Dzhegonas mountain jews history and culture in the modern digital archives / datebases (source study aspect)

Full Text

Принцип историзма, основополагающий в гуманитарных исследованиях [Stocking 1968], предполагает основу на широкий круг источников: для истори-ческих изысканий – на письменные источники (архивные и иные документы), для этнологических/антропологических, помимо вышеуказанных, – на «поле-вые» этнографические материалы (наблюдения и интервью), обуславливающих наибольшую объективность и качественность. В этой связи внимание к источ-никам, способам их эвристического поиска и верификации легко объяснимо и оправдано. В исторической науке развивается специальное направление «Источ-никоведение», рассматривающее специфику каждого вида источника и его влия-ние на формирование научного текста [Румянцева 2002]. В социокультурной ан-тропологии (этнологии) существует имеющая многолетнюю традицию рефлек-сия о методах проведения экспедиционных («полевых») исследований, способах получения необходимой информации и результатах, зависящих от многочис-ленных объективных и субъективных факторов (см., например [Sanjek 1990]). Новая «цифровая» эра последних десятилетий породила во всех направлениях гуманитарной мысли разнообразные трансформации, вплоть до перенесения «полевых» антропологических изысканий в он-лайн среду (см., например, [Цифровая 2022]). Историческая наука расширила «горизонты» источниковед-ческих поисков в результате появления новой интернет-реальности – Баз дан-ных, в основном, составленных на оцифрованных гетерогенных документов. В данном контексте, например, можно вспомнить портал «Прожито» (www.prozhito.org), аккумулирующий эго-документы – источники личного про-исхождения (дневники и воспоминания). В нашей статье мы будем говорить о материалах интернет-порталов, созданных под эгидой Министерства обороны РФ при поддержке Федерального архивного агентства и Российского историче-ского общества, использующих оцифрованные документы периодов I и II Ми-ровых войн (www.gwar.mil.ru; www.obd-memorial.ru; www.podvignaroda.ru; www.pamyat-naroda.ru). Актуальность введения в научный оборот этих матери-алов не представляет сомнений для различных аспектов историко-этнологического познания: анализа биографий исторических личностей, истории семей, акторно-сетевых связей как личностных, так и групповых, ономастике во всех её аспектах (антропонимы, топонимы и т.д.) и многих других. Целью ста-тьи является демонстрация эвристических возможностей исторических данных, опубликованных вышеупомянутыми порталами, на примере небольшой локаль-ной группы горских евреев Кавказа – жителей и выходцев из Джегонасско-Еврейского поселка Баталпашинского отдела Кубанской области. Горские евреи Кавказа – общность разнообразных общин и локальных групп иудеев, родным языком которых являлся «татский» (или «иудео-татский»), один из новоиранских языков, называемый ими «джуури», «парс-ский» и т. п. (см. например, [Назарова 2018: 228–248]). Экзоним «горские евреи» начал применяться к этим общинам/группам в период российской коло-низации Кавказа, с первой половины XIX в., объединив их в единую категорию местных, автохтонных жителей, тем самым, дифференцируя от европейских ев-реев «ашкеназим», проживавших в Российской империи после разделов Польши последней четверти XVIII в. [Мурзаханов 1994: 14]. Отличительные особенно-сти хозяйственной деятельности, бытовой культуры и языковых практик (дву-, полиязычие) общин/групп горских евреев, обусловленные специфическими условиями проживания среди разных кавказских народов и этнических групп, актуализируют исследовательское внимание к артикулируемым параметрам границ локальных ареалов (например, противопоставление «кайтагские» vs. «дербентские», или «дербентские» vs. «губинские») или даже выделение от-дельных локальных групп (например, совершенно особые «варташенцы», или «шурьё», выходцы из Темир-хан-Шуры среди «кайтагских»). В качестве дискус-сионной модели можно представить следующую иерархию: «горские евреи Кав-каза» дифференцируются на две условные части – северную («кайтагские») и южную («губинские»), в свою очередь эти части делятся на группы и одноауль-ные общины, появившиеся в обозримый исторический период в связи с Кавказ-ской войной, российской колонизацией и миграциями еврейского населения в регионе (см. выделение этнотерриториальных групп горских евреев М.