THE BAILIFF OFFICE IN THE KABARDА IN 1769-1858: DYNAMICS, POWERS, PERSONALITIES

全文:

Введение

Инкорпорация народов Северного Кавказа в политико-правовое пространство России – длительный процесс, затрагивавший большинство сфер их общественной жизни. В этом плане большой научный интерес вызывает образование и деятельность здесь административных учреждений Российской империи на разных этапах исторического процесса. Поэтому исследование проблем политико-административного взаимодействия институтов, находящихся на разных уровнях организации власти, в исторической ретроспективе актуально как для сложившихся, так и для переходных управленческих структур.

Формирование административной системы России на Северном Кавказе в последней трети XVIII – первой половине XIX в. затрагивало разные уровни управленческой иерархии: от крупных политико-правовых образований (наместничество, губерния, область) до локальных форм судебно-административного контроля (приставства, родовые суды). Поэтому изучение истории образования и деятельности приставского управления в Кабарде в это время представляется важной научной задачей, требующей комплексного исследования. При этом приставское управление в Кабарде может рассматривается как часть складывавшейся на Кавказе в последней трети XVIII – первой половине XIX в. системы локального судебно-административного контроля. В это время на Северо-Западном, Центральном, Северо-Восточном Кавказе, а также в Среднем и части Восточного Предкавказья создавались и успешно функционировали главные и частные приставские управления, которые имели схожие структуры и полномочия.

Некоторые аспекты функционирования приставского управления в Кабарде в указанный период затрагивались в трудах П.Г. Буткова [Бутков 2001: 266], Н.Ф. Грабовского [Грабовский 2008], С.Э. Эсадзе [Эсадзе 1907], М.М. Блиева [Блиев 1964], Ж.А. Калмыкова [Калмыков 1995; Калмыков 2007], Г.Н. Малаховой [Малахова 1997], Б.К. Мальбахова [Мальбахов 1998], З.М. Блиевой [Блиева 1992; Блиева 2005], Ш.А. Гапурова [Гапуров 2003a; Гапуров 2003b; Гапуров 2004], Е.Г. Муратовой [Битова 2005; Муратова 2016], М.И. Афауновой [Афаунова 2007], В.Н. Мальцева и А.Ю. Чирга [Мальцев, Чирг 2012], З.Ж. Глашевой [Глашева 2017a; Глашева 2017b; Глашева 2018], А.Х. Абазова [Абазов 2016; Абазов 2019] и др. Однако накопленная к настоящему времени источниковая база помогает дополнить и детализировать известные сведения о функционировании данного института. В частности, в работе использовались нормативные и делопроизводственные источники, опубликованные Кавказской археографической комиссией или извлеченные из архивохранилищ гг. Нальчик (УЦГА АС КБР, Архив ИГИ КБНЦ РАН) и Владикавказ (ЦГА РСО – Алания). К числу нормативных источников, содержащих сведения о функциях и объеме полномочий кабардинских приставов, относятся различного рода инструкции (например, «Инструкция, данная секунд-майору Дмитрию Таганову, определенному к исправлению должности пристава при кабардинцах» (1769) [Архив ИГИ КБНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 39]). К числу делопроизводственных источников относятся рапорта (в том числе, начальников округов вышестоящему начальству), аналитические записки (например, записка «главного штаба Кавказской армии о преобразовании приставских управлений на Кавказе» (1858 г.). В рапортах содержались сведения о состоянии текущих дел в регионе, особенностях организации деятельности приставских управлений и т.п. В некоторых делопроизводственных документах содержались сведения о функциях приставах. Так, например, в предписании П.Д. Цицианова И.П. Дельпоцо от 29 января 1805 г., выданном ему при вступлении в должность пристава (управляющего делами) Кабардинского народа, были поставлены конкретные цели, что подробно характеризует круг его полномочий [АКАК 1868: 958]. Документы этой группы позволили установить персональный состав управлений, источники и объемы финансирования их деятельности, подходы к преобразованию приставства и т.п. В целом, анализ источников и литературы позволяет глубже изучить основные направления политики России по установлению на Кавказе первоначальных форм локального судебно-административного контроля, определить персональный состав и структуру приставского управления, наметить перспективы изучения каналов социальной мобильности, открывавшихся служащим этих учреждений, и т.п.

