Рекреационный потенциал лесов зеленой зоны города Улан-Батора

Полный текст

Леса Монголии характеризуются уникальными особенностями как по местоположению на южной границе распространения главных лесообразующих пород Евразии, так и по широчайшему спектру экологических режимов в горах с резко континентальным криоаридным климатом (Огуреева, Бочарников, 2014; Слемнев и др., 2017).

Они определяют сочетание различных природных условий, формируют многообразие экосистем, представляющих собой не только вековые смены, сукцессионные серии (Коротков, 1976; Леса…, 1988; Цэдэндаш, 1993; Дугаржав, 1996), но и трансформации, вызванные техногенными, антропогенными воздействиями (Савин, 1985; Ecosystems…, 2005; Доржсурэн, 2006, 2009; Ярмишко и др., 2008; Евдокименко, 2009; Тушигмаа, 2009), в том числе рекреацией (Цэндсурен, 2009).

В России уже несколько десятилетий изучением вопросов влияния рекреации на леса городов занимаются многие ученые. Разработаны научные основы рекреационного использования городских лесов (Казанская, Ланина, 1977; Таран, 1980; Тарасов, 1986). Исследовано влияние рекреации на отдельные компоненты лесных экосистем (Кузьмина, 1982; Дробышев, 2000; Перевозникова, Зубарева, 2002; Попова и др., 2007; Исяньюлова, Ишбирдина, 2013; Шевелина и др., 2016; Пашина, Корсунова, 2020; Коновалова и др., 2022). Установлены подходы к оценке лесопирологических условий рекреационных лесов (Цветков, Сементин, 1999, 2000; Цветков, Горбунов, 2007; Горбунов, 2007; Тархова, 2011). Определено влияние рекреации на естественное возобновление (Кузьмина, 1982; Барышников, Спиридонов, 1990; Цветков, Киришева, 2004; Горбунов, Цветков, 2009; Казанцева, 2015). Выявлены рекреационный потенциал и рекреационная емкость городских лесов (Lepeshkin, 2007; Кабанов и др., 2010; Данилин, Иванов, 2011; Рысин, Лепешкин, 2011; Юдин, 2019).

Опубликованные работы, посвященные оценке состояния древесной растительности урбанизированных территорий (Касимов и др., 2011; Сорокина, 2011, 2012), рекреационных лесов в условиях городов Монголии (Доржсурэн, 2001; Цэндсурен, 2009) практически отсутствуют, хотя такие исследования представляют большой практический и научно-теоретический интерес.

Цель настоящего исследования — провести комплексную оценку рекреационных лесов модельного полигона в пределах зеленой зоны г. Улан-Батора.

ОБЪЕКТЫ И МЕТОДИКА

Леса зеленой зоны г. Улан-Батора по происхождению являются естественными. Они занимают территорию бассейна р. Туул, хребта Восточный Хэнтэй, которая по геоморфологическому районированию Монголии относится к Центрально-Хэнтэйской подпровинции Хэнтэйской провинции.

Хэнтэй — это типичное невысокое, сильно размытое и сглаженное в большей своей части сводообразное мелко-блоковое нагорье, с характерным гольцовым рельефом в вершинах свода. В геологическом отношении Хэнтэйское нагорье сложено преимущественно протерозойскими и палеозойскими метаморфическими породами с прорывными интрузиями гранитов (Геология…, 1973).

Согласно лесорастительному районированию Монголии, леса исследованной территории относятся к Восточно-Хэнтэйской лесорастительной провинции Южно-Забайкальской растительной области (Леса…, 1988).

Специфику лесов Восточного Хэнтэя во многом определяет тип высотной поясности бореального класса, который выражен лесостепным, подтаежным, таежным и подгольцово-редколесными поясами, граничащими с лугами и тундрами. Такой ряд характерен для других хребтов Прихубсугулья, Северного Хангая и Центрального Хэнтэя, где горные леса представлены поясом светлохвойной тайги, местами с участием сибирского кедра (Pinus sibirica Du Tour) (Огуреева, Бочарников, 2014).

В основу работы положены материалы авторов, собранные во время полевых работ в 2022 г.

ППП закладывались на мониторинговом полигоне в северной части зеленой зоны г. Улан-Батора, в которой рекреационное лесопользование наиболее интенсивно (Tsagaantsooj, Tsendsuren, 2005). При выборе сообществ для исследования предусматривали сопоставимость их по основным таксационным и типологическим показателям.

При анализе были использованы полные геоботанические описания лесной растительности, выполненные стандартными геоботаническими методами (Полевая геоботаника, 1964).

