Openwork clasp from the Abakumlevo hoard of the 5th Century AD (Vladimir Region): technology and archaeological context

Full Text

Особая традиционность поволжско-финского женского костюма хорошо известна в среде специалистов. Совокупность знаков и символов содержится как в его структуре, так и в отдельных элементах. Одни из самых ярких и узнаваемых предметов ювелирного искусства этого населения – так называемые ажурные подвески и застежки. В рамках типов они зачастую имеют близкое соответствие, иллюстрирующее передачу идей и образов между поколениями, выражающееся в сходстве композиции, отображении орнаментальных элементов и технологии изготовления. Как правило, в археологии наличие подобных украшений вдалеке от основного ареала связывают с перемещением представителей культурной группы, стабильно их использующих.

Данная работа посвящена одному из таких предметов – нагрудной круглой ажурной застежке (рис. 1; 2, А) из клада¹, найденного в 2021 г. на селище Абакумлево 3 в Суздальском р-не Владимирской обл. Интересующий нас предмет и весь комплекс клада не представляются в настоящее время типичными для этого региона, что делает их важным источником для изучения одного из этапов освоения территории современного Суздальского Ополья.

Рис. 1. Ажурная застежка из Абакумлевского клада. Автор рисунка А.С. Дементьева.

Fig. 1. An openwork clasp from the Abakumlevo hoard. The drawing by A.S. Dementyeva

Рис. 2. Фото ажурной застежки (А) и макрофотографии ее деталей (Б). А – 1–8 – точки анализа состава металла.

Fig. 2. A photo of the openwork clasp (A) and macro photographs of its parts (Б)

Рис. 3. Макрофотографии (РЭМ) участков застежки с белым «покрытием». А – рельеф поверхности; Б – структура.

Fig. 3. Macro photographs (SEM) of clasp sections with a white “coating”

Состав и датировка клада. Абакумлевский клад состоит из металлической чаши и комплекса украшений женского костюма, помещенных в берестяной туес. Помимо ажурной застежки, лежащей вверх лицевой стороной, он включает три бусинных браслета на проволочной основе, бутыльчатые привески от накосника, привески в виде водоплавающих птиц на кожаных шнурках с нанизанными металлическими бусинами, ожерелье из крупных бус, бутыльчатых и привесок-ведерок, наборное украшение “венчик-ожерелье”, возможно, поясной набор. Между изделиями фиксировались фрагменты пластинчатой круглой бляхи с отверстием в центре, вероятно, разломанной специально. Все это могло быть перекрыто головным убром, украшенным спиральными пронизями, рубленным бисером, бусинами из красного глухого стекла и золостеклянными многочастными пронизями. Внутри чаши находились две пары ажурных застежек и подвесок, связка трапециевидных пластинчатых привесок, четырехрядный головной венчик и фитильная трубка. Украшения, входящие в состав клада, имеют полное соответствие в костюме окских финнов.

Несколько архаичными предметами в кладе, характерными для комплексов III–IV вв., представляются привески в виде водоплавающих птиц с орнаментом из валиков по тулову (Голубева, 1979. С. 11. Табл. 2; Белоцерковская, 2007. С. 191. Рис. 8, 1), пластинчатая круглая бляха с отверстием в центре, крупная бусина, выполненная в технике миллефиори (тип 5 по: Румянцева, 2019. С. 9–11).

Остальной комплект, в том числе пряжка с язычком, практически охватывающим рамку (Гавритухин, 2007. С. 22. Табл. 2. Рис. 12, 21, 22), бусинный набор группы 2 (Румянцева, 2007. С. 219, 220), гипотетическое наличие головного убора группы 4, выделенного по материалам рязано-окской культуры И.Р. Ахмедовым, И.В. Белоцерковской и А.А. Мамоновой (2019. С. 218. Рис. 20), характерны для конца IV – первой половины V в. Датировка комплекса предшествует периоду функционирования селища Абакумлево 3, определяемому в настоящее время в рамках середины–второй половины V–VI, не исключая VII в. (Морозов, 2022. С. 209).

Технология изготовления ажурной застежки. Исследование застежки выполнено с использованием приборной базы Центра коллективного пользования при ИА РАН. Предмет изучен методом оптической микроскопии на стереомикроскопе STEMI-2000 (Zeiss) при разных увеличениях для установления следов технологических операций. Состав металла определен методом растровой электронной микроскопии (РЭМ) в сочетании с энергодисперсионным рентгеновским микроанализом (ЭРМ) на сканирующем электронном микроскопе TESCAN VEGA Compact LMH с системой элементного микроанализа AZtecOne с энергодисперсионным детектором Xplore 15. Чувствительность метода составляет 0.1%.