Результаты исследования

Общие сведения

Приставское управление функционировало в Кабарде в 1769-1858 гг. В рамках данного периода можно выделить 3 подпериода: 1) 1769-1793 гг. – образование и деятельность приставского управления, как первого учреждения локального судебно-административного контроля в Кабарде; 2) 1793-1822 гг. рассредоточение функций локального судебно-административного контроля между приставским управлением и Моздокским верхним пограничным судом; 3) 1822-1858 гг. – образование Кабардинского временного суда, упразднение кабардинского приставского управления, образование малокабардинского и его ликвидация в 1858 г.

Приставами назначались военные офицеры и (в некоторых случаях) гражданские чиновники. В круг их полномочий входило отправление посреднических функций между российской властью и коренными жителями, установление дружественных взаимоотношений с представителями кабардинской этноэлиты, решение и превенция споров и конфликтов среди представителей местного населения, посредничество при урегулировании междоусобных разногласий, выдача проездных билетов и контроль за индивидуальной и групповой миграцией, сбор сведений об общественном быте подведомственного населения и т.п. С течением времени набор полномочий приставов менялся: добавлялись новые, изменялись или передавались другим учреждениям прежние и т.п.

Образование и деятельность приставского управления, как первого учреждения локального судебно-административного контроля в Кабарде (1769-1793)

В 1769 г. было учреждено первое приставское управление на Центральном Кавказе. 3 ноября этого года Екатерины II специальным указом назначила приставом кабардинского народа секунд-майора Дмитрия Таганова [Урушадзе 2011: 13]. Моздок с 1769 г. вплоть до конца XVIII в. являлся местом пребывания кабардинского пристава.

До назначения приставом Кабарды Д. Таганов занимал схожую должность «при делах калмыцких» [Афаунова 2007: 101]. В указе Екатерины II генерал-майору И.Ф. де Медему от 21 июля 1769 г. отмечалось: «Секунд-майора [Д.] Таганова, находившегося при Калмыцких делах, приказано употребить по Кабардинским делам, тем, чтобы знатною его породою воспользоваться» [АКАК 1866: 83]. Здесь имелось в виду, что Д.В. Таганов был внуком знатного ногайского мурзы – «Мусы-Мурзы, главного над Солтанаульскими Татарами, составляющими большую часть Кубанского народа…» [АКАК 1866: 83]. В.А. Потто писал, что «еще будучи ребенком Таганов отдан был в аманаты и жил в Кизляре» [Потто 1991: 90]. Д. Таганов получил образование в Санкт-Петербурге [Кидирниязов 2014: 23].

Круг полномочий первого кабардинского пристава был установлен специальной инструкцией [Архив ИГИ КБНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 1. Д. 39]. Основной его функцией было «наблюдение за кабардинскими князьями, которые должны были согласовывать с ним свои действия» [Хлынина и др. 2012: 33]. В его обязанности входило и установление отношений с закубанскими черкесами [Афаунова 2007: 101]. Помимо прочего, пристав Кабарды выполнял посреднические функции во взаимодействии российской власти и представителей кабардинского нобилитета, отвечал за установление коммуникации с кабардинцами и был обязан проводить агитацию о принятии российского подданства между ними [АКАК 1866: 84]. В указе Императрицы генералу И.Ф. де Медему от 3 ноября 1769 г. сообщалось о предпочтении «мирных» способов установления отношений с кабардинцами на примере влиятельного князя Мисоста Баматова [АКАК 1866: 84]. Пристав Д. Таганов в рамках своих полномочий был обязан сообщать начальству об общественно-политической ситуации на подведомственной территории [АКАК 1866: 87]. Д. Таганов подавал рапорт на имя И.Ф. де Медема о позиции кабардинской этноэлиты по вопросам взаимоотношений с представителями соседних народов [КРО 1957: 308]. В том же году он состоял в переписке с майором Чориным по некоторым вопросам его взаимоотношений с кабардинцами [КРО 1957: 308]. Кроме того, Д. Таганов упоминается в должности кабардинского пристава в рапорте генерала И.Ф. де Медема от 8 апреля 1777 г., в котором сообщалось, что он 29 октября 1776 г. вместе с майором Бушуевым был отправлен в Кабарду для дачи представителям местного нобилитета соответствующих разъяснений по поводу складывавшейся международной и военно-политической ситуации на Северном Кавказе после подписания Кючук-Карнайджийского мирного договора (1774) [АКАК 1866: 89].