С. Куповецкого [Куповецкий 2010: 145–175]). Таким образом, кайтагские включают себя уже упомянутых «шурьё», «нальчикских», «грозненских», «киз-лярских» евреев, составивших общины при российской крепостях – соответ-ственно, Темир-хан-Шуре (ныне – Буйнакск), Нальчике, Грозном, Кизляре, а также проживавших в «туземных» аулах – Эндери (Андрей-аул), Костек, Дешлагар, Аксай, Енгикент, Нюгди и других. «Губинские» (жители Красной Слободы г. Куба, ныне – Губа, Азербайджан) же послужили основанием для формирования горско-еврейской общины г. Баку. Несколько особняком в этой классификационной модели выглядят две группы – «варташенцы», причисляе-мые многими к «южной» части горского еврейства, но обладающие специфиче-скими чертами в разных культурных и языковых аспектах, а также джегонасские горские евреи (самоназвание – гъубонийhо), проживавшие в одноименном по-селке Кубанской области, считающиеся некоторыми исследователями и инфор-мантами «кайтагцами», в то же время отличающиеся рядом значимых культур-ных паттернов. Именно история жителей и выходцев из Джегонасско-еврейского поселка (Джегонаса), и в целом, данной общины стала предметов ис-следования историков и этнологов на протяжении последних двадцати лет [Ко-лесов, Сень 2000: 199–211; Колесов, Сень 2009: Мурзаханов 2018: 318–319]. Новые эвристические возможности, обусловленные опубликованными он-лайн материалами вышеупомянутых интернет-порталов (информационных ресурсов, банков данных) актуализировали фокус исследовательского внимания на этой общине и её членах. Документы периода I Мировой войны, размещенные на портале www.gwar.mil.ru «Памяти героев Великой войны 1914–1918», извлечены, в ос-новном, из Российского государственного военно-исторического архива, мате-риалы Великой Отечественной войны (www.obd-memorial.ru; www.podvignaroda.ru; www.pamyat-naroda.ru) – из Центрального архива Мини-стерства обороны РФ. Несмотря на темпоральную дистанцию в 30 лет, и иной государственный контекст создания этих документов, типологически они сход-ны и представляют собой совокупность формулярных делопроизводственных свидетельств военных эпох, составленных на русском языке в россий-ских/советских учреждениях, связанных с армейской сферой. Их можно подраз-делить на две основных категории: наградные документы (соответствующие приказы о награждении, перечни награжденных, для II Мировой войны – наградные листы, своеобразные индивидуальные представления), и документы, учитывающие потери личного состава (карточки военнопленных, раненых, больных, списки погибших и т.д.). Прежде всего, проанализируем собственно оцифрованные документы, раз-мещенные на указанных сайтах. Наградные документы периода I мировой войны малоинформативны, так как в приказах о награждении и перечнях награжденных указывались лишь воинские чины и фамилия, имя, отчество, что существенно сужает и затрудняет поиск. Место рождения и жительства не указывались, по-этому имеется определенная сложность в выявлении представителей той или иной общины. Так, ни одного награжденного еврея, уроженца Джегонаса или окрестностей, пока обнаружить не удалось. Гораздо больше информации дают карточки и перечни, составленные на погибших и выбывших из строя воинов. Например, ефрейтор 201-го Потийского полка Гавриил Ашуров награжден в 1915 г. т. н. «солдатским» Георгиевским крестом IV-й степени (никакой ин-формации в перечне награжденных более нет), и только из дела о потерях (пе-речень раненых) дополнительно можно узнать, что иудей Гавриил Авилович Ашуров, уроженец слободы Нальчик, Пятигорского уезда, Терской области, по-сле ранения был признан не годным к службе и отправлен на «родину» . Кар-точки на раненых и больных заполнялись в госпиталях и лазаретах и делились на несколько видов. Самая распространенная карточка т. н. «Синяя для нижних чинов. На прибывших» представляла собой печатный формуляр с определен-ными графами: фамилия; имя; отчество; воинское звание и часть; губерния; уезд; волость; селение (деревня, станица); болен; ранен; время и место сражения; название и подробный адрес лазарета, сообщающего сведения (штемпель); когда поступил в лазарет. Из 37 документов горских евреев, связанных с Джегонасом, 22 именно «синие» карточки на прибывших. Для примера приведем одну из них. Личные данные вносились от руки, лишь в одном случае нами выявлена карточка-формуляр, заполненный машинописно. «(Синяя для нижних чинов). На прибывших Фамилия Амерджиев Имя Пейсон Отчество Израилевич Воинское звание и часть – Р. 12 вьюч. трансп. (т. е. Рядовой вспомогательной транс-портной части – автор) Губерния – Куб. об. (Кубанская область – автор) Уезд – Баталпаш. отд. (Баталпашинский отдел – автор) Волость – (прочерк – автор) Селение (деревня, станица) – Джагонасское Болен Бронхит Ранен (прочерк – автор) Время и место сражения (прочерк – автор) Название и подробный адрес лазарета, сообщающего сведения (поставлен штемпель: «Губ. г. Ставрополь, госпиталь №6» – автор) Когда поступил в лазарет – 11/iv 17 ». Гораздо реже встречаются карточки «Синяя для нижних чинов. На выбыв-ших» и «синяя» учетная карточка-формуляр. В нашем исследовании в отноше-нии общины джегонасских горских евреев выявлено по одной такой карточке. Их особенность в наличии дополнительных граф: в синей карточке для выбыв-ших появилась графа – вероисповедание, вместо рубрики «когда поступил в ла-зарет» – «выбыл из (штемпель лазарета)» и добавились графы «Куда (в строй или другое лечебное заведение или в отпуск и проч.)», «Умер и погребен (когда и где)», а в «синей» учетной добавились две графы – «вероисповедание» и «хо-лост, семейный». Более структурно насыщенными были карточки лазаретов об-щественных организаций – Всероссийского Союза городов помощи больным и раненым воинам, Всероссийского городского союза, Московского городского общественного управления организации помощи раненым и больным воинам, Всероссийского Земского Союза помощи больным и раненым воинам, имевших наименования – Уведомления о приёме, Отчетно-осведомительные карточки и др. В них больше описательных рубрик (граф), к тому же многие из которых детализированы. В Уведомлениях о приёме добавлены графы «Откуда посту-пил», «Звание или сословие» или «Национальность»/«Народность», «Возраст», «Холост, женат, вдов», «Грамотный, неграмотный, образованный», «Занятие (перед войной)». Вместо «Губернии, уезда, селения» вставлены две рубрики: «Место родины: губ., уезд, город» и «Место жительства перед войной». В графе «Ранение, контузия» предлагается детализация: тяжелое, легкое, огнестрельное (ружейной пулей, шрапнелью, осколком снаряда), холодным оружием (штык, шашка, проч.), проникающее (череп, грудь, живот, сустав), с повреждением ко-стей, без повреждения костей, черепа, лица, шеи, груди, живота, спины, конеч-ностей верхних, нижних. Далее необходимо было заполнить пункт «Название болезни». Такая детализация позволяет проникнуть в различные аспекты повсе-дневной социокультурной деятельности, какие-то аспекты прояснив, а в других случаях поставить новые вопросы. Например, у Шумгума Шахимовича Андре-ева (уроженец Баталпашинского уезда) , Сафани Хизгировича Израилева (с. Джигонасское) , Давида Шамилевича Мелихова (ст. Усть-Джегутинская) в графе «сословие» указано «мещанин», а в рубрике «Занятие (перед войной)» Израилев – хлебопашец, а Мелихов – чернорабочий. Мещанин – лицо