Институт уполномоченного по курортам Кавказских Минеральных Вод (1934–1937)

Полный текст

Введение В описании истории города Пятигорска, являвшегося в 1934 – начале 1937 гг. центром СКК, в научной литературе образовался пробел. В советский период это объяснялось тем, что краем и городом руководили советские и партийные деятели (Евдокимов, Пивоваров и др.), репрессированные во второй половине 1930-х гг. и на биографии которых мало отразился период хрущевской либера-лизации. Тем более что их власть с 1939 г. унаследовал М.А. Суслов (1902–1982), в послевоенные десятилетия являвшийся главным советским идеологом и цензором. Более обстоятельный материал посвящен развитию курортов Кавказ-ских Минеральных Вод, признанным центром которых является город Пяти-горск как в прошлом, так и в настоящем. Несмотря на имеющуюся литературу, в том числе по управлению курорта-ми в советский период [Краснокутская 2004; Навасардова 2012; Ульянова 2016; Шевченко, Глухов 2013 и др.], институт уполномоченных ЦИК СССР выпал из поля зрения исследователей. Авторы лишь ограничивались упоминанием фамилий отдельных уполно-моченных. Исключение составляет работа А.Е. Артамонова по истории госу-дарственных дач, в которых отдыхала высшая советская элита [Артамонов 2017]. Внимание к уполномоченным в его исследовании связано с тем, что им вменялся в обязанность контроль над возведением правительственных дач и са-наториев, снабжением всем необходимым и поддержанием их в порядке. Исто-рия управления курортами в 1930-е гг. у многих авторов представлена безликой в связи с репрессиями в отношении руководящих работников курортов КМВ и известных ученых-курортологов. Это объясняется тем, что подвергшиеся ре-прессиям лица должны были исчезнуть из истории. Нами были просмотрены все подшивки краевой газеты «Северо-Кавказский большевик» за рассматриваемые годы. Отсутствие многих номеров в них не является случайностью и вполне объясняется не только объективными обстоятельствами, например, оккупацией Ставрополья гитлеровцами (в этот период были уничтожены все номера пяти-горской газеты «Коммунар»), но и результатом работы сталинской цензуры. Управление курортами Кавминвод до введения должности уполномоченного ЦИК СССР В столичный период истории Пятигорска был разработан проект развития КМВ. Проект состоял из двух компонентов: первый предполагал возведение объектов общественно-политического центра СКК, а второй – реконструкцию курортной зоны. За реализацию первого компонента ответственность несло руководство СКК . Эта часть проекта была приостановлена вначале в связи с решением пере-нести столицу СКК в город Орджоникидзе (так и не реализованным) [Акопян 2022], а затем с переводом руководства теперь уже Орджоникидзевского края в Ворошиловск (до 1935 г. – Ставрополь). Вторая, курортная, часть проекта, за которую несли ответственность управление курортами, вне зависимости от статуса Пятигорска в качестве цен-тра края, осуществлялась вплоть до начала Великой Отечественной войны и в последующие десятилетия, а Пятигорск сохранял за собой статус главного го-рода курортов КМВ. Правда, в предвоенные десятилетия финансирование ку-рортной части проекта было значительно урезано. Контроль за реализацией раз-вития курорта во второй и последующих пятилетках был возложен на директо-ра КМВ, должность которого была заменена на Уполномоченного ЦИК СССР по курортам КМВ, статус которого значительно повышался во вверенном ему регионе. Несколько слов о «курортном статусе» Пятигорска до введения института уполномоченного. После установления советской власти весной 1920-го до 1930 г. Пятигорск одновременно являлся центром Терской губернии (округа) и курортов КМВ [Акопян 2021: 171–180]. Однако в предвоенные два десятилетия