Застежка имеет круглую форму, фиксируется с помощью иглы. Ее размеры – 97.6 × 98.4 × 3.8 мм, вес – 113 г. Украшение отлито целиком (без иглы) по восковой модели, кропотливо собранной из отдельных элементов. Оборотная сторона заглажена. Основу изделия составляют три окружности разного диаметра, помещенные одна в другую. Две внутренние окружности диаметром 34 и 57 мм сделаны из палочек шириной 4 мм, плотно обвитых восковой нитью² диаметром 1 мм (рис. 2, Б, 1, 8). Третья окружность – плетеная трехрядная полоса шириной 7 мм. Тыльные стороны всех трех окружностей уплощены. Следующий этап конструирования модели связан с изготовлением внешнего бордюра из крупных скорлупообразных элементов – “жемчужин”: к плетеной окружности была примазана полоса воска, в которой встык с изнанки были сделаны вдавления в форме полушара диаметром 5 мм (рис. 2, Б, 2, 7). Похожий прием получения “жемчужин” описан И.А. Сапрыкиной для изготовления моделей бантовидных накладок дьяковской археологической культуры (Сапрыкина, 2005. С. 526).

Три окружности были соединены между собой при помощи гладких палочек, свернутых в виде двойных и тройных “восьмерок” (рис. 2, Б, 3, 5). В каждом ряду расположено по шесть групп одна над другой таким образом, чтобы сформировать шестилучевую структуру. С лицевой стороны на эти “восьмерки” были наложены пластины воска, в которых с оборота встык сделаны полушарные вдавления диаметром 6 мм: по два во внутренней части и по три во внешней (рис. 2, Б, 4, 5). Получившиеся “жемчужины” оконтуривались по верху тонкой палочкой, также положенной в виде восьмерки (рис. 2, Б, 4). Одна из жемчужин была вырезана, чтобы освободить место для иглы³.

Литейная форма при отливке изделия, вероятно, располагалась вертикально, поскольку на одном из краев застежки сохранились остатки срезанных мощных литников (рис. 2, Б, 6). При увеличении на поверхности предмета видны участки, насыщенные белым металлом. Наряду с ними фиксируются участки, имеющие серебристый цвет (рис. 3). Первоначально авторами высказано гипотетическое суждение о возможности наличия покрытия на изделии.

Для определения состава металла застежки проанализировано семь областей в разных частях ее тыльной стороны с предварительным удалением на этих микроучастках верхнего коррозионного слоя, а также три области, интенсивно окрашенные в серебристый цвет, без подчистки. Установлено, что изделие отлито из многокомпонентного перемешанного бронзового сплава с содержанием меди в пределах 53.2–71.8% (среднее 66.5%), олова в пределах 18.2–31.2% (среднее 21.5%), свинца в пределах 2.7–5.2% (среднее 3.7%), серебра в пределах 5.5–8.6% (среднее 6.4%), цинка около 1% (рис. 2, А; таблица).

Высокое содержание олова обеспечивало сплаву хорошую жидкотекучесть, которая способствовала проникновению металла во все полости формы и получению качественной отливки (Бреполь, 1982. С. 93). Состав металла предполагаемого покрытия не отличался от основного, что заставило отказаться от упомянутой выше гипотезы: застежка не подвергалась лужению. Вероятно, серебристый цвет поверхности получился в результате процессов ликвации сплава с высоким содержанием олова. Высокооловянным бронзам свойственна повышенная хрупкость, что подтверждается несколькими трещинами на тыльной стороне застежки (рис. 2, Б, 7). Низкое содержание серебра не меняет цветовую характеристику изделия, но служит хорошим маркером работы с перемешанным сплавом, полученным из соединения разнохарактерного лома.

К внутреннему кольцу бляхи прикреплена игла, сделанная из кованой сложенной вдоль пластинки (рис. 2, Б, 9). Она изготовлена из многокомпонентной латуни с содержанием меди 85.9%, цинка 7.5%, олова 3.3%, свинца 2.1% (рис. 2, А; таблица).

Состав металла корпуса застежки и иглы, масс. %

Metal composition of the clasp body and needle, weight %

Известен состав металла двух ажурных застежек из погребений грунтового могильника III–IV вв. Большое Давыдовское 2 в Суздальском Ополье (Зайцева, 2011. С. 30) и одной из погр. 14 (V в.) Никитинского могильника (Сарачева, 2005). Серебра в них нет. Одно украшение из Большого Давыдовского было отлито из оловянной бронзы (погр. 12), а другое (погр. 3) – из бронзы с добавками олова и цинка. Застежка из Никитинского могильника изготовлена из перемешанного сплава на основе меди с близким содержанием олова, свинца и цинка (3.5–5.5%).

