Definiteness and coreference: revisiting the issue of a single category of nouns (in Hungarian and German)

Full Text

Введение (Introduction)

Несмотря на то, что в современной лингвистике всё больше внимания уделяется непосредственно речевым феноменам, исследования в русле лингвистической прагматики, лингвистики текста и дискурса и иных частных направлений изучения языка (т. наз. Bindestrich-Linguistiken [Meiler u.a., 2023, S. 4]) не только способствуют критическому взгляду на грамматику как дисциплину [Felfe, 2020], но и вновь побуждают обратиться к системным вопросам, касающимся грамматического строя языка. В число таких вопросов входит изучение грамматических категорий (ГК) и традиций их выделения в грамматиках национальных языков. В контексте речи (как это отмечалось, в частности, В. Г. Адмони) лексические значения наслаиваются на грамматические, синтаксис накладывается на морфологию, и, чтобы решающее слово в коммуникативно-ориентированных исследованиях не принадлежало «психологии и физиологии речи» [Адмони, 1979, с. 10], а парадигматическое и синтагматическое измерения грамматики получали дополнительно глубинное, «батизматическое» (др. греч. βαθύ/βάθος – ‘глубина’) измерение [Адмони, 1979, с. 10-12; Нефёдов, 2020, с. 25], необходимо интегрировать изучение конкретных экспликаторов какой-либо ГК в контексте с теоретическим осмыслением этой категории.

Практика изучения и преподавания иностранных языков, необходимость решения переводческих затруднений, дискурсивные процессы, сходным образом влияющие на выбор средств грамматического оформления высказывания в различных языках [Ariel, 2009, p. 28] подтверждают важность обращения к теоретической грамматике в сопоставительном аспекте. Принимая во внимание сказанное, цель настоящей статьи мы видим в анализе и синтезе существующих традиций выделения категорий О/НО (С/НС) у существительных в двух неродственных языках с артиклями-проклитиками – немецком и венгерском. Выбор языкового материала для рассмотрения указанной проблематики обеспечивает актуальность исследования.

Материалы и методы (Materials and methods)

Источниками языкового материала исследования послужили данные корпусов Digitales Wörterbuch der deutschen Sprache [DWDS, 2025] и Magyar Nemzeti Szövegtár 2 [MNSZ2, 2025]. Сопоставление немецкоязычных и венгероязычных примеров из корпусов и моделирование категорий О/НО и С/НС для двух языков проводилось в опоре на теорию функциональной грамматики и теорию детерминации, предложенную в русле типологической лингвистики. Помимо моделирования, в ходе исследования применялись следующие методы: структурно- и функционально-грамматический анализ, логико-лингвистический анализ; трансформационные аналитические процедуры, в частности, метод субституции, предполагающий замену элементов предложения и последующую проверку предложений на сохранение смысла.

Дискуссия (Discussion)

О/НО и С/НС в немецких грамматиках

В немецких грамматиках традиционно подробно рассматривается склонение существительных [Bergenholtz, 1976, S. 60-62]; при этом парадигма грамматических форм¹ отображается в зависимости от трёх категорий немецкого существительного: рода, числа и падежа². В отличие от этих категорий, содержание категории О/НО вызывает вопросы. В. Г. Адмони характеризует определённость (Bestimmtheit) скорее как явление, «которому присущи черты грамматической категории»³. В германистике О/НО традиционно рассматривается в свете грамматикализации и в аналитической связке с артиклем или артиклевым словом^4,5 [Тур, 1975, с. 142]. К артиклевым словам (Artikelwörter), помимо собственно артиклей, исследователи относят некоторые указательные, притяжательные, вопросительные и неопределённые местоимения; выбор артикля/артиклевого слова опирается на его способность выражать: 1) индивидуализацию объекта посредством референции; 2) определение объекта ситуативным контекстом; 3) определение объекта в контексте коммуникации; 4) генерализацию объекта⁶.

Следует указать на то, что речь здесь как будто идёт о различных способностях артикля к выражению соотнесённости: с одной стороны, имеется в виду референциальная соотнесённость обозначения с обозначаемым, с другой стороны, акцентируется коммуникативно-определяемая соотнесённость объекта. Оценивая две линии рассмотрения артикля в отечественных грамматиках немецкого языка (фокус на семантико- и структурно-грамматические функции артикля в традициях ленинградской германистики и внимание к роли артикля в коммуникативном членении предложения, проявленное московскими германистами), А. В. Аверина и О. А. Кострова отмечают лакуны в объяснении конкретных случаев употребления артикля и дискуссионность выделяемых функций [Аверина и др., 2017, с. 11]. Дискуссионность проявляется и на синтаксическом уровне. Так, работы, использующие методологический аппарат грамматики конструкций [Welke, 2020], критически оценивают возможность отнесения согласованных и несогласованных определений (Attribute) к определителям (Determiner, DET), наряду с артиклями и артиклевыми словами [Ágel, 2007, S. 317; Fuhrhop u.a., 2006].

