Том 27, № 4 (2023): ФИЛОСОФИЯ СОЗНАНИЯ И НЕЙРОНАУКИ

Проанализированы современные редуктивистские и антиредуктивистские подходы к пониманию взаимодействия философии и нейронаук, подвергнуты анализу содержание и основания для употребления понятий «нейронаука» и «нейронауки», «философия нейронаук» и «нейрофилософия». Описаны вехи развития нейроредуктивизма от аргументов Патриции Чёрчленд в поддержку «интертеоретической редукции» через элиминативизм Фрэнсиса Крика к «беспощадному редукционизму» Джона Бикла. Проанализированы онтологические, методологические и эпистемические основания для редукции к нейронаукам иных способов представления сознания и тела. С опорой на поствитгенштейнианскую парадигму философии нейронаук Макса Беннета, Питера Хакера и Эндрю Рейнольдса описаны семантические проблемы, возникающие в нейронауках при попытке эпистемической редукции и происходящие от невозможности устранить базовый метафорический уровень смыслообразования и передачи, коренящийся в обыденном языке и его фигурах, среди которых особенно важны метафоры. Дескриптивистский подход к языку нейронаук противопоставлен «нейроревизионизму» - попытке «исправить» сложившиеся способы осмысления сознательности и телесности, родственной более ранним ревизионизмам, в частности физикализму, и вынужденной иметь дело с аналогичными проблемами. Редукция - операция «возвращения», сама понимаемая метафорически, - и антиредукция, сопротивляющаяся научному ревизионизму и «возвращающая» понимание к уровню обыденного языка, а философию к дескриптивной работе, представлены как круговое герменевтическое движение, необходимое для научного и философского понимания, но не ведущее к дисциплинарной гегемонии или «победе» одной из сторон. В заключении статья содержит очерк публикаций, вошедших в рубрику.

В предлагаемом исследовании рассматривается критическое взаимодействие между идеологией, опосредованной реальностью и ролью, которую восприятия, убеждения и действия людей играют в этом процессе. При этом исследование углубляется в изучение того, как властные структуры и доминирующие нарративы влияют на культурное самовыражение и, следовательно, на социальные действия. Таким образом, утверждается, что в современном обществе ситуационистское понятие «спектакля» заменило любое понимание реальности и создало овеществленный социальный мир, в котором доминируют товары, которые усиливают господствующие идеологии и определяют субъективное восприятие. Кроме того, рассматривается влияние этой опосредованной реальности на личную субъективность и активность. Опираясь на метафору Маркса о «камере-обскуре» как идеологии, она утверждает преобразующий «переворот перспективы», который меняет то, как люди смотрят на окружающую среду и взаимодействуют с ней. В конечном счете, это исследование подчеркивает глубокое влияние «спектакля» на социальные отношения, идеологию и восприятие, выступает за преобразующий и творческий подход, который побуждает людей сопротивляться захвату зрелища, восстанавливать свою свободу воли и развивать новые перспективы взаимодействия с миром. Расширение взгляда тонко отсылает к основе экономии, проявляющейся как «ложное сознание», отраженное камерой-обскура как перевернутое изображение, но корректируемое с помощью очков и зеркал внутри отражающего аппарата.

Важнейшим свойством, отличительной чертой любой интеллектуальной системы является ее способность принимать решения. При этом чем сложнее задачи, чем больше и разнообразнее исходные данные, тем важнее, чтобы принимаемое решение было всесторонне рассмотрено и оценено. Во многих случаях одновременно поступающие разнообразные исходные данные, если их рассматривать в отдельности и принимать на основе такого рассмотрения решения, приводят к совершенно различным результатам, часто противоречащим друг другу. Поэтому в процессе разработки и внедрения искусственного интеллекта (ИИ) особенно важно исследовать «механизм» принятия решения в условиях противоречивости поступающих исходных данных и необходимости установления некого обобщающего правила, согласно которому можно найти гармонизирующее решение с учетом различных влияющих факторов. Совершенно очевидно, что, устанавливая правила принятия решения, необходимо стремиться к тому, чтобы оно имело «положительный» результат с точки зрения решаемой задачи. Это, несомненно, требует анализа последствий принимаемого решения в установленном масштабе времени, что может быть обеспечено за счет соответствующих обратных связей, которые позволят вносить необходимые корректирующие действия. Искусственный интеллект в современных формах практической реализации имеет, как правило, цифровое воплощение. Следует учитывать, что при цифровом представлении данных неизбежна погрешность отображения исходных значений, когда рассматриваются и анализируются процессы, имеющие непрерывную сущность. Поскольку цифровая модель обладает определенными ограничениями и характерными свойствами при анализе и обработке исходных данных, то логично предположить, что по этой причине может существовать некий общий подход, некое общее правило, согласно которому принимается решение в условиях разнообразных исходных данных и необходимости учета соответствующих последствий после принятия решения. В данном исследовании проведен поиск такого механизма принятия решения, гармонизирующего его согласно поступающим внешним и имеющимся внутренним исходным данным.