это управление подвергалось неоднократным изменениям. На основании декрета СНК «О лечебных местностях общегосударственно-го значения» Народный Комиссариат здравоохранения (НКЗ) РСФСР принял «Охранную грамоту» от 8 апреля 1920 г. № 4/154, выданную Управлению КМВ и признающую за этими курортами общегосударственное значение. После про-возглашения нэпа ВЦИК и СНК РСФСР 23 июня 1921 г. приняли декрет «Об управлении лечебными местностями (курортами) общегосударственного значе-ния». В постановлении, в частности, записано: «Все лечебные учреждения (сана-тории, грязе-, водо- и электролечебницы и т.д.), минеральные источники, соля-ные и грязевые озера, лиманы, пляжи, парки, а также все жилые и хозяйственные постройки с живым и мертвым инвентарем, обслуживающие нужды лечебных учреждений, находятся в ведении курортных управлений». Последние, «нахо-дясь в непосредственном подчинении Народному Комиссариату здравоохране-ния, согласуют свою деятельность с местными губернскими органами власти» . Первым советским директором КМВ был назначен Г.Л. Кучаидзе [Ульяно-ва 2016:190–194]. Однако особыми полномочиями обладал бывший замести-тель начальника ГВСУ НКЗ РСФСР врач Иван Семенович Франгулян, назначен-ный, согласно декрету ВЦИК, комиссаром Управления КМВ. И.С. Франгулян, по решению Политбюро ЦК РКП(б) и лично Ленина, должен был стать неофи-циальным доверенным лицом руководства страны на курорте КМВ, который бы контролировал создание и функционирование закрытых санаторно-курортных объектов [Артамонов 2017: 34]. До 1929 г. пост директора КМВ занимал доктор медицины С.А. Мамушин , также назначенный на этот пост по рекомендации Ленина. В феврале 1925 г. ВЦИК утвердил Положение об управлении курортами общегосударственного значения, в соответствии с которым Управление КМВ действует на началах хозрасчета и пользуется всеми правами юридического ли-ца . Постановлением СНК РСФСР 26 мая 1925 г. курорты общегосударственно-го значения на КМВ переводились в распоряжение общегосударственного тре-ста «Главное курортное управление» в составе нескольких отделов: санаторно-курортного, административного, эксплуатационного и финансового [Краснокут-ская 2004: 60]. Решением СК КИК от 16 января 1926 г. образованный Кавминкурорттрест республиканского значения принят им в мандатное управление. Эта форма управления имела право юридического лица, действующего применительно к нормам, установленным для государственных промышленных трестов, что да-вало возможность работать на самоокупаемости. В 1927 г. СНК РСФСР реорга-низовал курортную администрацию в тресты – в курортные объединения с уста-вами и большей самостоятельностью. Указанные нормативно-правовые акты подкреплялись постановлением Тер-ского окружкома № 21 от 28 июля 1928 г. «О горно-санитарной охране курор-тов «Кавказские Минеральные Воды», подписанным Уполномоченным Наркомздрава, директором КМВ Мамушиным и председателем ЦК горно-санитарной охраны КМВ Пугиновым [Боглачев 2006: 489]. Самостоятельный трест «Курортное объединение» НКЗ возглавляло прав-ление, которому подчинялись: директора Кавминводской группы курортов и руководимые ими службы. После ликвидации округов, в 1931 г., трест «Кавказ-ские Минеральные Воды» расформировали [Лозинский 1936: 21]. Это вполне вписывалось в политику Великого перелома, начавшегося на рубеже 20–30-х гг. и окончательно похоронившего нэп. В июле – августе 1931 г. было реорганизо-вано Всероссийское объединение курортов и курортных предприятий (ВОК), находившееся в системе НКЗ РСФСР [Высшие органы 1971: 445–446]. Полити-ка хозрасчета сменялась централизованным руководством курортами, что как раз и проявилось в Перспективных планах развития курортов КМВ, разработан-ных Семеновым. Уполномоченные ЦИК СССР по курортам КМВ в лицах После Мамушина должность директора КМВ, а с 1935 г. – Уполномочен-ного ЦИК СССР по курортным вопросам в районе Минераловодской группы за-нимал М.