Tatars as part of the Life Guards of the Crimean Tatar squadron (1827–1864)

Full Text

Согласно манифесту императрицы Екатерины II от 8 апреля 1783 г. Крымский полуостров объявлялся частью Российской империи, определялся и статус местных жителей, им предоставлялись те же права, что и «природным» подданным Российской империи, было дано обещание охранять и защищать их лица, имущество и храмы. Указом от 28 июля 1783 г. «О принятии крымских жителей и прочих татарских народов в российское подданство» было предписано соблюдать обещанные права и свободы, в частности, гарантировалась и свобода вероисповедания. Уточнялся социально-правовой статус: перечислялись доходы таможенные, c продаваемой соли, с озер, с земли. Часть доходов шла на содержание мечетей и служащих в медресе, население освобождалось от воинской повинности. Параллельно в состав российского общества была инкорпорирована крымско-татарская родовая аристократия и служилая знать, которая получала практически те же права, что и российское дворянство, им не разрешалось только приобретать, покупать и иметь крепостных или подданных христианского исповедания [12, с.279–280].

Таким образом, власти продемонстрировали лояльное отношение к населению вновь присоединенной территории, а Екатерина II подтвердила статус «просвещенного» монарха [14, с.118].

Свое начало крымско-татарские кавалерийские полки ведут с 1 марта 1784 г., когда президент Военной коллегии князь Г.А. Потемкин получил указ «о составлении войска из новых наших подданных в Таврической области обитающих». В результате было объявлено о создании пяти дивизионов, но на первых порах основали только три дивизиона, из которых два состояли на действительной службе, третий находился в запасе [5, c.25].

Как видно из штата этих дивизионов, в них должно было состоять 1035 чел., на которых было определено 41450 руб. жалованья [9, с.210] (табл. 1).

Большинство офицеров и нижних чинов дивизионов относились к знатнейшим татарским родам. Каждый из татарских всадников был вооружен пикой, саблей и луком с колчаном, наполненным стрелами. До 1790 г. крымские татары несли сторожевую службу в Крыму, где сопровождали почту, начальников в их служебных поездках, охраняли различные государственные учреждения, склады и частные предприятия. В 1806 г. через муфтия крымские татары подали ходатайство на имя императора Александра I о разрешении защищать Родину от врагов и готовности выставить необходимое число полков на полном их содержании за свой счет. В итоге было образовано четыре полка: Симферопольский, Перекопский, Евпаторийский и Феодосийский. Первые два полка были вооружены наилучшим образом^[1], именно поэтому они и представляли собой как бы полки первой очереди. Образованные полки формировались по образцу казачьих, форма отличалась от казачьей лишь татарскими шапками. После успешного участия в Отечественной войне 1812 г. и Заграничных походах русской армии 1813–1814 гг. конные крымско-татарские полки вернулись в Крым и вплоть до 1817 г. состояли в полной боевой готовности; тогда они и были расформированы [6, с.16, 17, 21].

Таблица 1

Штат дивизионов крымских татар. 1784 г.

Таблица составлена по: [9, с.210].

После этого в течение 10 лет крымско-татарских воинских частей в составе русской армии не было. Очередным воинским формированием крымских татар стал Лейб-гвардии Крымско-татарский эскадрон (1827–1864 гг.), основанный 18 апреля 1827 г. и получивший официальное название 20 июля того же года [4, с.214–215; 10, с.627].

Для положительного решения вопроса о создании Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона² татарский князь генерал Кая-бей Балатуков приложил громадные усилия, подключив все свои связи и влияние, в том числе и личную дружбу с императором Александром I [6, с.14].

Лейб-гвардейские полки Российской империи являлись привилегированными отборными частями армии. В число их основных обязанностей входили охрана императора и участие в боевых действиях. Несомненно, в сравнении с обычными армейскими частями они имели лучшее обмундирование, вооружение, жалованье и т.д.

По утвержденному штату Лейб-гвардии Крымско-татарский эскадрон состоял из 268 чел.: 1-го штаб-офицера (полковника – командира эскадрона), 9-ти обер-офицеров, 30-ти унтер-офицеров, 4-х трубачей и 224-х рядовых [4, с.214–215]. 22 августа 1827 г. эскадрон был представлен на смотр великому князю Михаилу Павловичу, а на четвертый день после этого – императору Николаю I [8, c.15]. 8 марта 1832 г. Лейб-гвардии Крымско-татарский эскадрон был причислен к Лейб-гвардии Казачьему полку.