Из всех геоботанических описаний сформирована база данных на основе Turboveg (Hennekens, 1996). Классификация сообществ выполнена методом Браун-Бланке (Westhoff, Maarel, 1973). Сортировка геоботанических описаний проведена методом автоматической классификации Twinspan (Hill, 1979) в пакете программы IBIS6.1 (Зверев, 2007). Номенклатура синтаксономических единиц приведена в соответствии с Кодексом фитосоциологической номенклатуры (Weber et al., 2000). Для отражения “весового” участия видов в описаниях использована семибалльная шкала Браун-Бланке (r, +, 1, 2, 3, 4, 5). Видовой состав приводится в соответствии с С.К. Черепановым (1995), M.S. Ignatov (1992), M. Andreev et al. (1996).

На всех ППП также была оценена антропогенная трансформация (Прокопьев и др., 2006).

Для определения моделей сукцессионных процессов (Миркин и др., 2007) нами заложены серии ППП в сообществах ассоциации Linnaeo borealis-Pinetum sibiricae Ermakov et Polyakova 2022, располагающихся на различном удалении от города в таксационных выделах с неодинаковой интенсивностью рекреационной нагрузки.

Рекреационная оценка лесов рассчитана по методике В.С. Романова и Л.Н. Рожкова (1974).

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

Классификация лесной растительности. В результате классификации лесной растительности на мониторинговом полигоне в пределах северной части зеленой зоны г. Улан-Батора сравнительно-синтаксономическим анализом выявлены две ассоциации, которые включены в разные союзы и порядки таежного класса Vaccinio–Piceetea. Иерархическая классификация (Cl: класс; Ord: порядок; All: союз; Ass: ассоциация) и описания растительных сообществ представлены следующим образом:

Cl. Vaccinio–Piceetea Br.-Bl. in Br-Bl., Siss. et Vlieger 1939;

Ord. Ledo palustris–Laricetalia gmelinii Ermakov in Ermakov et Alsynbayev 2004;

All. Pino sibiricae–Laricion sibiricae Ermakov in Ermakov et Alsynbayev 2004;

Ass. Linnaeo borealis–Pinetum sibiricae Ermakov et Polyakova 2022;

Ord. Lathyro humilis–Laricetalia cajanderi Ermakov, Cherosov et Gogoleva 2002;

All. Rhododendro daurici–Laricion gmelinii Ermakov in Krestov et al. 2009;

Ass. Vaccinio vitis-idaeae–Laricetum sibiricae Makunina 2020.

Association Vaccinio vitis-idaeae–Laricetum sibiricae

Диагностические виды: борец северный (Aconitum septentrionale), сныть альпийская (Aegopodium alpestre), змеевик живородящий (Bistorta vivipara (L.) Delarbre), овсяница овечья (Festuca ovina L.).

Встречается в горно-таежном поясе в пределах высот 1600–1800 метров на относительно крутых 10°–20° склонах южной и юго-западной экспозиций. Положение в экологическом ряду транзитно-аккумулятивное.

 

Рис. Географическое положение полигона исследования.

 

Таблица 1. Эколого-фитоценотические условия местообитаний

№ описания в табл. 1	Полевой № описания	Абс. высота, м	Экспозиция, °	Крутизна склона, °	Координаты
					с.ш.	в.д.
1	12–8	1824	180	12	48 09′25.3″	106 55′58.1″
2	12–5	1619	225	9	48 09′21.8″	106 53′49.7″
3	12–4	1665	225	12	48 09′32.0″	106 54′08.4″
4	12–6	1666	225	22	48 09′26.2″	106 54′15.4″
5	12–7	1812	225	10	48 09′27.1″	106 55′42.3″
6	12–8A	1820	180	10	48 09′25.2″	106 55′58.0″
7	12–5B	1617	225	10	48 09′21.9″	106 53′49.6″
8	12–4C	1664	225	10	48 09′32.0″	106 54′08.3″
9	12–6D	1665	225	20	48 09′26.1″	106 54′15.5″
10	12–7E	1810	225	10	48 09′27.0″	106 55′42.2″
11	1–250722	1628	360	5	48 05′55.8″	106 32′40.4″
12	2–250722	1630	360	5	48 05′56.0″	106 32′41.5″
13	3–250722	1619	360	7	48 05′55.8″	106 32′39.0″
14	12–1А	1643	315	22	48 09′51.8″	106 54′28.2″
15	12–2	1654	315	9	48 09′49.7″	106 54′33.5″
16	12–11	1760	360	7	48 09′42.6″	106 55′53.2″
17	12–9	1854	315	5	48 09′40.2″	106 56′11.7″
18	12–10	1793	360	27	48 09′41.9″	106 56′00.4″
19	12–1	1664	315	23	48 09′48.8″	106 54′19.0″
20	1–250722A	1627	360	5	48 05′55.7″	106 32′40.4″
21	2–250722B	1628	360	5	48 05′5.0″	106 32′41.4″
22	3–250722C	1617	360	8	48 05′55.7″	106 32′38.0″
23	12–1АA	1642	315	20	48 09′51.7″	106 54′28.1″
24	12–2B	1652	315	10	48 09′49.6″	106 54′33.4″
25	12–11C	1759	360	10	48 09′42.5″	106 55′53.1″
26	12–9D	1853	315	5	48 09′40.1″	106 56′11.6″
27	12–10E	1792	360	20	48 09′41.8″	106 56′00.3″
28	12–1B	1663	315	20	48 09′48.7″	106 54′19.0″
29	12–10EA	1790	360	20	48 09′41.6″	106 56′00.2″
30	12–1BA	1660	315	20	48 09′48.5″	106 54′19.0″

