“Satira – Kantemira”: About One Constant Rhyme Pair in Russian Poetry

Texto integral

Об устойчивой рифменной паре, связанной с именем Антиоха Кантемира, ещё в 1982 г. писал А.А. Илюшин: «XVIII век рифменно связал и ассоциативно сблизил фамилию Кантемира со словом сатира <...> Это уже совсем новое явление: имя (фамилия) поэта входит в определённый поэтический контекст, обрастает в нем специфическими литературными ассоциациями, многозначительно рифмуется с избранными словами, по смыслу подходящими в пару к этому имени. Сатира – Кантемира – это как раз такая рифма. Она переходит от одного поэта к другому, из одного стихотворения в другое, настраивает читателя на своего рода ожидание: если в конце одного стиха прозвучала фамилия Кантемира, то вот-вот появится слово сатира, и наоборот» [Илюшин 1982, с. 229–230]. В этой статье мы рассмотрим те рифмы, которые использовались, с одной стороны, с именем и фамилией этого поэта, с другой – со словом сатира. Такой анализ позволяет установить, действительно ли эти слова столь часто оказываются рядом в рифменной позиции или же такая пара просто запоминается из-за включения в неё имени собственного и из-за ассоциативной связи между именем поэта и его излюбленным жанром; проанализировать семантику рифменных пар, в которые входят имя поэта и название поэтического жанра; увидеть, насколько часто имя Кантемира в принципе появляется в особенно значимой для стиха позиции рифмы. Добавим, что несколько лет назад вышла обстоятельная статья, которая посвящена тому, какой образ Кантемира складывается в русской поэзии благодаря включению его имени в стихотворные произведения, однако в ней не рассматривается вопрос о постановке имени и фамилии поэта в позицию рифмы [Довгий 2016, с. 186–192].

Для анализа, в первую очередь, был использован Поэтический корпус НКРЯ [Поэтический корпус]. Этот ресурс является одним из самых известных русскоязычных лингвистических корпусов; хотя пока в него входят далеко не все стихотворные тексты на русском языке, он может считаться репрезентативным; кроме того, мы добавляем некоторые примеры из сборников стихотворений, которые пока не проиндексированы в НКРЯ.

Действительно, в XVIII в. рифма Кантемир – сатир является устойчивой: её используют в 1777 г. В.И. Майков, Ф.Я. Козельский и И.И. Дмитриев. Любопытно, что в НКРЯ зафиксировано единственное употребление рифмы сатира – Кантемира в XVIII в.: в 1747 г. у А.П. Сумарокова в «Эпистоле II». В уже упомянутой статье Илюшина отмечается ещё один случай использования этой рифмы – «у малоизвестного Ф.М. Кречетова (“А в Россах есть сатира / Со князя Кантемира / Начавшаясь доднесь”)» [Илюшин 1982, с. 230]. Сказать о содержании этого стихотворения затруднительно: учёный не даёт ссылок на произведение этого «малоизвестного автора», «Словарь русских писателей XVIII века» не знает такого поэта (возможно, имелся в виду Ф.В. Кречетов [Словарь русских писателей 1999, с. 147–151]), а его произведения, судя по каталогам крупнейших библиотек, не были опубликованы, – поэтому мы лишь отметим такой факт.

Если исходить из данных НКРЯ, очевидная рифма Кантемир – мир, которая в дальнейшем использовалась и другими поэтами, впервые встречается в 1807 г. у А.А. Палицына (мы не учитываем рифму Кантемиром – миром, использованную самим поэтом в произведении «Читателю» в 1726 г.): «Что многих из творцов не ниже Кантемир, / На то согласен весь давно учёный мир» [Поэты 1790–1810-х годов 1971, с. 748] (здесь и далее выделение курсивом в цитатах наше. – Е. П.). Однако в корпус пока не входят произведения Д.В. Хвостова – он поставил фамилию Кантемира в позицию рифмы дважды, и рифма Кантемира – мира появляется у него раньше, чем у Палицына, – в 1803 г. в объёмном стихотворении «N. N. о красоте российского слова» [Хвостов 1829, с. 5]. В обоих случаях Кантемир сопоставляется с миром в значении ‘свет’; столь очевидное соположение слов оказалось не востребованным поэтами в начале XIX в.

