Традиция или шариат: трансформация похоронной культуры в постсоветском Татарстане

Полный текст

Из-за устойчивых суеверий тема смерти и умирания считается табуированной и даже сакральной во многих культурах, в том числе, и в татарской. По той же причине она редко становится предметом научных исследований, а ритуальные и обрядовые аспекты, связанные с кончиной человека, не получают динамичного развития.

Тем не менее, происходящие в татарском социуме процессы, так или иначе касающиеся этой проблематики, требуют своего осмысления и даже переосмысления. В условиях быстро меняющейся реальности, происходит изменение поведенческих стандартов при сохранении прежних ценностных ориентаций, растет уровень религиозности населения. Все это, в силу своей актуальности должно стать темой научных изысканий. В своей статье я попытаюсь показать, как мусульмане в Татарстане адаптируют традиционные модели поведения к современным условиям жизни и какие вопросы они задают религиозным деятелям, что свидетельствует о текущем состоянии религиозного сознания и сферы религиозных практик и обрядов. В исследовании анализируется динамика религиозных запросов, задаваемых мусульманами имамам и опубликованных в татароязычных газетах. В работе освещаются темы, связанные с ритуальной практикой в контексте бытовых и теологических запросов, отражая процесс формирования теологического ислама и трансформацию ритуальных практик в регионе.

Исследуемая тема имеет многоаспектный характер, но в данной статье мы решили остановиться на двух кейсах, касающихся похоронной культуры в современном Татарстане. Первый – это вопрос, связанный с вынужденными изменениями в ритуальной практике в период пандемии COVID-19. Это, в основном, проблема теоретического или теологического характера. Второе – это прикладная тема, касающаяся размещения изображений покойных на надмогильных камнях, споры и конфликты вокруг этого.

Анализ основан на качественном изучении данных, собранных из статей в татарских газетах и электронных СМИ, где регулярно публикуются вопросы верующих и ответы имамов, а также на материалах полевых исследований. Проведен контент-анализ 10 печатных татарских газет – «Ватаным Татарстан» («Моя Родина Татарстан»), «Шәһри Казан» («Город Казань»), «Татарстан яшьләре» («Молодежь Татарстана»), «Мәдәни җомга» («Культурная пятница»), «Ирек мәйданы» («Площадь свободы»), «Иман» («Вера»), «Дин вә мәгыйшәт» («Религия и жизнь»), «Безнең гәҗит» («Наша газета»), «Сираҗи сүзе» («Слово Сираджи»), «Акчарлак» («Чайка»), целевые материалы 5 исламских сайтов и блогов – сайт Духовного управления мусульман Республики Татарстан, Официальный телеграм-канал муфтия Духовного управления мусульман Республики Татарстан К. Самигуллина, Официальный телеграм-канал начальника отдела по вопросам шариата Духовного управления мусульман Республики Татарстан, казыя г. Казани Б. Мубаракова, Информационно-аналитический федеральный портал «Ислам Сегодня», Мусульманский просветительский канал «Хузур ТВ». Исследование включает систематический обзор публикаций за последние десять лет, классификацию вопросов по темам и оценку частоты и содержания вопросов, касающихся ритуальной практики. Работа базируется на материалах полевых исследований. Автор статьи за последние пять лет совершил 10 эпиграфических экспедиций по татарским кладбищам Республики Татарстан (Высокогорский, Пестречинский, Рыбнослободский, Апастовский и Тюлячинский районы), регионов Российской Федерации (г. Троицк (две экспедиции), г. Миасс Челябинской обл.), а также в Республике Узбекистан и Республике Кыргызстан.

Исламские ритуальные практики: поиск ответов в контексте социальных вызовов

Исламская ритуальная практика занимает важное место в жизни мусульман, особенно в контексте семейных и общинных традиций. Являясь величиной перманентной, замкнутой на один из базовых этапов жизненного цикла человека – уходом в мир иной, она с трудом поддавалась какой-либо трансформации, даже в условиях строгого секулярного общества, например, советского.

Наряду с этим, в силу возникновения различных непредвиденных обстоятельств (к примеру, пандемия COVID-19) происходила определенная корректировка обрядовой практики, ее неизбежная адаптация под актуальные социокультурные реалии, что, впрочем, не меняло ее базовых основ.