Референциальная соотнесённость обозначаемого объекта находит различное отражение в грамматиках. В историческом отношении необходимо указать на рассуждения о различной соотнесённости нарицательных и, особенно, собственных имён у О. Бехагеля [Behaghel, 1886, S. 214]. По замечанию В. Гладрова, категория С/НС, в сравнении с категорией О/НО, более абстрактна [Гладров, 1992, с. 234]. В дальнейшем эксплицитное выделение данной категории как свойственной немецкому существительному мы находим у Л. Р. Зиндера и Т. В. Строевой, рассматривающих употребление определённого, неопределённого и нулевого артиклей с позиций выражения: 1) определённости и соотнесённости с конкретным предметом (опр. артикль); 2) неопределённости и соотнесённости с одним предметом из класса (неопр. артикль); 3) несоотнесённости (нулевой артикль) [Зиндер и др., 1957, с. 79-89]. При этом вопрос о несоотнесённости / нулевой выраженности грамматического значения, за которое «отвечает» данная категория, очевидно, может представлять особый интерес для германистических исследований. В частности, О. И. Москальская отмечает существование «andere[r] Fälle der Artikellosigkeit» (других случаев опущения артикля – здесь и далее перевод наш – Авт.), однако не конкретизирует, какие именно случаи можно было бы рассмотреть в этом подмножестве⁷. В дальнейших исследованиях представляется перспективным уделить большее внимание случаям, когда граммемы определённости/соотнесённости эксплицитно не выражены, и проанализировать в т. ч. диалектный языковой материал, коммуникацию с включением иноязычных заимствований, а также контексты, в которых определённость задаётся глаголом (см. замечание о том, что глагольная определённость не вполне совпадает с именной [Bittner, 2007, S. 366].

Упоминание (не)соотнесённости как содержательно-коммуникативной ГК немецкого существительного мы находим также у С. Т. Нефёдова, который выделяет для ГК предметной соотнесённости три разряда: определённую соотнесённость; неопределённую соотнесённость и несоотнесённость и указывает, что С/НС выражается только аналитически, через формы артикля⁸. Создаётся впечатление, что С/НС дублирует здесь О/НО.

Принципиально иной взгляд на О/НО представлен О. Г. Ревзиной, предложившей деление слов на термовые (референт – объект) и нетермовые (референт – свойство объекта и его отношение к другим объектам) [Ревзина, 1979, с. 74]. Основываясь на роли личных местоимений 3-го лица «как операторов первичного отождествления в коммуникативном акте», которую она выводит из анализа ядерных предложений типа «это есть …» [Ревзина, 1979, с. 74-77], Ревзина убедительно показывает, что «определённость (как содержательная категория) может возникнуть только у термовых слов» [Ревзина, 1979, с. 81]. Неотъемлемой частью теории является представление о возможности потенциальной замены на личное местоимение 3-го лица как уникального свойства определённого термового слова. Так, Das Buch hat mich drei Mark gekostet, es hat mich drei Mark gekostet – *das Buch hat mich es gekostet (пример по [Ревзина, 1979, с. 82]).

О/НО и С/НС в венгерских грамматиках

Обратимся к ГК О/НО в унгаристике. В отечественных и зарубежных исследованиях дискуссия об О/НО традиционно синтаксоцентрична. В частности, уже в 1874 Фердинанд Барна, критикуя попытку Венгерской Академии наук зафиксировать опущение неопределённого артикля как языковую норму в труде Magyar nyelv rendszere («Строй венгерского языка», 1846), приводит аргументы в пользу неопределённого артикля как части грамматической системы языка, но в качестве вывода утверждает, что «…ezeknek a jó uraknak a mondat határozottsága- és határazotlanságáról tiszta fogalmuk nem volt» («У этих добрых господ не было правильного представления об определённости и неопределённости предложения (курсив наш – Авт.)») [Barna, 1874, o. 12]. Современная унгаристика утверждает, что «a határozottság szintaktikai kategória» («определённость – синтаксическая категория») [Berényi, 2001, o. 41]. О/НО традиционно рассматривается в рамках структуры типа [глагол + объект], где в качестве объекта выступает всегда полный объект в винительном падеже (прямое дополнение), в противовес частичному объекту в элативе с партитивным значением (ср. megtanultam könyvből – «выучил/а по книге, букв. из книги», megtanultam a könyvet «выучил/а книгу»). Частеречная принадлежность объекта при этом свободна, но предполагает реализацию функций имени. Наиболее полно функциональный подход отражён в классификации Й. Томпы (см. A mai magyar nyelv rendszere, 1962), согласно которой «к классу имён относятся существительные, инфинитивы, прилагательные, причастия, числительные, местоимения» (цит. по [Гуськова, 2020, с. 397]). 