Для лесной зоны Восточной Европы в I тыс. характерны многокомпонентные сплавы с цинком (переработка лома), являющиеся основой так называемой прибалтийской зоны металлообработки, выделенной в 70-е годы прошлого века Е.Н. Черныхом и Т.Б. Барцевой (1972. С. 91). Многочисленные анализы находок, выполненные впоследствии, подтверждают господство многокомпонентных латуней на этой огромной территории (см., например: Сапрыкина, Энговатова. 2002; Конькова, 2003; Сарачева, 2005. С. 120; Зайцева, 2011; Сапрыкина, 2018а, б). Игла рассматриваемой застежки как раз и сделана из такого металла. По наблюдениям И.А. Сапрыкиной, украшения, изготовленные из сплава с высоким содержанием олова, известны в Брянском кладе III в. и в синхронных ему материалах Троицкого и Боршевского городищ (Сапрыкина, 2018а. С. 235, 236).

Серебряные сплавы были в ходу в так называемой причерноморской зоне цветной металлообработки (Черных, Барцева, 1972). Это связывается исследователями с многократным использованием лома античных изделий. Проведенный ранее одним из авторов анализ 64 предметов из погребений могильника Большое Давыдовское 2 не выявил примеси серебра в составе металла украшений (Зайцева, 2011). Тем не менее традиции “причерноморской” зоны в металле исследованных тогда предметов были зафиксированы (бронзы). Скорее всего, южные влияния достигали отдаленных суздальских мест через посредство позднедьяковских мастеров (см., например: Сапрыкина, 2005. С. 533).

Археологический (типологический) контекст. Структура и орнаментальные мотивы ажурной застежки из клада сочетают признаки изделий разных типов. В первую очередь ее следует соотносить с рязано-окскими застежками серии 2Б, выделенной И.В. Белоцерковской (1999. С. 162). Серия характеризуется наличием следующих элементов: 1) двух колец в основании с “имитацией обмотки”, между которыми расположены сдвоенные “бляшки” с окантовкой или без нее; 2) примыкающим ко второму кольцу таких же сдвоенных или строенных “бляшек”, к которым прикреплены “ложноплетеные” лопасти; 3) перпендикулярных кольцу дротов, редуцированных или отсутствующих.

Другие признаки, практически не встречающиеся у застежек описанной серии, присутствуют у изделий (3 экз.) из Безводнинского могильника (Краснов, 1980. Рис. 23 3; 36, 1 2). Единичные экземпляры известны в культурно близком Подвязьевском, а также в Абрамовском и Шокшинском могильниках. Вероятно, данная форма была популярна в костюме населения Нижнего Поочья и округи, поэтому эта серия получила рабочее название “безводнинская”.

Эти застежки имеют в основании одно кольцо, плотно обвитое тонкой гладкой нитью. К нему снаружи примыкают чаще всего шесть крупных сдвоенных спиралей, закрученных в разные стороны, где на центр каждой сверху прилеплен крупный, слегка сплющенный шарик. Спирали обрамлены несколькими рядами плетения, ограниченного снаружи теми же сплющенными шариками.

Прототипами абакумлевской застежки могли служить изделия рязано-окской серии 2Б, использующиеся исключительно в качестве нагрудного украшения и сформировавшиеся, скорее всего, на основе серии 2А (Белоцерковская, 1999. С. 166). Серия застежек 2А с привесками, входящих в состав головных уборов, получила дальнейшее развитие в среде носителей рязано-окской археологической культуры как в центральной, так и в юго-восточной частях ее ареала, вплоть до второй половины V – рубежа V–VI в. (Ахмедов и др., 2019. С. 218).

Яркий признак изделий серии 2Б – шестилучевая структура, отраженная в виде лопастей, сохраняющаяся весь период бытования. Экземпляры с привесками практически неизвестны. Основной блок застежек этой серии можно разделить на первый вариант, объединяющий изделия, у которых ко второму кольцу примыкают сдвоенные “жемчужины”, и второй, где “жемчужины” расположены группами по три.