Рассматривается проблемная гипотеза возможных подходов к выявлению квантово-физических оснований функционирования сознания. Авторы исходят из того, что в современных условиях ни одна наука, ни все науки вместе взятые не дают окончательного ответа на вопрос о «механизме» происхождения мысли. Однако это совершенно не означает того, что исследования в этом направлении необходимо остановить. Авторы выражают уверенность в том, что современные и последующие исследования «квантовой концепции сознания» приведут к выявлению ранее неизвестных закономерностей, открывающих путь к формированию новых принципов и подходов. В качестве примера рассматривается соответствующая концепция Пенроуза - Хамероффа. Квантовая механика дополняет инструментарий нейробиологии и других отраслей нейронауки, которые в совокупности формируют междисциплинарную область знаний, динамически растущую и развивающуюся. Авторы не являются апологетами всесилия квантовой физики. Квантовые корреляты сознания фактически означают, что не сама по себе сегодняшняя квантовая механика объясняет возникновение ментальных состояний, а то, что в рождении этих состояний существенно то, что в самом процессе становления нейродинамических импульсов в нейронах коры головного мозга, порождающих ментальные состояния, лежат процессы квантовой природы. Следует также признать, что квантово-молекулярный уровень (наноуровень) процессов в нейронах головного мозга реально существует, и именно он является истоком протосознания. Наука стремится идти вперед, появляются новые исследовательские программы в рамках квантовой биологии, квантовой психологии, квантовой информатики, которые в свою очередь могут проливать свет на гипотезу «квантовой концепции сознания».

Актуальность исследования заключается в необходимости понять содержание стратегических задач в отношении применения интеллектуальных технологий. Разработка и применение искусственного интеллекта в различных отраслях деятельности человека несут в себе потенциал глобальных изменений в обществе, что в методологическом плане повышает актуальность рассмотрения этих проблем. Исследование этических проблем искусственного интеллекта в концепции устойчивого развития общества связано с динамичным развитием инновационных технологий искусственного интеллекта (ИИ), которые рассматриваются как процесс становления нового техносубъекта в контексте развития нейронаук. В исследовании подчеркивается, что развитие искусственного интеллекта выступает инновационной формой развития техники, когда формируется новый вид - человека-машинный техносубъект. Авторами выявляются социальные проблемы применения искусственного интеллекта, так как цифровизация жизни становится глобальным антропологическим вызовом. Инновации искусственного интеллекта напрямую связаны с целым рядом этических проблем, так как вносят не только положительных вклад в устойчивое развитие общества, но и являются причиной дегуманизации отношений между людьми и обществом. На основе анализа качественных изменений в сфере научных и технологических исследований можно сделать вывод, что использование человеко-машинных устройств становится неизбежностью, человечество должно выработать этические ориентиры применения систем ИИ.

В статье исследуются пути рецепции кантианства в философии русского символизма. Акцент делается на философские системы А. Белого, Вяч.И. Иванова и П.А. Флоренского как наиболее целостно отражающие развитие гносеологических, эстетических и общетеоретических тенденций символистской школы, представителей которой объединяет схожесть критических позиций относительно учения И. Канта, что свидетельствует о гомогенности самой символистской философии в ее отношении к трансцендентальному идеализму. Кантианское влияние анализируется через раскрытие символистской философии культуры и влияния на нее неокантианства, выявление оснований религиозно-мифологической метафизики и разрешение проблемы антиномичности в теории культа как пространства религиозного творчества. Эксплицируется особенность этапов эволюции кантианского влияния на символизм от безоговорочного принятия концепций критики чистого разума и способности суждения до полного их отрицания и поиска возможности разрешения антиномичности через специфическую миссию социальной эстетики. Утверждается, что при сильном влиянии Канта на развитие символистской эстетики, сами символисты в ней ищут пути преодоления разрыва между миром ноуменов и явлений, выделяя в этом особую роль теургическому творчеству и соборному действию. Делается вывод, что символистская критика кантианства носит в целом религиозный и мистико-интуитивистский характер, обосновывающий возможность постижения ноуменального мира как принцип духовного делания.