И. Ганштак . Должность Уполномоченного по курортам КМВ была организована на ос-новании постановления ЦИК и СНК СССР от 17 апреля 1935 года за № 4/869 «Об Уполномоченном ЦИК Союза ССР по курортным вопросам в районе Ми-нераловодской группы». Еще раньше такая должность была введена на Сочин-ском курорте. Уполномоченному передавался штат работников, находившихся в подчинении директора. Кроме того, Уполномоченные давали необходимые за-дания специалистам, состоявшим в штате курортных управлений городов КМВ и научных работников Пятигорского государственного научно-исследовательского института курортологии (ПГНИИ), образованного 4 мая 1920 г. и до настоящего времени (ныне Пятигорский НИИ филиал ФГБУ СКФНКЦ ФМБА России) являющегося крупным научным учреждением, име-ющим клиники и лаборатории во всех городах-курортах КМВ. В рассматривае-мый период в ПГНИИ работали известные ученые: первый директор НИИ про-фессор А.Н. Огильви , А.А. Лозинский, В.Д. Зипалов, Е.А. Ларин и др. Многие из них во второй половине 1930-х гг. были репрессированы по надуманным об-винениям. Чтобы разгрузить столицу СКК Пятигорск от различных управленческих структур, офис Уполномоченного ЦИК по курортам Минераловодской группы, так же как и жилое помещение для Уполномоченного с апреля 1935 по 28 сен-тября 1937 г. располагались в г. Кисловодске на бывшей даче № 8 «Карс» Севе-ро-Кавказского крайкома ВКП(б). Это здание числилось на балансе строящегося Дома отдыха ЦИК «Красные камни». После введения в эксплуатацию Дома от-дыха, с октября 1937 по 7 апреля 1941 г., офис Уполномоченного был перене-сен на второй этаж кисловодской гостиницы «Эльбрус» (напротив дачи «Карс»), стоящей на балансе санатория РККА [Артамонов 2017: 65]. Обязанности Уполномоченного М.И. Ганштак исполнял с перерывом. На эту должность он вступил 17 апреля 1935 г., однако с 13 мая по 11 сентября ее временно занял Авель Сафронович Енукидзе, судьба которого в тот период бы-ла предрешена. От гневного ока Вождя его на КМВ решили «спрятать» товари-щи по партии. Авель Енукидзе до 1934 г.,– крестный Надежды Аллилуевой – жены Ста-лина, – являлся членом Президиума ЦКК ВКП(б), с 31 декабря 1922 г. по 3 марта 1935 г. – секретарем ЦИК СССР и членом ЦК ВКП(б) в 1934–1935 гг. Никогда ранее не дававший повод заподозрить себя в качестве оппонента Во-ждя, он, тем не менее, оказался фигурантом «Кремлевского дела» [Хлевнюк 2012: 253]. В таком отношении Кобы к своему бывшему другу были в первую очередь личные, а не политические мотивы. Полпред СССР в Венгрии Алек-сандр Бекзадян в 1935 г. на общем собрании сотрудников полпредства, делая доклад о сентябрьском Пленуме ЦК, заявил: «Енукидзе напрасно обидели, он крупнейший революционер Закавказья и его съели на почве личных счетов» . В период расследования надуманного «Кремлевского дела», в марте 1935 г., Енукидзе был снят с поста секретаря ЦИК СССР и получил назначение в Ти-флис на должность секретаря ЦИК ЗСФСР, где его судьба вверялась в руки пар-тийного лидера Грузии и ЗСФСР Л.П. Берия, понимавшего, какие действия в от-ношении «Золотой рыбки» (один из псевдонимов Енукидзе) от него ожидал Хо-зяин. В этих условиях Енукидзе обратился за помощью к члену Политбюро ЦК и наркому тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе и наркому обороны К.