Традиционно в татарском обществе большинство вопросов, связанных с проведением ритуалов и похорон, находилось, как правило, в ведении представителей старшего поколения. Кроме того, это была зона ответственности неофициального духовенства – «санитарных/бродящих мулл» и «абыстай»¹.

Сложившийся порядок можно было бы объяснить десятилетиями функционирования советской атеистической системы, когда ощущался острый дефицит служителей культа, поэтому пожилые брали эту функцию на себя. Но не только это служило причиной. Видимо, это также было связано как с определенными пережитками общинно-родовой системы, так и с демократическим характером самой исламской религии, согласно основным принципам которой любой мусульманин (наиболее грамотный или старший по возрасту) мог в случае необходимости исполнять обязанности имама.

Молодежь и люди среднего возраста, довольствуясь ролью «статистов», как правило, избегали активного участия в подобных процессах, делегируя эти задачи «аксакалам»². Но достигнув определенного возраста (как правило, предпенсионного), они все активнее втягивались в обрядовые процессы, постепенно сами становясь авторитетами в данной области. Так происходила передача эстафеты от поколения к поколению.

После распада Советского Союза, был запущен процесс повсеместного перехода от патриархальной к нуклеарной семье, который также затронул и сельские районы. Это произошло по мере роста благосостояния населения, а также из-за проникновения западных стандартов жизни (важность личного пространства, ценность выработки собственного эмпирического опыта и другие ценности). Молодые семьи сделали выбор в пользу отдельного проживания от родителей и старших родственников, в том числе и ради избегания поколенческих конфликтов. В результате чего механизм передачи житейского опыта, в том числе религиозных обрядов внутри семьи если и не оборвался, то сильно изменился. Это грозило привести к утрате традиционных ценностей. Ведь, по мнению этнолога Д.М. Исхакова, именно благодаря этим практикам в атеистический период «сохранился наш мусульманский дух»³.

Тем не менее, несмотря на новые реалии, сама обрядовая практика в постсоветском татарском социуме в целом не претерпела видимых изменений. Миллениалы, независимо от степени их религиозности, так же, как и их предки, считают важным следовать общепринятым традициям, по возможности точно исполнять все необходимые ритуалы. Что объяснимо: все вышеуказанное относится к сфере сакрального – это то, что категорически нельзя менять при любой политической конъюнктуре. Но видоизменились методы передачи опыта. По вышеназванным причинам, в случае возникновения необходимости исполнения того или иного обряда, молодежь и люди среднего поколения стали обращаться как за консультацией, так и за самими услугами к профессиональным религиозным деятелям.

Практически каждая крупная татарская газета, сайт, портал, теле- и радиоканал располагают специальным разделом или рубрикой, посвященным исламской тематике. Как правило, по пятницам имамы отвечают на вопросы читателей, в том числе и по различным аспектам исполнения ритуальной практики.

В основном это бытовые вопросы, связанные с различными обычаями и суевериями, которые до сих пор существуют в татарском обществе. Некоторые из них касаются различных аспектов ритуала. Например, для многих людей является дилеммой утилизация краски и кистей, которые использовались для покраски ограды, но не были израсходованы. Что с ними делать? Согласно суевериям, с кладбища ничего нельзя забирать. Эта тема звучит настолько часто, что на нее вынужден был отвечать сам председатель Духовного управления мусульман Республики Татарстан Камиль Самигуллин. «С точки зрения шариата нет никакого греха, если вы унесете с собой краску или кисточку, или другую вещь», – говорит он. По его словам, он даже рекомендовал бы забирать их с кладбища, чтобы не засорять некрополь⁴. «Спрашивают – можно ли оставлять пустую банку, но не спрашивают – можно ли оставлять намаз, – отмечает главный казый Республики Татарстан Джалиль Фазлыев, – Самый большой грех оставлять намаз. Тревожатся насчет банки краски и не боятся насчет намаза»⁵.

Можно ли спиливать деревья на татарских кладбищах, распиливать их на дрова и использовать для отопления? Эти вопросы также звучат постоянно, поскольку суеверия, касающиеся деревьев, в которые «вселились души покойных» остаются самыми устойчивыми⁶.

Одной из самых животрепещущих проблем для мусульман является вопрос медицинского вскрытия трупа в морге для определения причины смерти. Некоторые оформляют нотариально заверенные завещания, в котором запрещают любые манипуляции над своим телом после кончины, но в морге тела все равно вскрывают⁷.