 

Древостой смешанный, сложен кедром сибирским и лиственницей сибирской (Larix sibirica Ledeb.). Сомкнутость составляет 0.5–0.7, высота — 20–22 м. Кустарниковый ярус (5–40%) образуют кизильник черноплодный (Cotoneastrer melanocarpus), шиповник иглистый (Rosa acicularis), ива копьевидная (Salix hastata L.), спирея средняя (Spiraea media), можжевельник обыкновенный (Juniperus communis L.). Проективное покрытие травяно-кустарничкового яруса варьирует от 40 до 60%. В верхнем подъярусе (60–70 см) расположены отдельные экземпляры — кровохлебка лекарственная (Sanguisorba officinalis L.), борец северный, иван-чай узколистный (Chamaenerion angustifolium (L.) Scop.), купальница азиатская (Trollius asiaticus L.), в среднем (30 см) — змеевик живородящий, колокольчик Турчанинова (Campanula turczaninovii), горошек жилковый (Vicia venosa), герань плоскоцветковая (Geranium eriostemon); основная масса сосредоточена в нижнем подъярусе (10–15 см), сложенном майником двулистным (Maianthemum bifolium (L.) F.W. Schmidt), осокой амгунской (Carex amgunensis), овсяницей овечьей, ирисом русским (Iris ruthenica), земляникой восточной (Fragaria orientalis). Мхи покрывают от 10 до 30% поверхности почвы, преобладают виды Дикранума (Dicranum), ритидиум морщинистый (Rhytidium rugosum), плевроциум Шребера (Pleurozium schreberi) и птилиум гребенчатый (Ptilium crista-castrensis). Среди лишайников отмечается присутствие родов Кладония (Cladonia), Пельтигера (Peltigera) (табл. 2).

 

Таблица 2. Синтаксоны горно-таежных лесов хр. Хэнтэй бассейна р. Туул в пределах зеленой зоны г. Улан-Батора

Номер описания		1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14	15	16	17	18	19	20	21	22	23	24	25	26	27	28	29	30	Кп
		a										b																				a	b
Виды древесного яруса
Pinus sylvestris	tl	.	.	.	1	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	I	.
Larix sibirica	tl	3	3	3	3	3	3	3	3	3	3	.	+	.	.	1	1	3	2	3	.	+	.	.	1	1	1	2	3	.	.	V	III
Pinus sibirica	tl	2	2	2	.	2		2	2	2	2	3	3	3	3	3	3	2	2	3	3	3	3	3	3	3	2	2	3	3	3	V	V
Betula pendula	tl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	1	1	1	1	1	1	.	.	.	1	1	1	1	1	1	.	.	.	1	1	.	IV
Picea obovata	tl											1	1	2	1	1	1	.	1	.	1	1	2	1	1	1	.	1	.	1	.	.	IV
Виды кустарникового яруса
Rosa acicularis	sl	+	+	+	+	+	.	+	+	+	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	V	.
Salix hastata L.	sl	+	.	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	IV	.
Spiraea media	sl	1	+	.	+	+	.	1	+	.	+		.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	IV	.
Juniperus communis L.	sl	+	.	.	+	.	+	+	.	.	+	1	1	1	+	+	.	1	+	.	1	1	1	+	+	.	1	+	.	.	.	III	IV
Lonicera altaica	sl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	2	.	2	.	.	+	.	.	.	2	.	2	.	.	+	.	.	.	2	.	.	II
Ribes nigrum L.	sl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	+	.	.	.	+	.	+	.	+	+	.	.	.	+	.	+	.	+	.	.	.	II
Betula rotundifolia	sl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	2	1	.	.	.	.	.	.	.	2	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	I

 