В более позднем стихотворении 1812 г. «Живописцу моему» Хвостов – возможно, также первым – использует рифму Кантемира – лира, причём в комплиментарном для поэта ключе: «Желаем мы смотреть на образ Кантемира; / Хотя уже давно его умолкла лира, / Но лишь не умолчит в своих сатирах он» [Хвостов 1829, с. 64]. Любопытно, что имя Кантемира всё равно сопровождает слово сатира (современный читатель в третьем стихе приведённого отрывка даже может услышать внутреннюю рифму), однако Хвостов не использует «стандартную» рифму. НКРЯ указывает на такую рифму как на самую раннюю только в 1873 г. у В.С. Курочкина: «Кто гармонических уроков / Возжаждет в струнных звуках лир – / Для тех есть трагик Сумароков / И есть сатирик Кантемир» [Поэты «Искры». 1955. Т. 1, с. 374]. В другом падеже она будет повторена А.А. Тарковским уже в 1973 г.: «И уже электронная лира / От своих программистов тайком / Сочиняет стихи Кантемира, / Чтобы собственным кончить стихом» [Тарковский 1993. Т. 1, с. 325]. Во всех случаях лира символизирует творчество – и к его миру неизменно причастен Кантемир.

В «Приглашении друзей на вечернюю беседу» С.А. Ширинский-Шихматов подбирает необычную рифму Кантемиру – Омиру: «Венец Горация присудим Кантемиру. / Вострубим похвалу российскому Омиру» [Поэты 1790–1810-х годов 1971, с. 388–389]. Казалось бы, это предсказуемая рифма (в XVIII – начале XIX в. пары рифм с именем Омир встречаются неоднократно, например, у В.И. Майкова, П.П. Сумарокова, Н.И. Гнедича, не говоря о многочисленных случаях вхождения имени Гомера в поэтические тексты не в позиции рифмы), однако впервые она используется только через шестьдесят лет после смерти Кантемира. В отличие от некоторых более поздних рифм, она, безусловно, является семантизированной: Ширинский-Шихматов прямо называет Кантемира российским Гомером.

Необычной осталась рифма, использованная В.Л. Пушкиным в стихотворении «К Д.В. Дашкову»: в пассаже о судьбе юного критически настроенного поэта утверждается, что «...тотчас полным клиром / Ученейших писцов, / Поэм и од творцов, / Он будет Кантемиром / Воспет, провозглашен / И в чин произведен / Сотрудника дружины» [Поэты 1790–1810-х годов 1971, с. 675–676]. В этой рифме сложно увидеть семантизированность, зато обращает на себя внимание то, что оба слова начинаются с одного и того же звука и с одной и той же буквы, – это усиливает ощущение фонетического и графического сходства между словами.

В первой трети ХХ в. Б.М. Лапин предлагает рифму кумир – Кантемир, в которой слова также начинаются с одного звука и одной буквы. В ней хотелось бы увидеть семантизированность, однако эти слова относятся в стихотворении к разным высказываниям: «(Облака пролетали, / кровавя медный кумир). / Такой ночи не знали / ни Бобров, ни Кантемир» [Русский экспрессионизм 2005, с. 208]. Тогда же появляется первая неточная концевая рифма к его фамилии вместе с необычной по положению (внутренней), но уже встречавшейся ранее рифмой, – у А.С. Присмановой: «На канте мира муза Кантемира / петровский желчью защищала бот. / И жёлтый сыр, вися над Чудью сирой, / рябил черновики его работ» [Присманова 1990, с. 171]. При прочтении всего стихотворения заметно, что оно пронизано звукописью и созвучиями («голенастый Галилей», «извилинами лилей» [Ibid.]), однако только фамилия Кантемира удостоена в нём внутренней рифмы.

