The Saber of Imam Tashu-Khaji from Sayasan: to the question of the authenticity of one exhibitor

Full Text

Военная история неизбежно сопрягается с более частной темой истории оружия. Войны на Кавказе и вхождение этого региона в состав Российской им-перии привели к тому, что предметы материальной культуры горских народов, в том числе и оружие, пополнили музейные и частные коллекции. Русские воен-ные с большим интересом и почтением относились к оружию народов Кавказа. Среди офицерского корпуса считалось шиком иметь менянный, а тем более трофейный кавказский кинжал или саблю, что продемонстрировал великий рус-ский поэт М.Ю. Лермонтов в своем очерке «Кавказец» . История кавказского оружия получила достойное освещение в отечественной историографии как до-революционного [Ленц 1911; Маргграф 1882; Прозрителев 1915; Федоров 2010], так и советского периода [Аствацатурян 1977; Аствацатурян 1978; Аст-вацатурян 1982; Ахмадов 1986; Миллер 1986]. В постсоветский период стали появляться труды новых исследователей [Асхабов 2001]. В том числе продол-жила свои исследования в данной области наиболее авторитетный специалист и представитель отечественной научной школы изучения кавказского и восточно-го оружия Э.Г. Аствацатурян, скончавшаяся в 2018 г. [Аствацатурян 1995; Аст-вацатурян 2009; Аствацатурян 2016]. Нередко Эмму Григорьевну приглашали для консультирования и атрибуции холодного оружия с Кавказа и частные кол-лекционеры. Исследуя биографию имама Ташу-Хаджи Саясанского, мы обнаружили в сборнике исследований и материалов, составленном авторитетными учеными Г.М.-Р. Оразаевым и И.И. Ханмурзаевым, сведения об «экспонате № 141» кол-лекции частного музея Тамойкиных в Канаде [Оразаев 2023: 15; Тамойкин 2004]. Описание «экспоната № 141» гласит, что это «кавказская сабля хевсурского типа в ножнах начала XIX в., принадлежавшая якобы лидеру чеченского ради-кального движения мюридов Ташев-Хаджи и затем адъютанту генерала Г.А. Го-ловина – поручику П.А. Филину» [Оразаев 2023: 15]. Согласно сведениям кол-лекционеров-владельцев, сабля была взята как трофей «после сдачи в плен че-ченского мюрида» (попутно возникает вопрос: что за мюрид?) поручиком Пет-ром Аверьяновичем Филиным [Оразаев 2023: 15]. Годы жизни последнего ука-заны также: (1832-1907 гг.). Приводится также изображение сабли, включая от-личительные детали отделки этого предмета холодного оружия [Оразаев 2023: 15]. На youtube-канале коллекционеров Тамойкиных мы нашли ряд видеосюже-тов, где также дается описание этой сабли. В одном из них М.Ю. Тамойкин ссы-лается на «первоисточники», позволившие атрибутировать саблю . Указывается, что в периодическом печатном издании «Нижегородские областные ведомости» за 1903 г. (номер издания не уточняется) приведены фотографии «генерал-майора Филина 1884 г., героя русско-турецкой, его деда в чине унтер-офицера и трофейная сабля его деда, героя русско-кавказской войны П. Филина». Далее отмечается, что сабля на фотографии якобы идентична имеющемуся коллекци-онному лоту, т.к. имеет те же отличительные признаки, а именно, голова волка на гарде и символ инока на ножнах, нанесенный уже на трофей. Другим «перво-источником» назван журнал «Родина и люди» за 1895 г. (номер также не уточ-няется). Из этого издания М.Ю. Тамойкин зачитывает следующее: «9 мая 1844 г. под местечком Дарго отряд Филина силою оружия проникает в логово чечен-ских мюридов, приверженцев Ташева-Хаджи… Раненному предводителю Таше-ву-Хаджи и нескольким чеченцам удалось бежать, их флаги и оружие были за-хвачены в плен. Существует рассказ, что седло Ташева-Хаджи, вместе с его саб-лей принес как трофей поручик Филин в родное имение Углича». Ниже приво-дится фотография поручика Филина. Далее М.