К вопросу о деятельности экзекуторов в составе Кабардинского временного суда в 1822–1858 годах

Полный текст

Введение

Учреждение Кабардинского временного суда (далее. – КВС) в 1822 г. стало одним из важных этапов интеграции народов Центрального Кавказа в правовое пространство Российской империи. Суд представлял собой учреждение нового типа на территории региона. Дальнейшая модернизация деятельности этого органа правосудия привела в том числе и к преобразованиям в судебно-исполнительной деятельности, часть которой осуществляли специальные исполнители судебных решений – экзекутора. Исследование истории их деятельности дает возможность углубить представления о системе исполнения наказаний за преступления в 1822–1858 гг. Изучение источниковой базы проблемы дает возможность узнать не только особенности организации деятельности экзекуторов по исполнению судебных решений, но и формы их взаимодействия с вышестоящими органами и иными субъектами исполнения наказания в рассматриваемый период.

Некоторые аспекты поставленной проблемы частично затрагивались в работах Н.Ф. Грабовского [Грабовский 1870], В.М. Букаловой [Букалова 1949], Г.А. Кокиева [Кокиев 2005], А.В. Казакова [Казаков 2006], А.Х. Абазова [Абазов 2007а; Абазов 2007б; Абазов 2017; Абазов 2023] и др. Кроме того, основные направления деятельности судебно-административных учреждений на Центральном Кавказе рассматривались в трудах Т.Х Кумыкова [Кумыков 1963], Ж.А. Калмыкова [Калмыков 2007], З.М. Блиевой [Блиева 1992], Х.М. Думанова [Думанов 1990; Думанов, Крымшокалова (Думанова) 2009], Е.И. Кобахидзе [Кобахидзе 2008], Г.Н. Малаховой [Малахова 2001], А.Н. Кубатко [Кубатко 2003] и др. В работах этих авторов рассмотрены вопросы административно-территориальных и управленческих преобразований на Северном Кавказе, осуществляемых российской администрацией в дореволюционный период, начиная со второй половины XVIII в. Были изучены административные и судебные учреждения, учрежденные российской администрацией, в том числе и КВС.

Вместе с тем до настоящего времени сохранилась богатая источниковая база, позволяющая подробно исследовать основные направления деятельности экзекуторов в сфере исполнения наказаний за преступления в 20–50-е гг. XIX в. Некоторые материалы, относящиеся к деятельности экзекуторов, были введены в научный оборот в опубликованных сборниках документов под редакцией В.К. Гарданова [Материалы по обычному праву… 1956] и Е.О. Крикуновой [Документы по истории… 1959], а также сборнике архивных документов «Из истории Кабардинского временного суда 1822-1858 гг.» [Из истории… 2008]. Большое количество материалов было извлечено нами из фондов Управления Центрального Государственного архива Архивной службы КБР (далее – УЦГА АС КБР). В ходе исследования были изучены рапорты, предписания, сообщения, журнальные постановления КВС, резолюции и надписи вышестоящего начальства на входящие документы и надписи самих экзекуторов на получаемую корреспонденцию, уведомления, прошения от представителей местного населения о разбирательствах споров и конфликтов, докладные записки, приказы. Проанализированные документы можно разделить по видовой принадлежности на следующие группы: 1) делопроизводственные документы, адресованные экзекутору вышестоящими учреждениями; 2) делопроизводственные документы, исходящие от экзекуторов в рамках их компетенции; 3) делопроизводственные документы, в которых прямо и косвенно указывается на деятельность экзекуторов. Их анализ позволяет рассмотреть особенности кадровой ротации, порядок их службы, штатный состав экзекуторского корпуса, территориальную организацию их деятельности, их функции и некоторые издержки при выполнении возложенных на них обязанностей.