Предлагаются обзор, анализ, оценка нынешнего состояния и перспектив дальнейшего научного изучения материалов российских государственных архивов, включающих личные фонды философов и философских институций России XIX-XX вв., представляющих наибольшую актуальность для историков русской философии. В связи с этим, с одной стороны, привлечены к рассмотрению крупнейшие исследовательские и научно-издательские историко-философские проекты, свидетельствующие об уже достигнутых результатах научного освоения обширных массивов архивных документов; с другой стороны - проведен мониторинг ряда фондов российских государственных архивов (федеральных, региональных, муниципальных, ведомственно-отраслевых) с целью выявления мало или недостаточно изученных с этой точки зрения архивных собраний. Представленные результаты исследования могут рассматриваться как начало большой систематической работы по аналитическому картографированию содержания архивных собраний России, релевантных проблематике истории русской философии. Установлена важность и продуктивность проведения параллельной исследовательской работы как с персональными фондами русских философов XIX-XX вв., так и с фондами, содержащими документацию философских институций (журнальных редакций, факультетов, кафедр, исследовательских институтов, издательств философской литературы, профессиональных и тематических объединений философов). В связи с этим поставлен вопрос о необходимости развития в России историко-философского архивоведения и источниковедения, включении данного комплекса предметов в систему подготовки специалистов - историков философии, а также о необходимости координации совместных усилий историков русской философии в направлении формирования архива русской философии как общезначимого и общедоступного картографированного ресурса. Полученные в ходе проведенного исследования результаты должны способствовать выходу истории русской философии как динамично развивающейся отрасли российской науки на качественно новый источниковедческий и методологический уровень, необходимый для решения стоящих перед ней масштабных исследовательских задач, связанных, в частности, с научной подготовкой академических собраний сочинений русских философов и с разработкой современной фундаментальной истории русской философии.

Наммальвар, тамильский поэт, живший в IX-X веках, почитается как один из великих мистиков Индии. Его четыре поэтические произведения приравнены к священным гимнам и являются частью ритуального поклонения в храмах Южной Индии. Спустя несколько столетий художественные образы Наммальвара легли в основу философии вишишта-адвайты. Поэма «Тирувируттам» считается его ранним произведением, где он объединяет каноны древней тамильской поэзии и свою преданную любовь к Вишну-Тирумалю. В исследовании представлена религиозно-философская интерпретация произведения. Секрет поэмы кроется в дуализме: внешняя красота и ее сакральный смысл. За символами тамильской поэзии прячется духовный смысл. Наммальвар заимствует каноны своих предшественников, поэтов эпохи сангам. Однако наполняет их новым содержанием. Автор сопоставляет древнетамильскую поэзию и творчество Наммальвара. Сюжет описывает любовь между Богом и душой. Поэт раскрывает несколько видов бхакти, или преданной любви. Описание бхакти в последующем легло в основу классификации душ в философии вишишта-адвайты. Бхакти приводит к обретению Вайкунтхи, или небесного города. Учителями шри-вайшнавизма описание взаимоотношений с Вишну-Тирумалем было превращено в духовную практику. Для лучшего понимания художественные образы Наммальвара сравниваются с понятиями индуизма, такими как трансцендентность, даршан, божественная милость и мокша. В Южной Индии «Тирувируттам» считается тамильской «Ригведой». Стихи исполняют дома, в храме, во время праздничных процессий. Поэма позволяет проникнуть в корни вайшнавизма и понять их поэтическое происхождение.

Приведен обзор дискуссии «Какая философия нам нужна? Эта дискуссия состоялась на международной научно-практической конференции «Современная онтология - XI: онтология и религия». Дискуссия развернулась вокруг трех основных направлений преподавания философии: философия как история философии, философия как основа мировоззрения, философия как системно-категориальное знание о мире в целом. Сторонники первого направления продемонстрировали содержательное разнообразие философии, нередко подчеркивая право преподавателя в выборе историко-философского материала, что вызвало критику со стороны других участников конференции, основной аргумент которых состоял в размывании содержания философии. В отношении второго направления дискуссии ее участники либо отрицали причастность философии к мировоззрению, либо полагали, что философия является основой мировоззрения, а задачей философии, в частности, является формирование мировоззрения студентов. В качестве аргументов сторонники такого подходы приводили необходимость участия философии в преобразовании современной духовной жизни России. Этот подход гармонично сочетался с мнением тех участников дискуссии, которые выступали за системно-категориальный подход в философии. Такой подход состоял из сочетания абстрактной части (Онтологии) с конкретной частью, где необходимо было бы рассматривать следующие три раздела философии: 1 - философия природы, 2 - философия социо-антропологической реальности, 3 - философия религии. При этом сторонники такого подхода предлагали в качестве основы использовать содержательную часть советской философии, которую необходимо преобразовать с учетом достижений современного знания.

-