Pentaphylloides fruticosa L.	sl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	+	.	.	.		.	.	.	.	.	I
Spiraea dahurica	sl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	1	1	.	1	1	1	+	.	.	1	1	.	1	1	.	+	.	.	1	.	III
Ass. Vaccinio vitis-idaeae–Laricetum sibiricae
Campanula turczaninovii	hl	1	.	.	.	+	+	1	.	+	+	.	+	.	.	.	.	.	+	.	.	+	.	.	.	.	.	+	.	.	.	III	I
Festuca ovina L.	hl	1	.	1	1	.	+	1	.	1	1	+	+	+	+	.	+	.	+	.	+	+	+	+	+	+	+	+	.	+	+	IV	IV
Bistorta vivipara L.	hl	+	.	.	.	.	+	+	.	+	+	.	+	+	.	.	.	+	.	.	.	+	+	.	.	.	+	.	.	+	+	III	.
Rhytidium rugosum	m	+	+	+	+	+	1	+	+	+	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	V	.
Ass. Linnaeo borealis–Pinetum sibiricae
Hylocomium splendens	m	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	2	2	2	2	2	2	2	.	2	2	2	2	2	2	2	2	.	2	2	2	.	V
Poa sibirica	hl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	+	.	.	+	+	+	1	1	1	+	.	.	+	+	+	1	1	1	+	+	.	IV
Pyrola incarnata	hl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	1	+	.	.	.	1	1	1	.	1	+	.	.	.	.	1	1	.	.	+	.	III
Vaccinium uliginosum L.	hl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	2	+	2	+	+	1	2	.	+	2	+	2	+	+	+	2	.	+	+	+	.	V
All. Rhododendro daurici–Laricion gmelinii
Maianthemum bifolium L.	hl	1	1	1	1	.	.	1	1	1	1	.	.	.	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	+	.	.	.	IV	I
Vicia venosa	hl	+	+	+	+	+	.	+	+	+	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	V	.
Aegopodium alpestre	hl	1	.	.	.	.	.	+	.	.	.	.	+	.	.	+	+	+	+	.	.	+	.	.	.	+	+	.	.	.	.	I	II
Geranium eriostemon	hl	1	2	2	1	.	2	1	2	2	1	.	.	.	.	.	.	+	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	V	I
All. Pino sibiricae–Laricion sibiricae
Calamagrostis obtusata	hl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	1	1	1			.	.	.	.	1	1	1	.	.	.	.	.	.	.	.	.	II
Carex iljinii	hl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	.	V
Ord. Lathyro humilis–Laricetalia cajanderi
Carex amgunensis	hl	1	.	.	1	1	.	1	.	.	1	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	III	.
Fragaria orientalis	hl	.	1	1	1	1	1	.	1	1	1	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	IV	.
Galium boreale L.	hl	1	.	1	1	1	1	1	.	1	1	.	.	.	.	.	.	+	1	.	.	.	.	.	.	.	.	1	1	.	.	IV	I
Lathyrus humilis	hl	2	1	1	2	1	1	1	1	1	2	.	.	.	.	.	.	+	1	.	.	.	.	.	.	.	.	1	1	.	.	V	I
Sanguisorba officinalis L.	hl	+	1	+	r	+	+	+	1	+	+	.	+	+	.	.	.	+	+	.	.	.	+	.	.	.	.	+	r	+	+	V	II
Vicia cracca L.	hl	+	.	.	.	.	+	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	II	.
Ord. Ledo palustris–Laricetalia cajanderi
Ledum palustre	sl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	3	3	3	3	3	3	1	3	3	3	3	3	3	3	3	3	3	3	3	3	.	V

 