По-видимому, единственный случай использования цепи диссонансных рифм, в которую входит фамилия поэта, – в отсутствующем в НКРЯ произведении Н. Искренко из «Фиванского цикла»: Антиквару – Кантемиру – Невер-мору – инженеру [Искренко 1991, с. 53]. Диссонансные рифмы подчёркивают, что в сюрреалистическом тексте смешиваются объекты из совершенно разных миров; кроме обращения Одиссея к Телемаку здесь возможно обращение Антиоха к Кантемиру и Йес-ыт-ыза (как будто бы одушевлённого английского выражения) к Невер-мору (Nevermore) Э.А. По. Имя и фамилия поэта раздваиваются, превращаясь в клише из истории литературы, – более сложные устойчивые сочетания, как рифма сатира – Кантемира, здесь уже избыточны.

Показательно, сколь мал рифменный репертуар поэтов в отношении фамилии Кантемира. «Обратный словарь русского языка» насчитывает 88 слов на -ир [Обратный словарь 1974, с. 502] (и это только потенциальные точные однословные рифмы к форме именительного падежа этой фамилии), однако, как видно из перечисленных выше примеров, поэты используют примерно десятую часть из них.

Обращение к любительской поэзии также не расширяет этот список: на сайте «Стихи.ру», где публикуются десятки тысяч авторов, фамилия поэта зафиксирована в позиции рифмы лишь единожды: используется «традиционная» рифма со словом сатира, хотя здесь она и является неточной («Дышится свободно, в общем-то неплохо, / Но нет-нет да вспомню мудрость Антиоха, / То бишь Кантемира Первую Сатиру: / Девять сестр босых, по слову Кантемира, / Самый неприятный в мире путь проклали, / Многи на нём силу, пишет, потеряли» [Стихи.ру]). С одной стороны, это свидетельствует о незнании широкими кругами поэтов-любителей ни имени Кантемира (в целом на сайте встречается лишь несколько текстов, названных «подражаниями Кантемиру»), ни «традиционного» сочетания, что отнюдь не относится ко всем поэтам XVIII в.: так, к примеру, фамилия Г.Р. Державина встречается в произведениях на этом сайте больше 200 раз, причём во многих текстах авторы то ли самостоятельно открывают, то ли сознательно копируют известную игру слов «державный Державин». С другой стороны, автора процитированного выше стихотворения никак нельзя назвать любителем: оно написано Я.Э. Пробштейном, известным литературоведом, поэтом и переводчиком (среди огромного количества авторов на Стихи.ру изредка встречаются страницы профессиональных литераторов), и впоследствии было напечатано в сборнике его стихотворений. Это же стихотворение является единственным среди текстов, опубликованных на рассматриваемом сайте, где в позицию рифмы вынесено имя поэта.

Впрочем, оно крайне редко встречается и в других произведениях. Если вернуться к НКРЯ и не учитывать упоминавшееся ранее стихотворение самого Кантемира и заглавия произведений М.Н. Муравьёва, Козельского и Дмитриева, мы увидим всего лишь два вхождения слова Антиох в стихотворные тексты, оба раза – у А.Л. Хвостенко. Сюжеты обоих произведений («Нерпа обёрточной мысли» и «Воструби, Леонид, в златокованный свой граммофон…») связаны с историей русской литературы. Первое из них написано верлибром, в нём рядом с Кантемиром назван Державин, а в начале второго, почти как у Курочкина, соседствуют Сумароков и Кантемир – благодаря этому проясняется смысл стихов: «Сумарокову-батюшке в ножки я кланяюсь ныне, / Чтоб меня он простил в моей ветхозаветной гордыне, / Манной слов его, супом из щей Антиоха / Я питаю свой стих в стольном граде Молоха» [Хвостенко 1999, с. 69]. Таким образом, Хвостенко становится вторым автором после Ширинского-Шихматова, который ставит рядом с Кантемиром имя собственное в позицию рифмы, и первым, у кого такое соседство приобретает отрицательную семантику, хотя слово Молох в тексте относится к Петербургу, а вовсе не к прославленному поэту. Добавим, что в «Обратном словаре» содержится 20 потенциальных рифм к имени Кантемира [Обратный словарь 1974, с. 537]; возможно, в дальнейшем часть из них будет задействована, однако за 280 лет, прошедших со смерти поэта, его имя не стало употребительным в русской поэзии.

