Military operations in the Chechen republic in 1994-1996 and the Yabloco association

Full Text

Введение

В 1990-е гг. новая Россия, помимо многочисленных экономических проблем, связанных с трудностями перехода к рыночным отношениям, а также перманентного политического кризиса, столкнулась с обострением межнациональных взаимоотношений. В первое постсоветское десятилетие особую остроту приобрела и проблема сепаратизма. Наиболее известным её проявлением стал кризис в Чечне, приведший к двум кровопролитным военным кампаниям 1994-1996 и 1999-2009 гг. Как известно, осенью 1991 г. у власти в Грозном при помощи лиц из ближайшего окружения первого президента России Б.Н. Ельцина встал нелегитимный режим во главе с генерал-майором Советской Армии в отставке Д.М. Дудаевым, быстро провозгласивший независимость Чеченской Республики от СССР и РСФСР и впоследствии предпринявший немало практических шагов в данном направлении. Существование на Северном Кавказе de-facto независимой Чечни уже в 1992 г. вызывало неподдельный интерес у большинства федеральных масс-медиа [Тумаков 2024: 140].

Попытка российских властей силой навести конституционный порядок в Чечне в конце 1994 г. встретила ожесточённое сопротивление сторонников её независимости, которых СМИ называли «боевиками», «сепаратистами» или по фамилии их лидера – «дудаевцами». Задуманная как небольшая полицейская операция, она быстро переросла в затяжные военные действия с применением тяжёлых вооружений, сопровождавшиеся большими человеческими жертвами. В силу этого весьма значительная часть российского общества резко осуждала действия федерального Центра на Северном Кавказе. По данным социологического опроса фонда «Общественное мнение», в декабре 1994 г. 66 % респондентов выступали против ввода федеральных сил в Чечню и лишь 20 % его поддерживали [Досье 1994: 2]. Соотношение сил в этом вопросе принципиально не изменилось и в дальнейшем. Так, в конце 1995 года негативное отношение к силовой попытке Кремля по возвращению Чечни в политико-правовое поле России высказали 74 % опрошенных, её одобрение выразили только 10 % [Социологический опрос 1995]. В то же время российское общество не было готово и к предоставлению республике независимости. Как писал зимой 1996 г. известный социолог, заведующий отделом Всероссийского центра изучения общественного мнения Л.Д. Гудков (внесён в реестр физических лиц и организаций, признанных иностранными агентами в РФ), 50 % опрошенных считали Чечню субъектом РФ, а 54 % были согласны с официальным определением чеченской вооружённой оппозиции как «боевиков» и «наёмников» [Гудков 1996: 166]. 

Боевые действия в Чечне в 1994-1996 гг. и их роль в жизни российского общества неоднократно становились предметом исследования отечественных, [Асташкин 2005; Бугай 2006; Ляховский 2006; Малашенко, Тренин 2002; Тишков 2001; Тумаков 2016; Тумаков 2017], в том числе чеченских [Осмаев 2009; Шайхаев 2019], и зарубежных [Ливен 2019] исследователей. Тем не менее в работах упомянутых учёных чаще упоминается о том, как менялись подходы официальных властей к кризису в Чечне, в то время как точка зрения оппозиционных политических сил России находится на периферии внимания или вовсе игнорируется. К числу таковых относился избирательный блок «ЯБЛоко» (с 1995 года – общественное объединение «Яблоко»), занявший принципиальную позицию в чеченском вопросе [Война в Чечне 2015: 6]. О ней и пойдёт речь в данной публикации. 

Обсуждение

Поскольку операция федеральных войск в Чечне 1994-1996 гг. изначально и на всём её протяжении была очень непопулярна в российском обществе, на критике курса правительства на Северном Кавказе могли повысить свой авторитет оппозиционные к действующей власти политические силы России. К ним относились не только коммунисты или национал-радикалы, но и сторонники демократических реформ. И до начала чеченских событий они нередко осуждали президента за неудачи рыночных реформ или, наоборот, за непоследовательность при их проведении, а также за трагическую развязку противостояния с Верховным Советом в Москве в октябре 1993 г. или за подчас весьма экстравагантное поведение [Тумаков 2017: 517]. Начавшиеся на Кавказе военные действия воспринимались демократами как составная часть поворота Кремля к консервативному курсу или даже как возвращение в авторитаризм, напоминавшее о вводе советских войск в Венгрию, Чехословакию или Афганистан [Тумаков 2017: 517].

К середине 1990-х гг. некоторые из известных приверженцев демократических преобразований разочаровались лично в первом президенте России Б.Н. Ельцине. Например, директор Института США и Канады академик Г.А. Арбатов в мемуарах открыто называл главу государства «предельно властолюбивым» человеком, полагал его «типичным партийным аппаратчиком», то есть «хамом» или даже «барином, не считавшимся с человеческим достоинством» [Арбатов 2015: 406-407]. Первый омбудсмен новой России, правозащитник, известный советский диссидент и политзаключенный С.А. Ковалев накануне президентских выборов 1996 г. тоже негативно охарактеризовал действующего главу государства. По его мнению, российский президент за годы правления «так и не смог отодрать себя от партийной номенклатуры» и поэтому «давно уже не демократ» [Мильштейн 1996: 14-15]. Фактически в глазах данной части российского политического спектра Б.Н. Ельцин ещё до ввода федеральных войск в Чечню перестал казаться политиком, ориентированным на проведение широких социально-экономических и политических преобразований в стране.