В хронологической схеме женских комплексов культуры рязано-окских могильников изделия со сдвоенными и строенными элементами объединены И.В. Белоцерковской под одним признаком (Белоцерковская, 2007. С. 187). Вероятно, это сделано из-за малого количества достоверных комплексов (Борковский, погр. 107, Заречье, погр. 4 и 210, Кузьминский, погр. 57, Ундрих, погр. 49). Из семи элементов костюма периодов 2а–2б застежки серии 2Б больше одного раза зафиксированы в погребениях с пластинчатыми браслетами с расширяющимися концами, пластинчатыми трех–пяти-лопастными привесками и тордированными гривнами. Логичным представляется рассмотреть более-менее надежные комплексы⁴ с застежками, имеющими строенными элементы и широкие лопасти.

Одно из таких изделий находилось в мужском погр. 107 Борковского могильника (раскопки А.В. Селиванова 1892 г.) и входило в состав жертвенного комплекса женских украшений (рис. 4, 1, 2, 5, 6). Размер застежки составляет около 10 см, расстояние между ее лопастями относительно большое, а полушарные элементы в группах по три имеют малый диаметр. Комплект украшений характерен преимущественно для периода 2а–начала 2б женских комплексов рязано-окской культуры. Головной убор, возможно, включал ажурную застежку серии 2А с привесками и круглую бляху с взаимно перпендикулярными прямоугольными накладками. Бусинный набор состоял из многочастных золотостеклянных пронизей, мелких и крупных бус из красного глухого стекла. Одна шейная гривна состояла из железной проволочной основы, обвитой бронзовой плоской проволокой, разделенной напускными металлическими бусинами, другая гривна была изготовлена из цветного металла и представляла собой тордированный обод с замком в виде крючка и округлой пластины с отверстием. Также в комплект входят два плоских браслета с геометрическим орнаментом.

Рис. 4. Ажурные застежки серии 2Б (по И.В. Белоцерковской) со строенными “жемчужинами” и широкими лопастями и характерные предметы комплексов рязано-окских могильников. Борки: 1–6 – п. 107; 16 – п. 8; 24–27 – п. 95; Ундрих: 7–15 – п. 49; Борок 2: 17–23 – п. 222; Никитино: 28–32 – п. 14. 1–5 – по: Спицын, 1901; 6, 24–27 – по фотографиям планшетов с находками, Рязанский историко-археологический музей-заповедник (РИАМЗ), КП-21996; 7–15 – по: Гаврилов, Семенов, 2023; 16 – по фото от Д.А. Иванова, РИАМЗ, КП-1388/251, А 208; 17–23 – по: Белоцерковская, 2014; 28–32 – по: Воронина и др., 2005.

Fig. 4. Openwork clasps of series 2B (after I.V. Belotserkovskaya) with triple “pearls” and wide blades and objects characteristic of the Ryazan-Oka burial ground complexes

Более узкие по датировке предметы относятся к мужскому захоронению (рис. 4, 3, 4). Поясной набор включал фигурные подпрямоугольные накладки с насечками (Спицын, 1901. Табл. XI, 1), характерные для комплексов периода 2С (Ахмедов, 2007. С. 143), и пряжку с прогнутым язычком и вытянутой прямоугольной обоймицей, украшенной двумя рядами “жемчужного” орнамента (Спицын, 1901. Рис 8). Ошибочной представляется ссылка А.А. Спицына на наличие в погребении классической рязано-окской крестовидной фибулы и более верным описание А.И. Черепнина (1896. С. 365): “бронзовая фибула, имеющая форму самострела”. Под такое описание подходят экземпляры подгрупп двучленных прогнутых подвязных и “воинских» фибул из мужских комплексов ранней части периода 2С–3А и женских периода 2А–начала 2Б (Ахмедов, 2007. С. 143; Белоцерковская, 2007. С. 200). Предполагаемая датировка комплекса погр. 107 должна укладываться в рамки середины–второй половины IV в.

Близкий размер (около 10.2 см), но более крупные лопасти имеет застежка из погр. 49 могильника Ундрих. Комплекс содержит предметы, также характерные для периодов 2а и 2б (рис. 4, 7–14): два пластинчатых браслета с нерасширяющимися концами и гравированным орнаментом, трехлопастные привески и обувные пряжки с вытянутой прямоугольной обоймицей с вогнутыми длинными сторонами, но с прямым язычком и орнаментированной прямоугольной площадкой у его основания (Белоцерковская, 2007. С. 200. Рис. 9, 36. Табл. 2; Гаврилов, Семенов, 2023. Рис. 8).

В засыпке могильной ямы, ближе к костяку, найдены фрагменты стеклянного конического кубка с врезными горизонтальными полосами и крупными синими каплевидными налепами (рис. 4, 15). Происхождение подобных сосудов, известных от Подунавья до Кавказа и Ближнего Востока, И.О. Гавритухин связывает с мастерскими Балкано-Карпатского региона, а комплексы, в которых они были обнаружены, указывают на период их распространения во второй половине/конце IV – начале V в. (Gavritukhin, 2017. P. 101, 103. Fig. 11). Учитывая расположение фрагментов в засыпке, датировка комплекса не может быть старше времени распространения подобных сосудов.