Такой подход к проблеме объясняется сосуществованием в системе венгерского языка двух парадигм спряжения глагола: «határozott és általános ragozás» («объектное и безобъектное спряжение» в терминологии [Майтинская, 1955, с. 208]). Объектное спряжение актуализируется при употреблении глагола с определённым объектом, а безобъектное во всех прочих ситуациях. На современной стадии развития языка необходимость дифференциации объектных и безобъектных форм на уровне системы наиболее чётко прослеживается в диалектных формах (в частности, в диалектах западной и восточной групп), где форма 1SG, по всей видимости, сохранила (а не приобрела) две формы окончаний у глаголов т.н. «икового» спряжения (спряжение на -ik). Эти формы не фиксируются в литературном языке, как минимум, с XVIII века, и их употребление в речи имеет не только чисто лингвистическую, но и социальную, и даже этнокультурную (если речь идёт о сознательном выборе «некорректной» диалектной формы) функции [Kozmács, 2021, p. 108].

Несомненным достижением унгаристики следует признать составление классификации определённых и неопределённых объектов на основе формальных признаков. В то же время, чисто формальный подход к разграничению определённых и неопределённых объектов нельзя считать удовлетворительным: в частности, существуют исключения из системы типа Azt csinálok, amit akarok (‘Делаю то, что захочу’) вместо формально нормативного *Azt csinálom, amit akarok. В таких случаях на первый план выступает семантика объекта.

Несмотря на очевидную созависимость глагола и объекта, К. Е. Майтинская, например, называет О/НО «категорией глагольной определённости» [Майтинская, 1955, с. 208], следуя принципу вербоцентричности венгерской грамматики. Вписать О/НО в сферу имени существительного впервые предложил В. И. Клепко в кандидатской диссертации [Клепко, 1953, с. 2-11]. В этой работе исследователь выделяет приименные детерминативы (артикли) и глагольные детерминативы (формы спряжения) [Клепко, 1953, с. 2] и конкретизирует сведения о семантике артикля в венгерском. В частности, автор выделяет 41 условие употребления определённого, неопределённого и нулевого артиклей на основе синтаксических и семантических признаков [Клепко, 1953, с. 2-11]. Единственным известным нам венгероязычным классическим трудом, в котором О/НО выделяется как «особенность именной группы» («főnévi csoport sajátossága»), является Magyar grammatika («Венгерская грамматика») [Balogh, 2000, o. 139].

С сожалением констатируем, что (не)определённость и (не)соотнесённость в германистике нередко используются как синонимичные термины и представляются в грамматиках не вполне чётко. В случае с унгаристикой, теория О/НО как ГК имени существительного развита неравномерно, до сих пор не существует грамматического описания имён, которое могло бы удовлетворить требованиям современного языкознания.

О/НО, С/НС в перспективе общего языкознания

В рамках общего языкознания беспокоящая нас двойственность в семантике артикля учтена в категории детерминации. В. А. Плунгян отмечает, что значения в семантической зоне детерминации «привязывают» свойство к его носителям (референция) и «индивидуализируют» конкретных носителей свойства (актуализация) [Плунгян, 2011, с. 161]. Кроме того, исследователь подчёркивает, что О/НО является частным случаем референтности, который не следует отождествлять с детерминацией, как это часто происходит под влиянием теории языков с грамматикализованным артиклем [Плунгян, 2011, с. 166].

