Intergenerational transmission of traditional family values among the Turkic-speaking peoples of Dagestan

Толық мәтін

Тюркоязычные народы Дагестана – кумыки, ногайцы, дагестанские азербайджанцы и терекеменцы, издревле проживают в равнинной части Дагестана. Территория их расселения простирается от Ногайской степи на севере до южных границ Приморской низменности.

В XIX – начале ХХ века у тюркоязычных народов Дагестана существовало две формы семьи: большая (неразделенная) (уллу аглълю – кум.; агъыр кюлфет – азерб.; бёюк кюлфет – терек., бир къазаннан ас ишетаганлар – ног.), состоящая из двух, трех, а иногда четырех поколений людей, численный состав, которой колебался от 20 до 50 человек, очень редко до 60 – 70, и малая (нуклеарная) (бир уъй агълю – кум.; клюфет, аиле – азерб., терек.; аъел – ног.). Представители одной большой семьи именовали друг друга братьями, двоюродными братьями, троюродными братьями, невестку (жену сына) называли гелин, келин, дядю – агай, атай (так называли и любого мужчину старше себя), к старшей женщине уважительно обращались абай, апай, уллу ажай (кум.), анай (ног.), бëюк ана (азерб., терек.).

Взаимоотношения членов такой семьи регламентировались патриархальными нормами и традициями, зависящими во многом от численности и поколенного состава семьи и основывались на строгой половозрастной иерархии, где младшие подчинялись страшим, женщины – мужчинам. Возглавлял большое семейство самый опытный и старший из мужчин – отец (ата). Глава семейства нес ответственность за членов семьи, управлял семейными делами, считался хозяином всего имущества, решал судьбы членов семьи. Отец большого семейства имел полную власть над членами семьи. Описывая семейные отношения кумыков, кумыкский этнограф конца XIX – начала ХХ вв. М. Алибеков писал, что «до смерти отца сыновья от него не отделялись, ничего при жизни отца не называли своим, не спрося разрешения отца, ничего не давали и не брали» (Алибеков, 1927: 31). Полнота власти отца над сыновьями была закреплена и в адатах горцев Северного Кавказа от 1847 г. В одном из них отмечено: «Отец полновластен над сыновьями, и последние должны во всем повиноваться ему, со смирением и глубочайшим почтением принимать всякие приказания и безропотно исполнять оные. Малейшее сопротивление и непослушание воле родителей, по адату, величайший стыд, а по шариату – грех» (Леонтович, 1883: 250). Какое бы решение не принял глава семьи, все должны были согласиться с ним, даже если не были согласны. Для решения важных вопросов глава семьи мог посоветоваться с ее взрослыми членами и даже созвать семейный совет. Если силами семьи решить проблему не удавалось, глава семьи мог обратиться за помощью к главам родственных патронимических групп (Гаджиева, 2005: 124).

Жена главы семейства обладала полнотой власти в доме и пользовалась авторитетом и вниманием со стороны домочадцев. Муж советовался с женой по всем семейным вопросам, она была его первой советчицей и помощницей. С возрастом жена, как старшая женщина, принимала участие и в семейном совете, куда входили все взрослые мужчины тухума. Она следила за домашним хозяйством, порядком и микроклиматом в семье, отвечала за женскую половину и воспитание детей. Именно старшая женщина создавала атмосферу мира и согласия в доме, что нашло отражение в преданиях, сохранившихся до наших дней. Вот одно из них:

Некогда в одном селении жила семья, состоящая из родителей и их трех женатых сыновей. Жили они так дружно и счастливо, что Всевышний задумал проверить насколько семья крепка и послал к ним ангела объявить о намерении лишить их одной из своих милостей – счастья, здоровья или согласия. Появился ангел перед отцом семейства и огласил решение творца. Не сумев выбрать, чем же можно пожертвовать, он направил ангела к старшей снохе, чтобы она сделала выбор. Невестка, поразмыслив, решила, что можно поступиться богатством. Идут годы, а семья, как и прежде, живет в согласии. Вознамерился тогда создатель отнять у семьи другую благодать и снова отправил ангела к отцу семейства и вновь он отослал его к старшей снохе. На этот раз женщина согласилась отдать здоровье, сохранив согласие. Узнав об этом мудром решении, господь вернул отнятый у семьи достаток и здравие, потому как, где есть между людьми согласие, там надлежит быть богатству и здоровью (Гимбатова, 2014: 70).

Членов большой (неразделенной) семьи объединяли взаимная любовь, доверие, уважение, желание оберегать и заботиться, проявлять доброту и сострадание. Эти семейные ценности, транслировавшиеся в повседневной жизни, передавались из поколения в поколение и служили ориентиром во взрослой семейной жизни.

