Том 17, № 4 (2017): Терроризм как угроза международной безопасности

В статье рассматриваются вопросы, связанные со становлением антисистемного террористического подполья в Саудовской Аравии как прямого итога выхода религии из-под контроля государства. Важнейшей причиной этого явления был сохраняющий свое значение и сегодня религиозно-политический союз между династией - правящей семьей Аль Сауд - и корпусом улемов, представленных потомками Мухаммеда ибн Абдель Ваххаба, семьей Аль аш-Шейх. Внутренняя конфликтность этого союза, в конечном итоге, определила периодические выходы оппозиции, апеллировавшей к основополагающим постулатам ваххабитской версии ханбалитского мазхаба, на политическую арену и ее превращение в важнейшего противника существующей саудовской государственности. Автор выделяет основные этапы противостояния саудовской власти и апеллировавшей к ре-лигиозной догме антисистемной оппозиции. В этом случае речь идет о выступлении ихванов (1920-е гг.), захвате Запретной мечети в Мекке, осуществленном в ноябре 1979 г. группой Аль-Утейби, движении заблудшей секты в конце 1990-х - начале 2000-х гг. и, наконец, о террористической деятельности в Саудовской Аравии на современном этапе, ассоциируемой властью с запрещенной в России группировкой ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в РФ). Используя методы системного анализа, автор приходит к выводу, что лежащая в основе саудовской политической системы религиозная составляющая представляет собой фактор, к которому обращается оппозиция с тем, чтобы доказать «отход» власти от взятых ею на себя обязательств, связанных с поддержанием «чистоты» религиозных основ общества и государства. Это обстоятельство тем более значимо, что развивающийся в Саудовской Аравии процесс модернизации приводит к снижению авторитета корпуса официальных улемов и появлению оппозиционных законоучителей, легитимирующих деятельность террористических групп (формирующихся, в первую очередь, из уроженцев депрессивных регионов страны) и вдохновляющихся идеологией ИГИЛ (запрещена в России). Ключевые слова: Саудовская Аравия, семья Аль Сауд, семья Аль аш-Шейх, ваххабизм, тер-роризм, движение ихванов, Джухейман Аль-Утейби, «заблудшая секта», ИГИЛ (запрещена в России).

Статья посвящена анализу влияния ИГИЛ (ИГ, «Исламское государство») (запрещено в России) на развитие джихадистского движения в странах Юго-Восточной Азии (ЮВА) с сопутствующим ростом угрозы терроризма в регионе, где проживает 15% мусульман мира и где уже давно действуют террористические организации исламистского толка, вынашивающие планы по созданию здесь салафитского халифата. Выясняются причины уязвимости мусульманских стран ЮВА к распространению идеологии радикального исламизма, что создает предпосылки для вовлечения местных джихадистов в мировое террористическое движение с опасными для стабильности региона последствиями. Создание ИГИЛ представляет непосредственную угрозу для безопасности стран ЮВА, поскольку побуждает к активизации действий местные экстремистские группировки исламистского толка. Все они едины в своем отрицании демократической системы власти, на смену которой должны прийти исламское государство и шариат. Атака на г. Марави (юг Филиппин), предпринятая местными экстремистами, сторонниками ИГИЛ, стала предупреждением для других стран ЮВА об усилении опасности регионализации терроризма в странах Юго-Восточной Азии и превращения региона в новый фронт террористической деятельности группировки ИГИЛ, планирующей создать здесь свой плацдарм. Автор анализирует риски, связанные с усилением интереса к региону ИГИЛ, которое целенаправленно ведет работу по расширению здесь своей социальной базы и мобилизации своих сторонников, рассматривая регион как основной плацдарм по вербовке боевиков в рамках проведе-ния стратегии экспорта терроризма силами «волков-одиночек». В этих целях применяются разные политические инструменты, среди которых наиболее эффективным способом идеологического влияния на местное мусульманское общество становится пропаганда джихада в Интернете. Автор полагает, что создание ИГИЛ способствовало оживлению терроризма в странах ЮВА и появлению множества мелких ячеек такого рода, что повышает уровень террористической угрозы в регионе. Воздействие ИГИЛ на политическую ситуацию в ЮВА проявляется напрямую - в нарастании экстремизма и росте угрозы терроризма - и косвенно - в усилении исламистского радикализма в политическом развитии мусульманских стран.