Крымско-татарский эскадрон делился на три части, две из которых постоянно находились на службе в Санкт-Петербурге при Лейб-гвардии Казачьем полку. Таким образом, в Санкт-Петербурге постоянно несли службу полковник (командир эскадрона), 1 ротмистр, 1 штабс-ротмистр, 2 поручика, 3 корнета, 16 конных и 2 пеших унтер-офицера, 128 конных и 16 пеших рядовых, 3 трубача (всего 173 чел.). Оставшиеся 95 чел. располагались в Крыму: 2 сверхкомплектных офицера (штабс-ротмистр и поручик), 8 конных и 4 пеших унтер-офицера, 64 конных и 16 пеших рядовых, 1 трубач. Каждые четыре года один взвод (половина оставшихся в Крыму унтер-офицеров и рядовых) обязан был идти на смену в Санкт-Петербург, из которого, в свою очередь, такое же количество нижних чинов направлялось в Крым. Нижние чины служили 15 лет, которые распределялись следующим образом: один год в Крыму, четыре года в Санкт-Петербурге, затем возвращение в Крым, где пять лет гвардейцы-татары проживали у себя дома, после этого на один год отправлялись на службу в Крым, и, наконец, отслужив заключительные четыре года в Санкт-Петербурге, подлежали увольнению³.

Изначально Лейб-гвардии Крымско-татарский эскадрон размещался в обывательских квартирах. Лишь в 1846 г. в Санкт-Петербурге завершили постройку трехэтажного здания, в которое и переселились чины эскадрона. Конюшни и казарма располагались на Обводном канале. В верхнем этаже казармы находилась большая светлая комната, предназначенная для выполнения религиозных служб [6, с.22–23; 13, с.109].

Состав эскадрона содержался за счет средств, получаемых с крымско-татарского населения, которое было обложено специальным налогом в размере 17 коп. с души в год. Из казны выдавалось жалованье военнослужащим: 54 руб. серебром в год – унтер-офицерам и 37 руб. – рядовым, офицерам же – по общегвардейскому кавалерийскому окладу [1, с.50]. На ежегодный «ремонт» каждой лошади отпускалось от 150 до 200 руб. Данная сумма включалась в общую раскладку повинностей, платимых ежегодно крымскими татарами, нижние чины освобождались от всех повинностей денежных и личных как во время службы, так и после выслуги⁴.

Нижние чины эскадрона летом были одеты в куртку алого сукна, зимой в синий чекмень, шаровары синего цвета с белыми басонами по наружным швам, кушак белый, эполеты шерстяные, белые с такой же бахромой, шапка круглая, красная, похожая на татарскую. У офицеров Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона обмундирование во многом было схожим, но с обшивкой вместо басона серебряными галунами с черной шелковой прошивкой: на куртке, чекмене, шароварах и шапке, петлицы на воротнике были вышиты серебром. Нижним чинам предполагалось иметь пику, саблю, пистолет, лядунку, вальтрап их был красным с синей подушкой [3, с.167–169].

У офицеров были серебряные эполеты, лядунка (на серебряном ремне), сабли и шарфы (казачьи офицерские), вальтрап был почти такой же, как у нижних чинов, но обшитый серебряными галунами, шнурами и бахромой. Вплоть до 1851 г. обмундирование и вооружение татар Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона подвергалось несущественным изменениям, среди которых наиболее важными, на наш взгляд, являлись замена сабель шашками в 1832 г. как для офицеров, так и для нижних чинов, и замена летних курток парадными чекменями (их надевали только в праздничные дни) в 1845 г. [3, с.167–177].

Повседневная жизнь нижних чинов эскадрона сводилась к несению караульной службы, участию в смотрах, маневрах, парадах. Трубачей часто придавали к свите императора или командира Гвардейского корпуса. Суровые будни действительной военной службы оказались для некоторых гвардейцев-татар непривычными и тяжкими. В частности, из льготной части эскадрона совершались побеги. К примеру, 18 декабря 1829 г. сбежал рядовой Менги Али Абдуллаев, правда, уже 21 декабря полиция взяла его под стражу и возвратила в эскадрон. К 30 декабря 1829 г. состав эскадрона не досчитался пяти нижних чинов, которые числились в бегах [13, с.104].