В семье ребенок учился уважать старших, любить, заботиться и помогать родителям, выражать свои чувства, нести ответственность за свои поступки, сопереживать близким. Семейные ценности формировали у детей понимание роли семьи, ее значимости и уникальности, ориентировали на создание многодетных семей. В этом плане важнейшим средством воспитания являлся личный пример родителей.

Воспитательное влияние семьи на растущего в ней ребенка в целом определялись семейными нормами, ценностями, интересами. Они составляли «социальное наследство», которое родители передавали детям: коммуникативные навыки общения с членами семьи, с родственниками, людьми, этические нормы и ценностные ориентиры. Недаром кумыки говорят: «Уясында не гёрсе, учгъанда шону этер» («То, что увидит в гнезде, то повторит в полете»), т.е. в доме мужа.

В семьях тюркоязычных народов Дагестана стремились окружить детей родительской заботой и любовью, вырастить их добрыми и чуткими людьми. Для таких детей, когда они вырастали и создавали свои семьи, забота о престарелых членах семьи, материальная поддержка нетрудоспособных членов общества, моральная поддержка членов семьи в различных ситуациях становилась их неотъемлемой частью. В качестве назидания приводили поучительную притчу о важности и пользе в семье стариков.

В давние времена хан издал приказ умертвить всех стариков в своих владениях, как не приносящих пользы. И все под страхом смертной казни вынуждены были исполнить этот приказ. Лишь один молодой человек пожалел отца и спрятал его высоко в горах. Время от времени он навещал отца, приносил ему еду и спрашивал совета по хозяйственным делам, например, когда и чем засеять поле. Предполагая, что год будет дождливым, отец советовал сыну посеять ячмень вместо пшеницы, все остальные жители, у которых не было стариков спросить совета, засевали поля пшеницей. На следующий год, который, по мнению старца, должен был быть засушливым, он посоветовал высадить хлопок, а все другие по незнанию посадили ячмень. Каждый год, благодаря советам отца, удавалось получать хорошие урожаи, когда другие терпели неудачи и совсем обнищали. Прознав об этом, хан приказал доставить к нему хозяйственного молодого человека и стал спрашивать, как же ему удается так хорошо вести хозяйство? После долгих разговоров он все же признался, что не выполнил приказание хана и сберег отца, который и помогал ему своими советами. Выслушав его, хан отменил свой приказ и с того момента стариков перестали умерщвлять» (ПМА, 2012).

С тех пор в народе говорят: «Коль старика с тобою рядом нет, ты хоть со старым пнем держи совет».

Родители никогда не устраивали нравоучительных бесед, только личный пример родителей и поучительные рассказы взрослых о поступках (хороших или плохих), совершенных кем-то когда-то, носили воспитательный характер.

Глава семейства особое внимание обращал на поведение старших детей, их поступки, манеру общения, так как они были примером для младших. Для подтверждения данного тезиса приведем ногайскую пословицу, которая гласит: «Алды арба кайда юрсе, арты арба да сонда юрер» («За первой арбой последуют и другие») (Гимбатова, 2005: 105).

Непременной семейной ценностью у тюркоязычных народов Дагестана являлось почтительное отношение к старшим. Младшие члены семьи никогда не обращались к старшим по имени. Общение между членами семьи происходило с использованием терминов родства. Обращаться к старшему следовало, прибавив к личному имени термин родства, – атай (ног.), баба, эми (азерб., терек.), агав, ага (кум.), к мужчине – акай (ног.), акка (терк.), амай, адаш, абав, агай (кум.), к женщине – авай (ног.), уллу бажув, бажув, баджим, эчим, эчи, хала, тота (кум.), баджи, хала (азерб., терек.).

Особой любовью и уважением пользовались родители. Дети беспрекословно слушались отца и мать. Верхом бескультурья и невоспитанности сыновей считалось пить и курить при отце, садиться за стол и трапезничать без его приглашения, общаться с женами, брать на руки своих детей и играть с ними при родителях. Указания отца выполнялись незамедлительно, даже если сыновья были не согласны с ними. Такого же поведения по отношению к родителю требовали и от дочерей.

Любовью и почетом в семье была окружена и мать. О трепетном отношении к матери свидетельствуют многочисленные пословицы о матери: «Ананы абурламаган онгмас» («Не уважающий мать, не достигнет успеха») (кум.), «Атасы йок – ярты етим, анасы йок – керти етим» («Без отца ты на половину сирота, без матери – круглый сирота»), «Ата – ездей, ана казна» («Отец – медь, а мать – богатство») (ног.), «На истесëв иля, ананун хейрины хечь бир щей авазь елемэз» («Чтобы ты не делал, но мать тебе никто не заменит») (азерб.).