городско-го сословия из ремесленников или торговцев. Ремесленниками и торговцами горские евреи, в том числе и жившие на Кубани, были. Но принадлежность к мещанскому сословию означало приписку к какому-либо городскому обществу. Известны попытки джегонасских евреев приписаться к Майкопу, впрочем, по-видимому, не увенчавшиеся успехом. Возможно, некоторым представителям джегонасцев удалось все-таки получить мещанский статус, приписавшись к го-рожанам Нальчика, Грозного и иных городов с крупными горско-еврейскими общинами. Другим возможным вариантом ответа на эти вопросы мог быть го-родской статус станицы Баталпашинской в 1869–1903 гг., но никто из вышена-званных в Баталпашинске не проживал. Более того, судя по посемейным спис-кам 1864 г., Андреевы, Израилевы (Израевы), Мелиховы – семьи, входившие в число первопоселенцев Джегонасского поселка [ГАКК. Ф. 774. Оп. 2. Д. 2. Л. 16-21], что исключало возможность приезда их в поселок уже мещанами ка-кого-либо кавказского города, например, Грозного. В то же время, благодаря таким детализированным карточкам, отдельные индивидуальные (семейные) биографии получают подтверждение и/или прояснение жизненных траекторий. Так, Нахамио Шимович Розиилов (на дату составления карточки 9.09. 1915 г. ему 22 года), женат, грамотен, «народность» – еврей, вероисповедание – иудей-ского, родился, вырос и жил перед войной в станице Баталпашинской, центре одноименного отдела (уезда), занимался хлебопашеством . Важность подобных свидетельств определяется тем обстоятельством, что молодые люди, призван-ные в армию, чаще всего не участвовали в сельских выборах, так как еще не бы-ли главами семейств, и таким образом, не фигурировали на страницах историче-ских документов. Но в этих архивных источниках, например, часто присутство-вал отец вышеупомянутого Нахамио (Нахимье) Разиилова – Шим Рабаевич Ра-зиилов, бывший в 1906 г. Уполномоченным от селения для выбора выборщиков в областное избирательное собрание по выборам в Государственную Думу [ГАКК. Ф. 467. Оп. 1. Д. 11. Л. 172, 263], 5 марта 1911 г. он же баллотировался на должность сельского старшины (за 7 голосовавших, 17 – против) [ГАКК. Ф. 454. Оп. 1. Д. 5447. Л. 1б, 2], а в 1915 г. был Почетным блюстителем Джего-насско-Еврейского 1-го классного смешанного начального училища 5-го ин-спекторского района Баталпашинского отдела Кубанской области [ГАКК. Ф. 476. Оп. 1. Д. 2. Л. 1; КК 1915: 366]. Цифровые платформы, на которых размещены документы, в отличие от обычного архива являются не только хранилищем письменных источников, но и фактором, меняющим исследовательскую эвристику, способствующим расши-рению поисковых возможностей. Используя две стратегии обнаружения необ-ходимой информации – антропонимическую (по фамилии) или топонимическую (по названию населенного пункта, а шире – уезда, района, отдела, области), ис-следователь получает выборку сведений в виде перечня, открыв каждый раздел которого можно познакомиться с оцифрованными подлинниками документов. Важным для эвристики представляется демонстрация цифровыми платформами многочисленных вариантов написания имен, фамилий, топонимов, расширяю-щих, таким образом, фокус исследовательской оптики. Причем, искажения в написании топонима могут быть столь велики, что не оставляли бы возможно-сти исследователю самостоятельного выявления их в бумажном массиве архива. В нашем случае помимо «традиционного» для отечественного делопроизвод-ства употребления для данного еврейского поселка терминов Джегонас, Джиго-нас, Джеганас, Джагонас встречаются искаженные или редуцированные формы Джигамас, Жиганас, Хиганас, Джекана, обусловленные, скорее всего, произно-шением самих горских евреев-уроженцев населенного пункта, а также совер-шенно невообразимые варианты – Загонос (карточка – Пенхасов Илья Шагбо-нович ), Живонас (Мелихов Шунду Рафаилович ), Жагнарское (Инатаев Навто-сий Аврамович ), Дежегунавское (Мелехов Арон