Е. Ворошилову. Последние добились его назначения 13 мая на должность Уполномоченного ЦИК по КМВ. Однако 5–7 июня 1935 г. на заседании Плену-ма ЦК ВКП(б) было принято решение вывести Енукидзе из состава ЦК ВКП(б) и исключить из ВКП(б). В должности Уполномоченного Енукидзе занимался распределением мест на КМВ для партийной и советской номенклатуры, все еще надеясь на измене-ние позиции Сталина в его отношении. Вся его короткая деятельность на КМВ находилась под бдительным оком краевого управления госбезопасности . О каждом шаге т. Авеля докладывалось в Москву. Так, например, 31 июля заме-ститель Уполномоченного М.И. Ганштак отправил секретное письмо секретарю ЦИК И.А. Акулову, занимавшему до марта должность генерального прокурора СССР. В свою очередь Акулов передал письмо председателю Комиссии партий-ного контроля при ЦК ВКП(б)Н.И. Ежову, будущему наркому НКВД (1936–1938). В своем письме Ганштак сообщал, что 11 июля в Кисловодске состоялось собрание медработников по поводу чествования врачей, долгое время прорабо-тавших на курорте. «Появление на этом собрании А.С. Енукидзе привело к целому ряду ошибок в отноше-нии к нему со стороны руководителей, членов бюро Горкома ВКП(б). Енукидзе был избран в президиум, ему предоставили слово, встретив и проводив аплодисментами. Мало того, до-кладчик от Горкома ВКП(б), по совету целого ряда товарищей, выбросил из своего доклада весь раздел, посвященный проработке решения Июньского пленума ЦК ВКП(б) по делу Енукидзе и служебном аппарате секретариата ЦИК Союза ССР. В своем, совершенно аполи-тичном выступлении Енукидзе пытался, по словам присутствовавших, смягчить вопросы, возбужденные на страницах “Правды” по поводу мнимой врачебной корпоративности и этики. 15-го июля состоялся пленум Городского Совета с обсуждением доклада о выполне-нии наказа избирателей. На этот пленум Горсовета Енукидзе был специально приглашен, хотя, состоя членом Горсовета (он был избран, еще будучи секретарем ЦИК Союза ССР), в этом приглашении не нуждался. И здесь Енукидзе выступал, встреченный аплодисментами (в обоих случаях даже со стороны отдельных коммунистов). Ни доклад, ни выступление Енукидзе, ни прения не касались решения Июньского пленума ЦК… Обо всех этих фактах известно стало Крайкому ВКП(б) по сообщению работников НКВД – 17-го июля. 18-го, 20-го и 24-го июля Крайком ВКП(б) три раза обсуждал эти факты, предварительно (19-го июля) командировав двух членов Бюро Крайкома для детального расследования этих фактов. Крайком расценивает все эти факты как “ненужной и вредной политической реабилитации Енукидзе, исходя из неправильного понимания деловых взаимоотношений с Енукидзе как <…> Уполномоченным ЦИК СССР, предоставив ему трибуну для выступлений, не обеспе-чил большевистской критики и разоблачения антипартийных преступлений Енукидзе, чем неправильно ориентировал парторганизацию в отношении решений Пленума ЦК ВКП(б)» [РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 103. Л. 128]. Ганштак рапортовал о том, что в результате разбора «снято все руковод-ство Горкома, оба секретаря Предгорсовета, отдельные члены партии получили строгие партвзыскания» [РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 103. Л. 128]. Чтобы обез-опасить себя и снять ответственность за произошедшее, Ганштак сообщал: «Вследствие моей болезни с 10-го по 21-е июля я на этих собраниях не присут-ствовал и передаю Вам все на основе материалов Крайкома ВКП(б)» [РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 103. Л. 128]. И в конце письма добавил: «начиная с 20-го июля Енукидзе болен и на работу не выходит» [РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 103. Л. 128]. Очень предусмотрительная болезнь у Уполномоченного и его заместителя! Решение о руководстве Кисловодска принималось на двух заседаниях бюро СК крайкома ВКП(б). На заседании 18 июля по вопросу «Об ошибках Кисло-водского ГК» строгий выговор был вынесен секретарю горкома Эфендиеву и председателю горсовета Мироненко [ГАНИСК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 56. Л. 158 об.]