С течением времени постоянно принимались нормативные акты, уточнявшие или расширявшие полномочия кабардинского пристава. Так, М.И. Афаунова приводит извлечения из «Обязательства, учиненного кабардинским владельцам и узденям и всему черному народу» от 1778 г., содержавшие сведения об обязанностях кабардинского пристава. В частности, документ наделяет его правом решения возникавших между кабардинцами споров и конфликтов. В обязательстве отмечено, что «во всех обидах и притеснениях, друг у друга учиненных, должны искать правосудия у пристава Кабарды и старшего владельца Джанхота Татарханова, а самим не разбираться…» [Афаунова 2007: 101-102]. Однако М.И. Афаунова считает, что в начале 80-х гг. XVIII в. «пристав был не вправе, да и не в состоянии вмешиваться во внутренние дела Кабарды, являясь лишь посредником между кабардинским народом и царской администрацией» [Афаунова 2007: 101-102].

Д. Таганов исполнял обязанности пристава Кабарды до начала 80-х гг. XVIII в. В последствии он в чине полковника занимал должность Моздокского коменданта и председателя Моздокского верхнего пограничного суда [УЦГА АС КБР. Ф. Р-1209. Оп. 17. Ед. хр. 12. Л. 6]. Это говорит о том, что должность пристава открывала для служащих новые возможности в профессии и выступала стартовой площадкой для последующей военно-политической карьеры.

Преемником Д. Таганов в должности пристава Кабарды стал князь Афанасий Ураков. Назначение на должность нового пристава произошло предположительно в 1780–1781 гг. Так, князь Ураков упоминался в качестве пристава Кабарды в ордере князя Потемкина от 13 ноября 1781 г. [АКАК 1868: 1111], в котором представителям кабардинского нобилитета предписывалось вместе с приставом явиться к нему для переговоров. Кроме того, А. Ураков фигурировал в этой должности в рапорте командующему Кавказским корпусом П.С. Потемкину от 6 декабря 1782 г. [КРО 1957: 352], а также в ордерах Потёмкина от 31 марта 1783 г. [АКАК 1868: 1112], 27 июня 1783 г. [АКАК 1868: 1112], 16 мая 174 г. [АКАК 1868: 1113], 18 мая 1784 г. [АКАК 1868: 1113], 25 августа 1784 г. [АКАК 1868: 1113] и т.п.

После учреждения наместничества в 1785 г. должность пристава Кабарды сохранялась за А. Ураковым. В частности, он упоминался в рапортах начальства от 3 сентября 1785 г. [АКАК 1868: 1116], 11 ноября 1785 г. [АКАК 1868: 1116], 5 января 1786 г. [АКАК 1868: 1116], 8 февраля 1786 г. [АКАК 1868: 1116], 9 апреля 1787 г. [АКАК 1868: 1116], а также – в ордере генерала Текелия от 10 января 1788 г. [АКАК 1868: 1117], 14 января 1788 г. [АКАК 1868: 1117], в ордере генерала Левашова от 25 августа 1788 г. [АКАК 1868: 1117], 29 октября 1788 г. [АКАК 1868: 1117], в ордере генерала Текелия от 3 февраля 1789 г. [АКАК 1868: 1119].

Князь Ураков продолжал занимать должность кабардинского пристава и в начале 90-х гг. XIX в. фигурировал в ордере генерала Бибикова от 17 января 1790 г. [АКАК 1868: 1120], 24 февраля 1790 г. [АКАК 1868: 1120], ордере генерал-аншефа И.В. Гудовича от 5 февраля 1791 г. [АКАК 1868: 1121], 1 марта 1791 г. [АКАК 1868: 1121], 22 сентября 1794 г. [АКАК 1868: 1127] и т.п.

Приставское управление в Кабарде в период функционирования Моздокского верхнего пограничного суда (1793-1822).

Учреждение Моздокского верхнего пограничного суда в 1793 г. является одной из важных вех в истории деятельности приставского управления в Кабарде. Ее особенность заключается в том, что наделенный до этого некоторыми судебными функциями кабардинский пристав вошел в первый состав пограничного суда. Однако после его выведения из штата суда он уже не принимал участие в решении споров и конфликтов среди жителей подведомственных территорий. Но при этом проводил мероприятия по предварительному расследованию дел, отвечал за установление личности преступников и доставление их в суд и т.п.

Так, князь А. Ураков в 1793 г. вошел в первый состав Моздокского верхнего пограничного суда и занял одну из двух должностей судей, предназначавшихся для российских военных офицеров [УЦГА АС КБР. Ф. Р-1209. Оп. 17. Ед. хр. 12. Л. 6]. Однако после него пристав Кабарды в состав Пограничного суда больше не входил, но продолжал с ним тесное сотрудничество [Абазов 2019: 106]. Позже присутствие кабардинского пристава было перемещено из Моздока в ст. Прохладную. Полагаем, что одним из немаловажных факторов по выведению кабардинского пристава из состава Моздокского верхнего пограничного суда стал именно территориальный фактор: суд находился в Моздоке, а специфика деятельности пристава требовала от него постоянного нахождения непосредственно вблизи территории проживания подведомственных народов.