Cl. Vaccinio myrtilitii–Piceetea abietis
Pyrola asarifolia	hl	1	.	.	.	.		1	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	I	.
Vaccinium vitis-idaea	hl	1	+	1	1	1	1	1	+	1	1	3	3	3	3	2	3	2	2	3	3	3	3	3	2	3	2	2	2	2	2	V	V
Pleurozium schreberi	m	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	2	V	V
Ptilium crista-castrensis	m	2	2	2	1	2	2	2	2	2	2	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	1	V	V
Peltigera aphthosa L.	hl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	+	+	+	+	+	+	+	.	+	+	+	+	+	+	+	+	+	.	+	+	.	V
Linnaea borealis L.	hl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	1	1	1	.	.	.	.	.	.	1	1	1	.	.	.	.	.	.	.	.	.	II
Orthilia secunda L.	hl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	1	1	1	.	.	.	.	.	.	1	1	1	.	.	.	.	.	.	.	.	.	II
Прочие виды
Aconitum septentrionale	hl	+	+	+	.	+	.	+	+	+	+	.	+	.	.	.	.	+	.	.	.	+	.	.	.	.	+	.	.	.	.	IV	I
Anemonastrum crinitum	hl	.	.	.	+	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	I	.
Anemonoides reflexa	hl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	I
Allium victorialis L.	hl	+	.	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	+	.	.	.	I	I
Aquilegia sibirica	hl	.	.	.	+	+	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	II	.
Atragene sibirica L.	hl	.	.	.	+	+	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	II	.
Chamaenerion angustifolium L.	hl	+	.	.	.	.	+	+	.	.	.	.	+	+	.	.	.	.	.	+	.	+	+	.	.	.	.	.	.	.	.	II	II
Dendranthema zawadskii	hl	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	I	.
Dracocephalum grandiflorum L.	hl	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	I	.
Equisetum sylvaticum L.	hl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	+	+	+	+	+	.	+	.	.	+	+	+	+	+	.	+	+	.	+	+	.	IV
Iris ruthenica	hl	.	+	+	+	.	+	.	+	+	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	IV	.
Patrinia rupestris	hl	.	+	.	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	I	.
Poa sp.	hl	.	.	+	+	+	.	.	.	+	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	III	.
Polemonium pulchellum	hl	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	I	.
Ranunculus borealis	hl	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	I	I
Rubus humilifolius	hl	.	+	.	.	.	.	.	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	I	.
Rubus arcticus L.	hl	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	1	.	1	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	I
Thalictrum foetidum L.	hl	.	1	.	.	+	.	.	1	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	II	.
Trollius asiaticus L.	hl	.	+	+	.	+	+	.	+	+	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	.	III	.

 

Association Linnaeo borealis–Pinetum sibiricae

Диагностические виды — гилокомиум блестящий (Hylocomium splendens), линнея северная (Linnaea borealis L.), мятлик сибирский (Poa sibirica), грушанка мясо-красная (Pyrola incarnate), голубика обыкновенная (Vaccinium uliginosum L.).

Ассоциация представляет кедровые леса горно-таежного пояса. Типичные ее сообщества господствуют по склонам северной и северо-западной экспозиций в диапазоне высот 1600–1850, иногда опускаются и по локальным холодным местообитаниям — в понижениях по северным склонам и депрессиям, на выровненных местоположениях.

Древостой (высота 16–18 м, сомкнутость 0.5–0.7) образуют лиственница сибирская и кедр сибирский с примесью ели сибирской (Picea obovate). Густой кустарниковый ярус (20% в среднем) сложен багульником болотным (Ledum palustre), голубикой обыкновенной и жимолостью алтайской (Lonicera altaica), в верхней части лесного пояса обильна береза круглолистная (Betula rotundifolia). В травяно-кустарничковом ярусе (50–60%) доминирует брусника обыкновенная (Vaccinium vitis-idaea L.). Почти сплошной моховой покров образован аулакомниумом болотным (Aulacomnium palustre), гилокомиумом блестящим и плевроциумом Шребера (табл. 2).

По Закону о лесах Монголии (2012) площадь лесного фонда зеленой зоны г. Улан-Батора составляет 267 тыс. га. Основными лесообразующими породами в зеленой зоне являются лиственница сибирская и кедр сибирский (Цэндсурен, 2009). В меньшем количестве представлены сосна обыкновенная, ель сибирская и береза плосколистная (Betula platyphylla).

Нижняя граница лесов зеленой зоны Улан-Батора, в пределах хребта Восточный Хэнтэй, проходит на высотах 1600–1800 м над ур. м., иногда встречаются отдельные небольшие массивы по долине р. Туул и ее притокам на 1400–1500 м. Верхняя граница лесов доходит до 2000 м.

Общей чертой изученных фитоценозов является разновозрастные древостои, состоящие преимущественно из лиственницы сибирской и кедра сибирского. Эти леса связаны с холодными мерзлотными почвами и отличаются в зависимости от экспозиции склонов и глубины оттаивания почвы своеобразным типологическим составом. К теневым склонам приурочены лесные сообщества ассоциации Linnaeo borealis–Pinetum sibiricae, где, кроме лиственницы и кедра, заметно участие березы плосколистной и ели сибирской. Инсолируемые экспозиции заняты наиболее ксерофитными типами леса, иногда с участием сосны обыкновенной ассоциации Vaccinio vitis-idaeae–Laricetum sibiricae.

Оценка антропогенной трансформации и модели гейтогенеза. Леса северной части зеленой зоны г. Улан-Батора, где рекреационное лесопользование наиболее интенсивно (Tsagaantsooj, Tsendsuren, 2005), испытывают различную степень антропогенных воздействий. В ассоциации Linnaeo borealis–Pinetum sibiricae значительные площади занимают умеренно-трансформированные сообщества. Ассоциация Vaccinio vitis-idaeae-Laricetum sibiricae отличается слабо трансформированными лесами (табл. 3).