Несоизмеримо чаще, чем имя и фамилия Антиоха Кантемира, в позиции рифмы встречается слово сатира (мы учитываем все его формы в обоих числах и во всех падежах).

Самая популярная рифма к этому слову – лира (в т. ч. в косвенных падежах; 28 рифм). С одной стороны, такую рифму легко подобрать, слово лира в принципе достаточно часто встречается в русскоязычных стихотворных произведениях (так, только в Поэтическом подкорпусе НКРЯ оно содержится в 2132 текстах). С другой – эти слова легко соотнести друг с другом: сатира – это лирический жанр; сатира, «бичующая пороки», может противопоставляться нежной лире; нужно отложить лиру и заняться сатирой – вот лишь несколько самых распространённых мотивов, которые встречаются у русских поэтов в стихотворениях, содержащих такую рифму. Для наглядности ниже помещена таблица с контекстами, в которых встречается эта пара рифм.

Вторая по популярности рифма к сатире – мир в косвенных падежах (11 рифм). Легко предположить, что причины здесь те же, что и в предыдущем случае. Мир – исключительно частое слово в русскоязычных поэтических текстах (так, только в именительном падеже и только в НКРЯ оно содержится в 8376 текстах). С ним, как и с лирой, легко выстроить сюжет о сатире: в сатире заключён целый мир; в сатире можно высмеять происходящее в мире; сатира не нужна миру и т. д. Как и в предыдущем случае, приведём таблицу с контекстами; добавим, что обе пары рифм встречаются и у самого Кантемира (сатира – мира, «Из Буало»; лира – сатира, «Речь к благочестивейшей государыне Анне Иоанновне…»).

Другие рифмы к слову сатира подбираются несравнимо реже. Трижды используется слово кумир, причём только в XVIII–XIX вв. (отметим, что случайная рифма кумиры – сатиры встречается также в «Письме I. К Августу» самого Кантемира). В.П. Петров пишет о «другом», который «вдруг вышлет на тебя сто надписей, сатир: / Ты смел потрясть его в умах людских кумир» [Поэты XVIII века 1972. Т. 1, с. 353]. Н.П. Николев задаётся вопросом: «Ну, Муза! слыша то, что говорит скупой, / Еще ли станешь ты неволить разум мой, / Чтоб он кощунствовал, чтоб он писал сатиры? / Еще ль не зришь, что днесь пороки уж кумиры» [Поэты XVIII века 1972. Т. 2, с. 34]. В.Г. Бенедиктов утверждает: «Но есть для вас, земли кумиры <...> / И бич карающий сатиры» [Бенедиктов 1939, с. 238]. Сатира разрушает кумиры – такова семантика этой рифменной пары во всех примерах.

Дважды используется «возвышенное» слово эфир: в XVIII в. – у Н.П. Николева («Хоть на Пегасе мы взнесемся под ефир, / Не будет с Музой ввек нам славы от сатир» [Поэты XVIII века 1972. Т. 2, с. 30]), в ХХ в. – в цепи рифм в «Облаках» В. В. Набокова, написанных терцинами («Насмешлива, медлительна, легка / их мимика средь синего эфира. / Объятьям подражают облака. // Ленивая небесная сатира / на тщание географа, на лик / изменчивый начертанного мира» [Набоков 1979, с. 223]; произведение Набокова явно написано в архаичном, условном «возвышенном» стиле). Интересно, что у Николева возвышенный эфир противопоставляется сатире, а у Набокова, напротив, облака в «синем эфире» противопоставлены земному миру.