. Через несколько дней (24 июля) на очередном заседании крайкома принято ре-шение снять указанных руководителей (включая второго секретаря Кисловод-ского ГК Шмина) с названных должностей [ГАНИСК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 56. Л. 166]. Сталин в конфиденциальном письме Ежову, Кагановичу и Молотову от 7 сентября 1935 г. потребовал снять Енукидзе с должности Уполномоченного по КМВ. Назначение Енукидзе Уполномоченным ЦИКа, писал Сталин, «создало двусмысленное положение для партии, правительства и местных организа-ций… Он исключен из партии и вместе с тем он выше местных организаций по положению, так как он является Уполномоченным ЦИКа. Так как Енукидзе не сознает своего падения, а скромностью он не страдает, то он берется контролировать местные организации, дает им задание, распределяет ответственных товарищей по санаториям, дает им помещение и во-обще действует так, как например, Метелев в Сочи… Я думаю, что надо немедля ликвиди-ровать допущенную ошибку» [Кузнецова 2019: 127]. Все это время, пока решалась судьба товарища Авеля, в качестве его заме-стителя практическими делами курортов КМВ занимался Ганштак, вновь офи-циально ненадолго занявший указанную должность 11 сентября. Советское правительство в 1930-е гг. на развитие курортов КМВ выделяло сравнительно меньше средств, чем Сочинскому курорту, с учетом того, что ку-рорты КМВ включали несколько городов (Пятигорск, Кисловодск, Ессентуки, Железноводск и поселок Кумагорск), а Черноморская здравница – только Сочи и Мацесту. Первый российский курорт, по мнению руководства, требовал глав-ным образом реконструкции существовавшей инфраструктуры. Иное дело – Черноморское побережье Северного Кавказа. Во второй пятилетке в соответ-ствии с постановлением «О реконструкции Сочинского курорта» от 17 января 1933 г. ЦИК и СНК СССР выделило на развитие, а по сути на создание, нового Сочи-Мацестинского курорта 400 млн. рублей, а всего за первые предвоенные пятилетки – 1,4 млрд. рублей [Артюхов 2007: 39]. Новый Сочинский курорт должен был, наряду с Турксибом, Днепрогэсом, Магниткой и другими стройками первых пятилеток, продемонстрировать по-бедную поступь страны периода сталинской индустриализации страны. Поста-новлением ЦИК и СНК СССР от 17 октября 1933 г. вводилась должность Уполномоченного ЦИК СССР в Сочинском районе по курортным вопросам. Уполномоченным по строительству новой всесоюзной здравницы в 1933 г. был назначен опытный хозяйственник-управленец А.Д. Метелёв (Метелев) . Уполномоченный был ответственным не перед региональными, а только вышестоящими властями. На него возлагались широкие полномочия: регулиро-вание курортного строительства, благоустройство домов отдыха и санаториев, контроль за землепользованием курортного региона и всей инфраструктурой жизнеобеспечения курорта (транспорт, водопровод, освещение, коммунальное хозяйство, парки, продовольственное снабжение, торговля), туристско-экскурсионное обслуживание и т.д. Чтобы реализовать эти задачи, Уполномо-ченному и его управлению требовалось содействие всех органов власти: город-ских, районных и краевых. Политбюро ЦК ВКП(б) на своем заседании от 9 ок-тября 1933 г. предоставило Уполномоченному ЦИК СССР право ареста до од-ного месяца и штрафа до 1000 руб. «в отношении лиц и учреждений в Сочин-ском районе, не выполняющих его распоряжений» [Филоненко 2007: 92–98]. Такие огромные полномочия Метелева обуславливались не только гранди-озными задачами, поставленными перед ним, но и желанием Центра (Сталина) иметь мощный противовес региональным властям в лице первого секретаря Се-веро-Кавказского (с января 1934 г. – Азово-Черноморского) крайкома ВКП(б) – Бориса Шеболдаева, к которому Вождь относился с недоверием, особенно по-сле 17-го съезда партии. Была и еще одна, деликатная, роль Уполномоченного – опекать высшее ру-ководство во время их отдыха/лечения на курорте. Таким образом, Уполномоченному подчинялись все партийные и государ-ственные органы Большого Сочи – обширного региона от Абхазии до Туапсин-ского (с 21 мая 1935 г.