Одним из предписаний в исламе – уважительное отношение к матери, и вообще, повиновение родителям – одно из настоятельных требований исламской религии.

В свою очередь и родители должны были с заботой и уважением относиться друг к другу. Мужья бережно и с уважением относились к своим женам, они советовались с ними по всем семейным вопросам. Благочестивые жены делали мужчин счастливыми, о чем свидетельствует одно из изречений Пророка Мухаммеда (с.а.с): «Тот, кто ведет мужчину к счастью – это женщина» (Мусульманский календарь за 2013 г.). Лукман Аль-Хаким¹ сравнивал жену с сокровищем. Он заявил, что «она (праведная жена – прим. авт.) – корона на голове царя. Жемчуг и другие драгоценности, цену которым не знает никто» (Наставления…, 2012).

В народных юридических обычаях кочевых мусульман Ставропольской губернии, к которой относились засулакские кумыки и ногайцы, отмечено, что супруги «должны жить в добром согласии и любви; жена повинуется мужу, а муж должен признавать ее как подругу, но не как рабыню» (Шихалиев, 1993: 126).

С почитанием к мужу должна была относиться и жена, проявляя послушание и уважение к мужу. Она не должна была обращаться к мужу по имени. Вместо имени она употребляла выражения – байым (мой богач), бийым (мой князь), уьй иеси (хозяин дома), кожайыным (хозяин) (ног.), джан киши (дорогой мужчина) (азерб., терек.), «Эй, эр» («Эй, мужчина»), «Эй, гиши» («Эй, человек»), «Эй, яшланы атасы» («Эй, отец детей») (кум.).

Жена всецело зависела от мужа, беспрекословно подчинялась ему, она не вмешивалась в дела мужа и не указывала ему, что и как делать, не ложилась спать, пока муж не вернется домой. Так, Манай Алибеков писал о кумычках: «Жены не вмешивались в дела мужей. Они не знали и не спрашивали, что делал муж, что он брал, что он давал. Если даже они их спрашивали, то порядочные мужья отвечали: «Не в свое дело не вмешивайся». Порядочные же жены делали все, что им скажут мужья, и не разбираясь, правильно ли это или нет» (Алибеков, 1927: 30). Подобным же образом вели себя и дагестанские азербайджанки. Вот что поэтому поводу писал А. Захаров: «Городская татарка (дербентская азербайджанка. – прим. авт.) не вмешивается в дела своего мужа. Очень часто она даже не знает, чем занимается ее муж, и какие ведет дела» (Захаров, 1894: 155).

О взаимоотношениях супругов в семье имеется немало пословиц. Так, кумыки говорят: «Эри яманны энгинден, къатыны яманны енгинден» («Плохого мужа можно определить по лицу жены, плохую жену – по рукаву мужа»), ногайцы – «Эркекни семизи уьйдын сыйи, пишени семизи – уьйдын суму» («Если муж в теле, то для семьи почет, если жена в теле, то это несчастье для семьи»).

Отношения между супругами строились на любви, личной привязанности, доверии, умении договариваться друг с другом. Об этом свидетельствует и многочисленные фольклорные данные. Так, например, у ногайцев существуют поговорки: «Аьел басы – эр, хатын – мойын» («Муж – голова, жена – шея»), «Хатын – эр балтасынынъ сабы» («Жена топорище топора мужа»). У кумыков же бытует выражение: «Къатын айтар, эр къайтар» («Жена скажет, муж повторит»).

Истинное положение женщины в кумыкской семье смог передать кн. А.-М. Хамзаев. В частности, он отмечал:

Взгляните на домашний быт кумыка. В нем женщина – полная хозяйка. Это ее арена, ее область, в которую никто не вмешивается. Она считает долгом повиноваться воле мужа; с малолетства внушали ей это родители и наставления их глубоко врезались ей в память, а исполнять их помогало осознанное уважение к мужу. Муж со своей стороны считает большим для себя стыдом подвергать жену тяжелым работам. Нередко случается, что жена имеет умственный перевес над мужем, тогда роли меняются, но считается великим пороком высказывать это перед посторонними людьми, и жена всячески старается скрыть слабости мужчины. При таких условиях может быть деспотизм и рабство? (Хан, князь, 1865).

Разводы были явлением редким. У кумыков на этот счет существует выражение: «Атаны тëр янындан, эрни эшик арты къолай» («Чем в отцовском доме на почетном месте сидеть, лучше у мужа за дверью стоять»). Не желала женщина иметь и дурную славу среди сельчан, получив статус разведенной – кысыр (кум.), кысыр пише (ног.), дул хатын (азерб., терек.).