С 1797 г. в документах Моздокского верхнего пограничного суда в должности пристава Большой и Малой Кабарды упоминается коллежский советник Лаба [Абазов 2019: 79].

В конце XVIII – начале XIX в. на приставе Кабарды лежала обязанность по организации и проведению выборов судей в родовые суды и расправы и в Моздокский пограничный суд. Так, в 1799 г. надворному советнику Г. Стемпковскому было поручено провести очередные выборы судей. Однако в рапорте К.Ф. Кнорринга от 23 апреля 1800 г. отмечалось, что «означенные выборы не только не окончены, но и начаты не были» [АКАК 1866: 719]. Кроме того, после подавления протестов кабардинцев, связанных с введением у них российских судебных учреждений, было решено оставить «с приставом при Кабардах надв. с. Стемпковским 150 казаков под командою Волжского казачьего полка полкового командира кап. Савельева…» [АКАК 1866: 723] до окончательной стабилизации обстановки.

В 1800 г. была учреждена должность Главного пристава. Нововведение было своего рода первой попыткой укрупнить несколько локальных приставств и назначить для координации их работы пристава более высокого уровня в административной иерархии. Главный пристав (1800) подчинялся Коллегии иностранных дел. Однако, по гражданским вопросам он взаимодействовал с военным и гражданским губернаторами в Астрахани. Круг его полномочий определялся Указом «об определении к.[оллежского] с.[оветника] Макарова к управлению делами калмык, кабардинцев, трухменцев, ногайцев и других азиатских народов» [Административная практика… 2012: 104]. Указ определял круг народов, подведомственных Главному приставу. В документе отмечалось, что он распространяется на «Калмык, под державу Нашу (российскую. – И.Н.) возвратившихся и к делам Кабардинцов, Трухменцов, Нагайцов и других Азиатских народов, в переделах Астраханской губернии и в близости к ней кочующих (курсив наш. – И.Н.)» [Административная практика… 2012: 104]. Однако вопросы взаимодействия кабардинского пристава и главным кавказским приставом до настоящего времени исследованы недостаточно и требуют специального рассмотрения.

В начале XIX в. должность частного кабардинского пристава закреплялось за Г.Е. Стемпковским. В 1800 г. надворный советник Г.Е. Степковский в своих рапортах вышестоящему начальству указывал свою должность как «пристав при Кабардах» [РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Ед. хр. 6164. Л. 154; АКАК 1866: 717]. Он фигурировал в этой должности и во всеподданнейшем рапорте П.Д. Цицианова от 23 марта 1804 г., в котором сообщалось о том, что в результате игнорирования кабардинцами очередных выборов в родовые суды и расправы к приставу вернулись находившиеся при судах казаки [АКАК 1868: 952]. При чем в рапорте была помещена критика эффективности выполнения данного поручения [АКАК 1868: 952].

Надворный советник Г. Стемпковский был приставом ориентировочно до 1805 г. [Абазов 2019: 47]. Однако еще во всеподданнейшем рапорте от 23 марта 1804 г. П.Д. Цицианов предлагал переименовать должность пристава кабардинского народа в начальника Кабардинской области [АКАК 1868: 953] и назначать на эту должность военного в чине генерал-майора [АКАК 1868: 953]. И в случае одобрения предложения П.Д. Цицианова на должность «начальника Кабардинской области» рассматривалась кандидатура полковника И.П. Дельпоцо «со всемилостивейшем пожалованием в оный чин, так как он был без прошения отставлен тогда, когда доставалось ему в генерал-майоры, и с произвождением по чину тому жалования, которое можно ему в добавок к назначенному, по особому именному указу, для Кабардинского пристава…» [АКАК 1868: 954].

В высочайшем рескрипте, данном князю П.Д. Цицианову 29 мая 1804 г., говорилось о том, чтобы вместо пристава Кабарды статского советника назначить военного офицера, переименовав его должность в «управляющего делами Кабардинского народа» [АКАК 1868: 954]. Там же была согласована кандидатура И.П. Дельпоцо – в рескрипте предписывалось назначить его на эту должность и сообщалось о присвоении ему воинского звания генерал-майора. Эти же сведения были детализированы в письме товарища (заместителя) министра иностранных дел Российской империи князя А.Е. Чарторыйского князю П.Д. Цицианову 29 мая 1804 г. [АКАК 1868: 955].