Ю Тамойкин ссылается на нашего современника (некого чеченца из Саясана), заинтересовавшегося саблей, кото-рый подтвердил гипотезу антиквара, однако ни его имени, ни ссылок на его ис-точники не приводится . Также существует описание сабли Ташу-Хаджи, взятое с сайта арт-фонда Тамойкиных (однако размещенное по другому электронному адресу): «Сабля была приобретена в коллекцию фамильного музея в 2006 г. (хотя первое зна-комство с предметом произошло в 1996 г.) у гражданина Канады голландского происхожде-ния, одним из далеких предков которого был русский офицер П.А. Филин, получивший эту саблю в качестве боевого трофея в период завоевания Российской империей Северного Кав-каза 1840-х годов. Фактология того далекого времени дает представление о том, как этим оружием завладел поручик П.А. Филин – один из командиров 4-х тысячного отряда под началом генерала (подчеркнуто нами – прим. авт.) Р.К. Фрейтага. В период между 9 и 12 мая 1839 (1841 ?) г. у пос. Дарго произошло сражение российских войск с чеченскими мю-ридами во главе с Ташев-Хаджи, где лидер чеченцев был сильно ранен и практически пле-нен. Однако, мюриды неимоверными усилиями его отбили и, как свидетельствуют первоис-точники «под прикрытием дыма раненого вынесли с поля боя». Вот в этом сражении рос-сийским воинам, в качестве военных трофеев, досталась амуниция чеченцев, в числе кото-рой оказалась сабля Ташев-Хаджи вместе с другими воинскими символами этого лидера, в частности – знаменами» . В данном тексте мы видим корректировку даты: не 1844 г., как в первом видео-описании , а 1839 г. или 1841 г. Также указывается командующий рус-скими войсками, совершившими экспедицию в чеченские земли – генерал Р.К. Фрейтаг. Наконец, имеется видеообращение «президента арт-фонда Тамойкиных» Д.М. Тамойкина «к чеченскому народу», в котором заявляется, что семья кол-лекционера собирается вернуть саблю на «историческую родину» . Однако в связи с тем, что семья Тамойкиных «потратила немалые средства на то, чтобы выкупить, изучить, хранить, передвигать, а самое главное экспонировать эту уникальную саблю, как это было сделано на выставке в Трокайском замке и учитывая то, что это раритет находится на балансе фонда Тамойкиных, вернуть они ее могут только через продажу. Стоимость этой сабли на момент записи видео превышает 500 тыс. евро, но специально для чеченского народа Тамойкины сулят «сделать существенную скидку» и обязываются приложить все усилия, «чтобы сабля Ташев-Хаджи вернулась обратно в Чечню» . Высокая стоимость этого предмета, историко-культурная значимость в случае подлинности, описание сабли в академическом сборнике исследований и материалов, а также личный интерес к судьбе имама Ташу-Хаджи продиктовали нам необходимость проанализировать аргументы о подлинности экспоната и ве-сти полемику в научно-историческом поле. Мы не рассматриваем данную саблю из частной коллекции с точки зрения ее подлинности как некоего музейного ар-тефакта. Приводимые изображения и достаточно подробное описание не позво-ляют сделать однозначных выводов. На оружии нет гравировки, насечки и про-чих элементов, подлинность которых стоило бы рассматривать. Перед нами просто сабля и сопроводительная информация об ее истории. Именно при ана-лизе описания исторической справки о том, как эта сабля оказалась в руках «по-ручика Филина», нами был обнаружен целый ряд нестыковок. Научная оптика позволяет видеть те огрехи и ошибки, которые допускают коллекционеры, пре-зентуя свой экспонат широкой публике. Прежде чем мы приступим к дальнейшему рассмотрению аргументов в за-щиту и опровержение подлинности «экспоната № 141» из коллекции Тамойки-ных, хотелось бы отметить, что персоналия Ташу-Хаджи является весьма зна-чимой для исторической памяти современных чеченцев. Он был выходцем из селения Эндирей в Засулакской Кумыкии. В арабоязычных источниках фигури-рует несколько вариантов его почётного эпитета (нисбы) : «ал-Индари» (الإنداري) [Ханмурзаев 2017: 171; Ташу-Хаджи 