Проведению чётких границ между категориями О/НО и С/НС, по всей видимости, не способствует тесная связь рассматриваемых категорий с коммуникативным контекстом, невозможность построить множество противопоставленных друг другу и обязательных морфологических индикаторов [Плунгян, 2011, с. 39]. Помимо артиклей в функции основных эксплицитных выразителей определённости какого-либо объекта с точки зрения говорящего/пишущего, а также соотнесённости называемого объекта с внеязыковой действительностью [Зиндер и др., 1957, с. 93], в качестве экспликаторов могут выступать и другие части речи, например, местоимения некоторых разрядов и числительные⁹. В ряде языков (в нашей паре к таким относится немецкий), когда определённость и соотнесённость выражаются притяжательным местоимением, использование артикля становится избыточным: Mein Freund spricht ‘Мой друг говорит’, но не *Der mein Freund spricht¹⁰. В других языках, в частности, в новогреческом, в подобных контекстах может быть обязательным употребление и определённого артикля, и притяжательного местоимения, ср.: η δουλειά μου ‘[опр. артикль ж. р.] работа моя’. В венгерском языке, который по природе является агглютинативным, для выражения посессивных отношений не используется притяжательное местоимение, поэтому прямая аналогия между венгерским и немецким языками невозможна. Однако в ряде посессивных конструкций определённый артикль заменяется нулевым: ср. Ennek az orvosnak a táskája ‘сумка этого врача’, но не *Az orvos a táskája ‘сумка врача’. Вопрос о природе «опущения» артикля остаётся дискуссионным. Для безартиклевых языков тем более характерно ориентироваться на такого рода (косвенные) выразители О/НО, С/НС, однако тогда возникают сложности иного порядка: в частности, выясняется, что определения в пред- и постпозиции влияют на разрядную принадлежность существительного, но сами по себе её не эксплицируют [Русская грамматика…, 1980, с. 170].

Сказанное позволяет утверждать, что О/НО и С/НС – категории, в основе которых лежат неоппозитивные различия (терминология [Бондарко, 2013, с. 16]). Невозможность составить непротиворечивую систему, базирующуюся на едином основном критерии, вызывает трудности при попытке описать О/НО и С/НС в терминах и с применением методов структурного подхода, который предполагает, что в основе ГК всегда лежит система оппозиций (см. классические определения ГК¹¹). С/НС же скорее избирательна, чем регулярна (Серебряников, 1955), приводится по [Бондарко, 2013, с. 17].

ГК, в основе которых лежит сеть неоппозитивных различий, А. В. Бондарко предлагает рассматривать как полевые структуры, причём в ядре интенсивность признаков будет максимальной, а периферия, помимо «разреженности и ослабления» признака, будет характеризоваться ещё и асимметричностью [Адмони, 1964, с. 51], что необходимо учитывать в дальнейших построениях.

Рассмотрение О/НО и С/НС как полевой структуры приводит нас к теории континуально-дискретного принципа, разработанной В. Б. Кашкиным в докторской диссертации. В основе этого принципа лежит идея о существовании «универсальных смысловых зон» – континуумов: единств, определяющих строение языка и находящихся в структурах скрытой грамматики конкретного языка, к которым относятся также универсальные оппозиции, не находящие эксплицитного выражения в данном языке (терминология С. Д. Кацнельсона и Ю. С. Маслова, цит. по [Кашкин, 1996, с. 7]). Смысл континуума (напр., континуума О/НО) выражается в грамматическом интеграле (интегральное значение элемента – глубинное семантическое значение, заложенное в нём). Отталкиваясь от принципиальной несопоставимости отдельных форм разных языков, Кашкин предлагает принять за единицу сопоставления ГКК – грамматико-контекстуальные комплексы, представляющие собой «взаимодействие контекстуальных, функциональных и лексических компонентов», но подчинённые идее выражения одного семантического элемента [Кашкин, 1996, с. 3-4]. Учёный противопоставляет контрастность (принцип атомарного рассмотрения грамматического смысла) континуальности (имплицитно неконтрастному, градуальному рассмотрению), очевидно связанной с идеей полевой структуры как способа представления грамматического значения.

Результаты (Results)

Определение категорий О/НО и С/НС

Рассмотренные выше теории приводят к мысли о том, что О/НО и С/НС можно представить как двухмерный полевой ГКК детерминированности, в который могут входить различные градации выраженности рассматриваемых грамматических значений. Следуя за Л. Р. Зиндером и Т. В. Строевой, мы будем рассматривать С/НС как более абстрактную и обширную содержательную семантическую грамматическую категорию (или грамматическое понятие/понятийную категорию – [Гухман, 1973, с. 5–6]), так как в рамках С/НС возможно параметризовать семантические (семиотические) взаимоотношения объекта (обозначаемого) и обозначающего. При этом под О/НО мы будем понимать содержательную коммуникативную грамматическую категорию, которая обнаруживает высокую связанность с коммуникативным и ситуативным контекстом и, среди прочего, эксплицируется с помощью артиклей в рассматриваемых нами языках. Благодаря грамматикализованным средствам выражения О/НО эту категорию принято рассматривать в системе; вместе с тем О/НО существует в сфере коммуникативной деятельности говорящего и реципиентов, и, тем самым относится к тем категориям, которые всегда зависят от точки зрения субъекта [Кашкин, 1996, с. 6]. Грамматические экспликаторы О/НО и С/НС пересекаются: некоторые языковые средства (абсолютный презенс, множественное число и проч.) в контексте могут функционировать как выразители С/НС, при этом не являясь выразителями О/НО. Заранее оговоримся, что в рамках настоящей статьи мы приведём только наиболее характерные примеры экспликации О/НО и С/НС в венгерском и немецком языках.