Предметом данного исследования выступает противодействие терроризму в современной Турции. Подробно рассматриваются природа и характер подрывной деятельности боевых групп на территории Турции, внешние и внутренние факторы, оказывающие воздействие на контртерро-ристическую борьбу в различных регионах Турецкой Республики. В данной работе автор также затрагивает проблему трансформации национальной протестной контркультуры в контексте политического курса Партии справедливости и развития (ПСР). Целью данного исследования является анализ механизмов и мер, используемых структурами турецкого государства, напрямую или косвенно задействованными в борьбе против террористиче-ской угрозы. Достижению заявленной цели исследования и успешному разрешению поставленных задач способствовало использование институционального и системного подходов. В качестве методов исследования применялись общенаучные и прикладные политологические принципы, включая контент-анализ документов. Особое внимание в статье уделено анализу спектра мер и механизмов, используемых турецкими властями для борьбы с террористическим и экстремистским элементом. Особый интерес представляет структура профильных правоохранительных ведомств, ответственных за реализацию государственных задач по данному направлению, и классификация функциональных обязанностей данных ведомств. Кроме того, в фокусе исследования находится проблематика использования мобилизации турецкого населения на фоне борьбы режима Р.Т. Эрдогана с террористической угрозой для достижения узконаправленных интересов нынешнего турецкого руководства, которые не всегда можно назвать полностью тождественными государственным. Например, тезис о «разделенной нации» - убеждение общественности в том, что террористическая угроза в Турции является исключительно следствием существования курдской проблемы - нередко использовался правящим режимом в качестве механизма воздействия на электорат в предвыборных кампаниях.

В статье рассматривается важное геостратегическое положение Синьцзяна, находящегося на пересечении очагов нестабильности, главным образом вследствие наличия общей границы с Афганистаном и Пакистаном. Обозначено серьезное влияние на Синьцзян-Уйгурский автономный район Китайской Народной Республики (СУАР КНР) масштабного военного конфликта на Ближнем Востоке. Проведенный анализ показывает, что особенность данного конфликта заключается в том, что он влияет не только на политическую, но и экономическую обстановку в СУАР КНР. Что касается политического аспекта, то появление на Ближнем Востоке новой активной силы в лице «Исламского государства» (ИГИЛ, ИГ) (террористическая организация, запрещена в России) создает определенные риски для КНР, учитывая наличие радикально настроенной молодежи и возможность проникновения религиозных экстремистов с Ближнего Востока на его территорию через Афганистан и республики Центральной Азии. В этой связи Китаю совершенно не выгодна длительная дестабилизация политической обстановки в Сирии, распад государства или победа религиозных экстремистов. Автор также приходит к выводу, что военный конфликт на Ближнем Востоке может негативно сказаться и на реализации проекта Нового Шелкового пути. Отправной его точкой является СУАР. Успешная реализация проекта будет стимулировать торгово-экономические и энергетические обмены с республиками Центральной Азии и положительно влиять на стабилизацию обстановки в СУАР. Но проблема заключается в том, что сам путь пролегает в опасной близости от ближневосточного региона, где в острой фазе находится противостояние «Исламскому государству». В статье также рассматривается влияние США на обстановку в Синьцзяне и поддержка Вашингтоном уйгурского сепаратистского движения. В будущем уйгурский вопрос с большой вероятностью может быть использован американцами с целью ослабления Китая и получения уступок с его стороны по различным вопросам.