2011: 3], «ал-Индирави»/«ал-Андирави» (الحاجى تَشَاو الاندراوى) [ад-Дургели 2012: 146, 206], «ал-Индири» [ал-Карахи 1941: 82, 87, 126], а также «ас-Сасани» (الساسني) [Ташу-Хаджи 2011]. Последний вари-ант нисбы происходит от названия села Саясан, где находится могила и зерат Ташу-Хаджи. Различные же варианты написания обусловлены отсутствием либо наличием огласовок в различных арабоязычных текстах. Происхождение, ран-ние годы жизни, а также отход от движения за газават и точная дата смерти его не нашли однозначного отражения в исторических источниках. С другой сторо-ны, довольно исчерпывающая информация о его деятельности содержится ра-портах и переписке русских военных чинов на Кавказе и охватывает период с середины 1830-х гг. по начало 1840-х гг. В это время его имя довольно часто фигурирует в русских документах и привлекло внимание еще современников и дореволюционных военных историков. Специальных монографических иссле-дований, посвященных этой исторической личности крайне мало, а отвечают научному критерию лишь работы А.Б. Закс [Аджаматов 2019; Закс 2023; Закс 1992]. Вместе с этим ни одна серьезная научная монография как советского, так и постсоветского периода об имаме Шамиле и имамате не обходится без упоми-нания о Ташу-Хаджи . Сложность в исследовании этого вопроса заключается в относительной скудности источников, посвященных этому наибу. Однако это не снижает интерес к Ташу-Хаджи, который впервые смог объединить значитель-ную часть чеченских обществ под своей властью, будучи при этом муллой и шейхом тариката Накшбандийа. Благодаря деятельности Ташу-Хаджи тарикат широко распространился среди чеченцев как в горах, так и на плоскости. Ташу-Хаджи стал заметной фигурой в движении за газават горцев Северо-Восточного Кавказа. Нельзя не учитывать его роль в становлении институтов власти и централизации чеченских обществ, а также его деятельность по распро-странению ислама и тариката в регионе. Примечательность этой исторической личности заключалась в том, что он был одним из немногих воинствующих су-фиев на Кавказе, совмещал в своем лице и мусульманского ученого и предводи-теля газавата [Кемпер 2003: 283; Kemper 2002: 46]. При нем произошло даль-нейшее возвышение роли мусульманских ученых, муллы и кадии сами стали руководить воинскими отрядами горцев. Он был признанным главой восточных чеченских обществ. Его наследие в Чечне живо и по сей день. Вирд Ташу-Хаджи сегодня является одной из крупнейших ветвей (т.н. саясановская ветвь) тариката Накшбандийа на Кавказе. Среди его последователей были такие чечен-ские устазы как Бешто из Саясана, Раасу Гойтукаев (кадий восставших в 1877 г. горцев Чечни под руководством Алибека-Хаджи из Зандака), Илисхан-Хаджи из Шали, братья Дохтукаевы – Товсултан-Хаджи и Янгулби-Хаджи из Курчалоя и др. Первое же упоминание о нем в русских источниках относится к 1834 г., в отношение барона Розена к гр. Чернышеву от 16 августа говориться: «Мулла Ташев-Хаджи, несколько раз производивший в Чечне беспокойства, принял явно сторону Гамзат-бека и приглашает чеченцев к общему против нас восстанию…» [Акты 1881: 585]. В середине 1830-х гг. Ташу-Хаджи проявил себя как выдающийся органи-затор борьбы горцев против Российской империи, который сумел поставить под контроль сопредельные с равнинным Дагестаном общества Большой Чечни, Ич-керии, Ауха и распространить там каноны шариата. Первоначально он укрепил-ся в Салатавском обществе в сел. Алмак, по соседству с Ауховским обществом. Оттуда он стал готовить походы и слать воззвания к горским обществам и селе-ниям. В русских источниках сведения о нем начинают встречаться все чаще: «Спокойствие на левом фланге Кавказской линии… нарушаемо было Чеченскими воз-мутителями, главою коих был беглец Андреевской деревни Ташов-Хаджи» [Акты 1881: 388]. Помимо русских войск Ташу-Хаджи вел