Основная часть

Должность экзекутора была введена предписанием главнокомандующего Отдельным кавказским корпусом генерала от инфантерии А.П. Ермолова КВС № 49 от 31 марта 1824 г. [АКАК 1875: 473-474]. Данный документ был подготовлен, с одной стороны, с целью принятия мер по борьбе с недобросовестной работой членов суда, а с другой стороны, с целью оптимизировать их деятельность и предоставить им возможность совмещать работу в суде с ведением домашнего хозяйства. Должность экзекуторов также была введена для облегчения работы суда в целях ускорения судопроизводства, а именно исполнения решений за пределами суда [АКАК 1875: 473-474]. Можно предположить, что появление данного предписания было реакций на невыполнение членами суда их обязанностей.

Штат экзекуторского корпуса. В том же предписании А.П. Ермолов задал стандарт для соискателей должности экзекуторов: назначались два человека от представителей знатных кабардинских фамилий. Анализ архивных документов показывает, что в течение всего периода деятельности суда требования к ним сохранялись. В должности экзекутора на протяжении всего периода функционирования КВС работали представители местного населения, а именно, привилегированных сословий кабардинского общества: князья и первостепенные уорки, состоявшие на службе в российской армии в офицерских званиях. Первыми экзекуторами были назначены Джамбулат Кучуков и князь Беслан Хамурзин. За свою работу они получали жалованье в размере 250 руб. в год [АКАК 1875: 473-474].

Подбор кадров на должность экзекутора, в том числе порядок назначения и отстранения от должности, был регламентирован актами линейного начальства. Непосредственно экзекуторов на должность назначал начальник Центра Кавказской линии (далее – начальник Центра). Решение оформлялось его предписанием в адрес КВС, которое вступало в силу после утверждения Командующим войсками на Кавказской Линии и Черномории (далее – Командующий войсками). Например, в предписании начальника Центра генерал-лейтенанта Грамотина КВС № 1943 от 13 ноября 1852 г. об утверждении нового состава суда и его председателя говорилось о том, что в должности экзекутора в Атажукиной и Мисостовой фамилии вместо подпоручика Куденетова, избранного членом суда, был утвержден Кайсын Анзоров [Из истории… 2008: 152]. Об утверждении Анзорова, а также штабс-ротмистра Дударова, начальник Центра входил с представлением к Командующему войсками [Из истории… 2008: 152].

Вступление в должность экзекутора проходило после принятия соискателем должности присяги. Сведения о таких присягах сохранились в источниках. Например, предписание начальника Центра генерал-майора Грамотина КВС № 306 от 28 февраля 1853 г. содержит сведения о приведении к присяге штабс-ротмистра князя Адильгирея (или Адиль-Герия) Иналова [Из истории… 2008: 155-156]. В предписании также содержалась форма присяжного листа [Из истории… 2008: 155-156]. В работе А.В. Казакова дается биография Адиль-Герия Иналова [Казаков 2006: 128]. Это тот же человек, что упоминается в предписании. Согласно А.В. Казакову, Иналов занимал должность экзекутора КВС и в 1857 г. [Казаков 2006: 128].

Ротация кадров могла происходить в связи с увольнением экзекуторов по уважительным причинам. Например, в рапорте КВС исправляющему должность (далее – и.д.) начальника Центра № 732 от 8 декабря 1847 г. содержались сведения о причинах увольнения экзекутора князя Казиева по личным обстоятельствам (гибель брата) [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 104. Л. 7-8]. В документе также содержалась краткая характеристика кандидата в экзекуторы князя Кайтуко Хамурзина [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 104. Л. 7-8]. Согласно предписания и.д. начальника Центра КВС № 2666 от 13 декабря 1847 г. на данный рапорт, бывший экзекутор передавал новому для продолжения работы все предписания начальника Центра и суда [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 104. Л. 7].

