что впервые привело к определенному переизбытку педагогических кадров в регионе, особенно учителей начальных классов, подготовка которых активно велась в Ханты-Мансийском педучилище. Органы власти Югры предпринимали безуспешные попытки повлиять на ситуацию, предлагая уменьшить прием в Ханты-Мансийское педучилище либо расширить перечень подготовки специалистов.
Вместе с тем, совокупность имеющихся материалов свидетельствует, что проблема учительской безработицы на территории Югры не была продолжительной во времени и не являлась повсеместной. Ее проявления были не столь острыми, как в других регионах СССР. Наиболее сильно она затронула учителей начальных школ в 1952–1955 годах, что привело к частичным увольнениям педагогов и их трудоустройству по смежным профессиям. Однако и у них в условиях перехода ко всеобщему семилетнему образованию имелась возможность повысить свою квалификацию и стать учителем-предметником. Еще меньше проблемы поиска работы затронули учителей удаленных национальных школ региона, от которых требовалось знание языков коренных народов. Поэтому во второй половине 1950-х годов в связи ростом численности населения Ханты-Мансийского национального округа вопрос об учительской безработице в крае был фактически исчерпан.
Об авторах
Денис Валериевич Кирилюк
Бюджетное учреждение высшего образования ХМАО-Югры «Сургутский государственный университет»
Автор, ответственный за переписку.
Email: DenKirilyuk@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0003-3898-2786
SPIN-код: 1208-5710
ResearcherId: AAR-7070-2021
https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=691826
канд. ист. наук
Россия, г. СургутСписок литературы
- Алексеева Л.В. Репрессированные крестьяне на Севере Западной Сибири в пространстве формирования национальных округов: 1930–1933 гг. (Аспирантура, Бакалавриат, Магистратура). Монография. М.: Русайнс, 2022. 204 с.
- Алексеева Л.В. Северо-Западная Сибирь в 1917–1941 гг.: политическая, экономическая и культурная трансформация: Монография. Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. гуманит. ун-та, 2006. 390 с.
- Букренева К.Г. Эвакуированные ленинградские детские дома в Ханты-Мансийском национальном округе в годы Великой Отечественной войны: дисс. … канд. ист. наук: 07.00.02. Екатеринбург. 2015. 219 с.
- Загороднюк Н. Опальная Югра // Родина. 2005. № 12. С. 22-26.
- Загороднюк Н.И. Формирование спецпоселенческой сети в Северо-Западной Сибири (по материалам Тобольского окружного земельного управления) // Общество: философия, история, культура. 2023. № 1 (105). С. 100-106.
- Иванова Г.М. Советская школа в 1950–1960-е годы. Москва: Фонд «Московское время», 2018. 432 с., ил.
- Иванов А.С. «Изъять как антисоветский элемент…»: калмыки в государственной политике (1943–1959 гг.). М., 2014. 294 с.
- Иванов А.С. Система спецпоселений Югры в послевоенные годы // Накануне "Большой нефти": Югра в послевоенные годы (1945–1950-е гг.). Сборник научных статей Всероссийской научной конференции. 2020. С. 113-126.
- Из воспоминаний Трофимовой Марии Семеновны // История школы в истории судеб: сборник документов / составители: Е.М. Брагина, Л.В. Набокова. Екатеринбург: СОКРАТ, 2004. С. 279-281.
- История школы в истории судеб: Сборник документов / Сост.: Е.М. Брагина, Л.В. Набокова. Екатеринбург: «ИД «СОКРАТ», 2004. 336 с.: ил.
- Казенное учреждение «Государственный архив Югры» (ГАЮ). Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 213.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 247.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 306.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 318.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 320.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 322.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 323.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 325.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 343.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 344.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 346.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 362.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 368.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 376.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 384.
- ГАЮ. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 417.
- Кретинин Г.В., Фуксон Л.М. Повышение квалификации учителей в 1950-х гг. в Калининградской области // Вопросы истории. 2014. № 12. 120-125.
- Моя судьба в истории Югры: Сборник документов / Сост.: Е.М. Брагина, Л.В. Набокова. Тюмень: Тюменский дом печати, 2005. 416 с.
- Памяти магический кристалл: Воспоминания сургутских учителей / Редактор-составитель Ю.А. Дворяшин. Выпуск 1. Екатеринбург: ИД «Сократ», 2001. 136 с.
- Полевой материал автора: Кирилюк Д.В.: интервью с М.К. Волдиной: записано 31.08. 2019 г.
- Полевой материал автора: Кирилюк Д.В.: интервью с Л.Е. Пачгановой: записано 18.01. 2019 г.
Дополнительные файлы