Присутствие И.П. Дельпоцо, как и его предшественника, располагалось в Прохладной [АКАК 1868: 963].

Будучи на должности управляющего делами (пристава) Кабардинского народа, И.П. Дельпоцо принимал участие в организации выборов в родовые суды и расправы (подробные сведения о которых изложены им в рапорте на имя П.Д. Цицанова 16 марта 1805 г. [АКАК 1868: 961-962]), выявлял неэффективные административные механизмы и вносил предложения о совершенствовании подходов к организации управления в Кабарде [АКАК 1868: 962], обсуждал с вышестоящим начальством вопросы взаимодействия с населением подведомственных территорий [АКАК 1868: 962] и условия выплаты жалования за счет российской казны кабардинцам – служащим судов [АКАК 1868: 965], участвовал в борьбе с распространением инфекционных заболеваний [АКАК 1868: 966], поставлял сведения о территориях проживания и передвижениях кавказских народов и расположении российских войск в регионе [АКАК 1868: 974], вносил предложения о стратегическом развитии подконтрольных России территорий (открытии провиантских и соляных магазинов в некоторых укреплениях и редутах, учреждении таможенных и карантинных застав и т.п.) [АКАК 1868: 975], участвовал в поимке преступников [АКАК 1868: 980].

Материалы по деятельности И.П. Дельпоцо позволяют охарактеризовать и такую функцию пристава, как сбор сведений о жителях подведомственных территорий. В частности, в отношении князя П.Д. Цицианова князю А.Е. Чарторыйскому от 17 июня 1805 г. говорилось о том, что на тот момент в расположении российских властей не было человека, схожего по уровню подготовки с С. Броневским, способным составить историческую выписку о кабардинцах, и это дело было поручено И.П. Дельпоцо. В отношении отмечалось, что «спеша однако ж выполнить волю в.[ашего] с.[иятельства], поручил я исполнение сего Кабардинских областей начальнику ген.-м. Дельпоцо, находящемуся в Георгиевске, где оставлен и мой архив, в коем хранятся кабардинское дела» [АКАК 1868: 969]. И.П. Дельпоцо «хотя и не силен в российском языке, но знает оный столько, что не упустит ничего нужного при составлении сей исторической выписки, и как он выслал мне постановление, сделанное с кабардинцами еще покойным светлейшим князем Потёмкиным…» [АКАК 1868: 969]. Для этого хранителю архива П.Д. Цицианова в Георгиевске был отдан особый приказ сделать доступным для И.П. Дельпоцо весь архив, в котором хранились кабардинские дела [АКАК 1868: 970].

На основе анализа материалов Моздокского верхнего пограничного суда видно, что Ивана Дельпоцо на должности пристава Кабарды сменил подполковник И. Ребиндер [Афаунова 2007: 107]. В официальных документах середины 1810 г. И. Ребиндер упоминается как «исправляющий должность главного над кабардинцами пристава» [АКАК 1870: 871], который сложил полномочия 25 марта 1811 г. [ЦГА РСО-Алания. Ф. 244. Оп. 1. Ед. хр. 438. Л. 1 об.].

С 1811 г. должность пристава кабардинского народа замещал майор Никольский.  По данным Е.И. Кобахидзе, в 1812 г. переселявшиеся из горных районов и расселявшиеся на равнине осетины были отнесены к подведомственности кабардинского пристава, ставка которого в то время располагалась в Прохладной [Административная практика… 2012: 28]. В документах 1812 г. упоминались пристав подпоручик Худобашев при составлении «записки о награждении кабардинских депутатов и о сумме, употребленной с приезда их в Санкт-Петербург и при отпуске восвояси» [АКАК 1873: 867] и пристав сотник Дыдымов [Казаков 2006: 118] в «записке о вещах, какие назначены в подарок от Высочайшего имени для посылки в Кабарду к владельцам и другим чинам из почетнейших там людей» [АКАК 1873: 867]. С 1815 г. приставом работал майор Гурмандье, с 1817 г. – капитан Аносов [Абазов 2019: 53].