«Арабская весна» запустила процесс масштабной политической трансформации стран Северной Африки и Ближнего Востока. В регионе Северной Африки до сих пор остается немало «точек напряжения», в которых сходятся политические и экономические интересы многих внешних акторов, в том числе и международных неправительственных организаций (МНПО). Изменения, связанные с лоббированием демократических ценностей в противовес клановости, привели к усилению роли Запада в от-ношении государственных и общественных институтов стран Северной Африки и Ближнего Востока. Академические круги признают, что МНПО на настоящем этапе активно участвуют в современных международных отношениях, во внутриполитической жизни тех стран, где они осуществляют свою деятельность. Еще более значимыми их действия становятся в условиях смены политических режимов. Целью данной статьи является выявление особенностей деятельности МНПО в событиях «арабской весны» до, во время и после смены правительства Х. Мубарака в Египте, при правительствах М. Мурси и Абдель Фаттаха ас-Сиси (2010-2016 гг.). В статье идентифицированы несколько МНПО, активно действующих в Египте в период «арабской весны», среди них: Национальный демократический институт, Международный республиканский институт, Центр Картера и др. Проведенный анализ деятельности данных МНПО позволяет сделать выводы о стратегии поведения, методах и инструментах применения современных технологий, содействующих смене политического режима в Египте. Наиболее распространенными механизмами влияния МНПО на политический процесс стали: участие в организации избирательного процесса при проведении президентских и парламентских выборов, организация избирательных кампаний, семинаров, консультаций для гражданского общества, содействующих выдвижению новых потенциальных политических лидеров. Особое внимание уделяется социально-экономической ситуации в Египте после массовых беспорядков. Автор выявляет, какие внешние силы стояли за иностранными МНПО, действовавшими в Египте, как они способствовали демократическому транзиту этой арабской страны и к каким неоднозначным результатам для населения это привело. Методологической базой исследования стали системный и сравнительный методы анализа, а также ивент-анализ.

В феврале 2016 г. премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху объявил о возвращении Израиля в Африку, особо отметив, что еврейское государство может успешно сотрудничать с представителями Африканского континента в двух ключевых сферах - борьба с терроризмом и «создание возможностей завтрашнего дня», т.е. содействие развитию. И эти две области, по мнению израильского лидера, взаимосвязаны. В статье рассматривается израильско-кенийское сотрудничество в качестве примера успешного взаимодействия ближневосточного государства и страны Восточной Африки - приоритетной для Израиля части континента. Особое внимание уделено военной и невоенной помощи, оказываемой Израилем Кении. Для обеспечения своей национальной безопасности кенийское руководство стремится получить доступ к израильским военным инновациям и богатому опыту еврейского государства в сфере борьбы с терроризмом. Расширяя и углубляя военное сотрудничество с Израилем, кенийское руководство также обращается к израильским успехам в сфере развития. Израильские инновации, особенно в сельском хозяйстве и медицине, представляют большой интерес для африканских государств, и Кения здесь не исключение. Целью исследования является анализ современного израильско-кенийского взаимодействия как в сфере развития, так и в области безопасности. В статье использованы официальные документы МИД Израиля, Кнессета, а также кенийского парламента. Путь Израиля к «сердцам и умам» кенийцев лежит как через предоставление технической помощи, так и через укрепление взаимодействия в области борьбы с одной из главных для обоих государств угроз - терроризмом. В свою очередь, еврейское государство, вновь прокладывая путь в Африку, ждет от Кении экономических и торговых преференций, дипломатической лояльности в ООН, поддержки в сдерживании амбиций Исламской Республики Иран в Африке. Автор приходит к выводу, что для сохранения позитивного импульса в развитии израильско-кенийских отношений стороны должны продолжать интенсивно углублять сотрудничество с учетом взаимных интересов.