борьбу и с чеченскими общества-ми, которые не желали подчиняться имаму. Свободолюбивые горцы отвергали как русское «барабанное просвещение», так и ультиматумы и угрозы имамов. Постоянная военная активность горских партий, во главе которых стоял Ташу-Хаджи, не всегда заканчивалась победой. Так, в начале февраля 1837 г. отряды Ташу-Хаджи и Уди-Муллы в ходе сражения за «восстановления между чечен-цами шариата» потерпели поражение под селением Автуры [Гаджиев 1959: 155-156]. Однако наступательная инициатива по канонам военного искусства не вы-ходила из рук мюридов и русским военным чинам приходилось действовать от того положения, которое создавали горцы во главе с Ташу-Хаджи и Шамилем: «Едва успели в 1838-м году разойтись по зимним квартирам войска, как Шамиль и Ташов-хаджи начали снова собирать партии и грозили прервать сообщение Темир-Хан-Шуры с Хунзахом. Все это заставляло принять скорые и энергические меры» [Юров 1885: 3]. Опасность этих приготовлений заметил талантливый и одаренный стратеги-ческим видением командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал Е.А. Головин . И здесь мы переходим к тому моменту, когда доподлинно известно как русские войска незаметно подошли к лагерю чеченских горцев во главе с Ташу-Хаджи. Это произошло в мае 1839 г. под Саясаном. Русские войска готовили наступление на основные силы имама Шамиля с целью блокировать его в селе-нии Ахульго в Нагорном Дагестане. Чтобы отвлечь горцев, способных прийти на помощь Шамилю из Чечни, как это было ранее в августе 1837 г. под сел. Ти-литль [ал-Карахи 1941: 87-88], русские военные чины предприняли удачную попытку нанести упреждающий удар по силам соратника Шамиля – Ташу-Хаджи. Последний построил укрепленный лагерь в урочище Ахмет-Тала. Воен-ный историк А. Юров писал, что Ташу-хаджи, будучи в согласии с Шамилем и контролируя чеченцев, уже в марте 1839 г. начал собирать горские партии и угрожал кумыкской плоскости. Заняв с. Мискит Ташу-Хаджи приступил к воз-ведению укрепления в лесистом урочище Ахмет-Тала. «Выбор этого пункта сделан был не без цели: опираясь на новое укрепление, Ташов-хаджи мог пользоваться всяким удобным моментом и броситься на любую точку сунжен-ской линии или кумыкской плоскости», – отмечал А. Юров [Юров 1885: 13]. Генерал Е.А. Головин в свою очередь сообщал, что «Чеченский отряд» русских войск, главною целью действий которого было, после взятия Ахульго, утверждение на Андийском Койсу [Головин 1877: 17]. Этому тактическому ма-невру препятствовал «один из ревностнейших сообщников Шамиля, мулла Та-шав-хаджи». Генерал-адъютанта П.Х. Граббе, используя наступательную ини-циативу, принял решение рассеять партию Ташу-Хаджи. «Для этого чеченским отрядом сделано было из крепости Внезапной движение в зем-лю ичкеринцев, где были довольно упорные встречи с горцами; последствием этих встреч было истребление нескольких селений и в том числе небольшого укрепления, устроенного среди дремучего леса» [Головин 1877: 17]. Таким образом, против Ташу-Хаджи выступил с превосходящими силами отряд во главе с генералом П.Х. Граббе. 9 мая 1839 г., скрытно подойдя к лаге-рю горцев, русские части успешно атаковали укрепление, однако мюриды, поне-ся урон, сумели отойти в глубь Ичкерии и собраться в селении Беной [Гаджиев 1959: 190-192]. Подробное описание дела под Саясаном приводит Д.А. Милютин, включая важный в контексте нашей статьи момент захвата трофеев: «Но появление Русских войск перед самым укреплением было так внезапно, что Та-шав-Хаджи застигнут был совершенно врасплох, среди глубокого сна… Егеря почти мгно-венно заняли укрепление и сей час же зажгли его. Найденная в башне одежда и знамя пока-зывали, как неожиданно было нападение и как поспешно спасался неприятель» [Милютин 1850: 35]. Данные сведения дублирует военный историк А.