Первым боевым крещением Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона стала Русско-турецкая война 1828–1829 гг., во время которой эскадрон под руководством ротмистра Максюта-бея Байарсланова в составе Лейб-гвардии сводно-казачьего полка выступил из Санкт-Петербурга к границе Турции, перешел Дунай и в конвое гвардейского штаба, через крепость Исакчи, прошел берегом Черного моря к крепости Кюстенджи-Мангалия, далее к крепости Варна, участвуя при ее осаде и взятии и получив за это серебряные трубы (несколько нижних чинов были удостоены знаков отличия военного ордена). 7 октября 1829 г. эскадрон вернулся в Санкт-Петербург, где продолжал свою службу [8, с.16].

9 августа 1830 г. произошли изменения в штатной структуре Крымско-татарского эскадрона. Теперь он делился не на три, а на две части. Каждая часть, в свою очередь, делилась на четыре взвода. Одна половина эскадрона (четыре взвода) должна была постоянно располагаться в Санкт-Петербурге, вторая на жительстве (на льготе) в Крыму. Ежегодно один взвод (смена) льготной части полуэскадрона должен был идти на службу в Санкт-Петербург. С 1848 г. дата отправки смены определялась 1 мая⁵. Отметим, что в штат полка вносились небольшие изменения. 11 ноября 1845 г. вместо 24 унтер-офицеров было определено иметь 23 унтер-офицера и одного старшего вахмистра. С 1851 г. в штате унтер-офицеров должны были быть два юнкера. Примечательно, что в статистических данных по эскадрону за июнь 1857 г. из числа пеших нижних чинов отмечены два хлебопекаря, два кашевара, один артельщик и один закройщик [13, с.105]. Важным представляется тот факт, что списочный состав находящегося на службе полуэскадрона заметно отличался от штатного расписания. В частности, в 1845 г. в нем фактически числилось 7 офицеров и 122 нижних чина, в 1846 г. – соответственно 7 и 134, в 1847 г. – 6 и 154, в 1848 г.  – 9 и 154, в 1849 г. – 9 и 145 [13, с.107].

6 ноября 1841 г. утвердили Табель усиленных окладов жалованья для всех войск и чинов. Согласно данному документу, полковник Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона получал 1082 руб. серебром в год, ротмистр – 809 руб., штабс-ротмистр – 640 руб., поручик 593 руб., подпоручик – 546 руб., корнет – 461 руб., старший вахмистр – 52 руб., 95 коп., вахмистр и унтер-офицер – по 33 руб. 30 коп., рядовой – 13 руб., денщик – 4 руб., и, наконец, состоящий в эскадроне младший фельдшер – 19 руб. 65 коп. Тем не менее, по меркам Санкт-Петербурга этой суммы было недостаточно для комфортного проживания. Поэтому Николай I дал добро на дополнительную выплату: полковнику – 411 руб., ротмистру – 342 руб., штабс-ротмистру – 274 руб. 28 коп., поручику – 222 руб. 85 коп., корнету – 197 руб. 14 коп. серебром в год. Встречались случаи, когда гвардейцы-татары, находившиеся в льготной части эскадрона в Крыму с 1 сентября 1829 г. по 1831 г., обеспечивали себя сами и фуражом, и продовольствием. Поэтому Николай I распорядился выделить 10 тыс. руб. ассигнациями, на которые командир Ахмет-бей Хункалов купил в Санкт-Петербурге гвардейцам-татарам обмундирование и отправил его в Крым. Пики, сабли, пистолеты для чинов третьей части эскадрона были взяты из Киевского арсенала [13, с.103, 111–112].

Еще в 1827 г. к части эскадрона, отправляемого в Санкт-Петербург, был причислен мулла Абдул Алим Эфенди Эмир Асанов из Керчи. В 1830 г. он официально стал эскадронным муллой с жалованьем 700 руб. (судя по всему, ассигнациями) в год. С 1 июля 1839 г. к основному жалованью добавлялось 42 руб. 90 коп. серебром в год⁶. По данным Табеля усиленных окладов жалованья видно, что с 1841 г. для эскадронного муллы Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона устанавливалось жалованье в размере 82 руб. 80 коп. серебром в год [13, с.113].