Застежка (рис. 4, 16) из жертвенного комплекса мужского погр. 8 Борковского могильника имеет больший диаметр (12.7 см), чем у вышеописанных, крупные лопасти и дополнительные скрученные жгуты, примыкающие к обоим краям второго кольца. Вместе с застежкой лежали (Черепнин, 1896. С. 337) украшение из бус красного глухого стекла, золотостеклянных и бронзовых спиральных пронизей, две сюльгамы с невыступающими концами, шесть небольших бронзовых круглых бляшек, вероятно, от головного венчика и два бронзовых браслета из толстой проволоки. По описанию А.А. Спицына (1901. С. 72, 73), в комплексе были два пластинчатых браслета с насечкой.

Наиболее крупная нагрудная застежка со строенными “жемчужинами” и широкими лопастями (15.8 см) находилась в погр. 222 могильника Борок 2, отнесенном И.В. Белоцерковской к концу IV в. (Белоцерковская, 2014. С. 272. Рис. 2, 12).

Комплекс элементов костюма, по мнению автора, характерен для переходного этапа (рис. 4, 17–23). Сохранены старые элементы, такие как головной убор с застежкой серии 2А, украшенный умбоновидными и сегментовидными нашивными бляшками, головной венчик определенного типа с привесками, пластинчатые браслеты с гравированным орнаментом. Помимо трех гривен на груди находилось сложное украшение из бус красного глухого стекла и мелких многочастных “золотостеклянных” пронизей. Новый элемент – гривна с коробкой раннего варианта, известная в комплексах последней четверти IV – первой трети/первой половины V в. (Белоцерковская, 2010. С. 78).

Гривна с коробкой находилась в погр. 95 Борковского могильника. По разработкам И.В. Белоцерковской, коробки малого диаметра характерны для ранних экземпляров, но в комплексах с пластинчатыми лунницами подобные гривны (рис. 4, 25, 26) начинают фиксироваться во втором периоде их бытования, соответствующем первой половине V в. (Белоцерковская, 2010. С. 78, 79; Рис. 7). Такая датировка или несколько более ранняя подтверждается наличием двух бронзовых плоских браслетов и украшения из крупных и мелких бус красного глухого стекла, золотостеклянных многочастных и бронзовых спиральных пронизей. Ажурная застежка из погр. 95 (рис. 4, 24) полностью идентична по конструкции и орнаментальным элементам изделию из погр. 8, но меньше по диаметру (около 10 см).

Круглая застежка (10.5 × 10.9 см) была положена в качестве дара в мужское погр. 14 Никитинского могильника (раскопки Р.Ф. Ворониной). Особенность предмета состоит в том, что в нижней части корпуса находятся колечки для привесок, что нехарактерно для этих изделий. Погребение (рис. 4, 28–32) отнесено И.Р. Ахмедовым к периоду 3А2 мужских комплексов рязано-окской культуры, первой половины/середины V в. (Ахмедов, 2010. С. 106). Характер использования и облик могут маркировать последние позиции в эволюционном ряду подобных изделий в рязано-окской среде.

Бытование застежек со строенными “жемчужинами” и широкими лопастями по рассмотренным комплексам укладывается в период с середины/второй половины IV до начала V в., что в полной мере соотносится с периодом 2б женских комплексов рязано-окской культуры. О поздней дате застежки из погр. 222 могильника Борок 2 в рамках конца IV – начала V в. уже сказано И.В. Белоцерковской (2014. С. 272), а осуществленный обзор лишь подтверждает ее наблюдения.

Другие признаки абакумлевской нагрудной застежки присутствуют у изделий “безводнинской” серии. В одноименном могильнике они зафиксированы в первой группе женских комплексов, объединенной автором и отчасти совпадающей с первой стадией Ю.А. Краснова (1980. С. 94). Характерные предметы костюма – головные жгуты на жесткой основе, наборные украшения из пронизей, бус и привесок, определенные И.В. Белоцерковской как “венчики-ожерелья” (Белоцерковская, 2012. С. 59), сюльгамы с невыступающими концами из железа и цветного металла. В целом датировка всей группы на основе аналогий укладывается в рамки конца IV – первой половины V в., но отсутствие золотостеклянных многочастных пронизей (Краснов, 1980. С. 47, 48) может свидетельствовать о поздней части этого временного отрезка.