На основании анализа приказа по Кабардинскому Округу № 9 от 19 июля 1858 г. видно, что экзекутор штабс-ротмистр князь Иналова и поручик Казиев были отстранены от должности за неисполнение ими своих служебных обязанностей [Из истории… 2008: 200-201]. Документ был подписан помощником начальника Кабардинского округа [Из истории… 2008: 200-201]. На момент данного предписания административно-судебная система Кабарды находилась в переходном периоде. На основании Высочайше утвержденного положения «Об управлении Кавказской армией» от 1 апреля 1858 г. КВС должен был быть упразднен и вместо него был создан Кабардинский окружной суд [Абазов 2017: 223]. Это было также подтверждено предписанием начальника Кабардинского округа КВС № 835 от 19 июня 1858 г. о переименовании КВС в Кабардинский окружной суд [Из истории… 2008: 199-200]. Можно утверждать, что за отстранение экзекуторов от должности отвечал представитель высшей военной власти в регионе, в подведомственности которого находился временный суд, – как начальник Центра, так и в дальнейшем начальник Кабардинского округа.

Деятельность экзекуторов обеспечивали его помощник, писарь (письмоводитель) и переводчик. В статье А.Х. Абазова, посвященной некоторым аспектам деятельности экзекуторов, приводятся сведения о штате корпуса экзекуторов на 1851 г. [Абазов 2007а: 73]. Согласно его данным, в то время экзекуторами были князья штабс-ротмистр Адиль-Гирей Иналов и поручик Бек-Мурза Казиев, их помощниками – корнет Барок Конов и прапорщик Исмаил Анзоров, письмоводителями – штабс-ротмистр Заурбек Дударов и капитан Кайсын Анзоров [Абазов 2007а: 73]. Сообщение начальника Центра генерал-майора Грамотина КВС № 1144 от 21 июля 1853 г. показывает, что в распоряжении экзекуторов также находились милиционеры [Из истории… 2008: 164-165]. Согласно документу, начальник Центра разрешал потребовать по два милиционера от экзекуторов, которые состояли бы в распоряжении председателя суда для различных поручений [Из истории… 2008: 164-165].

В источниках сохраняются сведения и о взаимодействии экзекуторов с казачьими военными формированиями для осуществления деятельности по исполнению решений КВС. Однако вопрос о подведомственности казаков экзекуторам требует дополнительного исследования. В том же предписании генерала А.П. Ермолова № 49 от 31 марта 1824 г., помимо экзекуторов, также говорилось и о казаках, что они «отвечали за посылки и призыв к суду» [АКАК 1875: 473-474]. Г.А. Кокиев также указывает на это обстоятельство, отмечая, что при экзекуторах был специальный отряд казаков [Кокиев 2005: 605]. Другим упоминанием связи казаков с экзекуторами является предписание начальника Центра в КВС № 1606 от 23 сентября 1846 г. Экзекутору прапорщику князю Касаеву должен был отправиться с командой казаков и кабардинцев в аулы с целью задержания преступников К. и С. [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 4-5].

Таким образом, введение штата корпуса экзекуторов было частью преобразований российской администрации по адаптации местного населения к новым стандартам в части судебно-исполнительного производства.

Порядок службы и работы экзекуторов. Помимо кадровых перестановок начальник Центра устанавливал порядок службы и работы, предусматриваемый для экзекутора и его персонала. Сведения об этом содержатся в документах и.д. начальника Центра полковника князя Эристова. В предписании КВС № 1665 от 12 октября 1848 г. [Из истории… 2008: 92] устанавливалось, что если суд собирался для решения дел, то экзекутора должны были находиться в крепости Нальчик, в случае роспуска (отпуска) суда – поочередно один из экзекуторов или их помощников присутствовал в Нальчике. Согласно представлению КВС № 1915 от 9 ноября 1848 г. [Из истории… 2008: 95], когда суд в сборе, экзекуторы и их помощники находились в Нальчике поочередно каждую неделю, а именно: неделю экзекуторы находились в Нальчике при суде, а их предписания выполняли помощники, а на следующей неделе наоборот – помощники при суде, а экзекуторы выполняли предписание.