Условия О/НО в немецком и венгерском языках

Теория Ревзиной является важным шагом в вопросе изучения О/НО, так как предлагает универсальный алгоритм проверки слова на соответствие критериям определённости. Так, в полном виде условие определённости имени существительного будет выглядеть следующим образом:

$x\left(\mathrm{def}\right)=\left\{\begin{array}{l}x=W_{\text{терм.}},\\ x=\mathrm{PRO}(3\mathrm{SG}.\mathrm{Pl}),\\ S\left(x\right)=S_{\text{адерн.}}\end{array}\right\}$ (1)

где x – любая единица языка, Wтерм. – любая термовая единица языка. Sядерн. – ядерное предложение, т. к. объяснение Ревзиной справедливо только для синтаксической структуры ядерного предложения [Ревзина, 1979, с. 81].

Для венгерского языка наиболее естественным и надёжным способом проверить формальное соответствие выразителя (и конкретной единицы, которую он сопровождает) критерию определённости является составление высказывания, в котором интересующая нас единица будет полным объектом в винительном падеже. О/НО будет маркирована объектным или, соответственно, безобъектным спряжением глагола.

Представление выразителей О/НО и С/НС в поле детерминированности в двумерной и трёхмерной проекции

Отдельного внимания заслуживает вопрос об экспликаторах, т. е. грамматических выразителях значений О/НО и С/НС.

В трудах, посвящённых грамматическому описанию О/НО (С/НС) в немецком языке, основным выразителем этой категории традиционно называется система артиклей (определённый, неопределённый, нулевой) [Vater, 1979, S. 38] (у [Адмони, 1979, с. 31] определённый и неопределённый), хотя единообразия в выстраивании системы экспликаторов нет, зачастую, даже в пределах одной работы (ср. «[категория С/НС] маркируется специальными грамматическими показателями (артиклем, местоимениями) (курсив наш – Авт.)»¹² и «ГК С/НС (сокращения наши – Авт.) представлена в современном языке тремя разрядами, <…> выражаемыми формами определённых артиклей, <…> формами неопределённых артиклей, <…> по наличию нулевого артикля»¹³, причём второе утверждение здесь наследуется из трактовки выразителей ГК С/НС у [Зиндер и др., 1957, с. 80]).

Так или иначе, роль артикля в выражении О/НО и С/НС неоспорима: это один из самых частотных и системных экспликаторов категорий. Чуть менее устойчива в германистике позиция относительно некоторых разрядов местоимений. Мы полагаем, что к детерминативам следует отнести и артиклевые слова, т. е. указательные, притяжательные, вопросительные и неопределённые местоимения¹⁴ (на основании, в первую очередь, функциональной равнозначности (ср. пример из греч. выше). Подобный взгляд на местоимения как детерминативы подтверждает также данные других германских языков, в частности, английского. Несмотря на разницу в семантической нагруженности артикля и притяжательного местоимения, функционально «possessives are determiners in English and some related languages» («выразители притяжательности являются детерминативами в английском и родственных языках») [Osborne, 2021, p. 281-282]. При этом, в контексте разницы в семантической нагрузке, Осборн говорит о разной степени референциальности (сооотнесённости) артиклей и выразителей притяжательности (артиклям присуща меньшая степень соотнесённости), хотя и не развивает свою теорию.

В унгаристике, как сказано выше, разработана подробная классификация (не)определённых объектов, работа над которой начата В. И. Клепко, далее развита в сопоставительном аспекте (только для неопределённого и нулевого артиклей) В. Б. Кашкиным и приведена к обобщённому списку функционально/семантически определённых элементов языка в [Balogh, 2000, o. 139]. Для будущих наблюдений интересна также семантическая и функциональная параллель между венгерскими аффиксами со значением посессивности (birtokos személyjel) и показателем посессивности в английском – ...’s, который Осборн также причисляет к детерминативам [Osborne, 2021, p. 280-281]. Так, даже в контекстах, где слово с посессивным аффиксом сопровождает неопределённый артикль, фиксируется регулярное употребление объектного спряжения глагола. У феномена может быть два объяснения: а) посессивность «сильнее» неопределённого артикля в семантическом плане, б) «неопределённый артикль» в этой группе на самом деле является числительным.