В первой половине 10-х гг. XIX в. роль пристава в управлении кабардинцев стала возрастать. Он становился основным каналом коммуникации российской власти и представителей местного населения. При этом анализ документов показывает, что кабардинские приставы выполняли в основном поручения Моздокского верхнего пограничного суда. Например, в 1815 г. кабардинскому приставу майору Гурмандье было предписано истребовать от владельца Большой Кабарды подполковника Кучука Джанхотова находящегося у него холопа узденя Е. [ЦГА РСО-Алания. Ф. 244. Оп. 1. Ед. хр. 517. Л. 3]. Кроме того, в 1816 г. кабардинский пристав майор Гурмандье фигурировал в переписке Моздокского временного суда при решении вопросов о «позволении производить сему суду и чиновникам оного по запасу дров в Черноярском осетинском селении…», «об отобрании от владельца Х.» невольников [ЦГА РСО-Алания. Ф. 244. Оп. 1. Ед. хр. 521. Л. 1] и т.п.

С приходом на Кавказ в 1816 г. генерала от инфантерии А.П. Ермолова в деятельности приставских управлений наметились некоторые изменения, рубежной датой в которых стало учреждение в 1822 г. в крепости Нальчик Кабардинского временного суда.  В целом в 1793-1822 г. кабардинское приставство продолжало непрерывно функционировать, переживая определенные изменения, связанные с развитием военно-политической ситуации в регионе и с некоторыми другими социально-экономическими факторами (эпидемия чумы, массовые миграции, сокращение численности населения, динамика этническая карты и т.п.). Значимые изменения в системе приставских управлений Кабарды произошли в 1822 г., когда функции пристава были переданы Кабардинскому временном суду и Начальнику на линии. В прежнем виде сохранилось лишь приставство в Малой Кабарде.

Преобразование кабардинского приставского управления в малокабардинское (1822-1858)

Определенный научный интерес представляют сведения о приставе Кабарды после преобразований генерала А.П. Ермолова в начале 20-х гг. XIX в. Прямого наименования «пристав Кабарды» в документах ермоловского времени не встречается, однако, в некоторых из них речь идет о начальнике, полномочия которого во многом сопоставимыми с приставскими. В частности, в прокламации генерала А.П. Ермолова кабардинскому народу от 9 августа 1822 г. говорилось о том, что для информирования жителей региона о нововведениях будет прислан служащий, который «в присутствии владельцев и узденей каждого аула соберет старейших из простого народа и им истолкует… распоряжения» [АКАК 1882: 943]. Этим служащим стал полковник артиллерии Коцарев, которому А.П. Ермолов 30 августа 1822 г. выдал специальное предписание. Анализ этого документа представляет определенный интерес для нашего исследования, т.к. содержит некоторые принципы организации локального судебно-административного контроля в Кабарде в первой половине 20-х гг. XIX в. В частности, Коцареву был поручен надзор за деятельностью учрежденного в 1822 г. в крепости Нальчик Кабардинского временного суда [АКАК 1882: 944]. Кроме того, он был обязан, как и другие кавказские приставы, взаимодействовать с представителями местной этноэлиты [АКАК 1882: 944]. Основной обязанностью Коцарева было «окончание строящихся в Кабарде укреплений и зимних жилищ для войск» [АКАК 1882: 944]. Поручения Коцарев должен был получать от генерала Сталя 2-го.

Фактически, после учреждения Кабардинского временного суда (1822) должность пристава Кабарды была упразднена. Обязанности локального судебно-административного контроля над жителями Большой Кабарды возлагались на «начальника войск, в Кабарде расположенных» (начальник Кабардинской линии).

Интересно, что в подчинении Коцарева состоял ротмистр князь Бекович-Черкасский [АКАК 1882: 944], который впоследствии упоминался в документах как «пристав Малой Кабарды» [АКАК 1881: 654]. А.П. Ермолов предписал служившего при нем ротмистра лейб-казачьего полка Бековича-Черкасского оставить «в Малой Кабарде, дабы наблюдать за поведением жителей оной и точным и единообразным исполнением… постановлений [А.П. Ермолова]» [АКАК 1882: 944]. В последующем некоторые представители рода Бековичей-Черкасских занимали должности приставов Кабарды.

Так, после образования Временного суда в 1822 г. продолжило функционировать лишь малокабардинское приставство, подведомственное начальнику Кабардинской линии.