Спорный и, наверное, самый обсуждаемый вопрос – это проблема поминок или поминаний усопших на 3-й, 7-й, 40-й дни и годовщину со дня кончины покойного⁸. При этом некоторые имамы, представляющие новую генерацию духовных лиц, окончивших различные религиозные вузы, в том числе зарубежные, предлагают порой противоречащие местной традиции интерпретации ритуальных практик.

К примеру, анонимный автор текста, опубликованного в газете «Иман» («Вера») – органа одноименного Центра исламской культуры, перечисляет ряд требований и правил, касающихся проводов мусульман в последний путь⁹. В целом, они соответствуют общепринятой татарской традиции. Наряду с этим, автор перечисляет ряд запретных действий. Среди них раздача после похорон подаяний – садака, со словами «каберендә юлдаш булсын» («пусть будет спутником в могиле»), что является запретным-харам нововведением – бидгать; оставление на могиле на длительное время досок с данными о покойном или, что совсем недопустимо – с восхвалениями деяний покойного при жизни, что является крайне нежелательным, близким к хараму действием – макрух. Последнее также может привести к «страданиям покойного в могиле».

Процесс трансформации старых норм также происходит за счет широкого – часто, некритического обращения самих мусульман к т.н. «виртуальным имамам», т.е. материалам сети Интернет, социальных сетей, подкастов. При этом не учитываются те или иные региональные особенности, мазхабические различия.

Необходимо отметить, что Духовное управление мусульман Республики Татарстан, в соответствии со своим уставом¹⁰, ведет планомерную работу по систематизации и упорядочиванию процедур, связанных с проводами мусульман в последний путь. Так, ДУМ РТ разработало единые стандарты поведения на кладбище (рис. 1), издает специальную методическую литературу¹¹.

 

Рис. 1. «Правила поведения», установленные на ограде татарского кладбища с. Боль-шие Метески Тюлячинского района Республики Татарстан. 15 мая 2024 г. Фото А.М. Ахунова.

 

Во время пика пандемии COVID-19 (2020–2021-е годы) возник вопрос о правильном выполнении ритуальных обрядов, он приобрел особую актуальность в этих сложных условиях. В основном это касалось омовения покойников (тех, кто умер в результате эпидемии), массового сбора людей во время похоронных церемоний (намаз-джаназа) и поминальных трапез (аш) на 3-й, 7-й и 40-й дни.

В апреле 2020 г., когда масштабы развивающейся эпидемии еще не были совсем ясны, мусульманские религиозные деятели пытались находить ответы на возникающие вопросы, исходя из предыдущего опыта. Кроме того, в рамках официально введенного режима самоизоляции оказалось невозможным покинуть место жительства без уважительной причины под угрозой административного наказания. Была запущена работа специального сервиса, который выдавал кратковременные электронные разрешения, согласно 9 целям. Одной из них было участие в похоронах¹².

В этих условиях, официальные представители Духовного управления мусульман Республики Татарстан пытались объяснить невозможность исполнения всех требуемых ритуальных обрядов (например, поминок) самыми различными причинами. Например, по мнению руководителя шариатского отдела Духовного управления мусульман Республики Татарстан Булата Мубаракова, в условиях пандемии можно не проводить и не посещать поминки по усопшему, поскольку они носят условный характер и не являются жестким условием. Самое главное, он считает, не еда, а «память о тех, кто волей Аллаха оказался рядом с нами, которая будет храниться в нашей бессмертной душе, и молитвы за родных и близких»¹³.

Аналогичного мнения придерживается и имам-мухтасиб Нижнекамского муниципального района Республики Татарстан Салих Ибрагимов. Поминки на 3-й, 7-й и 40-й день, по его мнению, не религиозная обязанность, а обычай, оставшийся от предков, поэтому их временно можно отложить¹⁴. При этом, по словам, имам-мухтасиба, они продолжают проводить все поминальные мероприятия, включая омовение покойника и прощание с ним, «строго соблюдая все санитарные нормы». «Нельзя же сказать ангелу смерти: «Не прилетай, у нас короновирус», – отмечает Ибрагимов.