Коммуникация экзекуторов с другими учреждениями и должностными лицами. В пределах своей компетенции экзекуторы взаимодействовали с различными учреждениями и должностными лицами. Их коммуникацию условно можно разделить на две категории: 1) коммуникация в рамках иерархии; 2) коммуникация вне иерархии. В первом случае речь идет о подчинении экзекуторов вышестоящим органам, у которых они находились в подчинении, а именно начальнику Центра и КВС. Основными документами, которые данные субъекты издавали в отношении экзекуторов, были предписания [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 3-об.; УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 32. Л. 32-32 об.; УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 63. Л. 2-2 об.]. Иногда на входящих документах начальник Центра делал надписи, которые становились обязательными для исполнения суду и экзекуторам. Отчитывался же экзекутор о своей деятельности посредством рапортов и надписей на предписаниях [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 92. Л. 17; УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 30. Л. 4-4 об; Материалы по обычному праву… 1956: 241]. Во втором случае речь идет о межведомственном взаимодействии с субъектами, с которыми экзекутор не состоял в иерархическом подчинении. Примером такого взаимодействия является коммуникация с приставами некоторых проживавших на Центральном Кавказе народов (карачаевцев и абазин (до 1840 г.), малокабардицев (с 1830 по 1858 гг.), балкарцев (с 1846 по 1858 гг.), дигорцев и т.п.). А.Х. Абазов установил, что деятельность пристава балкарского народа сопровождалась блоком документов с учреждениями и должностными лицами, с которыми пристав не состоял в отношениях иерархической соподчиненности, в число которых и входил экзекутор [Абазов 2023: 287]. Анализ предписания старшего экзекутора Большой Кабарды приставу балкарского народа Хоруеву о возвращении кабардинского «холопа», нашедшего приют в Балкарии от 26 сентября 1849 г. [Документы по истории… 1959: 25] и предписания экзекутора Большой Кабарды приставу балкарского народа Исаакову о понуждении чегемских крестьян удовлетворить претензии узденя Куденетова за землю от 29 мая 1851 г. [Документы по истории… 1959: 38] говорит о том, что они взаимодействовали в переделах своей компетенции по вопросам исполнения наказаний в отношении балкарского населения региона.

Территориальная организация деятельности экзекуторов. Приведенные аспекты взаимодействия экзекутора и приставов говорят о том, что экзекутор действовал на определенной подведомственной ему территории, не затрагивая территориальную юрисдикцию пристава. Говоря о территориальной организации экзекуторов, стоит вернуться к предписанию начальника Центра № 1943 от 13 ноября 1852 г. Тогда Кайсын Анзоров и штабс-ротмистр Дударов были назначены экзекуторами в Атажукиной и Мисостовой фамилиях. Журнальные постановления КВС № 38 от 22 октября 1849 г. и от 8 декабря 1849 г. [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 92. Л. 8-11; Материалы по обычному праву… 1956: 321-323] дают информацию, что первое постановление передается в «экзекуторство», а второе экзекутору Атажукиной фамилии. А.В. Казаков восстановил биографию Исмаила Анзорова, помощника экзекутора Кайтукиной и Бекмурзиной фамилии [Казаков 2006: 38-39]. В связи с этим можно предположить по территориальной организации экзекуторов следующее: 1) на территории двух фамилий действовал один экзекуторский корпус, и тогда схема расположения экзекуторов соответствовала расположению родовых судов и расправ, действовавших на территории Кабарды с 1793 по 1807 гг.; 2) каждая княжеская фамилия Большой Кабарды делегировала в суд экзекутора.

Функции. Главной задачей экзекуторов на подведомственной им территории было исполнение решений административно-судебного характера, исходящих от КВС и начальника Центра. Анализ делопроизводственной документации, связанной с экзекуторами, раскрывает их большой функционал при исполнении данных решений. Главным актором, влияющим на данный функционал, на наш взгляд, являлся начальник Центра.

Одной из основных функций экзекуторов было проведение процедуры барантования, а также взыскание штрафов в денежной и натуральной формах на основе приговоров КВС.