Л. Зиссерман во втором томе «Истории 80-го пехотного Кабардинского генерал-фельдмаршала Князя Барятинского полка» [Зиссерман 1881]. Наконец, беглый обзор трофеев, взятых русским отрядом в Ахмет-Тала, приводит в своем рапорте и генерал П.Х. Граббе: «Сверх того отняты у него: лафит из-под фальконета (самые орудия горцы успели увезти) оружие и одежда Ташев-Хаджи и многих абреков, знамя, подаренное Кази-муллою, при котором собирались всегда мюриды и некоторое количество продовольственных запа-сов» [Гаджиев 1959: 192]. Таким образом, можно утверждать, что 9-10 мая солдатами первого бата-льона Кабардинского егерского полка под командованием полковника И.М. Ла-бынцева действительно был захвачен ряд трофеев, принадлежавших имаму Та-шу-Хаджи. Наиболее распространенным в исторической литературе является упоминание и описание знамени («значка») Ташу-Хаджи: «Значок наиба Ташов-Хаджи («знамя, подаренное Кази-муллою, при котором собира-лись всегда мюриды»): красный двухконечный с зелеными угловыми вставками возле древ-ка, 161х96 см; наконечник древка в виде трезубца (1839 г.)» [Кругов 2016: 65]. Еще в 1912 г. аварский художник Халил-бек Мусаев (Мусаясул), опираясь на легенды и предания горцев, создал полотно «Символика Дагестана». Эта кар-тина легла в основу труда современных исследователей, которые также по мате-риалам Дагестанского краеведческого музея восстановили знамена кавказских военачальников. Знамя Ташу-Хаджи (двухконечное, красное с зелеными угло-выми вставками) по преданию было унаследовано им от имама Гази-Мухаммада. В описании «значка» говорится, что захвачен он был 10 мая 1839 г. первым батальоном Кабардинского егерского полка во время боя у сел. Мискит близ Ахмед-Тала [Знамёна 1994: 76]. Следует предположить, что красное знамя у мюридов присутствовало и после Ташу-Хаджи. Знаменитый художник-баталист Ф.А. Рубо в 1895 г. изоб-разил на полотне «Даргинский поход» («Сухарная экспедиция») рукопашный бой солдат 3-го батальона Апшеронского полка с горцами. Примечательно, что в руках горца изображено красное знамя. Вероятно, использование красного цвета как отличительной символики современными последователями вирда Та-шу-Хаджи, возможно, является продолжением этой традиции. Вышеприведенный анализ исторических источников дает точное представ-ление о месте, времени, обстоятельствах и основных действующих лицах бо-естолкновения русских войск с силами Ташу-Хаджи, результатом которого явился захват трофеев чеченского имама. Во всех источниках указано одно и то же место описываемых событий – урочище Ахмет-Тала под Саясаном. А из трофеев, попавших в руки русских войск, в поле зрения исследователей попало только знамя имама. Помимо краткого упоминания Граббе о захвате оружия и личных вещей нет их подробного перечисления и описания. Однако и мы не можем отрицать, что среди трофеев гипотетически могла быть и сабля имама. Однако, коллекционеры Тамойкины сообщают, что бой, в результате кото-рого оружие Ташу-Хаджи попало в руки русских, произошел под селением Дарго, сначала в 1844 г., затем дата была ими скорректирована (1839 г.), но, не-смотря на это, место боя (Дарго) указывалось прежнее. Под Дарго 1845 г. ду действительно будут развернуты масштабные бои («Сухарная экспедиция» май-июль 1845г.). Но имя Ташу-Хаджи не упоминается ни в одном историческом источнике, освещающем события Даргинского похода русских войск 1845 г. В первом описании (видео) М.Ю. Тамойкин говорит, что «поручик Филин» – адъютант некого Г.А. Головина. Действительно историкам известен генерал Головин, но Евгений Александрович, а не «Г.А.». К тому же, в 1844 г. он уже не служил на Кавказе, т.к. был отозван в отпуск осенью 1842 г., а в дальнейшем был назначен Рижским военным губернатором и лифляндским, эстляндским и курляндским генерал-губернатором. Во втором описании фигурирует «генерал Р.