Достаточно быстро на сложившуюся ситуацию отреагировал председатель Духовного управления Республики Татарстан, муфтий Камиль-хазрат Самигуллин. Активным инструментом его общения с прихожанами, оперативного доведения до населения богословских решений стал телеграм-канал Kamilhazrat. В эти дни прихожане, а также лидеры мусульманских общин на местах, были озабочены проблемой корректного проведения погребальных процедур, поскольку традиционная схема была нарушена. По новым правилам тела всех умерших от последствий короновирусной инфекции выдавали родственникам в закрытых гробах.

Перед муфтием был поставлен следующий вопрос (приводим цитату из телеграм-канала):

Ассаляму алейкум, как читать джаназа намаз по умершим мусульманам при сложившихся обстоятельствах? Насколько нам известно, джаназа, без омытия умершего, не читается. Но зачастую может произойти так, что тело умершего мусульманина положат в герметичный ящик без возможности дальнейшего взаимодействия с телом, а затем поставят перед фактом. Как выйти из подобной ситуации? Также нам известно, что человек, умерший от эпидемии, является шахидом. Не распространяется ли решение шариата в отношении таких людей о том, что их не моют? Ведь шахиды хоронятся без омытия. Помогите разобраться¹⁵.

Таким образом, в первую очередь необходимо было решить вопрос с проведением обязательного обряда джаназа – исламского похоронного обряда, непременным условием которого является коллективная погребальная молитва. При этом тело мусульманина должно быть предварительно обмытым.

В итоге, на основе успешного анализа многочисленных аргументов исламских авторитетов муфтий предложил теологическое решение, которое впоследствии было применено повсеместно:

Поскольку до погребения намаз не мог быть прочитан, по причине отсутствия условия (действительности намаза) при наличии возможности осуществить полное омовение покойного. Сейчас же (после погребения), возможность осуществить полного омовения отсутствует, следовательно, обязательность омовения аннулируется.

Вывод: в случае, если возможность произвести полное омовение умершего человека будет безвозвратно утрачена, то намаз джаназа должен быть прочитан перед могилой после погребения покойника¹⁶.

Необходимо отметить, что данное богословское решение К. Самигуллина – одного из немногих мусульманских лидеров России имеющих иджазу (богословскую «лицензию») на преподавание и вынесение фетв (решений), стало, по нашему мнению, не только на тот момент высшей точкой его карьеры муфтия в прямом понимании значения этого слова как богослова, издающего фетвы, но и обозначило окончательный переход в Татарстане от обрядового к теологическому исламу¹⁷.

Как известно, размещение фотографии покойного на надмогильном камне не одобряется шариатом, находится под запретом. Об этом татарские духовные авторитеты вынуждены напоминать постоянно¹⁸. Главным показателем трансформации погребальных ритуалов в современном татарском обществе является наличие или отсутствие фотоизображений на надгробиях. Если раньше, в советское время, это было вполне нормальным и не воспринималось как грех, то сегодня широко распространено мнение, что размещать изображения на надгробиях неправильно и неугодно Аллаху.

Наиболее четко позицию Духовного управления мусульман Республики Татарстан по этому поводу высказал главный казый Республики Татарстан Джалиль Фазлыев:

Поместить изображение на надгробии – то же самое, что поставить крест. Там, где есть изображение, нет ангелов. Молитва также не приносит никакой пользы душе усопшего. А поскольку она не доходит – покойный огорчается. А некоторые даже разговаривают с фотографией успошего [как с живым], что ввергает таких людей в неверие. А другие просят помощи от умершего – это никуда не годится. Помощь и поддержку мы можем просить только у Аллаха¹⁹.

После открытия в Казани в 2006 г. первого мусульманского кладбища от подобной практики стали постепенно отказываться. Согласно требованиям администрации нового некрополя, среди других запретов категорически воспрещалось размещать на надмогильном камне фотографию или изображение усопшего²⁰.

В 2012 г. случился скандал, когда чиновник городской администрации, сам же утвердивший это решение, потребовал от администрации мусульманского кладбища сделать для него исключение и разместить над могилой своего похороненного здесь отца памятник с фотографией²¹.

Имам-хатыб мечети в казанском п. Аметьево Равиль Бикбаев, основываясь на трудах выдающихся богословов, приходит к выводу, что если покойный при жизни не объяснил детям запрет на размещение изображений на надмогильных плитах, то ответственность за этот поступок лежит на нем самом. Если бы такое внушение было сделано, то отвечать [перед Аллахом] будут его наследники²².