Под влиянием политики царской администрации институт барантования кабардинцев подвергся трансформации в конце XVIII – начале XIX в. Если изначально барантование было неотъемлемым правом правящей верхушки, то к началу XIX в. данное право было ограничено. Согласно А.Х. Абазову начало трансформации данного института можно отнести к моменту учреждения духовных судов «мехкеме» в Кабарде в 1807 г., и выражалось оно в ограничении княжеских прав на барантование. Автор доказывает это, приводя положения «Народного условия, сделанного 10 июля 1807 года после прекращения в Кабарде заразы, в отмену прежних обычаев», где ограничивалось самовластие князей в части наложения штрафа. Также приводятся замечания генерала Эммануэля по запрету князей на право грабить чужое имущество в 1822 г. В 40-х гг. XIX в. самовольное барантование запрещалось имперскими властями и приравнивалось к незаконному захвату чужого имущества [Абазов 2007б: 150-151]. В связи с этим, порядок барантования скота подвергся регламентации со стороны российского начальства.

Порядок барантования скота устанавливался предписанием начальника Центра генерал-майора князя В.С. Голицына КВС № 1031 от 25 мая 1844 г. [Из истории… 2008: 51-52]. Так как князь или уздень не могли барантовать самопроизвольно, они были обязаны просить суд разрешения начальника Центра, по которому барантовку утверждали и давали соответствующее предписание экзекутору. Экзекутор отправлялся с переводчиком без просителя в аул, подлежащий барантованию, и объявлял его жителям предписание, отправлялся в стадо и выделял оттуда лучший скот с последующим вручением просителю. В случае конфликтов со стороны жителей аула экзекутор не прибегал к насилию, а рапортовал начальнику Центра, после чего ослушники несли ответственность по российским законам и постановлениям. Баранта в этом случае взималась в двойном размере: одна часть отходила просителю, вторая часть, взятая за неисполнение распоряжения властей, продавалась на аукционе, и вырученные деньги поступали в Кабардинскую общественную сумму. КВС также не мог приступить к барантовке без разрешения начальника Центра. В случае если начальник Центра считал необходимым провести барантовку кого-либо, в том-числе князей и узденей, то экзекутору вручалось предписание. Экзекутор с переводчиком объявлял предписание обществу и повторял все вышеописанное и забарантованное отправлял в Нальчик. Баранта поступала по назначению начальника Центра в инженерство или продавалась с аукциона [Из истории… 2008: 51-52]. Данное предписание показывает, что после перехода контроля над процессом барантования в руки российского начальства, именно экзекутор, исполняя данную функцию, являлся его представителем.

Еще раз отметим, что взимание штрафов осуществлялось экзекуторами в натуральной и денежной формах. В случае отсутствия денег у ответчика экзекутор обращал взыскание на имущество ответчика эквивалентное сумме штрафа, каковым обычно являлся скот. Так, предположительно в 1848 г. экзекутор взыскал с кабардинца М-ва одного быка вместо 11 руб. 48 коп. серебром. В связи с этим суд просил начальника Центра приказать, кому следует удержать данную сумму в пользу следователя Ф-ва из жалования экзекутора, у которого оставался бык [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 60. Л. 10].

При отобрании штрафов и взысканий мог применяться принцип круговой поруки, т.е. в случае невозможности обнаружить непосредственного виновника, взыскивалось либо с жителей, либо с владельца аула, где произошло преступление. Экзекутору поручику князю Иналову было предписано взыскать 15 рублей с виновных в грабеже трех крестьян из села Воронцовки. Предположительными виновными оказались кабардинцы аула Куденетова. Экзекутору не удалось найти непосредственных виновников, поэтому взыскание осуществить не удалось. В связи с этим, начальник Центра предписал экзекутору взыскать 15 рублей серебром с аула для удовлетворения крестьян и еще взыскать штраф 15 рублей серебром за грабеж и буйство с непосредственных виновников. Если их не обнаружат, то деньги и штраф взыскивались с владельца аула [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 109. Л. 1-2]. Это говорит о том, что экзекутор не мог применять принцип круговой поруки по своему усмотрению. Для этого нужно было предписание начальника Центра или решение КВС.