При этом, к середине 20-х гг. XIX в. на Северном Кавказе уже сложилась целая сеть приставских управлений как учреждений локального судебно-административного контроля над жизнью народов, принявших российское подданство или прекративших сопротивление в Кавказской войне. Именно к этому времени относится принятие важного нормативного документа, упорядочивавшего и дифференцировавшего подходы к организации приставских управлений на Северном Кавказе – Учреждения для управления Кавказской областью (6 февраля 1827 г.). В нём для маркирования этнических групп региона в зависимости от локализации и формы правовой связи с имперским государством применялись термины «внешние» и «внутренние» инородцы. Это существенно отразилось и на организации деятельности приставских управлений. Эти начала были приняты в отношении приставских управлений (в том числе и малокабардинского), расположенных на Кавказской линии, а для внутренних – главное приставство и управление магометанских народов и главное калмыцкое приставское управление.

В 1830 г. с включением Кабардинской линии в Центральную часть Кавказской линии изменилась административная подчиненность малокабардинского пристава – оно было переведено в подведомственность Начальника центра Кавказской линии.  

В первой половине 30-х гг. XIX в. функционирование приставского управления в Малой Кабарде связывалась с фамилией Бековичей-Черкасских [УЦГА АС КБР. Ф. Р-1209. Оп. 13. Ед. хр. 30. Л. 6; АКАК 1881: 654]. Так, А.В. Казаков установил, что Е.А. Бекович-Черкасский был приставом Малой Кабарды в чине капитана в 1829–1834 «с жалованьем 900 руб. ассигнациями в год» [Казаков 2006: 79]. Однако к этому же времени автор относит и приставство в Малой Кабарде Ф.А. Бековича-Черкасского, отмечая, что он состоял в этой должности в 1830-1832 гг. [Казаков 2006: 86]. Кроме того, в 1834 г. в документах в качестве пристава Малой Кабарды фигурировал подпоручик А.Ш. Абаев [УЦГА АС КБР. Ф. И-1. Оп. 1. Ед. хр. 34. Л. 100-101].

Предположительно, после князя майора Бековича-Черкасского должность пристава Малой Кабарды занимал майор Анастасьев [УЦГА АС КБР. Ф. И-16. Оп. 1. Ед. хр. 46. Л. 20; УЦГА АС КБР. Ф. И-16. Оп. 1. Ед. хр. 129. Л. 44; ГА СК. Ф. 249. Оп. 3. Ед. хр. 2757]. Он упоминается в этой должности в документах начала 40-х гг. XIX в. в основном, как источник информации об уровне жизни проживавшего на подведомственной ему территории населения, потенциальных внешних угрозах (например, о действиях Шамиля и его намерениях вторгнутся в Кабарду) и т.п. Также пристав подавал рапорта аналогичного содержания Пирятинскому 13 июля 1840 г. [УЦГА АС КБР. Ф. И-16. Оп. 1. Ед. хр. 39. Л. 84], 9 марта 1841 г. [Документы… 2011: 32], 21 марта 1841 г. [УЦГА АС КБР. Ф. И-16. Оп. 1. Д. 129. Л. 47]. Кроме того, пристав Анастасьев упоминается в этой должности в предписании генерал-майора Пирятинского штабс-капитану Королеву от 3 июля 1840 г. [Документы… 2011: 29].

В 1846 г. была учреждена должность «пристава балкарских народов», при этом малокабардинское приставство продолжало функционировать в прежнем виде. В 1846 г. должность пристава Малой Кабарды занимал потомственный дворянин моздокского казачества [Казаков 2006: 312] штабс-капитан Ф.П. Диков [Бейтуганов 1993: 112]. Его деятельность как раз пришлась на время похода имама Шамиля в Кабарду в апреле 1846 г. И пристав в этот период вел активную переписку с начальником Центра Кавказской линии генерал-майором Голициным [Бейтуганов 1993: 112]. В 1848 г. должность пристава Малой Кабарды занимал полковник князь Г.Р. Эристов. В документах 1850-1853 гг. в должности пристава Малой Кабарды был сотник Тургиев [УЦГА АС КБР. Ф. И-16. Оп. 1. Ед. хр. 1097. Л. 3; УЦГА АС КБР. Ф. И-16. Оп. 1. Ед. хр. 1632. Л. 103-104]. В 1858 г. в должности пристава Малой Кабарды упоминался майор Кундухов [ЦГА РСО-Алания. Ф. 291. Оп. 1. Ед. хр. 3. Л. 3-8]. По данным А.Б. Мамхегова, пристав Кундухов был составителем посемейного списка Малой Кабарды княжеским фамилиям и узденей 1-й, 2-й, 3-й степеней и вольноотпущенников [Высшие сословия… 2006].

В 1855 г. в качестве временной меры учрежден суд в Малой Кабарде (в Псидахе) [АКАК 1904: 644-645]. При этом малокабардинское приставство функционировало в прежнем виде.