Рис. 5. Ажурные застежки из могильников за пределами основного ареала рязано-окской культуры. Холуй: 1 – погр. неизв.; Подвязье: 2–4 – п. 36Б; Абрамово: 5–8 – п. 130; 25 – п. 126; Безводное: 9, 10, 12 – п. 142; 11 – п. 159; 18–21 – п. 85; Шокша: 13–17 – п. 853; Желтухино: 22, 23 – п. 23; Бол. Давыдовское 2: 24 – п. 12; Абакумлевский клад: 26, 27; Мл. Ахмылово: 28–31 – п. 128. 1 – по: Горюнова, 1961; 2–4 – по: Грибов, 2016, 2018; 5–8, 25 – по: Ставицкий, Шитов, 2013; 9, 11, 12 – Государственный музей-заповедник “Куликово поле”, КП-63-ТД-61/1, НВ-8/104, КП-99-ТД-89/36 (фото А.С. Морозова); 10, 18–21 – по: Краснов, 1980; 13–17 – по: Шокшинский могильник, 2023; 22, 23 – по: Уткин, Черников, 1994; 24 – по: Зайцева, 2011; 28 – по: Никитин, Никитина, 2004; 29–31 – по: Никитина, 1999.

Fig. 5. Openwork clasps from burial grounds outside the main area of the Ryazan-Oka culture

Наиболее ранний комплекс с ажурной застежкой находился в погр. 142. В нем также присутствовали бронзовая гривна ромбовидного сечения с замком в виде крючков и железная застежка-сюльгама (рис. 5, 9, 10, 12). Близкие гривны были найдены в погр. 67 Иваньковского могильника (раскопки Р.Ф. Ворониной) вместе с ранним экземпляром нагрудной бляхи с “дверцей” ромбовидной формы (Мясников, 2013. С. 26. Рис. 17, 6), определяющей дату комплекса в рамках первой половины V в., и в погр. 13 Первомайского могильника с пряжками с “хоботковидными” язычками (Лещинская, 2014. Табл. 146, 10).

Несколько более поздними должны считаться комплексы погр. 85 и 159 Безводнинского могильника (рис. 5, 11, 18–21), так как оба содержат пряжки с утолщенной в передней части рамкой и хоботковидным язычком. Также следует отметить, что, несмотря на наличие ажурной застежки в качестве нагрудного украшения, головной убор в погр. 159 уже включает головной жгут на мягкой основе (тип II по Ю.А. Краснову) и ранний вариант крестовидной фибулы “нижнеокской” серии, что характерно для следующего этапа формирования костюма населения, оставившего “безводнинско-ахмыловскую” группу памятников. Датировка погр. 159 укладывается в рамки V в., скорее всего ближе к середине столетия.

Застежка из погр. 853 Шокшинского могильника близка описанным выше застежкам Безводнинского. Комплекс (рис. 5, 13–17) содержит тордированную бронзовую гривну, литую сложную подвеску, круглодротовые браслеты, золотостеклянные многочастные пронизи и рубленный бисер из красного глухого стекла (группа 2 по О.С. Румянцевой), характерные для периодов 2б и 3 (по И.В. Белоцерковской). Абсолютная датировка укладывается в рамки первой половины – середины V в. Примерно тот же хронологический период определен исследователями при подготовке публикации Шокшинского могильника (2023. С. 9, 35. Рис. 112).

Описанные выше четыре изделия имеют внешнее сходство. Общий диаметр колеблется в пределах 6.7–8 см, поле плетеного шнура относительно широкое (5-6 рядов, ширина 0.8–1.4 см), полушарные элементы – сплющенные шарики, присоединенные к внешнему краю шнура и прилепленные к “центрам” двойных спиралей.

Несколько отличны застежки из Подвязьевского и Абрамовского могильников. Их общий диаметр находится в пределах 5.6–6 см, поле плетеного шнура уже (3 ряда, ширина 0.5–0.6 см), поверх “центров” двойных спиралей также крепятся сплющенные шарики, но внешний ряд застежки из Подвязья состоит из полушарных элементов в виде скорлупок.

Погребение 36Б (рис. 5, 2–4), где обнаружена такая застежка, Н.Н. Грибов относит ко второй хронологической группе Подвязьевского могильника, датирующейся второй половиной IV – серединой V в. (Грибов, 2018. С. 193), и первой стадии развития женского костюма (Грибов, Иванова, 2020. С. 68). Головной жгут на жесткой основе, обнаруженный в этом захоронении, известен по ранним женским комплексам (погр. 130, 142, 148) Безводнинского могильника. Однако в отличие от них погребение содержало сложное украшение, состоявшее из большого количества золотостеклянных многочастных пронизей и рубленного бисера из красного глухого стекла. Пряжки из погр. 36Б позволяют сузить его датировку до конца IV – начала V в.