Сатира несколько раз встречается в позиции рифмы у В. Маяковского, причём некоторые из этих пар впоследствии использовалась и другими советскими поэтами. Дважды слово сатира входит в название театра: «У “Театра / сатиры” / не было квартиры <...> / В “Театре сатиры” / дяди – / задиры» [Маяковский 1955–1961. Т. 9, с. 65] (ранее квартира появлялась у Ф.А. Кони: «“Петербургские квартиры” / Пишет Кони, слышал я; / Там под видом он сатиры / Хочет выставить меня» [Поэты 1840–1850-х годов 1972, с. 322]; иронично выписанный персонаж упоминает здесь произведение, героем которого он и является). Первую из этих рифм позже использует П.Г. Антокольский: «Те, чьи умы, чьё небо, чьи квартиры / Вверх дном поставил сгинувший гигант, – / Обожжены отчаяньем сатиры» [Антокольский 1982, с. 89], а задир – Я. В. Смеляков: «Все запевалы и задиры <...> / жить не умели без сатиры» [Смеляков 1979, с. 468]. Задиры есть и у самого Маяковского в другом стихотворении, однако там рифма более экзотична: «Смотрите, / не шутка, / не смех сатиры – / средь бела дня <...> / цари-задиры / гуляют под присмотром нянь» [Маяковский 1955–1961. Т. 1: 241]. Семантизированность квартиры в приведённых выше рифменных парах спорна (при желании здесь можно увидеть какой-то неприятный сюжет о квартирном вопросе), зато эта рифма запоминается благодаря углублению созвучия. Рифма сатиры – задира семантизирована (задиры пишут сатиры, сатира позволяет кого-либо высмеять) и удачна фонетически: согласные звуки в предударной части парные по глухости / звонкости. У Маяковского также встречается, казалось бы, предсказуемая рифма к слову сатира, однако она не используется другими поэтами или, по крайней мере, не частотна: «Есть / предложение / и относительно сатиры <...> / пузо / буржуазии / сделать тиром» [Маяковский 1955–1961. Т. 8, с. 76]. В этом случае рифме добавляет необычности её неточность (другая неточная рифма, уже доходящая до уровня созвучия, встречается гораздо позже – у В. Сосноры: «...у криптий нет сатир <...> / Тебе воздастся.  / – Я вошёл спасти!» [Соснора 1987, с. 62]). У последователя Маяковского С.И. Кирсанова, который использует то же слово в третьем стихотворении в венке сонетов «Весть о мире», она звучит уже более привычно: «Нас веселит эстрадная сатира <...> / Потом стрельба по пехотинцам тира» [Кирсанов 2006, с. 483]. Сатира меткая, она попадает в цель, как при стрельбе в тире, – семантизированность этой рифмы легко улавливается. Любопытно, что другая рифма к сатире, казалось бы очевидная из-за частотности слова в русской поэзии – пир, ещё более редка и используется в ХХ в.: «Так устроим же друг другу / С Новой Цифрой новый пир – / Я согласен для начала / Отказаться от сатир!» [Чёрный 2007, с. 61].

Раритетные рифмы к слову сатира встречаются нечасто. Первые нестандартные рифмы к названию этого жанра использовались неизвестным автором (возможно, Я.И. Брандт) в «Сатире, сочинённой чрез напольного поручика Бра…» («Посмотрит ли на то мот, пьяница в трактире, / Хотя б их имена написаны в сатире?» [Поэты XVIII века 1972. Т. 2, с. 398]) и А.П. Сумароковым в стихотворении «Пиит и Друг его»: «Пастухи, луга, цветы, зефиры / Толико ж далеки; хочу писать сатиры» [Сумароков 1957, с. 186]. Налицо контраст между «сниженностью» первой и «возвышенностью» второй пары.