Предметом данного исследования являются механизмы оказания международной помощи в РФ и КНР. Авторы проводят сравнительный анализ нормативных баз двух государств в сфере содействия международному развитию, организационных структур, понятийного аппарата, специфики и сфер оказания внешней помощи. Методологическая основа данного исследования строится на принципах достоверности и научной объективности. В исследовании применен метод сравнительно-сопоставительного анализа. Стратегическое партнерство РФ и КНР, в том числе сопряжение проекта Экономического пояса Шелкового пути и Евразийского экономического союза, создает предпосылки для успешного взаимодействия двух государств в области оказания международной помощи третьим странам. В законодательстве КНР существует концептуальная основа оказания официальной помощи развитию, в нее входят Белые книги и другие политические документы, закрепляющие принципы, цели и задачи, механизм реализации внешней помощи Китая. В РФ существует Концепция государственной политики в сфере содействия международному развитию (СМР), которая отражает цели, задачи, принципы осуществления СМР, но не утверждает на законодательном уровне механизм оказания помощи. В обеих странах также отсутствует специализированный государственный орган, который бы осуществлял политику в сфере СМР. Речь идет скорее о целом ряде государственных органов в сфере оказания международной помощи, деятельность которых в той или иной степени координируется на межведомственной основе. Анализ доктринальных и нормативных документов, а также существующих программ международной помощи РФ и КНР, страновых и отраслевых приоритетов позволяет выработать рекомендации по координации усилий РФ и КНР в области СМР, что приведет, в конечном счете, к повышению эффективности национальных программ международной помощи.

В статье на основе советских и американских документов, часть из которых вводится в научный оборот впервые, рассматривается место корейской проблемы в советско-американских отношениях середины 1940-х гг. Вскрываются основы политики в «корейском вопросе» СССР и США, вводятся два новых актора, действовавших на территории США и сыгравших значительную роль в формировании этой политики, - Китайско-корейская народная лига и Корейская комиссия. Руководствуясь принципами историзма и научной объективности, проанализировав советские архивные документы и сравнив их с американскими, автор делает вывод о том, что до начала 1950 г. корейский вопрос не имел первостепенного значения ни для Москвы, ни для Вашингтона. Обе стороны выступали за создание независимой Кореи (пусть и с разными целями, и в своем понимании независимости). Вместе с тем, уже в конце 1945 г. корейская проблема стала одним из тех вопросов, по которым ялтинские договоренности не смогли быстро воплотиться в реальность. Как это случилось с рядом других вопросов, рассматривавшихся в то же время и также не получивших ожидаемого и быстрого решения, корейская проблема перестала восприниматься союзниками как автономная. Возникновению взаимного недопонимания и подозрений между СССР и США немало способствовали действия будущего первого президента Южной Кореи Ли Сын Мана, стремившегося увеличить свой политический капитал за счет разногласий между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Определенную роль в них сыграл и глава Китайско-корейской народной лиги Килсу Хаан. Изменение советской политики в отношении Кореи, ставшее одной из главных причин начала Корейской войны, произошло лишь в начале 1950 г. и стало следствием кардинального изменения политической обстановки в мире, весьма далекой от тех условий, в которых заключались ялтинские соглашения.

Автор, основываясь на практическом опыте реализации двустороннего взаимодействия КНР и РФ в области образования, раскрывает основные направления этого сотрудничества и анализирует его ключевые особенности. В статье приводятся конкретные примеры из опыта работы российских вузов и организаций с китайскими партнерами по согласованным направлениям двустороннего сотрудничества, совместного взаимодействия в области изучения и преподавания русского и китайского языков, создания ассоциаций профильных вузов России и Китая и пр. Целью данного исследования является выявление особенностей практики взаимодействия ведущих российских и китайских университетов по развитию и реализации совместных образовательных программ с выдачей двойных дипломов. Отдельно анализируется актуальная нормативно-правовая база российско-китайского сотрудничества в области образования. Одной из задач статьи стало рассмотрение сотрудничества обеих стран по продвижению русского и китайского языков, состояния вопроса изучения государственных языков стран-партнеров. Проводится статистический анализ количества китайских студентов, обучающихся в российских вузах, числа партнерских соглашений и программ, объемов бюджетной квоты, выделяемой на обучение китайских студентов в российских вузах. В целом, актуальность статьи обусловлена общей тенденцией по расширению сотрудничества России и Китая в области образования, в частности, в рамках проекта «Развитие экспортного потенциала российской системы образования», по которому КНР является одним из приоритетных государств, а число китайских студентов, обучающихся на различных формах подготовки в российских образовательных организациях должно увеличиться до 100 тыс. человек. Представляется, что статья привлечет внимание руководителей и работников международных подразделений вузов Российской Федерации, государственных и частных компаний, занимающихся сотрудничеством в сфере образования и науки с Китайской Народной Республикой.