 

Таблица 3. Синтаксономическая характеристика и оценка антропогенной трансформации лесов зеленой зоны г. Улан-Батора

Класс	Порядок	Союз	Ассоциация	Номер описания	Коэффициент антропогенной трансформации	Стадии антропогенной трансформации
Vaccinio–Piceetea Br.-Bl. in Br-Bl., Siss. et Vlieger 1939	Lathyro humilis– Laricetalia cajanderi Ermakov, Cherosov et Gogoleva 2002	Rhododendro daurici– Laricion gmelinii Ermakov in Krestov et al. 2009	Vaccinio vitis-idaeae– Laricetum sibiricae Makunina 2020	2; 3; 5; 8–10	2.4–7.3	слабая
				1; 4; 6	24.3–39	умеренная
				7	41.4	средняя
	Ledo palustris– Laricetalia gmelinii Ermakov in Ermakov et Alsynbayev 2004	Pino sibiricae– Laricion sibiricae Ermakov in Ermakov et Alsynbayev 2004	Linnaeo borealis– Pinetum sibiricae Ermakov et Polyakova 2022	17; 26; 27; 28	3.2–16	слабая
				11; 13–16; 18–20; 22–25; 29; 30	22.9–39	умеренная
				12	44.7	средняя
				21	60.9	сильная

 

Вследствие того, что сообщества ассоциации Linnaeo borealis–Pinetum sibiricae являются наиболее трансформированными, мы выбрали их для изучения сукцессии.

Различная степень антропогенной нагрузки приводит к формированию неодинаковых по структуре и видовому разнообразию серийных сообществ.

Серийные сообщества аллогенной сукцессии, вызванной рекреацией и пожарами, развиваются по нескольким моделям гейтогенеза.

Из модели толерантности (Linnaeo borealis–Pinetum sibiricae ↔ Rhytidium rugosum) при слабом воздействии исчезает вейник притупленный (Calamagrostis obtusata). Средние нагрузки приводят к выпадению из состава сообществ более устойчивых лесных видов — линнеи северной, майника двулистного, можжевельника сибирского (Juniperus sibirica) с внедрением лесостепных и луговых кустарников — курильского чая кустарникового (Pentaphylloides fruticose (L.) Rydb.), шиповника иглистого, спиреи даурской (Spiraea dahurica), спиреи средней. Сильные стадии трансформации выражаются в исчезновении из подлеска голубики обыкновенной, сокращении покрытия мхов c заменой птилиума гребенчатого на ритидиум морщинистый. По мере увеличения нагрузки видовое разнообразие в растительном сообществе снижается, так как исчезают характерные лесные виды. Кроме того, наблюдается снижение проективного покрытия видов живого напочвенного покрова (Цэндсурэн, 2009). В результате вытаптывания идет процесс ксерофитизации.

Модель толерантности (Linnaeo borealis–Pinetum sibiricae ↔ Сhamaenerion angustifolium) образуется после пожаров, наблюдается рост видового разнообразия, особенно сорных растений (Зоёо, 2000; Undraa et al., 2015).

Модель ингибирования (Linnaeo borealis-Pinetum sibiricae → Betulа rotundifolia) развивается в лесных сообществах на многолетнемерзлых грунтах с интенсивной нагрузкой. На крайних стадиях антропогенных изменений формируются фитоценозы березы круглолистной (Betuletum rotundifoliae) с заболачиванием территории.

Таким образом, по мере усиления интенсивности влияния факторов, вызванных рекреацией и пожарами, формируются несколько моделей организации лесных сообществ в соответствии с разными жизненными стратегиями видов, адаптированных к определенным экологическим условиям территорий.

Рекреационная оценка лесов. Рекреационная оценка северной части лесной зоны г. Улан-Батора в границах бассейна р. Туул и хр. Хэнтэй рассчитана по методике В.С. Романова и Л.Н. Рожкова (1974). Территория рассматривается по балльной оценке групп факторов (природные условия, гигиена воздушной среды, благоустройство территории), которые определяются следующим образом: местности с рекреационной оценкой ниже 100–125 баллов считаются малопригодными; 125–250 баллов — перспективными, свыше 250 баллов — исключительно пригодными для организации отдыха.