Следующим, кто нашёл интересную рифму, был П.А. Вяземский – в стихотворении «Нам кое-что ещё темно в натуре…»: «...не дремала грозная секира, / Негодные сучки срубая сплошь; / Что драма, баснь, история, сатира / Карало зло, невежество и ложь» [Вяземский 1878–1896. Т. 11, с. 427]. Ещё одна новая рифма встречается у Д.Д. Минаева: «Маленький воришка – пища для сатир, / Крупный вор – наверно, где-нибудь кассир» [Поэты «Искры» 1955. Т. 2, с. 266]. Он же использует во второй октаве «Золотого века» совсем неожиданную рифму – вампир: «Скорей за репутацию сатиры / И отвечай: вы правы! мы скромны, / Не кровопийцы мы и не вампиры» [Поэты «Искры» 1955. Т. 2, с. 243]. В первой рифме, как бывало и ранее, подчёркивается «возмездие» от сатиры, во второй виден бытовой юмористический сюжет, а нетривиальная третья запоминается благодаря неожиданному соположению слов.

В ХХ в. репертуар раритетных рифм к слову сатира пополнился. Помимо названных ранее рифм Маяковского и других советских авторов, появляются варианты со словами банкир и придира; бытовой юмористический сюжет виден и в этом случае. Первая пара встречается у С. Чёрного, причём сатира дважды повторяется – образуется цепь рифм, включающая внутреннюю: «“Где ж сатира? В чём сатира? / Извините… Нет, не надо”. / Взглянет с важностью банкира / И махнет рукой с досады» [Чёрный 2007, с. 100]. Вторая пара используется в стихотворении «Без маски» В.Ф. Перелешина: «Мои друзья (из них почти любой – / Язвительный насмешник и придира, / Чьи козыри – издёвка и сатира)» [Перелешин 2018. Т. 1, с. 324].

Несколько раз сатира рифмуется с именами собственными – с названиями произведений, условными поэтическими именами и устойчивой метафорой. В НКРЯ входит «Эпистола к творцу сатиры на петиметров» неизвестного автора, который использует необычную рифму сатиры – «Семиры» [Поэты XVIII века 1972. Т. 2, с. 380]. Другой пример – у П. И. Голенищева-Кутузова, уже в начале XIX в.: «Когда желчь горькая сатиры / Крушит всю внутренность твою, / В то время я из уст Темиры / Любови сладкий нектар пью» [Поэты 1790–1810-х годов 1971, с. 483]. Уникальный случай – в «Послании к Привете…» Палицына, где выстраивается цепь с внутренней рифмой, причём в названиях произведений гласный и согласный звуки как будто меняются местами, также звук [з] – парный по глухости / звонкости к [с] из сатиры: «Для нас забавнее“Заиры” и “Альзиры”. / Такие за любовь к отечеству сатиры / Пусть делают тебе и честь, / Однако от друзей всегда их больно снесть…» [Поэты 1790–1810-х годов 1971, с. 750]. В ХХ в. С. Чёрный придумывает новую рифму: «Туманы Северной Пальмиры / Недвижно стынут над Невой. / Ах, дайте тему для сатиры» [Чёрный 2007, с. 332]. Единственный раз слово сатира рифмуется с именем другого поэта, а не Кантемира, у В.А. Жуковского: «Штык наводил / Страшных сатир. / Он наш Омир» [Жуковский 1999, с. 277]. Выше мы писали о популярности этого поэтического варианта имени Гомера в русской поэзии. Мы сталкиваемся с парадоксальной ситуацией: он  не стал частью рифмы-клише. Это тем более удивительно, поскольку Омира легко связать с сатирой (оба слова имеют отношение к литературе; можно противопоставлять «высокий» эпос Гомера и сатиру или говорить о связи и Гомера, и сатиры с античностью)

Очевидно, что в русской поэзии также многократно встречаются рифмы, в которых фигурируют сатиры как персонажи античной мифологии, но только И.Л. Сельвинский использует остроумную омонимическую рифму: «А я, проказливый точно сатир, / Всего лишь пронзил свистулькой сатир» [Сельвинский 1972, с. 672].