У кумыков разведенных женщин и тех, что по несколько раз выходили замуж осуждали, о них говорили: «Сапда турмайгъан балта» («Топор, который не держится на ручке»), «Эрсанайгъан къатын» («Женщина, которая считает мужей»). К детям разведенной женщины относились с некоторым предубеждением, так, например, у ногайцев говорили: «Тул катыннын баласы» («Ребенок одинокой женщины»).

В каждой семье стремились воспитать настоящего мужчину рачительного хозяина, заботливого семьянина и порядочного человека. Известный кумыкский просветитель конца XIX – начала ХХ века Абусуфьян Акаев так описывает качества настоящего мужчины:

…быть надежным попутчиком, добрым соседом, порядочным в делах торговли, своевременно возвращать долги, быть верным данному слову. Если мужчина не нарушает этих заповедей, то все остальное в нем неважно. А если он их не соблюдает, то он не может называться мужчиной, даже если в мечети молится без устали и постится, не пропуская ни дня, и тысячу раз отправлялся в хадж (паломничество в Мекку) (Акаев, 1993: 192–193).

Дочь воспитывали целомудренной, скромной, благонравной, покорной, почитающей обычаи предков. Ей с детства, как будущей матери, хозяйке дома, прививали такие качества как терпение, ласковость, сдержанность, доброжелательность, заботливость, нежность, мягкость.

К семейным ценностям относится и уважительное отношение друг к другу братьев и сестер. Родители с ранних лет воспитывали девочек в подчинении братьям, даже младшим по возрасту. «Пусть брат младше тебя, но шапка на нем выше (старше)», – повторяла ногайка дочери. «У сестры язык отсохнет, если будет ругать брата», – вторили азербайджанки. Самой нерушимой среди женщин считалась клятва: «Клянусь своим братом». Такого же уважительного отношения к сестрам требовали от сыновей и родители. «Обидевший сестру век плакать будет», – предостерегали ногайцы.

Из уст в уста передавалось предание о сестре, в котором рассказывается о «хане, приказавшем убить мужа, сына и брата одной женщины. Поддавшись ее мольбам о пощаде, хан согласился сохранить жизнь лишь одному из них. Женщина попросила помиловать брата. Хан, удивившись ее выбору, поинтересовался, почему выбор пал на брата? Женщина ответила, что любимого она еще встретит, сына сможет еще родить, а брата она нигде не найдет» (Захаров, 1894: 106–107).

Бывали случаи, когда женщина в знак траура по брату, отказывалась посещать общественные мероприятия, не выходила на улицу. В одном из кумыкских селений рассказывали, что женщина по имени Райганат, лишившаяся брата, несколько лет не показывалась на люди. Сельчане вспоминали, что зимой по утрам находили окровавленные пятна на снегу от потрескавшихся ног женщины, когда она до рассвета направлялась к роднику за водой.

С уважением ко всем членам семьи должна была относиться и невестка. Ею соблюдался обычай избегания, заключавшийся в разговорном запрете со старшими до того момента, пока они сами не снимут запрет на общение с ними. Подобные ограничения на общение длились 3–4 года, но случалось, что они длились на протяжении всей жизни. Известный кумыкский просветитель XIX – нач. ХХ в. Манай Алибеков писал, что кумычки «с отцами мужей не говорили до смерти» (Алибеков, 1927: 30).

У ногайцев отца (свекра) и мать (свекровь) сноха называла бийим, шешей, у дагестанских азербайджанцев, дагестанских терекеменцев и кумыков родителей мужа невестка называла так же, как и остальные члены семьи. Молодая женщина с первого дня замужества должна была придумывать новые имена: красивые, ласковые – для молодых, почтительные – для старших. Старших братьев мужа молодая у ногайцев называла амал (надежда), мырзам (мой мурза), у кумыков – джан агъав (дорогой господин), паччам (мой царь), у дагестанских азербайджанцев и дагестанских терекеменцев – эми, даи, с добавлением собственных имен (Мусалим эми, Бедирхан даи), младших братьев мужа ногайка называла куват (сила), саьвле (луч), акие (младшенький), алтын топ (золотой мяч), кумычка – къардаш (мой брат), эрке улан (гордый парень), алтун тон (золотая шуба), къыз сюер (любимый девушкой), если он не был женат, дагестанская азербайджанка и дагестанская терекеменка – гадаш, гайын улан, к старшим сестрам мужа кумычки обращались жан бажим (дорогая сестра), гюлбажим (цветущая сестра), дагестанские азербайджанки и терекеменки – хала, с добавлением собственного имени (Нуклу хала), ногайки – авай, с добавление собственного имени (Майминат авай), младшим сестрам мужа кумычки давали имена эрке къыз (гордая девушка), гиччи къыз (маленькая девушка), маржан (коралл), танажар (жемчужина), ногайки – аьруьвкыз (хорошенькая), эркем (баловница), синълим (ясновидящая), шикаьрим (любимая), ак бет (белолицая), бийкем (госпожа), акылы (умница), аявлым (дорогая), алтын шаш (златокудрая), дагестанские азербайджанки и терекеменки – баджи, с добавлением собственного имени (Гюльбахар баджи) (Гимбатова, 2014: 84–85).