– Геленджикского) района. Такой экскурс в другой регион необходим для того, чтобы понять роль и значение Уполномоченного на КМВ с сентября 1936 г., когда уволенного Марка Ганштака сменил А.Д. Метелев, сохранявший контроль и над Сочинским курор-том. Указанные выше полномочия Уполномоченного не могли сравниться с ро-лью М.И. Ганштака в бытность его на данной должности. Ставший Уполномоченным ЦИК СССР одновременно по Сочи-Мацестинской и Минераловодской группам курортов, А.Д. Метелев распро-странял свое влияние на два края: Азово-Черноморский, возглавляемый Б.П. Шеболдаевым, и Северо-Кавказский во главе с Е.Г. Евдокимовым. Роль Упол-номоченного в качестве противовеса двум региональным руководителям-тяжеловесам, таким образом, усиливалась. Ряд исследователей отмечают, что исключительные полномочия стали причиной острого конфликта между А.Д. Метелевым и краевыми, областными и городскими властями [Кузнецова 2019: 117–132]. Возникавшие конфликты ре-шались в пользу Уполномоченного, который использовал широкие личные свя-зи со многими руководителями страны, включая Вождя, предпочитавшего для лечения и отдыха не Кавминводский, а Сочинский курорт . В своем письме Авелю Енукидзе 15 августа 1934 г. А.Д. Метелев довери-тельно сообщал: «Только что был на Девятке (даче т. Сталина в Сочи № 9) и в течение 2–3 часов разго-варивал о Сочинских делах. При разговоре был т. Киров. Т. Сталин очень хорошо встретил меня и на мое замечание о том, что дела у меня идут не так, как я хотел бы, ответил следу-ющей фразой: “Все говорят, что у Вас дела идут хорошо. Не всегда выходит так, как хо-чешь”» . Заметим, что близкие отношения, связывавшие сочинского Уполномочен-ного с Авелем Енукидзе, в том числе и тогда, когда последний находился на аналогичной должности на КМВ, и другими руководителями, находившимися под подозрением Вождя, впоследствии не могли не остаться без последствий. Метелев был назначен на КМВ в тот период, когда формально центром СКК был определен г. Орджоникидзе (до 1931 г. – Владикавказ), так и не став-ший реально столицей СКК, так как краевые власти оставались в Пятигорске вплоть до переноса административного центра края в Ворошиловск [Акопян 2022: 167–184]. Находясь в штаб-квартире в Кисловодске, Метелев продолжал первостепенное внимание уделять Сочинскому курорту. При этом богатейший опыт первого в России бальнеологического курорта широко использовался при строительстве Черноморской здравницы. Так, например, усилиями Метелева в Сочи открыли филиал Пятигорского института курортологии, возглавляемого А.Н. Огильви. В свою очередь на КМВ приглашались известные специалисты-медики и архитекторы. Так, например, в рассматриваемое время на курортах КМВ рабо-тал выдающийся советский архитектор М.И. Мержанов (1895–1975) и руково-димая им архитектурно-проектная мастерская ХОЗУ ЦИК СССР . Руководить одновременно двумя курортами, находящимися на значитель-ном расстоянии друг от друга, для одного Уполномоченного было весьма за-труднительно. 21 апреля 1937 г., когда уже над Метелевым навис дамоклов меч сталинских репрессий, он в своем письме М.И. Калинину, в частности, писал: «В Кисловодске на активе один из членов бюро горкома поносил меня за то, что я половину времени отсутствую в Кисловодске. В Сочи тоже (пока тихонько) жалуются, что я половину времени отсутствую в Сочи» [Борисенок 2008: 93–101]. В связи с этим, значительная роль принадлежала заместителям и помощ-никам Уполномоченного, нередко, профессиональным инженерам и архитекто-рам. Так, например, заместителями Уполномоченного ЦИК по курортам КМВ являлись инженеры Феоктистов, В.