Как видно из приведённого материала, слово сатира достаточно часто используется в русской поэзии в позиции рифмы (к перечисленным парам можно также добавить рифму самого Кантемира сатиры – сыры из ранней редакции Сатиры IV), его популярность в этом смысле несравнима с популярностью имени или фамилии Антиоха Кантемира. Нельзя сказать, что эти слова неизменно соседствуют друг с другом. С Кантемиром русские поэты трижды рифмуют мир, а в остальных случаях придумывают оригинальные рифмы, которые не повторяются у других авторов. Сатиру у русских поэтов чаще всего сопровождают лира (как символ поэтического творчества, частью которого является и сатира, или, напротив, как то, что противопоставляется грубой сатире) и мир в разных смыслах этого слова. Несколько раз повторяются и другие рифмы – как возвышенный эфир, так и приземлённая квартира. Встречаются и парадоксальные ситуации: легко подбираемые и подходящие для сочетания с сатирой слова пир и тир, используются нечасто. Однако когда фамилия Кантемира находится в позиции рифмы, в трети случаев она рифмуется именно со словом сатира, кроме того, среди фамилий поэтов только фамилия Кантемир неоднократно используется в рифме вместе с сатирой. Это подтверждает обоснованность представления о сочетании сатира – Кантемира как об устойчивой рифме.

Благодарности: Исследование выполнено за счёт гранта Российского научного фонда (проект № 24-78-00090) в Институте мировой культуры Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.

 Источники

Антокольский 1982 – Антокольский П.Г. Стихотворения и поэмы. Л., 1982.

Апухтин 1991 – Апухтин А.Н. Полное собрание стихотворений. Л., 1991.

Барков 2005 – Барков И.С. Полное собрание стихотворений. СПб., 2005.

Бенедиктов 1939 – Бенедиктов В. Г. Стихотворения. Л., 1939.

Вяземский 1878–1896. Т. 11 – Полное собрание сочинений князя П.А. Вяземского. Т. 11. 1853–1862. СПб., 1887.

Дельвиг 1986 – Дельвиг А.А. Сочинения. М., 1986.

Жемчужников 1963 – Жемчужников А.М. Избранные произведения. Л., 1963. 

Жуковский 1999 – Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем. Т. 1. М., 1999.

Искренко 1991 – Искренко Н. Референдум. М., 1991.

Кирсанов 2006 – Кирсанов С.И. Стихотворения и поэмы. СПб., 2006.

Кропивницкий 2004 – Кропивницкий Е.Л. Избранное. 736 стихотворений + другие материалы. М., 2004.

Крылов 1954 – Крылов И.А. Стихотворения. Л., 1954.

Майков 1966 – Майков В.И. Избранные произведения. М. – Л., 1966.

Майков 1977 – Майков А.Н. Избранные произведения. Л., 1977.

Маяковский 1955–1961. Т. 1 – Маяковский В.В. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 1. М., 1955.

Маяковский 1955–1961. Т. 8 – Маяковский В.В. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 8. М., 1958.

Маяковский 1955–1961. Т. 9 – Маяковский В.В. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 9. М., 1958.

Моршен 2000 – Моршен Н.М. Пуще неволи. Стихи. М., 2000.

Муравьёв 1967 – Муравьёв М.Н. Стихотворения. Л., 1967.

Набоков 1979 – Набоков В. Стихи. Ann Arbor, 1979.