Рафаилович ), ст. Джанахско-Еврейская (Яшагияев Захар Шаблович ). Такие же искажения в документах за-трагивали и более известные названия уезда/отдела Кубанской области. Вместо «Баталпашинского» писали «Талпашинский », «Палтапашский » (Давыдов Мар-дахай Рахмилович), а в одном случае – «Черезбалтатайский» (Завла Матаев ). Сразу хотелось бы отметить, что две упомянутые поисковые стратегии не толь-ко дополняли друг друга, но и пересекались, выходили за рамки заранее обозна-ченных исследователем для себя самого географических и антропонимических «границ». Так, встретились случаи, когда горский еврей родился или жил перед призывом в армию в период I Мировой войны не в еврейском поселке Джегонас, а шире – в разных населенных пунктах Баталпашинского отдела, или даже за его пределами, в других районах Кубанской области. Например, Гемриил Инато-евич Амиранов – в ст. Джигута, Завла Матаев в ст. Чутинской (в обоих случа-ях имелась в виду станица Усть-Джегутинская, ныне – город Усть-Джегута, КЧР), Яков Тарабаевич Матаев — в ст. Зеленчукской, Нахамио (Нахимье) Ши-мович Разиилов и Ешува Табушевич Рабаев в ст. Баталпашинской, Ханука Са-дыкович Хампулиев в сел. Шахгиреевском (ныне – а. Апсуа, КЧР). В одной, структурно подробной, карточке, там, где были дифференцированы пункты «место родины» и «местожительство (перед войной)» у Мелихова Давида Ша-милевича указано в первом пункте – «ст. Джагутинская» (т. е., Усть-Джегутинская), а во втором – «там же» . С другой стороны, топонимическая привязка позволила выявить представителей новых фамилий/семей, живших в с. Джегонас и его окрестностях: напр., Самуил Ханинаевич Аназов . Ни в каких других документах на данный момент других Аназовых пока не выявлено. Так-же были зафиксированы модификации написания отдельных фамилий: сын Ага-сы Израева рядовой 38-го Тобольского полка был записан как Израилев Циткия Агасеевич , т. е. Израев стал Израилевым. В другом случае только топоним «Джигамас, Паташпашин. отд.» заставил обратить внимание на рядового 208-й пешей Саратовской дружины Пикасова Михаила Борисовича , а сопоставление с иными письменными источниками – отождествить этого «Пикасова» с жителем Джегонаса Минхой (Минькой Борисовичем) Пинхасовым. Кстати, в этом кейсе поисковая система цифровой платформы на запрос по фамилии «Пенхасов», предоставив достаточное количество вариантов написания фамилии, «Пикасов» не показала. Джегонасский Еврейский поселок в годы Гражданской войны подвергся разграблению и фактически уничтожению в результате погромов белогвардей-ских частей под руководством Шкуро [Павленко 1933: 26]. Жители поселка расселялись по окружающим населенным пунктам, некоторые вернулись в рай-он неподалеку от Джегонаса, например, в станицу Усть-Джегутинскую, но сам поселок, по-видимому, в полной мере восстановлен не был. В этой связи второй корпус оцифрованных документов и материалы Баз данных периода Великой Отечественной войны представляют огромный интерес, так как, демонстрируют миграционные стратегии джегонасцев в новых советских условиях политики «коренизации», раскрывают семейные связи, индивидуальные жизненные траек-тории и многие другие историко-культурные аспекты. Но перед тем, как анали-зировать эвристические возможности информации этих документов и записей Баз данных, охарактеризуем собственно эти документы, появившиеся в годы Великой Отечественной войны. Как уже указывалось, данный корпус источни-ков условно можно разделить на две категории: Наградные документы (пред-ставления, приказы) и Учет безвозвратных потерь (погибшие, раненые, попав-шие в плен). Изредка встречаются информационно насыщенные Учетно-послужные карточки (в различных вариациях) и другие типологически отлича-ющиеся от вышеуказанных документы (например, немецкие карточки военно-пленных, советских фильтрационные формы на бывших военнопленных и т.