В 1851 г. за «отличную усердную службу» Абдул Алиму Асанову пожаловали добавочное жалованье – 285 руб. 71 коп. серебром в год (из сумм, собираемых с крымских татар на содержание эскадрона). 28 июня 1853 г. Абдул Алим Асанов скончался в Санкт-Петербурге от холеры, его должность занял Малоджан Мавлюталиев⁷.

Несмотря на то что состав эскадрона состоял из мусульман, имели место случаи перехода некоторых лиц в православие. В 1840 г. двое рядовых, поступившие на службу в 1829 г., приняли православие и, получив имена Павел Григорьевич Григорьев и Кузьма Иванович Иванов, были переведены в Лейб-гвардии Гродненский гусарский полк [2, с.92]. В 1831 г. восемь нижних чинов сменили вероисповедание и причислены к Лейб-гвардии Уральской сотне [13 с.114]. В 1840 г. еще 15 крымских татар перешли в православие и поступили в состав Лейб-гвардии Гродненского гусарского полка. Отдельные лица, например Трофим Яковлевич Яковлев (имя дано при крещении), подлежали зачислению в Уральское казачье войско [2, с.92]. Нужно подчеркнуть, что переход в православную веру властями поощрялся, нижним чинам после увольнения со службы выдавалось 50 руб. серебром и предоставлялась льгота в виде освобождения от платежа личной подати [13, с.114].

Несомненно, одной из значимых страниц истории эскадрона можно считать участие гвардейцев-татар в Крымской войне 1853–1856 гг.

Так, находившаяся в Севастополе льготная часть Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона под командованием ротмистра Омер-бея Балатукова принимала участие в защите города. В ночь с 24 на 25 сентября 1854 г. во время рекогносцировки, предпринятой русской кавалерией, гвардейцы-татары захватили врасплох пикет из английских драгун, в итоге в плену оказались один офицер и пять нижних чинов. За этот подвиг унтер-офицер Сеитша Балов и рядовые Селим Абульхаиров и Молладжан Аметов были награждены Георгиевскими крестами [1, с.50].

Формулярные списки офицеров Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона, обнаруженные нами в фонде 330 (Главное управление казачьих войск) Российского государственного военно-исторического архива, позволили установить, что участие в Крымской войне части эскадрона, находившейся в Санкт-Петербурге, сводилось к нахождению их в составе войск крепости Кронштадта (с 9 марта по 15 ноября 1854 г.) и охране «прибережья» Санкт-Петербурга (с 17 апреля по 15 ноября 1855 г.)⁸.

В общей сложности в нашем распоряжении имеются 8 формулярных списков офицеров за 1856 г.

Полковник Батыр Челеби Муфтий-заде (1817–1886) являлся командиром Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона. Он поступил на службу 18 августа 1835 г. В декабре 1841 г. произведен в корнеты. В августе 1843 г. дослужился до поручика, спустя три года, в 1846 г., – до штабс-ротмистра, в апреле 1851 г. в возрасте 34-х лет он числился ротмистром, в том же году 3 сентября был назначен командиром Крымско-татарского эскадрона, а 6 декабря стал полковником⁹. Здесь необходимо сказать, что в русской императорской гвардии промежуточных чинов между капитаном (в кавалерии ротмистром) и полковником не было, что способствовало быстрому продвижению гвардейцев до чина полковника. Таким образом, путь Батыра Челеби от ротмистра до полковника занял восемь месяцев [7, с.114– 115].

Венцом карьеры Батыра Челеби Муфтий-заде стало награждение его 30 августа 1858 г. орденом Св. Станислава «с Императорской Короной» [7, с.115]. Также отметим наличие ордена Св. Станислава 2-й степени и бронзовую медаль в память о Крымской войне 1853–1856 гг., которую получили все офицеры Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона, участвовавшие в войне¹⁰.

Из формулярного списка Батыра Челеби Муфтий-заде становится известно, что эскадрон участвовал в парадах 30 апреля 1853 г., 8 марта 1855 г., 6 января и 19 марта 1856 г. Кроме того, 8 января и 16 апреля 1852 г., 19 марта 1855 г., 30 апреля и 13 декабря 1856 г. прошел смотр эскадрона¹¹, в 1857 г. смотр состоялся 18 марта, парады прошли 4 мая и 13 декабря. Батыр Челеби встречал великую княгиню Ольгу Федоровну при ее торжественном въезде в Санкт-Петербург. За все проведенные мероприятия Батыр Челеби получил «монаршее благоволение» [7, с.115].