Экзекутор мог участвовать в процессе распределения штрафов, что видно на следующем примере. Экзекутор собрал быков с кабардинцев Бекмурзиной и Кайтукиной фамилии за неявку некоторых кабардинцев к Каменному мосту на Малку. По этому случаю суд отправлял и.д. начальника Центра рапорт с ожиданием распоряжения по распределению штрафа [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 2. Т. 4. Л. 389]. По предписанию и.д. начальника Центра штраф разделялся на три части и раздавался председателю суда, членам суда, и в инженерство [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 2. Т. 4. Л. 386-386 об.]. По предписанию суда экзекутор должен был разделить штраф, а также взять из этого штрафа трех быков на удовлетворение унтер-офицера Алексеева [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 2. Т. 4. Л. 388].

Согласно представлению начальника Кабардинского округа полковника князя В.В. Орбелиани КВС № 577 от 30 апреля 1858 г., у экзекуторов имелась шнуровая книга для записи прихода и расхода штрафных денег. Экзекуторам не могли делать расходы из штрафных денег. В расходной статье они отмечали: 1) время представления собранного Начальнику округа с обозначением даты и номера рапорта, при котором предоставлены штрафные вещи; 2) в какую цену было взыскание и с кого именно. Сумма проставлялась в последней приходной графе, чтобы можно было видеть общую сумму взысканий в течение каждого года [Из истории… 2008: 197].

Экзекуторы осуществляли функции по проведению следственной работы на досудебной стадии решения споров и конфликтов. Среди следственных действий, проводимых экзекуторами, можно выделить: 1) поиск подозреваемых [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 3-3 об.]; 2) опрос и снятие показаний [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 92. Л. 17]; 3) проведение дознания [Материалы по обычному праву… 1956: 241].

Отдельно следует упомянуть о следственных действиях в отношении абреков и их имущества. Основным здесь являлось проведение описи имущества сбежавших кабардинцев. Согласно докладной записке представительницы привилегированной кабардинской фамилии Ш. начальнику Центра № 5712 от 3 ноября 1846 г. [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 121-121 об.], после побега ее сына в Чечню по приказанию начальника Центра поручик князь Иналов описал все ее имение. Рогатый скот в размере 5 штук и одной лошади увезли в Нальчик, 200 баранов также были отражены в описи. В надписи КВС № 49 за январь 1847 г. отмечено, что 200 штук овец, увезенных у просительницы, было доставлено в Нальчик и продано с аукциона [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 122-122 об.]. Экзекутор Бекмурза Касаев в рапорте и.д. начальника Центра полковнику Хлюпину от 18 июля 1846 г. [Материалы по обычному праву… 1956: 198] заявлял, что в ауле бежавшего узденя Магомета Куденетова вместе с депутатом поручиком Тахтамышевым и переводчиком Николаевым экзекутор опросил жителей под присягой об имуществе, холопах и землях узденя. На основе показаний была составлена опись. По предписанию секретарю КВС от начальника Центра № 387 от 28 марта 1848 г. [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 43. Л. 28] секретарь вместе с экзекутором должны были описать, оценить и положить запрещение на имущество убитых абреков. Таким образом, экзекуторы проводили обеспечительные меры против указанных правонарушителей, что является начальной стадией в наказании абреков. После описи их имущество отправлялось в Нальчик и там продавалось.

В экзекуторский функционал входило выполнение действий силового характера в виде осуществления повальных обысков [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 32. Л. 36] и проведения арестов.

В функции экзекуторов также входило препровождение и представление различных лиц, прикосновенных к разбирательствам в суде. Примером здесь является рапорт старшего экзекутора Большой Кабарды штабс-капитана Абисалова КВС № 33 от 5 ноября 1849 г. [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 30. Л. 4-4 об.], где экзекутор представил узденя А. для разбирательства с холопом Н. за освобождение его семейства на волю отцом с выкупом в 4400 рублей серебром.