 

Таблица 4. Сводная таблица рекреационной оценки территории северной части лесной зоны г. Улан-Батора в границах бассейна р. Туул и хр. Хэнтэй

Наименования факторов оценки	Оценка в баллах
	существующая (Еа)	потенциальная (Ер)
Группа факторов А — природные условия
Аa — фактор многообразия типов ландшафтов	94	94
Ab — фактор многообразия древесных пород	115	115
Ac — фактор разнообразия типов растительности	127	127
Ad — фактор рельефа	121	121
Ae — климатический фактор	1	1
$A =\frac{Aa + Ab + Ac + Ad}{5}\times Ae$	91.4	91.4
Группа факторов B — гигиена воздушной среды
Ba — фактор чистоты воздуха	1	1
Bb — фактор шума	0.5	0.5
Bc — фактор наличия насекомых	0.3	1
Bd — фактор снижения эстетической ценности	0.7	0.9
$B = \frac{Ba + Bb + Bc + Bd}{4}$	0.6	0.9
Группа факторов С — благоустройство территории
Ca — наличие и состояние дорог	0.5	1.5
Cb — наличие укрытий и навесов	0	1.5
Cc — оснащенность местности скамьями	0	2
Cd — наличие автостоянок	1.1	2
Ce — наличие пунктов питания	0	2
Cf — наличие специальных маршрутов	1	2.5
Cg — наличие санитарно-гигиенических сооружений	1.1	2
$С = \frac{Ca + Cb + Cc + Cd + Ce + Cf + Cg}{7}$	0.5	1.9
Абсолютная рекреационная пригодность Ea = A × B × C	27.4	156.2

 

Из табл. 4 видно, что территория северной части лесной зоны г. Улан-Батора имеет перспективный рекреационный потенциал (156.2 балла) для организации загородного отдыха населения. В то же время существующая пригодность (27.4 балла) в 5.7 раза ниже потенциальной, в связи с чем исследованные леса мало пригодны для рекреационных целей.

Ассоциация Vaccinio vitis-idaeae–Laricetum sibiricae относится к союзу Rhododendro daurici–Laricion gmelinii порядка Lathyro humilis–Laricetalia cajanderi, который объединяет лиственничные и кедрово-лиственничные таежные леса (Миркин и др., 2012). Характерной чертой флористического состава травяного яруса сообществ является сочетание бореальных мезофитов и гемибореальных ксерофитов, снижение участия в моховом ярусе типичных бореальных видов. Эти контрастные особенности флористического состава обусловлены низкими значениями количества осадков при достаточно высокой испаряемости, большими различиями сезонных условий тепло-, влагообеспеченности (Ермаков, 2019).

Ассоциация Linnaeo borealis–Pinetum sibiricae является частью союза Pino sibiricae–Laricion sibiricae порядка Ledo palustris–Laricetalia cajanderi, который представлен кедрово-лиственничными лесами (Ермаков, 2019).

Эти ассоциации являются сложными саморегулирующими системами, развивающимися по определенным моделям. Нарушение в них носит разнонаправленный характер и ведет к изменениям внутреннего состояния посредством раскоординированных реакций, направленных на поддержание динамического равновесия. Природными причинами этой динамики могут быть сингенез, экзоэкогенез, филоценогенез и антропогенез (Рысин и др., 2004).

В результате возрастает число экологических ниш, которые создают возможность существовать видам с разными эколого-биологическими особенностями.

Составляющие экологические ниши растения обладают высокой сенситивностью на изменение условий среды и могут служить индикаторами, определяющими степень нарушенности и устойчивости сообществ (Василевич, 1993; Невский, 2001).

Так, например, трансформируемые наименее антропотолерантные компоненты лесных экосистем — лишайники, мхи и травы — уменьшают проективное покрытие, биоморфологические параметры и фитомассу (Ефимова, Ильминских, 1985; Игошин, Мозговая, 1989; Голуб, Синякина, 1992).

Другой реакцией лесных сообществ является активное внедрение видов, формирующих рудеральные комплексы с новыми, ранее не свойственными естественной флоре адвентивными и синантропными растениями, имеющими неприхотливость к изменившимся условиям и повышенную конкурентоспособность (Ширин, 2011; Турубанова и др., 2013).

Трансформации подвержены не только виды мохово-лишайникового и травяно-кустарничкового ярусов, она прослеживается в изменениях состава и структуры древостоя, ухудшении его жизненного состояния (Иванов, 1983; Вишневская, 1985; Эмсис, 1990).

Следствием этих процессов является постепенное ухудшение защитных функций леса, упрощение структуры, уменьшение продуктивности, потеря устойчивости и деградация растительных сообществ, снижение эстетической ценности (Рысин и др., 2004).

Рекреационные леса, сформированные ассоциациями Linnaeo borealis–Pinetum sibiricae и Vaccinio vitis-idaeae–Laricetum sibiricae, мало пригодны для рекреации. Это объясняется тем, что территория для загородного отдыха жителей Улан-Батора организована в естественных лесах. Выполняя рекреационные функции, по своим внутренним и межкомпонентным связям леса продолжают оставаться обычными, не в полной мере отвечающими своей новой роли.