Что касается образования и уровня грамотности командира эскадрона, то Батыр Челеби обучался на дому, умел читать и писать на русском и родном татарском. Был женат на вдове унтер-офицера Такмаева – Халил Мекдиевой, с которой воспитывал 16-летнего сына Измагила (Измаил, Исмаил)¹². 7 ноября 1858 г. Батыр Челеби Муфтий-заде был направлен в Крым для командования льготной частью казаков Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона. 25 июня 1864 г. его перевели в 14-й Гусарский Митавский полк, 6 июля того же года зачислили в «списочное состояние» полка. 4 февраля 1865 г. он был уволен по болезни со службы с чином генерал-майора, мундиром и «пенсионом двух третей оклада жалованья по 343 руб. и 33 коп. в год» [7, с.115].

Сын Батыра Челеби – Измаил-мурза Муфтий-заде (1841–1917) – также начинал свою службу в Лейб-гвардии Крымско-татарском эскадроне, до поступления в который получил образование в Первой Санкт-Петербургской гимназии. В 1863 г. он, участвуя в состязаниях по стрельбе среди офицеров гвардии в присутствии императора, был удостоен 2-го приза – двуствольного оружия №3262 с императорским вензелем, а в следующем, 1863, году он уже принимал участие в соревнованиях по фехтованию на эскадронах и награжден 2-м призом – кавказской шашкой «конвойного Его Величества образца в серебряной оправе». Также он являлся кавалером орденов Св. Анны 3-й степени, Св. Станислава 2-й и 3-й степеней («для нехристиан установленные») [7, с.117–118]¹³.

Говоря о семейном положении офицеров по формулярным спискам, отметим, что из восьми человек пятеро были холостыми. Кроме командира эскадрона (Батыра Челеби Муфтий-заде), наличие жены усматривается у штабс-ротмистра Селямета-бея Булгакова (детей не было) и состоявшего к 1 января 1857 г. в той же должности Сеитисляма-мурзы Сулейманова, у которого было две дочери¹⁴.

Средний возраст офицеров на 1856 г. составлял 32,2 года. Самым старшим являлся командир эскадрона – 38-летний Батыр Челеби Муфтий-заде, самыми молодыми – 26-летние корнеты – князь Сеитаскер Девлеткильдеев из Рязанской губернии и Амерхан Менглибаев из дворян Казанской губернии. Как видим, по происхождению они были не крымскими татарами¹⁵. Также в составе эскадрона службу несли корнеты Михаил Матвеевич Базаревич и Иван Степанович Домбровский (из литовских татар), Хасан Танкачеев (из дворян Рязанской губернии) [13, с.115].

Общей особенностью для всех офицеров являлось их благородное происхождение – они были из мурз и дворян. Лишь один из них, Амерхан Менглибаев, обучался в Штурманском кадетском корпусе, остальные получили домашнее образование; у троих не указано, какое именно образование они имели, в формуляре записано: «российской грамоте читать и писать знает»¹⁶. Возможно, они получили знания в школе гвардейских юнкеров в Санкт-Петербурге, так как есть сведения, что будущие офицеры Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона обучались в данном учебном заведении¹⁷.

За исключением Селямета-бея Булгакова, который был переведен в 1845 г. из Почетной команды мусульман при Отдельном Кавказском корпусе, все офицеры начинали службу и числились только в Лейб-гвардии Крымско-татарском эскадроне¹⁸. Судя по всему, для среднестатистического офицера эскадрона не было присуще девиантное поведение; как правило, они исполняли службу сугубо в рамках правового поля. Лишь один из офицеров, по данным формулярных списков за 1856 г., находился под судом – это Али-мурза Крымтаев, который оказался виновным по военно-судному делу юнкеров Челбашева, Черкеева и Смаилова, поскольку во время их «буйства» он не предпринял действий к их задержанию¹⁹.