Налагался запрет на произнесение имен родни мужа и давно почившей. Суть обычая избегания заключалась не только в запрете на общение и произнесении имен старших родственников мужа, но и в учтивой форме обхождения с ними. Этот древний обычай способствовал сохранению порядка и согласия между члена семьи и являлся одним из этномаркирующих признаков тюркоязычных народов Дагестана. Знавшие этот обычай горцы и русские путешественники, восхищались красотой взаимоотношений, умением оказывать старшим знаки внимания.

К семейным ценностям относится и поддержание семейно-родственных отношений. Каждый кумык должен был хорошо знать свою генеалогию, или родословную, помнить имена семи отцов (Гаджиева, 2005: 233). Ногайцы обязаны были знать не только имена семи отцов, но и их потомков (семи отцов и их потомков). Эти знания передавались и закреплялись с помощью игр, которые устраивались в форме вопросов и ответов. Детям предлагалось назвать имена предков до седьмого колена, назвавшего все имена предков, ожидал маленький подарок (Гимбатова, 2007: 119).

У дагестанских терекеменцев родословная обычно заканчивалась 5-м коленом, что свидетельствует о том, что терекеменские тухумы не имели глубоких корней. Положение общинника в сельском обществе напрямую зависело от многочисленности родни и авторитета тухума, к которому он принадлежал (Гаджиева, 1990: 142). Следует отметить, что родство по отцу – ата ян считалось основным, нежели по линии матери – ана ян, что нашло отражение и в устном народном творчестве. Так, у ногайцев существовала поговорка, очевидно связанная с правом наследования: «Атасы бирдинъ малы бир, анасы бирдинъ яны бир» («С родней по отцу имущество общее, с родней по матери – души родственны»), у кумыков – «Ата яным алты пай, ана яным ярты пай» («Отцовская сторона имеет права на шесть частей, а материнская – на полдоли»). Еще у кумыков говорили: «Ата янгъа атдан тюш, ана янгъа оьтюп гет» («При встрече с представителем отцовской стороны слезай с лошади, а при встрече с материнской стороной – проезжай, не останавливаясь»).

К культивируемым семейным ценностям относится не только уважительное отношение к родителям, к членам семьи и другим родственникам, но и участие в жизни родственников (помощь при строительстве дома, во время примирения кровников и т.д.), семейных мероприятиях (сватовство, свадьба, рождение ребенка, похороны), то есть поддержка тухумных отношений.

Огромная роль в межпоколенной трансмиссии семейных ценностей, основанных на уважении к старшим, любви к родителям, укреплении семейно-родственных отношений, заботе о младших, нравственных идеалах, отводилась старшему поколению, которое личным примером демонстрировало подрастающему поколению принципы семейной жизни, способствующие укреплению института семьи и сохранению патриархальных традиций у тюркоязычных народов Дагестана.

 

Конфликт интересов

Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.

 

Conflict of interests

The author declares no relevant conflict of interests.

 

ИСТОЧНИКИ

ПМА, 2012. Полевые материалы автора. Записано от Джамалутдинова Джамалутдина 1949 г.р. в селе Каранайаул Каякентского района Республики Дагестан.

 

¹ Лукман Аль-Хаким – праведник в исламе, именем которого названа 31 сура Корана. Согласно Корану, Лукман был мудрецом, постигшим бытие единого Бога. Все ученые ислама едины во мнении, что Лукман Хаким был праведным рабом Аллаха, мудрецом, но не был пророком.

Авторлар туралы

Madina Gimbatova

Institute of History, Archeology, Ethnography, Dagestan Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences

Хат алмасуға жауапты Автор.
Email: gimbatova@list.ru
ORCID iD: 0000-0002-6767-4478

Dr. Sc. (History), Leading Research Fellow

Ресей, 75 M. Yaragsky St., Makhachkala 367030

Әдебиет тізімі

Қосымша файлдар