Другим важным аспектом трансформации похоронной культуры среди татар является меняющееся отношение и практики оформления надмогильных памятников. В ходе проведений эпиграфических экспедиций последних пяти лет нами были отмечены следующие особенности, касательно размещения фотографий покойных на надмогильных камнях. По-прежнему распространены изображения людей, в том числе, судя по внешним признакам, мусульман (рис. 2). В ряде населенных пунктов на татарских кладбищах ранее размещенные фотографии закрываются съемными досками (рис. 3). В целом наблюдается тенденция отхода от помпезности, и установка простых табличек с минимальной информацией об умершем на ограде становится мейнстримом.

 

Рис. 2. Надмогильный камень, установленный на татарском кладбище с. Чита Пест-речинского района Республики Татарстан. 28 апреля 2021 г. Фото А.М. Ахунова.

 

Рис. 3. Надмогильный камень со съемной доской, прикрывающей изображение по-койной. Татарское кладбище с. Новый Арыш Рыбно-Слободского района Республики Татарстан. 27 мая 2022 г. Фото А.М. Ахунова.

 

* * *

Проведенный анализ показывает, что большинство обращений касается выполнения обрядов, которые не всегда четко регламентированы шариатом, но имеют значительную культурную и эмоциональную значимость. Также выявлено, что современные татарские семьи часто живут раздельно, что усиливает потребность в религиозном руководстве и поддержке со стороны имамов.

Изменения в ритуальной практике отражают более широкие социокультурные трансформации в татарском обществе, включая отношение к смерти и памяти предков. Страх совершить ошибку в ритуале и изменения в понимании исламских образов, таких как отказ от изображений на могильных памятниках, указывают на постепенное укрепление теологических аспектов ислама.

Трансформация ритуальной практики и роль имамов в современном татарском обществе выявляет глубокие изменения в религиозном сознании и практиках. Это отражает общий тренд к стандартизации религиозных норм и практик, что подчеркивает важность духовного руководства и образования в рамках мусульманских сообществ.

Исследование выявило напряжение между сохранением традиционных религиозных практик и адаптацией к современным условиям жизни. Ритуальная практика, как показывают данные, не только отражает религиозные убеждения, но и служит средством поддержания социальной стабильности и культурной идентичности. Однако изменения в семейной структуре и урбанизация вызывают необходимость в дополнительном религиозном руководстве и поддержке. Запросы к имамам, их ответы и пояснения в татарских газетах свидетельствуют о живом процессе адаптации религиозных практик к современным условиям и потребностям верующих. Духовные лидеры играют ключевую роль в обучении и поддержке верующих, помогая сохранить культурное наследие и одновременно адаптировать традиционные практики к изменяющимся социокультурным условиям. Это исследование подчеркивает важность продолжения диалога между религиозными деятелями и общиной для поддержания религиозной гармонии и социальной когерентности.

Конфликт интересов

Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.

Conflict of interests

The author declares no relevant conflict of interests.

Источники

Сайт Духовного управления мусульман Республики Татарстан. URL: https://dumrt.ru/ru/

Официальный телеграм-канал муфтия Духовного управления мусульман Республики Татарстан К. Самигуллина. URL: https://t.me/kamil_hazrat

Официальный телеграм-канал начальника отдела по вопросам шариата Духовного управления мусульман Республики Татарстан, казыя г. Казани Б. Мубаракова. URL: https://t.me/bulatmubarakoff

Информационно-аналитический федеральный портал «Ислам Сегодня». URL: https://islam-today.ru/

Мусульманский просветительский канал «Хузур ТВ». URL: https://www.youtube.com/ @TVHuzur/videos

 

¹ Слово «абыстай» традиционно обозначало супругу духовного лица, обычно, муллы. Кроме того, так называли всех религиозно грамотных женщин, как правило, пожилых, которых приглашали исполнять те или иные обряды, в том числе и в присутствии мусульман-мужчин.

² Этот термин использован условно. Как нами уже отмечалось ранее, в Татарстане отсутствует институт аксакалов или шейхов, характерный для более традиционных южных регионов России. Это связано с тем, что ислам в Поволжье после десятилетий советской власти практически исчез с арены общественной жизни и теплился благодаря обычаям и традициям, которые, по сути и содержанию, были мусульманскими, но назывались татарскими. Говоря об институте старейшин, следует отметить, что в классическом понимании его не было и раньше. После завоевания Казани в 1552 г. жизнь татаро-мусульманских общин протекала в рамках российского законодательного поля и строго контролировалась властями. По той же причине постепенно угас и институт махалли – широко распространенной на Востоке формы самоуправления и самоорганизации мусульман. Как известно, именно махаллинские лидеры формировали у мусульман уважение по отношению к религиозным авторитетам, могли повести за собой массы в период народных выступлений. Все это у татар было утрачено (Ахунов, 2017).