Несмотря на существование нескольких классификаций детерминативов, в унгаристике по-прежнему остаются лакуны в подробном грамматическом описании отдельных выразителей О/НО и С/НС. Однако стоит отметить, что в последние годы число описаний, в которых используется оптика различных лингвистических теорий, выросла. Поддерживается интерес к дейктическим маркерам, которые также часто можно рассматривать в контексте интересующих нас категорий (такие маркеры будут часто связаны с темарематическим членением предложения, т. е. будут синтаксическими выразителями). В частности, Ференц Кифер говорит о темпоральной соотнесённости (temporal reference) наречия majd ‘потом’ [Kiefer, 2012, p. 432-433]. Кроме того, наблюдается рост внимания к отдельным средствам выражения референциальности. Довольно подробно описаны функции указательных местоимений, их влияние на определённость имени, при котором они стоят, а также семантическое наполнение в разных контекстах [Laczkó, 2010, p. 100-116].

Представим, что множество значений С/НС расположено на луче х, который выходит из точки А, бесконечно стремящейся к нулю (но, что принципиально, нулём не являющейся), а множество значений О/НО – на прямой y, которые образуют поле детерминированности в виде полуплоскости, где луч х – множество значений соотнесённости, а ось ординат – множество значений определённости (см. Рис. 1). При этом, в отличие от ординаты, которая может лежать по обе стороны от точки А: (-∞; 0) и (0; ∞), значение абсциссы может быть только (0; ∞). Это объясняется априорной семантической наполненностью любого знака: если знак существует, он является частью семантического треугольника Фреге, а значит соотносится как минимум с самым общим представлением о данном объекте. По этой же причине точка [0;0] выколота на графике. Расположение цифр на рисунке соответствует примерному расположению конкретного экспликатора в спектре (не)определённости и (не)соотнесённости, при этом цифры, выделенные курсивом, соответствуют экспликаторам О/НО (С/НС) в немецком языке, а цифры, набранные полужирно, – в венгерском. Классификация немецких экспликаторов основана на [Зиндер и др., 1957, с. 80; Ревзина, 1979, с. 83-89; Тур, 1975, с. 157-178], венгерских – [Кашкин, 2001 с. 103; Клепко, 1953, с. 2; Balogh, 2000, o. 139] (русскоязычная терминология по [Майтинская, 1955, с. 303]).

Рисунок 1 – ГКК детерминации для венгерского и немецкого языков

Так, О/НО представляется нам типичной неоппозиционной структурой (форма + содержание), а значения С/НС разумно рассматривать с позиции ГКК, привлекая к рассмотрению контекст (форма + содержание + контекст). Наложив эти ГК друг на друга, мы получаем трёхмерное изображение, в котором самостоятельно функционируют форма О/НО и форма С/НС, содержание О/НО и содержание С/НС. Решающую роль в актуализации этих значений играет контекст (текстовый, интертекстуальный, ситуативный [Meibauer, 2012, p. 11]), который необходим для трактовки С/НС (что делает её особенно сложной для изучения) и вносит вклад в трактовку некоторых случаев О/НО. Исходя из этого положения, имеет смысл дополнить схематическое изображение ГКК детерминированности (батизматической) осью z (см. рис. 2), на которой в дальнейшем можно отметить прагматические факторы (пресуппозиции говорящего и слушающего, параметры коммуникативной ситуации, особенности коммуникативного взаимодействия между участниками общения [Vater, 1979, S. XXIV]), от которых зависит установление О/НО, С/НС для каждого конкретного существительного.

Рисунок 2 – ГКК детерминации как трёхмерная структура

Иллюстративный материал к схематическому отображению О/НО и С/НС

Проиллюстрируем приведённую схему примерами из корпусов немецкого и венгерского языков.

Немецкий язык:

• 1 – Die Standardschlepperfertigung wurde Anfang der 1970er Jahre zugunsten der Baumaschinenproduktion eingestellt (В начале 1970-х гг. производство стандартных тракторов было прекращено в пользу производства строительной техники).
• 1. – Die ersten Kramer-Modelle ab 1925 wurden einfach nach ihrer Funktion, z.B. „Motorgrasmäher“, benannt (Первые модели Kramer c 1925 года назывались просто по их функции, например, «моторная газонокосилка»).
• 2. – Die Wand ihres Arbeitszimmers war weiß (Стена её комнаты была белой).
• 2 – Ein Lichtstrahl kann durch ein paralleles Lichtbündel mit kleinem Durchmesser angenähert werden (Луч света можно приблизительно представить в виде пучка параллельных лучей небольшого диаметра).
• 1. – In Kecskemét ist ein schönes Beispiel für den Jugendstil der Cifra Palota (В Кечкемете находится прекрасный образец стиля модерн – дворец «Цифра Палота»).
• 3 – Er war Student bei Wilhelm Conrad Röntgen, promovierte und habilitierte zum Professor (Он был студентом Вильгельма Конрада Рентгена, защитил диссертацию и получил звание профессора).
• 1. – Thomas Mann vollendet nach einer vierjährigen Unterbrechung den Roman Doktor Faustus (После четырехлетнего перерыва Томас Манн завершает роман «Доктор Фаустус»).
• 2. – Das Buch Schatz der Erde und Weißer Schnee beruht auf ihren Erlebnissen im Gebirgsland Guizhou im Südwesten Chinas und handelt vom Leben im Dorf Drachenzahn (Книга «Сокровище земли и белый снег» основана на её впечатлениях от поездки в горную провинцию Гуйчжоу на юго-западе Китая и рассказывает о жизни в деревне Драконий Зуб).
• 4 – Dieses Kapitel beschäftigt sich mit prinzipiellen Eigenschaften von optischen Abbildungen (Эта глава посвящена основным свойствам оптических изображений).
• 5 – Ihre Arbeiten sind Ausdruck des mühsamen Prozesses, als Schwarze in Amerika eine eigene Identität zu formen (Её работы являются выражением многотрудного процесса формирования личной идентичности чернокожей женщины в Америке).
• 6 – Grundsätzlich werden zwei Arten von Polarisation unterschieden (В основном различают два вида поляризации).

Венгерский язык:

• 1. – Látom a szemed[et], és benne ezer piros tulipánlángot (Я вижу твои глаза, и в них – тысячи тюльпанов, красных, как языки пламени).
• 2. Texas napsütötte tájain, néha megmentett egy postakocsit a gonosz rablóktól (В освещённом солнцем Техасе, иногда спасал(а) почтовый дилижанс от злых грабителей).
• 1. 1944 végén a szovjet hadsereg körbezárta Budapestet (В конце 1944 советская армия окружила Будапешт).
• 3. A kerítéslécnek dőlve álltunk egy órát, száz évet, ki tudhatja már (Прислонившись к доскам забора, мы стояли час, сто лет, никто уже не знал).
• 4. A főtemplom fele támolyogtam, hogy részt vegyek a szentmisén (Я поплёлся/лелась в сторону главного храма, чтобы принять участие в мессе).
• 4 – Miért nem inkább egy idegen ember egy távoli, idegen országban, akinek nem látom arcát (Почему скорее не незнакомец, в [какой-нибудь] далёкой чужой стране, лицо которого я не вижу).
• 5 – …nem is takargatta, nem is fékezte ezt a köhögést (...он/а не скрывал/а и не пытался/ась подавить этот кашель).

Заключение (Conclusion)

Обзор общетеоретических трудов, посвящённых О/НО и С/НС в различных языках, и работ, осмысляющих строй немецкого и венгерского языков, а также анализ языкового материала позволил прийти к выводу о необходимости выделения О/НО и С/НС на основании семантических и функциональных различий. Руководствуясь семантикой и обзором системы выразителей грамматических значений, можно с бóльшей точностью разграничить О/НО и С/НС, признавая, впрочем, что обе ГК составляют единый грамматико-контекстуальный комплекс.

Обращение к материалам двух неродственных языков даёт возможность избежать обобщений и сведения конкретного языкового материала к вопросам скрытой грамматики и глубинных грамматических структур, что зачастую свойственно типологическим трудам, авторы которых опираются на материал большого числа языков. В то же время, взгляд на немецкий и венгерский языки в рамках данной статьи открывает обширные перспективы дальнейшего, более конкретного рассмотрения отдельных экспликаторов, их формы, значения и функций в сопоставительном аспекте. В частности, представляется оправданным вывод множества выразителей С/НС за пределы имени существительного: дискуссию об этой ГК можно дополнить рассмотрением функций видовременных форм глагола и числа. Следующим шагом в разработке теории С/НС нам представляется создание методики для выделения если не чётких иерархических границ внутри С/НС, то, по крайней мере, районов «буферных зон», в которых происходит постепенный переход с одной ступени соотнесённости на другую. Наконец, отдельного исследования заслуживает вопрос о (не)значимом «опущении» артикля, характерном для ситуаций устного общения, телеграфного стиля и некоторых контекстов интернет-коммуникации.