Понижение существующей рекреационной пригодности лесов обусловлено малым удельным весом открытых и полуоткрытых ландшафтов (Aa), однообразием породного состава деревьев, бедностью ассортимента кустарников (Ab-фактор). Существенно понижена рекреационная оценка за счет низкого благоустройства территории (группа факторов С), в частности, неудовлетворительного состояния дорог, отсутствия автостоянок и пунктов питания, информационных аншлагов, оборудованных мест стоянок со скамейками, беседками, организованными кострищами, контейнерами для мусора и туалетами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведена классификация лесов мониторингового полигона с использованием метода Браун-Бланке. Разнообразие сообществ включено в состав класса Vaccinio–Piceetea Br.-Bl. in Br.-Bl. et al. 1939, относящего к зональной категории лесов Северной Азии. Таежные смешанные хвойные (кедр сибирский, лиственница сибирская) леса представлены преимущественно двумя порядками восточносибирско-монгольского типа — Ledo palustris–Laricetalia gmelinii Ermakov et Alsynbayev 2004 и Lathyro–Laricetalia Ermakovet al. 2002. Первый порядок включает союз Pino sibiricae–Laricion Ermakov et Alsynbayev 2004 и ассоциацию Linnaeo–Pinetum sibiricae Ermakov et Polyakova 2022, распространенную на длительно-мерзлотных почвах с разным режимом увлажнения. Второй порядок состоит из сообществ “сухой континентальной тайги”: ассоциации Vaccinio vitis-idaeae–Laricetum sibiricae Makunina 2020 и союза Rhododendro–Laricion Ermakov in Krestov et al. 2009.

Леса северной части зеленой зоны г. Улан-Батора, где рекреационное лесопользование наиболее интенсивно, испытывают различную степень антропогенных воздействий. В ассоциации Linnaeo borealis-Pinetum sibiricae значительные площади занимают умеренно-трансформированные сообщества. Ассоциация Vaccinio vitis-idaeae–Laricetum sibiricae отличается слабо трансформированными лесами.

По мере усиления интенсивности влияния факторов, вызванных рекреацией и пожарами, формируются несколько моделей организации лесных сообществ в соответствии с разными жизненными стратегиями видов, адаптированных к определенным экологическим условиям территорий.

Комплексная оценка рекреационного потенциала была основана на трех показателях: природных условиях, гигиене воздушной среды и благоустройстве территории. Поэтому мероприятия, направленные на повышение рекреационного потенциала, должны способствовать улучшению этих показателей. Обязательным условием повышения рекреационного потенциала лесов является функциональное зонирование территории с выделением инфраструктурной, прогулочной, санитарно-защитной зон. Большое значение в повышении рекреационного потенциала лесов имеет лесоустройство. Лесоустроительный проект организации рекреационных лесов должен быть направлен на формирование устойчивых и эстетически привлекательных лесных насаждений.

 

**

Работа выполнена в рамках Научной программы деятельности Совместной российско-монгольской комплексной биологической экспедиции РАН и АНМ и проекта № 0271-2021-0001, рег. номер 121030900138-8 (FWSM-2021-0001).

Acknowledgements: The study has been conducted within the Scientific Program of the Joint Russian-Mongolian complex biological expedition of RAS and MAS and the framework of the State Contract № 0271-2021-0001, 121030900138-8 (FWSM-2021-0001)

Об авторах

Ю. А. Рупышев

Институт общей и экспериментальной биологии СО РАН; Бурятская государственная сельскохозяйственная академия им. В.Р. Филиппова

Автор, ответственный за переписку.
Email: rupyshev@mail.ru
Россия, ул. Сахьяновой, д. 6, Улан-Удэ, 670047; ул. Пушкина, д. 8, Улан-Удэ, 670000

С. Н. Бажа

Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН

Email: rupyshev@mail.ru
Россия, Ленинский проспект, д. 33, 119071

А. В. Андреев

Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН

Email: rupyshev@mail.ru
Россия, Ленинский проспект, д. 33, 119071

Е. А. Богданов

Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН

Email: rupyshev@mail.ru
Россия, Ленинский проспект, д. 33, 119071

Е. В. Данжалова

Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН

Email: rupyshev@mail.ru
Россия, Ленинский проспект, д. 33, 119071

Ю. И. Дробышев

Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН

Email: rupyshev@mail.ru
Россия, Ленинский проспект, д. 33, 119071

И. А. Петухов

Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН

Email: rupyshev@mail.ru
Россия, Ленинский проспект, д. 33, 119071

С. Хадбаатар

Монгольский государственный университет образования

Email: rupyshev@mail.ru
Монголия, ул. Бага Тойруу, д. 14, 2106489

Список литературы

Дополнительные файлы