К. Фрейтаг». Действительно, нам известен Роберт Карлович Фрейтаг, однако на 1839 г. он служил в Южном Дагестане в чине подполковника, а затем полковника и лишь в 1840 г. был назначен полковым командиром 79-го Куринского пехотного полка. Именно Р.К. Фрейтагу принадлежит заслуга спасения русских войск под командованием генерала М.А. Воронцова, с боями прорывавшихся из-под Дарго. Однако, как мы писали выше, под Дарго не зафиксировано участие в боях Ташу-Хаджи. Вызывает массу вопросов и реальность персоны П.А. Филина. Ни в одном историческом источнике нами не обнаружено упоминание такого поручика, да еще и адъютанта у командующего Отдельным кавказским корпусом. Даты жиз-ни П.А. Филина, указанные в описании, на которое ссылаются Г.М.-Р. Оразаев и И.И. Ханмурзаев, вообще выводят эту фигуру за скобки реальности. Родивший-ся в 1832 г., физически не мог принять участия в событиях ни 1839, ни даже 1844 или 1845 гг. «Первоисточники», на которые ссылается М.Ю. Тамойкин, представляются сомнительными. Печатное издание «Нижегородские областные ведомости» за 1903 г. нами не идентифицировано, существовали еженедельные «Нижегород-ские губернские ведомости», издававшиеся в 1846–1902 гг., а с 1903 г., согласно каталогу РГБ, официальная и неофициальная части выходили как разделы номе-ров газеты. Коллекционеры не указывают номера газетного издания, выдержки из предполагаемого текста даются лишь в пересказе. Эта статья, которой нами не было обнаружено при просмотре подшивки газеты за 1903 г., является един-ственным источником о гипотетической истории сабли после ее захвата. В ней, якобы, есть фотографии «генерал-майора Филина 1884 г., героя русско-турецкой, его деда в чине унтер-офицера (в других местах фигурирует поручик Филине) и трофейная сабля его деда, героя русско-кавказской войны П. Фили-на» . Между тем нам не удалось найти никаких упоминаний о генерале Филине в 1880-е гг., его нет и в «Списке генералитету по старшинству» за 1885 г. [Список 1885]. Таким образом выглядит подложной история сабли и после ее легендар-ного захвата. Сомнительной оказывается не только реальность поручика П.А. Филина, но и реальность его внука, который выступает связующим звеном меж-ду захватчиком сабли и коллекционерами, и который, якобы, был генералом Русской Императорской Армии. Печатное издание «Родина и люди» за 1895 г. нами также не обнаружено. Под похожим названием выпускался в 1889-1918 гг. журнал «Природа и люди». Исходя из вышеизложенного можно предположить, что в результате бое-вых действий под Саясаном в мае 1839 г. действительно русскими войсками бы-ли захвачены личные вещи Ташу-Хаджи, возможно в том числе и его оружие. Но точных сведений в исторических источниках того времени о таком трофее как сабля Ташу-Хаджи нами не обнаружено. Таким образом, не известный до-подлинно исторический факт явился поводом для фальсификации как события, так и связанного с ним артефакта с явной целью получения необоснованной прибыли. Данный разбор не претендует на полноту, но выявленные нами нестыковки и ошибки позволяют усомниться в подлинности атрибуции этого «экспоната» и поставить вопрос о его верификации коллекционерами, берущими на себя от-ветственность делать подобные обращения. Историческая наука должна кри-тично относиться к подобным сведениям. Мы постарались по возможности до-полнить информацию, попавшую на страницы академического издания, подго-товленного историками-востоковедами Г.М.-Р. Оразаевым и И.И. Ханмурзае-вым в составленном ими сборнике исследований и материалов «Ташав-Хаджи Эндирея – герой Кавказской войны».

About the authors

Abdulla Khamidovich Daudov

St. Petersburg State University

Email: a.daudov@spbu.ru
ORCID iD: 0000-0002-2254-9462

Dmitry Vladislavovich Ovsjannikov

St. Petersburg State University

Email: d.ovsiannikov@spbu.ru
ORCID iD: 0000-0003-1626-0678

References

Supplementary files