За все время существования Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона его командирами были 8 человек. Если Адиль-бей князь Балатуков командовал лишь год, то Ахмет-бей князь Хункалов стоял во главе эскадрона в период с 1828 по 1831 г. Его сменил Максют-бей Байарсланов (1831–1836 гг.), далее командирами являлись Махмут-бей князь Хункалов (1836–1838 гг.), ротмистр Матвей Улан из литовских татар (с 1838-го по 1840-й г.), Сеит Гирей Тевкелев не из крымских татар (с 1840-го по 1850-й г.). Его в 1850 г. сменил вышеупомянутый Батыр Челеби Муфтий-заде, состоявший в должности дольше всех – до 1862 г., когда эскадрон возглавил последний командир в его истории – Омер-бей Балатуков (1862–1864 гг.) [8, с.17].

Еще в 1860–1861 гг. в Крыму появились слухи, что крымских татар планируют переселить в центральные губернии России и собираются распространить на них рекрутскую повинность. Поэтому немалая часть крымских татар эмигрировала в Турцию, после чего содержать и комплектовать Лейб-гвардии Крымско-татарский эскадрон стало довольно проблематично [6, с.24]. Вскоре, 26 мая 1863 г., был издан именной указ об упразднении Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона [11, с.501–502]. 23 мая 1864 г. чины Лейб-гвардии эскадрона выстроились в последний раз в повседневной форме на прощальный смотр, его провел командующий
1-й Гвардейской кавалерийской дивизией. 25 мая состав эскадрона погрузили в железнодорожные вагоны и транзитом через Москву отправили в Крым [13, с.120].

К моменту расформирования Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона накопился капитал от расходов на его обмундирование, вооружение и содержание в размере 40 тыс. руб. серебром. Из этой суммы было решено перевести 201 руб. 25 коп. в инвалидный капитал за пособие, выданное офицерам эскадрона при его упразднении²⁰. В период Крымской войны (1853–1856 гг.) на содержание Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона с 94096 душ крымских татар было собрано 39506 руб. 46 коп. (13168 руб. 82 коп. в год)²¹.

С упразднением Крымско-татарского эскадрона история крымских татар в военных формированиях Российской империи не закончилась. Вместо Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона создавалась команда из трех офицеров и двадцати одного нижнего чина, всех их причислили к Собственному Его Императорского Величества Конвою с названием «Команда Лейб-гвардии Крымских татар Собственного Его Императорского Величества Конвоя» [6, с.24]. Казарма эскадрона была передана Донскому войску и занята Лейб-гвардии Донской легкой конноартиллерийской батареей. Из офицеров эскадрона в команду переводились штабс-ротмистр Селямет-бей Балатуков, корнеты Измаил-мурза Муфтий-заде, Темерша-мурза Булгаков [13, с.120]. Команда вошла в состав Лейб-гвардии Кавказского эскадрона²² и пополнялась льготной частью, дислоцировавшейся в Крыму²³.

В заключение необходимо указать, что, хотя личный состав эскадрона должен был состоять исключительно из этнических крымских татар, в составе эскадрона несли службу не только крымские татары. Среди командиров и офицеров исследуемого военного формирования нами выявлены представители известных родов из числа других территориальных и этнографических групп татарского народа (казанские татары, татары-мишари, литовские татары). Малочисленность состава Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона в сравнении с другими военными подразделениями, участвовавшими в военных кампаниях Российской империи, отразилась на характере участия его чинов в Русско-турецкой 1828–1829 гг. и Крымской войнах. Изначальное разделение состава эскадрона на две части не способствовало консолидации крымских татар в период указанных военных кампаний. Тем не менее, все гвардейцы-татары, участвовавшие в Русско-турецкой войне, были награждены серебряными медалями на георгиевской ленте, а чинам эскадрона, несшим службу в Санкт-Петербурге в период Крымской войны, вручены в память о ней бронзовые медали.

В период существования эскадрона власти учитывали нужды гвардейцев, по праву награждая их увеличением жалованья за усердную службу. Правда, отдельные нижние чины не справлялись с испытаниями, легшими на их плечи в ходе службы в эскадроне, и совершали побеги. Кроме того, не всегда состав эскадрона соответствовал его штатному расписанию. Одной из причин этого являются переходы гвардейцев в другие воинские формирования в связи со сменой вероисповедания. Поступая на службу в возрасте не моложе 18–19 лет, некоторые гвардейцы-татары из числа командиров эскадрона служили около 30-ти лет (Батыр Челеби Муфтий-заде), тогда как срок службы нижних чинов определялся 15-ю годами. Изучение формулярных списков офицеров, служивших в годы Крымской войны не в составе льготных частей в Крыму, позволил воссоздать портрет типичного офицера: он был в возрасте 30–32 лет, благородного происхождения, в большинстве своем холост, у него не имелось крепостных крестьян, имений, за одним исключением никто из офицеров не состоял под судом.