Н. Судик, Н.Р. Елкин, А.С. Кащеев и др. По-следний из названных избежал репрессий, а в период оккупации гитлеровцами Кисловодска сотрудничал с гитлеровцами и вместе с ними ушел в Германию [Артамонов 2017]. Наша статья посвящена «пятигорскому периоду» в деятельности Уполно-моченных по Кавминводской группе курортов. В то же время в 1930–1937-х гг. произошла кардинальная фрагментация территории всего Южно-Российского региона. В образованный в марте 1937 г. Орджоникидзевский край с центром в городе Ворошиловске (Ставрополь) не вошло большинство автономий, повы-сивших свой статус до уровня автономных республик и напрямую подчиняв-шихся Москве. В сентябре того же года постановлением ЦИК СССР Азово-Черноморский край был разделен на Краснодарский край и Ростовскую область. Если наше предположение о том, что Уполномоченный Метелев, кроме непосредственных своих обязанностей, выполнял функцию противовеса руко-водителям двух крупных южных территорий, то после указанных выше админи-стративных изменений политический вес уполномоченных уже не имел суще-ственную роль. Ими назначались сравнительно малозначащие фигуры. С июня по ноябрь 1937 г. должность Уполномоченного ЦИК СССР по Минераловод-ской и Сочи-Мацестинской группам курортов занимал Иван Николаевич Вар-гин; с декабря 1937 по апрель 1941 г. – Александр Павлович Селянин [Артамо-нов 2017: 67]. В период ВОВ курортами Кавминвод руководили управляющие В.П. Одинцов и Н.И. Семенов. Все указанные управляющие курортами осу-ществляли свою деятельность после перенесения центра края из Пятигорска. Тем не менее, ограничимся фигурой Варгина Ивана Николаевича (1893–1974) , единственного из упоминавшихся ранее уполномоченных избежавшего репрессий. Ради спасения своей жизни в докладной записке в ЦИК всю ответ-ственность за допущенные ранее ошибки («враждебную деятельность») он пе-реложил на своих предшественников: Ганштака, Метелева и Енукидзе, без упо-минания фамилии последнего. В силу этого, да и относительной малозначитель-ности фигуры Варгина, который подчеркивал, что он всего-навсего временно исполняет обязанности Уполномоченного, ему посчастливилось сохранить свою жизнь. В «Докладной записке» от 8 июля 1937 г. на имя Председателя ЦИК СССР М.И. Калинина И.Н. Варгин сообщал, что в итоге месячной работы в Кисловод-ске и Сочи в качестве и.о. руководителя управления Уполномоченного ЦИК Союза им выяснено, что к «вопросам реконструкции курортов, бесспорно, была приложена рука вредителя». «Вредительская работа» состояла в следующем: – «Омертвление капиталов». Вкладывавшиеся средства в крупные и необ-ходимые проекты: водопровод, канализация, электроэнергия, не были доведены до непосредственных потребителей. В качестве примера Варгин, называет вве-денный в 1936–1937 гг. водопровод в Кисловодске, «который подключен толь-ко к 47 домовладениям». – «Разбазаривание средств» – заключающееся в том, что под видом т.н. «художественного оформления» затраты на строительство увеличивались на один порядок, в результате стоимость только одного кисловодского санатория на 150 коек доходила до 25–30 млн рублей. Кроме того, это «вредительство» проявлялось в том, что не строилось жилье для обслуживающего персонала, в результате чего значительное число коек, предназначенных для лечения, пре-вращалось в жилье для работников курортов. Например, в г. Железноводске за полтора года из 2360 коек только 1860 использовались курортниками. – Отсутствие борьбы с оползнями, например, в г. Сочи. – Не предпринимались меры по недопущению «загрязнения источников и в частности нарзана». Сама возможность осуществления вредительской работы в аппарате Упол-номоченного ЦИКа, отмечал Варгин, объяснялась «слишком большим довери-ем со стороны ЦИКа персонально уполномоченному», так и кадровой полити-кой уполномоченных, подбиравших в управление «своих людей, умеющих молчать»[Артамонов 2017]. В заключительной части своего доклада и.