Рис. 6. Карта-схема распространения некоторых серий ажурных застежек на территории поволжско-финских культур (перечень рязано-окских застежек по: Белоцерковская, 1999). 1 – селище Абакумлево 3; могильники: 2 – Холуйский; 3 – Желтухинский; 4 – Подвязьевский; 5 – Безводнинский; 6 – Мл. Ахмыловский; 7 – Абрамовский; 8 – Кузьминский; 9 – Борковский; 10 – Курманский; 11 – Шокшинский; 12 – Гавердовский; 13 – Заречье 4; 14 – Никитинский; 15 – Шатрищенский; 16 – Ундрих; 17 – Борок 2; 18 – Кошибеевский; 19 – Тезиковский. Обозначения: А – серии, упомянутые в тексте статьи; Б – кол-во экз. на памятнике.

Fig. 6. A schematic map of the distribution of some series of openwork clasps across the territory of the Volga-Finnish cultures (the list of Ryazan-Oka clasps after Belotserkovskaya, 1999)

Комплекс погр. 130 Абрамовского могильника отнесен В.В. Ставицким и В.Н. Шитовым к четвертому хронологическому периоду (Ставицкий, Шитов, 2013. С. 262), датирующемуся концом IV – первой поливной V в. По замечанию авторов, в этот период комплексы содержат меньшее количество золотостеклянного бисера по сравнению с предыдущими. Погребение 130 содержало (рис. 5, 5–8) пластинчатые браслеты, характерные для периодов 2а–2б женских комплексов рязано-окской культуры, а также пряжки, близкие к пряжке из погр. 14 Никитинского могильника (Воронина и др., 2005. Рис. 20, 9), погр. 148 Безводнинского могильника (Краснов, 1980. С. 181), погр. 4 мыса 4 могильника Шатрищи. Подобные изделия, по мнению И.Р. Ахмедова, известны в мужских комплексах рязано-окской культуры с конца периода 3А по начало 3В, что соответствует первой половине V в. (Ахмедов, 2007. С. 146).

Наличие двух вариантов застежек “безводнинской” серии может быть гипотетически объяснено хронологической разницей. Узкое поле (3 ряда, ширина 0.7 см) плетеного шнура со “скорлупками” по краю сближают застежки раннего варианта “безводнинской” серии с изделием из Абакумлевского клада. Идентичное внешнее оформление имеют застежки с загзагообразным плетеным шнуром вместо спиралей из других комплексов Абрамовского могильника (Ставицкий, Шитов, 2013. Рис. 7, 6). Их облик сформировался еще в период 2а (Зайцева, 2011. рис. 1, 8), но, вероятно, они могли сосуществовать с ранним вариантом “безводнинских” застежек (рис. 5, 24, 25). В таком случае нагрудные украшения из могильников Безводное и Шокша имеют несколько более позднюю хронологическую позицию. Развитие этой категории изделий, судя по рассмотренным экземплярам, шло в сторону расширения плетеного поля и деградации круглой формы элементов внешнего края, что отражено в застежке (рис. 5, 23) из погр. 23 Желтухинского могильника (Уткин, Черников, 1994. Рис. 8, 9). Вполне вероятно, что на основе “безводнинской” серии могли сформироваться небольшие застежки (рис. 6, 3, 6) из могильников Младшее Ахмылово (погр. 16, 82, 81) и Желтухино (Никитина, 1999. Рис. 7А, 7; 19Б, 5; 22, 11; Уткин, Черников, 1994. Рис. 2, 17).

Близкий аналог абакумлевской застежке, сходный по общей структуре, происходит из погр. 128 Младшего Ахмыловского могильника (рис. 5, 28–31). Украшение было положено в мужское погребение в качестве дара (Никитина, 1999. Рис. 27, 11). Данный комплекс достаточно поздний относительно рассматриваемого нами периода. Яркие хроноиндикаторы, такие как сюльгама и пряжка, характерны для периода конца V – первой половины VI в.; ту же датировку предлагает И.Р. Ахмедов (2019. С. 33). Отсутствие застежек “безводнинской” серии в Младшем Ахмыловском могильнике, вероятно, исключает присутствие погребений первой половины – середины V в., связанных с первой группой женских комплексов Безводнинского могильника. Учитывая хронологический разрыв между изделиями из клада и погр. 128, можно предположить стабильное существование застежек похожего облика, неизвестных авторам настоящего исследования.