д.). Важным в контексте изучения одного из антропологических феноменов – этнической идентичности является формуляр представления к награде – «Наградной лист», который составляли утвержденные разделы: первая часть – 1. Фамилия, имя, отчество; 2. Звание; 3. Должность, часть; Представляется к…; 4. Год рождения; 5. Национальность; 6. Партийность; 7. Участие в Гражданской войне, последующих действиях по защите СССР и в Отечественной войне (встречается редуцированная форма этого пункта – «Уча-стие в боях», «Участие в Отечественной войне»); 8. имеет ли ранения и конту-зии в Отечественной войне; 9. с какого времени в Красной Армии; 10. Каким РВК призван; 11. чем ранее награжден (за какие отличия); 12. Постоянный до-машний адрес представляемого к награждению и адрес его семьи; вторая часть – 1. Краткое изложение личного боевого подвига или заслуг, в конце первой стра-ницы наградного листа – дата, должность и подпись командира, представляю-щего к награждению; на обороте располагались мнения и подписи вышестоящих военачальников (они могли не утвердить представление, снизить уровень награ-ды, например, с ордена на медаль и т.п.). Если для учетных документов I Миро-вой войны графа «Народность», «Национальность» была скорее редкостью – прерогативой лишь некоторых формуляров, то во многих документах Великой Отечественной (наградные листы, учетные карточки военнослужащих, учетно-послужные листы, формуляры на советских военнопленных) данная информа-ция – обязательный элемент, позволяющий исследователю проанализировать этническую идентичность индивида. В случае с джегонасскими горскими еврея-ми наблюдалась ситуация, характерная для советской политики «коренизации», когда автохтонное, коренное население (в том числе и на Кавказе), бывшее в Российской империи «туземным» и «инородческим», становилось обладающим субъектностью – происходила выработка этнических номинаций. В случае с горскими евреями, самоназвание проистекало либо от лингвонима «джуури» – соответственно, «джуругйо», либо отражало локальную идентичность – «шу-рьё» (темир-хан-шуринские), губанийо, нальчикъо, дербенди. Экзоним «горские евреи» появился в российском делопроизводственном, а затем и научном дис-курсе в середине XIX в., и был призван выполнить дифференцирующую функ-цию – отделить местных кавказских евреев от «европейских»-ашкеназим. Кроме него, с подачи лингвистов, классифицировавших их язык как один из татских (иранских), к ним стал применяться термин «таты», который в условиях совет-ской государственной политики антисемитизма стал доминирующим в 1930–1940 гг., а затем и официальным для северокавказских горских евреев, особенно проживавших в Дагестане, где «таты» являются одной из титульных наций (см., например, [Шахбанова 2018: 108-117]). В выявленных нами документах, со-ставленных на выходцев из Джегонаса (наградные листы и карточки учета) встречаются различные номинации в разделе «национальность»: примерно в равных пропорциях «горский еврей» и «еврей», гораздо меньше – «тат», два случая – «русский», по одному случаю «татарин», «грузин», «кабардинец». Причем, Геннадий Рафаилович Мелихов (1911 г.р.) в двух наградных листах указал себя «русский» , а в одном – «татарин» . Хаскиль Шагбаевич Пинхасов в одном листе «горский еврей» , в другом – просто «еврей» . Второй большой совокупностью (а численно даже превосходящий наград-ные листы) являются документы учета потерь, чаще всего представленные в ви-де Именного Списка безвозвратных потерь, составленных воинской частью или территориальным военкоматом. Табличная форма подобных перечней включала в себя такие графы как: фамилия, имя, отчество; военное звание; должность и специальность; партийность; место и год рождения; каким РВК и какой обл. призван; когда и по какой причине выбыл; где похоронен; имя, отчество и фа-милия, адрес жены или родителей. Именно данные родственников раненого или погибшего в этих документах представляют наибольший интерес, так как могут позволить проследить семейно-брачные связи горско-еврейских фамилий. Осо-бенно наглядны данные факты, когда в этих документах у жены (родственников) – другая фамилия. Например, у пропавшего без вести в июне 1942 г. Ашурова Якуба Пейсановича (1902, г.