Некрасов 1967. Т. 1 – Некрасов Н.А. Полное собрание стихотворений в трёх томах. Т. 1.  Л., 1967.

Некрасов 1967. Т. 2 – Некрасов Н.А. Полное собрание стихотворений в трёх томах. Т. 2.  Л., 1967.

Поэтический корпус – Национальный корпус русского языка. Поэтический корпус. URL: https://ruscorpora.ru/  (дата обращения: 3.08.2024).

Поэты 1790–1810-х годов 1971 – Поэты 1790–1810-х годов. Л., 1971.

Поэты 1820–1830-х годов 1972. Т. 1 – Поэты 1820–1830-х годов. Т. 1. Л., 1972. 

Поэты 1840–1850-х годов 1972 – Поэты 1840–1850-х годов. Л., 1972.

Поэты XVIII века 1972. Т. 1 – Поэты XVIII века. Т. 1. Л., 1972.

Поэты XVIII века 1972. Т. 2 – Поэты XVIII века. Т. 2. Л., 1972.

Поэты «Искры» 1955. Т. 1 – Поэты «Искры». Т. 1. В.С. Курочкин. Л., 1955.

Поэты «Искры» 1955. Т. 2 – Поэты «Искры». Т. 2. Л., 1955.

Поэты-сатирики конца XVIII – начала XIX века 1959 – Поэты-сатирики конца XVIII – начала XIX в. Л., 1959.

Присманова 1990 – Присманова А. Собрание сочинений. The Hague, 1990.

Пушкин 1937. Т. 1 – Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 16 т. Т. 1. М.; Л., 1937.

Пушкин 1949. Т. 2 – Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 16 т. Т. 2. М.; Л., 1949.

Русский экспрессионизм 2005 – Русский экспрессионизм: теория, практика, критика. М., 2005.

Сельвинский 1972 – Сельвинский И.Л. Избранные произведения. Л., 1972.

Смеляков 1979 – Смеляков Я.В. Стихотворения и поэмы. Л., 1979.

Соснора 1987 – Соснора В. Избранное. Ann Arbor, 1987.

Стихи.ру – Стихи.ру. URL: https://stihi.ru/2011/05/30/2366 (дата обращения: 3.08.2024).

Сумароков 1957 – Сумароков А.П. Избранные произведения. Л., 1957.

Тарковский 1993. Т. 1 – Тарковский А.А. Собрание сочинений в трёх томах. Т. 1. М., 1991.

Твардовский 1986 – Твардовский А.Т. Стихотворения и поэмы. Л., 1986

Тредиаковский 1963 – Тредиаковский В.К. Избранные произведения. М. – Л., 1963.

Перелешин 2018. Т. 1 – Перелешин В.Ф. Три родины: Стихотворения и поэмы. Т. 1. М., 2018.

Фет 1959 – Фет А.А. ‎Полное собрание стихотворений. Л., 1959.

Хвостенко 1999 – Хвостенко А. Колесо времени. СПб., 1999.

Хвостов 1829 – Хвостов Д.И. Полное собрание стихотворений. Т. 3. СПб., 1829.

Хемницер 1963 – Хемницер И.И. Полное собрание стихотворений. М. – Л., 1963.

Херасков 1961 – Херасков М.М. Избранные произведения. Л., 1961.

Чухонцев 2016 – Чухонцев О. Выходящее из – уходящее за. М., 2015.

Чёрный 2007 – Чёрный Саша. Собрание сочинений: в 5 томах. Т. 1. М., 2007

Языков 1964 – Языков Н.М. Полное собрание стихотворений. М. – Л., 1964.

Sobre autores

E. Pasternak

Autor responsável pela correspondência
Email: pasternakea@my.msu.ru
ORCID ID: 0000-0001-6997-6632
Código SPIN: 2029-9383
1s51, bld. 854, Kolmogorova St., Moscow, 119234, Russia

Bibliografia

Arquivos suplementares