Таким образом, нагрудные ажурные застежки, находящиеся к северу и северо-востоку от основного ареала рязано-окской культуры, демонстрируют генетическую преемственность с изделиями последней. Все они отличаются наличием замкнутых внутренних колец⁵ и полным отсутствием S-образных завитков. Использование в костюме ажурных застежек северными группами поволжско-финского населения, возможно, относится ко времени, когда в рязано-окской среде в качестве нагрудных украшений уже используются нагрудные пластинчатые бляхи с “дверцей”.

Исключение – застежка с территории могильника Холуй (рис. 5, 1). Она близка к рязано-окской серии 2Б, имеет два внутренних замкнутых кольца, но от дротов сохранились лишь S-образные завитки (Горюнова, 1961. Рис. 57, 9). По инвентарю известных погребений этот памятник в целом относится к IV–началу VI в. Ранний этап функционирования могильника мог быть напрямую связан с рязано-окским “импульсом” на эту территорию.

Формирование облика застежки из Абакумлевского клада относится к концу IV – началу V в. Признаки, присутствующие у ранних застежек “безводнинской” серии и абакумлевского экземпляра, были распространены среди рязано-окских изделий как в центральной, так и в юго-восточной части ареала культуры. Рассмотренные изделия выступают маркерами разнонаправленного движения населения Среднего Поочья, активно воздействующего на культурную среду окружающего его родственного поволжско-финского населения.

Благодарим И.В. Белоцерковскую за высказанные комментарии по рязано-окским застежкам; сотрудников Рязанского историко-культурного музея-заповедника Д.А. Иванова и Ю.В. Лошину за предоставленные информацию по фондам, фотографии изделий и планшетов комплексов Борковского могильника; И.О. Гавритухина за консультацию по стеклянным сосудам; сотрудников Государственного музея-заповедника “Куликово поле” В.П. Гриценко и Т.В. Наумову за возможность работы с предметами Безводнинского могильника; сотрудника Мордовского республиканского объединенного краеведческого музея им. И.Д. Воронина Р.Е. Головина за возможность ознакомиться с фотографиями обеих сторон застежки из погр. 853 Шокшинского могильника; Н.Н. Грибова за возможность ознакомиться с комплексом погр. 36Б Подвязьевского могильника.

Работа выполнена по плановой теме ИА РАН. НИОТКР 122011200266-3.

¹ Термин “клад” в данном случае используется как относительно формальное обозначение комплекса предметов, намеренно закопанных в определенном месте, не несущее других смысловых нагрузок, касающихся функционального назначения.

² К сожалению, отпечатков нити проследить не удалось, а потому вопрос, использовались ли при изготовлении модели провощенные нити или восковые палочки, остается открытым.

³ И.А. Сапрыкиной рассмотрен вариант поэтапного изготовления подобной ажурной застежки, когда сначала отливались по восковой модели основные элементы, к которым впоследствии присоединялись детали декора (Сапрыкина, 2005. С. 526).

⁴ Фотографии грабительских находок, опубликованные в интернете, подтверждают стабильное бытование подобных изделий.

⁵ Изделия с замкнутыми кольцами известны в рязано-окских могильниках Шатрищи, погр. 137 и Кошибеево, погр. 81.

About the authors

Aleksandr S. Morozov

Author for correspondence.
Email: gentestud@yandex.ru
Russian Federation, Moscow

Irina E. Zaytseva

Email: izaitseva@yandex.ru
Russian Federation, Moscow

References

Supplementary files

Supplementary Files

Action

1. JATS XML

Download

2. Fig. 1. An openwork clasp from the Abakumlevo hoard. The drawing by A.S. Dementyeva

Download (856KB)

Indexing metadata

3. Fig. 2. A photo of the openwork clasp (A) and macro photographs of its parts (Б)

Download (4MB)

Indexing metadata

4. Fig. 3. Macro photographs (SEM) of clasp sections with a white “coating”

Download (1MB)

Indexing metadata

5. Fig. 4. Openwork clasps of series 2B (after I.V. Belotserkovskaya) with triple “pearls” and wide blades and objects characteristic of the Ryazan-Oka burial ground complexes

Download (2MB)

Indexing metadata

6. Fig. 5. Openwork clasps from burial grounds outside the main area of the Ryazan-Oka culture

Download (1MB)

Indexing metadata

7. Fig. 6. A schematic map of the distribution of some series of openwork clasps across the territory of the Volga-Finnish cultures (the list of Ryazan-Oka clasps after Belotserkovskaya, 1999)

Download (645KB)

Indexing metadata