р.) жена Израева Надон Шантиновна, проживавшая в с. Богдановка, Курского р-на, Орджоникидзевского края . Или в случае про-павшего без вести в 1941 г. Ешегияева Исая Соломоновича (1911 г.р.), когда указан ближайший родственник – Дормолов, живший в Нальчике . Изредка встречаются в «свободном» доступе оцифрованные Учетные кар-точки, заполнявшиеся, в основном, на офицерский и сержантский состав. По-добные документы наиболее информативны. Для примера приведем карточку, заведенную на старшего сержанта Рабаева Георгия Семеновича на Военно-пересыльном пункте (ВПП), и представлявшую собой отпечатанный типограф-ским способом с двух сторон бланк со многими разделами. Опустив армейские классификации (звание – ст. сержант, ВУС – 34 и т.д.) и мелкие детали, упомя-нем лишь важные в этнологическом смысле факты: год рождения – 1924, ФИО – Рабаев Георгий Семенович, социальное положение – колхозник, националь-ность – горский еврей, гражданская специальность – тракторист, Грозненский МТС, образование – 5 кл., какой местности уроженец – Ордженик. край, район Устаджугутинский, село Джекана, (далее в той же рубрике через скобку, види-мо, место проживания до войны), г. Грозный, ст. Петропаловская, к-з Больше-вик . В другой его же «Карточке учета военнослужащего» помимо вышеприве-денных данных и аналогичных ошибок (Устаджугутинский район), иной вариант написания Джегонаса – станц. Джетонес, и указан возраст родителей – мать 50 лет, отец 55 . Следует упомянуть, что этот Рабаев Г.С. в наградном листе на представление к ордену Красной Звезды в графе «национальность» записан как «еврей» . Таким образом, каждый вид документов обладает ценной информацией для историко-этнологических исследований. Анализ корпуса документов I и II Ми-ровых войн, размещенных на вышеупомянутых интернет-платформах, значи-тельно может расширить «границы» изучаемой группы (сообщества), в данном случае, джегонасских (кубанских) горских евреев: дополняет антропонимию, раскрывает генеалогические связи и состав семей, демонстрирует семейно-брачные отношения, миграционную мобильность представителей различных локальных групп горских евреев Кавказа, и в частности, миграции джегонасцев в 1920–1930 гг. Эвристический потенциал описываемых платформ увеличивает-ся почти ежедневно, в связи с перманентным пополнением количества оцифро-ванных документов. Кроме того, большое количество информации содержится в описании той или иной индивидуальной странички героя – участника войны. Например, учетно-послужная карточка или иной учетный документ не оцифро-ван, но информация из него присутствует в личных данных индивида. К слову, информация о месте рождения (в нашем случае, сел. Джегонас), если в оцифро-ванном виде на платформе размещен только наградной лист, отсутствует. Но на страничке каждого героя есть так называемая «сводная информация», где прак-тически обязательно наличествуют данные о месте рождения. Более того, как уже было сказано, интернет-платформы могут моделировать и направлять ис-следовательскую эвристику подбором вариантов написания фамилии героя и места его рождения. Происходит процесс взаимодействия исследователя и платформы, когда платформа, предложив варианты искомых данных, может из-менить вектор и фокус научного поиска, тем самым, видоизменяя объект и предмет исследования, в том числе. Появление подобных интернет-платформ оцифрованных документов и Баз данных, таким образом, меняют, с одной сто-роны, комплекс источников в истории и этнологии, а с другой – влияют на ис-следовательские практики.

About the authors

Vladimir Igorevich Kolesov

Independent scholar

Email: vovakolesov1971@gmail.com

References

Supplementary files