Несмотря на кратковременность существования Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона, отдельные сюжеты, связанные со службой гвардейцев-татар, навсегда остались в военной летописи как эталон верности Отечеству.

¹ Весь состав полков был вооружен пиками, у многих были острые татарские ножи. В небольшом количестве были представлены луки со стрелами, появились и пистолеты [6, с.17].

² В первоначальный состав эскадрона вошли следующие офицеры: командир 5-й сотни Симферопольского крымско-татарского полка Адиль-бей Балатуков, корнет Мурат-мурза Аргинский, губернский секретарь Ислям-мурза Кучук-бей, Кемаль-мурза Нагаев, Мамут-бей князь Хункалов, Адил-бей Дедакский, Сефора-мурза Ширинский [13, c.93].

³ Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф.1287. Оп.25. Д.498. Л.12 об.–14.

⁴ РГИА. Ф.1287. Оп.25. Д.498. Л.9 об.

⁵ РГИА. Ф.1341. Оп.73. Д.40. Л.2.

⁶ РГИА. Ф.383. Оп.18. Д.23623. Л.1 об.

⁷ РГИА. Ф.383. Оп.18. Д.23623. Л.4, 5, 14.

⁸ Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф.330. Оп.55. Д.590. Л.1–26.

⁹ РГВИА. Ф.330. Оп.55. Д.590. Л.2–4.

¹⁰ РГВИА. Ф.330. Оп.55. Д.590. Л. 2 об., 3, 5 об., 8 об., 12 об., 15 об., 18 об., 21 об., 24 об.

¹¹ РГВИА. Ф.330. Оп.55. Д.590. Л.3.

¹² РГВИА. Ф.330. Оп.55. Д.590. Л.4.

¹³ Дальнейшая его судьба не была связана с военной службой. В 1894 г. он стал почетным попечителем Симферопольской татарской учительской школы, на личные средства приобрел соседний двор и передал его в пользование школе с рассрочкой платежа без всяких процентов. В 1907 году он был избран депутатом Государственной думы III созыва [7, с.120].

¹⁴ РГВИА. Ф.330. Оп.55. Д.590. Л.4, 7, 11, 14, 17, 20, 23, 26.

¹⁵ РГВИА. Ф.330. Оп.55. Д.590. Л.2 об., 5 об., 8 об., 12 об., 15 об., 18 об., 21 об., 24 об.

¹⁶ РГВИА. Ф.330. Оп.55. Д.590. Л.3 об., 6 об., 10 об., 13 об., 16 об., 19 об., 22 об., 25 об.

¹⁷ РГИА. Ф.1287. Оп.25. Д.498. Л.10.

¹⁸ РГВИА. Ф.330. Оп.55. Д.590. Л.2 об., 5 об., 8 об., 12 об., 15 об., 18 об., 21 об., 24 об.

¹⁹ РГВИА. Ф.330. Оп.55. Д.590. Л.3 об., 6 об., 10 об., 13 об., 16 об., 19 об., 22 об., 25 об., 26.

²⁰ РГИА. Ф.1287. Оп.25. Д.498. Л.27 об., 30 об., 31.

²¹ РГИА. Ф.383. Оп.18. Д.23623. Л.7 об.

²² В состав Лейб-гвардии Кавказского эскадрона кроме команды крымских татар входили также команды горцев, грузин, мусульман, армян, лезгин, все они несли службу наравне с казаками [6, с.24].

²³ Одна треть команды находилась на службе в Санкт-Петербурге, две трети на льготе в Крыму. Каждые три года происходила смена [6, c.24].

About the authors

Rustem Ravilevich Aminov

Author for correspondence.
Email: rustem_270988@mail.ru
ORCID iD: 0009-0009-6052-4184

Сand. Sci. (history), Senior Researcher of the Department of History of the Volga and Cis-Urals Regions

References

Supplementary files