Административной функцией экзекуторов являлась выдача жителям Кабарды билетов на выезд за пределы Линии. Некоторые сведения об особенностях выполнения данной функции нам дают документы начальника Центра генерал-майора Грамотина за 1852-1853 гг. Выдача билетов сопровождалась описанием примет увольняемых и получением для суда полной информации о характере поездки и данных о местожительстве увольняемых. В случае вывоза скота при уезжающих должна быть опись [Из истории… 2008: 154]. Выборные старшины каждого аула были обязаны сообщать экзекуторам или приставам о наличии посторонних в их аулах без билетов [Из истории… 2008: 157-158]. В случае сомнения в честности кабардинцев экзекуторы не выдавали билеты без поручительства владельцев аулов и старшин [Из истории… 2008: 158-159]. Данная функция была отобрана у экзекуторов в 1853 году в пользу управления Центра. Причина объясняется в сообщении и.о. начальника Центра полковника Преображенского № 1171 от 24 июля 1853 г. [Из истории… 2008: 165]. Большая часть увольнительных билетов была выдана не экзекуторами, а их писарями. В том же году начальник Центра генерал-майор Грамотин своим предписанием КВС № 1924 от 5 декабря [Из истории… 2008: 167] запретил экзекуторам выдавать билеты. В соответствии с резолюцией и.о. начальника Большой Кабарды № 86 от 31 января 1858 г. [Из истории… 2008: 185] писари экзекуторов осуществляли данную функцию в самом крайнем случае. На основании этого можно утверждать, что формально экзекуторы были лишены данной функции, за редким исключением, еще за 5 лет до упразднения КВС.

В качестве еще одной функции экзекутора можно выделить объявление жителям Кабарды предписаний начальника Центра. Наличие данной функции доказывает рапорт экзекутора Большой Кабарды капитана Абисалова в КВС № 299 от 4 сентября 1850 г. [Из истории… 2008: 126] о том, чтобы жители в ночное время не находились в лесах и других скрытных местах. Начальник Центра давал предписание суду, которое нужно объявить по всем аулам. Суд выбирал для этой роли экзекутора, который уже в последующем рапортовал о выполнении данного объявления.

Издержки деятельности экзекуторов. Анализ архивных документов позволяет выявить и некоторые издержки в деятельности экзекуторов.

В предписании и.д. начальника Центра КВС № 1148 от 17 ноября 1842 г. [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 2. Т. 4. Л. 403-403 об.]. КВС было приказано объявить прапорщику князю Хамурзину о том, что, собирая штрафы быками, ему не следовало вместо этого брать шашку, которую нужно было вернуть хозяину.

В.М. Букалова подчеркивает, что часто экзекуторы использовали барантовку в личных целях [Букалова 1949: 49-50]. На их незаконное обогащение также указывает и А.Х. Абазов [Абазов 2007а: 75]. Подтверждением данных утверждений может послужить прошение узденя К-ва начальнику Центра от 6 июня 1848 года [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 148. Л. 1-1 об.]. Экзекутор князь Иналов необоснованно взыскал пару быков и четыре лошади с К-ва по причине «грубых слов», якобы произнесенных им в адрес экзекутора. При этом К-в перечисляет свидетелей, готовых под присягой подтвердить, что он ничего грубого в адрес экзекутора не говорил, в связи с чем, просит вернуть ему изъятую собственность.

Были также примеры и умышленного неисполнения экзекуторами требований начальства, а также пособничества преступникам. Предписание начальника Центра в КВС № 1606 от 23 сентября 1846 г. [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 4-5] дает информацию о неисполнении экзекутором князем Касаевым предписаний начальства по кабардинцам К-тову, Ш-ву, С-ву К-кову. Экзекутор должен был с командой казаков и кабардинцев отправиться в аулы, доставить К-това и С-ва в Нальчик. Экзекутор этого не исполнил, а также имел тайный контакт с С-вым в его ауле, хотя экзекутор должен был его задержать. Также он не провел арест К-кова, хотя приказ об этом он получил два месяца назад. Тем самым он дал возможность виновным скрыться и бежать. В результате начальник Центра предписал другому экзекутору корнету князю Иналову отправиться в аулы данных лиц и арестовать их, их имущество, а также перевезти их семьи в Нальчик [УЦГА АС КБР. Ф. И-23. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 4-5].