о. Уполномоченного перечисляет некоторые кадровые решения, в частности арест заместителя Уполномоченного по Кисловодску Феоктистова и двух инженеров. Кроме того, в отношении по-мощника Уполномоченного по Кисловодску Судика (члена партии с 1904 г.), «вопрос о его партийности, бесспорно, будет решен в ближайшее время, ибо Судик потерял партийную ориентировку и по существу на практике превратился в обывателя» [Артамонов 2017]. На Варгине «кадровая чистка» на уровне института Уполномоченного в ос-новном завершилась. Варгин, как и назначенные после него Уполномоченные ЦИКа уже были лишены прежних полномочий и «слишком большого доверия со стороны ЦИКа» (слова Варгина). Примером служила карьера Н.И. Семенова, совмещавшего обязанности Уполномоченного с другими должностями . Заключение В качестве заключения отметим, что в 1990-е годы с учетом перехода стра-ны к рыночным отношениям и новому типу взаимоотношений между федераль-ным центром и субъектами Российской Федерации (РФ) была предпринята по-пытка использовать как досоветский опыт управлений курортами КМВ, воз-главляемых директорами, так и советский опыт института директора и Уполно-моченного по курортам. В соответствии с указом Президента РФ от 27 марта 1992 г. № 309 и во исполнение его постановлением Правительства РФ от 6 июля 1992 г. № 462 «Об особо охраняемом эколого-курортном регионе Россий-ской Федерации – Кавказских Минеральных Водах» , создавался орган государ-ственного управления – Администрация КМВ, особо охраняемого эколого-курортного региона, руководитель которой назначался Президентом РФ. В 1993 г. была принята Федеральная целевая программа «Развитие особо охраняемого эколого-курортного региона РФ – Кавказские Минеральные Воды», утвержден-ная постановлением Правительства РФ от 23 октября 1993 г. № 1063. Администрация КМВ наделялась широким кругом полномочий, позволяв-шим обеспечить динамичное развитие уникального региона при сохранении окружающей среды. Однако эти полномочия Администрация КМВ реализовы-вала относительно недолго. В отсутствие соответствующего финансирования, так же как в непростых реалиях 90-х гг. предусмотренные в Программе мероприятия в подавляющем большинстве не были проведены. Созданная в первое постсоветское десятилетие законодательная база и принятые административные меры дали незначительный эффект. Однако из всего этого были сделаны выводы о нецелесообразности инсти-тута Администрации КМВ и ее руководителя, подчинявшегося напрямую пре-зиденту. 3 февраля 2012 г. утратил силу п. 2 Указа Президента РФ от 27 марта 1992 г., предусматривавший возложение непосредственного государственного управления курортом на Администрацию КМВ. Можно согласиться с мнением исследователя Э.С. Навасардовой о том, что современная практика показывает, что курорты КМВ должны иметь орган управления, наделенный властными ко-ординационными полномочиями. В качестве варианта указанный автор предла-гает наделить соответствующей компетенцией уже созданный Департамент Минрегионразвития по Северо-Кавказскому федеральному округу (СКФО) [Навасардова 2012: 107–111]. Впрочем, такой институт, на наш взгляд, вполне мог бы функционировать при полномочном представителе Президента в СКФО.

Об авторах

Завен Викторович Акопян

Пятигорский государственный университет

Email: zvakopyan@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-9759-7733

Список литературы

Дополнительные файлы