³ Исхаков Д. Динебезне йолалар саклап калды // Ватаным Татарстан. 11.04.2008. №68–69.

⁴ Зиратны ник чүпләргә? // Ватаным Татарстан. 14.07.2017. № 101.

⁵ Җәлил хәзрәт Фазлыев: «Буяү савытыннан шикләнәләр, намаз калдырудан курыкмыйлар» // Шәһри Казан. 03.09.2015. № 96.

⁶ Зираттагы агачлар кемгә комачаулый? // Ирек мәйданы. 30.05.2019.

⁷ Хәсәенов Ә. Җәсәдемне рисвай итмәгез // Безнең гәҗит. 06.03.2019. № 9; Мозаффарова Э. Мәетне ярдыруда яшь чиге булырга тиеш // Ирек мәйданы. 09.05.2024. № 18.

⁸ Эта тема подробно разобрана нами в исследовании, посвященном т.н. «традиционному исламу» (Алмазова, Ахунов, 2021).

⁹ Мәеткә намаз кылу, кәфенләү һәм күмү // Иман. Рабигүл-ахир1425/ Июнь 2004. № 12.

¹⁰ Ханафитский мазхаб в соответствии с Уставом Духовного Управления мусульман Республики Татарстан является основополагающим для этой организации нормативно-правовым толком.

¹¹ В качестве примера можно привести брошюру: (Самигуллин, 2015).

¹² В Татарстане запустили сервис оформления спецпропусков для выхода из дома // Официальный сайт «Ак Барс» банка. 01.04.2020. URL: https://www.akbars.ru/news/v-tatarstane-zapustili-servis-oformleniya-spetzpropuskov-dlya-vihoda-iz-doma/ (дата обращения: 03.06.2024).

¹³ Дынник В. Как провести похороны и поминки в период пандемии // Казанские ведомости. 16.04.2020. № 54 (6957).

¹⁴ Пандемия вакытында Коръән ашлары уздырырга ярыймы? // Ватаным Татарстан. 04.04.2020. № 48 (28436).

¹⁵ Официальный телеграм-канал муфтия Татарстана Камиля Самигуллина URL: https://t.me/kamil_hazrat/2327 02.04.2020 (дата обращения: 03.06.2024).

¹⁶ Там же.

¹⁷ Термин «теологический ислам» как характеристика одного из повторяющихся этапов функционирования и развития мусульманской религии в татарском обществе был впервые предложен нами в 2020 г. на заседании дискуссионного клуба «Татарский квадрат». Мы преувеличиваем роль ислама в становлении татарской нации // Kazan First. 16/07/2020. URL: https://kazanfirst.ru/articles/523338-2?ysclid=lv9vq7agvg966917995

¹⁸ Гыймадов Ф. Барыбыз да шунда барасы // Шәһри Казан. 06.02.2014. № 13.

¹⁹ Җәлил хәзрәт Фазлыев: «Буяү савытыннан шикләнәләр, намаз калдырудан курыкмыйлар» // Шәһри Казан. 03.09.2015. № 96 (5569).

²⁰ Әмирҗанов Р. Өч аршин җир – ике мең сум // Ватаным Татарстан. 01.09.2016. № 177–178.

²¹ В Казани чиновник устроил скандал на мусульманском кладбище, вызвав ОМОН // Комсомольская правда. 14.02.2012. URL: https://www.kazan.kp.ru/online/news/1082132/ (дата обращения: 03.06.2024).

²² Кабергә уенчыклар, ясалма чәчәкләр кую динебездә юк // Ватаным Татарстан. 06.12.2019. № 180.

Об авторах

А. М. Ахунов

Институт языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан

Автор, ответственный за переписку.
Email: aakhunov@rambler.ru
ORCID iD: 0000-0001-7893-4477

кандидат филологических наук, доцент, ведущий научный сотрудник Центра письменного наследия

Россия, 420111, Казань, ул. К. Маркса, 12/4

Список литературы

Дополнительные файлы