Сведения еще об одном подобном случае представлены в уже упоминаемом нами приказе по Кабардинскому Округу № 9 от 19 июля 1858 г. об отстранении экзекутора штабс-ротмистра князя Иналова и поручика Казиева. За экзекуторами числились следующие провинности: 1) с 19 июня оба посетили помощника начальника Кабардинского округа только один раз; 2) князь Иналов, якобы по болезни, не исполнил поручение по аресту князей Наурузовых или их баранщиков; 3) князь Казиев не исполнил предписания по аресту князя Хамурзина, более того, он содействовал ему в укрывательстве от преследования милиционеров, посланных для его ареста. По этим причинам оба экзекутора были устранены от своих должностей с прекращением жалования. Их обязанности стали исполнять их помощники – корнет Седаков и прапорщик Хаудов [Из истории… 2008: 200-201]. Оба помощника уже 7 августа того же года в соответствии с приказом начальника Кабардинского Округа полковника, князя В.В. Орбелиани № 1083 [Из истории… 2008: 203-205] были зачислены в милицию, находящуюся в распоряжении Начальника округа. Это было связано с введением нового штатного расписания управления округом и утверждением Кабардинского окружного народного суда в 1858 г.

Работа экзекуторов при КВС была завершена в 1858 г.

Заключение

Таким образом, должность экзекуторов была утверждена в 1824 г. в качестве меры для оптимизации судопроизводства КВС и выполняла свои задачи вплоть до его ликвидации в 1858 г. На должность привлекались приведенные к присяге российские офицеры, которые также были представителями привилегированных сословий кабардинского общества.

Начальник Центра играл главную роль в организации деятельности экзекуторов, что выражалось: 1) в назначении их на должность, проведении кадровых перестановок, в том числе и отстранения; 2) во влиянии на функционал экзекуторов; 3) в утверждении порядка службы и работы экзекуторского корпуса. Данный корпус был нужен для облегчения работы экзекутора и имел следующий штат: помощника, писаря, переводчика, а также милицию.

В деятельности экзекутора также имелись элементы коммуникации с другими учреждениями и должностными лицами, которые делятся на две категории. К первой категории относятся коммуникации по иерархии, выражающиеся в подчинении экзекуторов вышестоящим органам (начальник Центра и КВС). Ко второй категории относятся неиерархические связи, выражавшиеся во взаимодействии с субъектами, с которыми экзекутор не состоял в иерархическом подчинении. Именно такого рода взаимодействием являлась коммуникация экзекутора с приставами. Они взаимодействовали в переделах своей компетенции по вопросам исполнения наказаний в отношении народов региона. Экзекутор действовал на определенной подведомственной ему территории, не затрагивая территориальную юрисдикцию пристава.

Источники позволяют охарактеризовать территориальную организацию деятельности экзекуторов следующим образом: 1) на территории двух фамилий действовал один экзекуторский корпус, и тогда схема расположения экзекуторов соответствовала расположению родовых судов и расправ; 2) каждая княжеская фамилия Большой Кабарды делегировала в суд экзекутора.

Основная задача экзекуторов заключалась в исполнении решений суда и начальника Центра. Выполнение данной задачи давало экзекутором большой функционал. Наиболее часто экзекуторы выполняли следующие функции: 1) барантование, штрафование, взыскание; 2) проведения следственной работы, в том числе и выполнение мер обеспечительного характера по отношению к абрекам; 3) проведение ареста; 4) проведение повального обыска; 5) препровождение и представлении различных лиц в суд; 6) выдача билетов; 7) объявление по Кабарде предписаний начальника Центра.

Архивные документы показали, что данный функционал экзекутора выполняли с издержками, сопровождающимися случаями некомпетентности экзекуторов, необоснованного взыскания, а также неисполнения приказов начальства и пособничества правонарушителям.

Об авторах

Георгий Дмитриевич Иванов

Автор, ответственный за переписку.
Email: george.ivanov.1998@mail.ru
ORCID iD: 0009-0005-0423-2444

аспирант Научно-образовательного центра

Список литературы

Дополнительные файлы