Примечания

*Включение в схему местоимений и инфинитивов обусловлено тем, что, как было упомянуто выше, функционально «к классу имён относятся существительные, инфинитивы, прилагательные, причастия, числительные, местоимения» (цит. по [Гуськова, 2020, с. 397]). При этом в невыделении прилагательных, причастий и числительных в отдельную группу также нет ничего противоречивого: эти части речи сочетаются с экспликаторами так же, как существительное, а местоимения и инфинитивы следуют иному механизму. Несмотря на то, что в рамках этой статьи первостепенный интерес для нас представляют имена существительные и их функционирование в рамках О/НО и С/НС, нам показалось важным указать на эту особенность венгерского, как на важную для системы языка. Примеры к этим пунктам приводить не будем, вопрос о соотнесённости отдельных неопределённых местоимений должен быть рассмотрен отдельно.

**Вслед за В. И. Клепко мы полагаем, что сохранившийся в конструкции типа ez a ház ‘этот дом’ определённый артикль «имеет чисто плеонастическое значение» [Клепко, 1953, с. 6], и на первый план выводим семантику местоимения.

Источники

DWDS – Digitales Wörterbuch der deutschen Sprache // [Электронный ресурс]. – 2025. URL: www.dwds.de (дата обращения: 05.08.2025).

MNSZ2 – Magyar Nemzeti Szövegtár 2 // [Электронный ресурс]. – 2025. URL: http://clara.nytud.hu/mnsz2-dev/index.html (дата обращения: 05.08.2025).

¹ Eisenberg P. Grundriss der deutschen Grammatik. Das Wort. 5. Auflage. Berlin: Metzle, 2020. S. 167-187

² Helbig G. Deutsche Grammatik. Ein Handbuch für den Ausländerunterricht / G. Helbig, J. Buscha. Leipzig, Berlin, München: Langenscheidt, 1996. S. 269.

³ Адмони В. Г. Теоретическая грамматика немецкого языка: Строй соврем. нем. яз.: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2103 «Иностр. яз.» 4-е изд. дораб. М.: «Просвещение» 1986. C. 93.

⁴ Helbig G. Deutsche Grammatik. Ein Handbuch für den Ausländerunterricht / G. Helbig, J. Buscha. Leipzig, Berlin, München: Langenscheidt, 1996. S. 357-358.

⁵ Moskalskaja O. I. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. Moskau: Academia. 2004. S. 172-173.

⁶ Helbig G. Deutsche Grammatik. Ein Handbuch für den Ausländerunterricht / G. Helbig, J. Buscha. Leipzig, Berlin, München: Langenscheidt, 1996. 736 S.

⁷ Moskalskaja O. I. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. Moskau: Academia. 2004. S. 173.

⁸ Нефёдов С. Т. Теоретическая грамматика немецкого языка. Морфология: учебное пособие. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского государственного университета, 2018. 333 с. EDN XRASOD

⁹ Адмони В. Г. Теоретическая грамматика немецкого языка: Строй соврем. нем. яз.: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2103 «Иностр. яз.» 4-е изд. дораб. М.: «Просвещение» 1986. C. 64.

¹⁰ Helbig G. Deutsche Grammatik. Ein Handbuch für den Ausländerunterricht / G. Helbig, J. Buscha. Leipzig, Berlin, München: Langenscheidt, 1996. S. 355.

¹¹ Маслов Ю. С. Введение в языкознание: Учеб. для филол. спец. вузов. 2-е изд. перераб. и доп. М.: Высшая школа, 1987. С. 127.

¹² Нефёдов С. Т. Теоретическая грамматика немецкого языка. Морфология: учебное пособие. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского государственного университета, 2018. 354 с. [С. 130]. EDN XRASOD

¹³ Там же, с. 168.

¹⁴ Helbig G. Deutsche Grammatik. Ein Handbuch für den Ausländerunterricht / G. Helbig, J. Buscha. Leipzig, Berlin, München: Langenscheidt, 1996. S. 357.

About the authors

E. D. Voloshenkova

Author for correspondence.
Email: e.voloshenkova@spbu.ru
ORCID iD: 0009-0007-5981-1755
St. Petersburg, 199034, Russia

P. I. Kondratenko

Email: p.kondratenko@spbu.ru
ORCID iD: 0000-0001-6749-3047
candidate of Philological Sciences St. Petersburg, 199034, Russia

References

Supplementary files

Supplementary Files

Action

1. JATS XML

Download

2. Рисунок 1 – ГКК детерминации для венгерского и немецкого языков

Download (76KB)

Indexing metadata

3. Рисунок 2 – ГКК детерминации как трёхмерная структура

Download (59KB)

Indexing metadata