На основании высочайше утвержденного Положения Кавказского комитета «О некоторых изменениях в управлении покорными племенами Кавказа» (10 декабря 1857 г.) Центр Кавказской линии был упразднен, а образованные на его основе округа (Кабардинский, Военно-Осетинский, Чеченский и Кумыкский) были отнесены к Левому крылу Кавказской линии. С разделением в 1857 г. Кавказкой линии на 2 самостоятельные части для упорядочивания территориальной подведомственности учреждений локального судебно-административного контроля возникла необходимость проведения границы между ее Правом и Левым крыльями. Это вызывало и определенные сложности. Например, часть «осетин с Большой Кабардой находится в пределах Правого, а другая половина с Малою Кабардою в пределах Левого Крыла Кавказской линии» [АКАК 1904: 625]. Для организации более качественного управления генерал-адъютант князь А.И. Барятинский предложил всех кабардинцев и осетин передать под управление командующего войсками Левого Крыла Кавказской линии и «средства сего последнего к содержанию кордонной линии достаточно увеличатся милициями этих племен и добавлением оного с половиною полка линейных казаков» [АКАК 1904: 625]. Вместе с тем начальнику Левого крыла Кавказской линии были отнесены относились и малокабардинское, балкарское и североосетинские приставства.

В 1858 г. в Малой Кабарде, как и на всем на Левом фланге Кавказкой линии, приставское управление было ликвидировано. В июле этого года была подготовлена записка «Главного штаба Кавказской армии о преобразовании приставских управлений на Кавказе» [АКАК 1904: 645; Мальцев, Чирг 2012: 86-96]. Однако это не было единовременным решением властей, и анализ документов позволяет говорить о поэтапной передаче некоторых приставских полномочий вновь сознаваемым учреждениям военно-народного управления соответствующего уровня. В частности, в это время территория Левого крыла Кавказской линии была поделена на Кабардинский, Военно-Осетинский, Чеченский и Кумыкский округа [Административная практика… 2012: 184]. Во главе каждого из них назначался начальник в чине полковника или генерал-майора, подчинявшихся непосредственно командующему войсками на Левом крыле Кавказской линии. В округах учреждались народные суды. Однако в утвержденном 10 декабря 1857 г. «Штате местных военных управлений покорными племенами Кавказа» вводились должности помощников управляющими частями округов [АКАК 1904: 632]. Считаем, что эти должности по объему полномочий и территориальной организации является во многом сопоставимыми с приставскими. Так, в Кабардинском округе предполагалось 3 помощника начальника округа – управляющих частями округа из числа представителей местного населения с окладом в 500 руб. в год [АКАК 1904: 632].

Заключение

Одним из первых опытов введения системы локального судебно-административного контроля России на Северном Кавказе было учреждение приставского управления в Кабарде в 1769 г. В качестве приставов назначались офицеры, состоявшие на российской военной службе, в некоторых случаях – служащие, имевшие гражданские чины. В их числе были как российские подданные, командированные либо проходившие службу на Кавказе, так и представители местного населения. Работа в должности пристава давала возможность дальнейшего карьерного роста. В обязанности пристава входило наблюдение за жизнью кабардинцев, установление взаимоотношений с закубанскими черкесами, оповещение властей о военно-политической ситуации в регионе, сбор сведений о местных жителях, отправление некоторых полномочий, взаимодействие с иными учреждениями российской администрации на Кавказе и т.п. Приставы были наделены посредническими, административными, судебными, информативными, аналитическими и другими функциями. С течением времени менялись территориальная подведомственность, характер коммуникации кабардинского приставства с административными и судебными учреждениями в регионе, что позволяет представить историю его деятельности в рамках нескольких сменявших друг друга этапов: функционирование приставства как самостоятельного учреждения локального судебно-административного контроля (1769-1793), взаимодействие с Моздокским верхним пограничным судом (1793-1822), учреждение Кабардинского временного суда и образование малокабардинского приставства (1822-1858). Приставские управления на Левом крыле Кавказской линии были ликвидированы в 1858 г. в результате преобразований, направленных на учреждение институтов военно-народного управления, образования округов и их объединения в Терскую область. В новых условиях служащими, наделенными схожими с приставскими полномочиями, были помощники начальников округов на местах, затем начальники участков.

作者简介

I. NAHUSHEVA

编辑信件的主要联系方式.
Email: nakhusheva.inara@bk.ru

参考

补充文件