В силу этого в российском обществе середины 1990-х гг. в качестве реальной альтернативы действующей власти стал восприниматься избирательный блок (с 1995 г. – общественное объединение) «ЯБЛоко» во главе с известным политиком и экономистом Г.А. Явлинским. В отличие от действующего главы государства – выходца из советско-партийной бюрократии, он вызывал симпатию у сторонников реформ тем, что, по выражению всё того же С.А. Ковалёва, «…своей пуповиной связан совсем с другими людьми, с кругом либеральной интеллигенции» [Мильштейн 1996: 15]. Похожим образом на страницах парижского издания «Русская мысль» рассуждал и житель Москвы А. Курчаткин, считавший лидера «ЯБЛока» лучшим, подлинно демократическим кандидатом на президентский пост, так как Явлинский ранее не имел отношения к ЦК КПСС и умел совершать сильные поступки наподобие добровольной отставки из правительства РСФСР [Курчаткин 1996]. В связи с этим Курчаткин призвал всех тех, «кто связывает свои надежды с демократической Россией» поддержать кандидатуру лидера «Яблока» на президентских выборах 1996 года, так как «в реальности ни с кем, кроме как с Явлинским, дальнейшего более или менее демократического развития России связать нельзя» [Курчаткин 1996]. Отметим, что даже те представители столичной прессы, что были скептически настроены по отношению к политической позиции и перспективам руководителя «Яблока», не сомневались в его личной честности и искренности его взглядов. Так, в преддверии думских выборов 1995 г. журналист политического еженедельника «Новое время» А.В. Колесников (внесён в реестр физических лиц и организаций, признанных иностранными агентами в РФ) охарактеризовал Г.А. Явлинского как «молодого, умного, брызжущего энергией, с большим потенциалом» политического деятеля [Колесников 1995: 9].

Именно в этот период лидер «Яблока» достиг пика популярности. Так, осенью 1995 г., согласно опросу Всероссийского центра изучения общественного мнения, он занимал 2-е место по уровню доверия избирателей после генерала А.И. Лебедя, набрав 12 % и опередив не только действующего президента Б.Н. Ельцина, но и таких известных политиков, как лидер ЛДПР В.В. Жириновский, премьер-министр России В.С. Черномырдин, председатель КПРФ Г.А. Зюганов или лидер Партии самоуправления трудящихся С.Н. Фёдоров [Вавра 2024: 196]. Отметим, что вплоть до весны 1996 г. Г.А. Явлинский по-прежнему опережал главу государства по уровню популярности, а в городах-миллионниках его рейтинг и позднее был вполне сопоставим с показателями главных фаворитов предстоящего голосования – Б.Н. Ельцина и Г.А. Зюганова [Лапкин 1996: 11]. Так, перед первым туром голосования он мог рассчитывать на голоса 20 % сотрудников частных и коммерческих предприятий, 20 % руководителей производства, 10 % молодёжи, а также каждого восьмого жителя Москвы и Санкт-Петербурга и каждого шестого жителя крупных промышленных центров России [Лапкин 1996: 11]. Секрет популярности лидера «Яблока» обозреватель журнала «Новое время» видел в его неучастии в осуществлении непопулярных рыночных реформ и в целом в управлении страной в то время [Колесников 1995: 9]. Позднее Колесников даже утверждал, что Явлинский в середине 1990-х гг. пытался привлечь на свою сторону именно ту часть интеллигенции, что была «наиболее щепетильна в вопросах нравственности в политике», поэтому «мог стать единым кандидатом демократических сил, но не стал им» [Колесников 1996: 9].

Как уже отмечалось выше, боевые действия 1994-1996 гг. на территории Чеченской Республики были непопулярны в российском обществе. К числу политических сил страны, неизменно занимавших строго антивоенную позицию, относился избирательный блок «ЯБЛоко». Незадолго до ввода в Чечню федеральных сил руководитель его думской фракции Г.А. Явлинский призвал Б.Н. Ельцина к диалогу с лидером непризнанной Чеченской Республики Ичкерия Д.М. Дудаевым и объявил о собственной готовности заменить российских военных, взятых в плен при совместном штурме столицы Чечни отрядами антидудаевской оппозиции и силовыми структурами РФ [Явлинский 1994]. Немного позднее он вместе с депутатами Государственной Думы РФ от фракции «Выбор России» С.Н. Юшенковым и А.Е. Шабадом побывал в Грозном и в результате трудных переговоров сумел вернуть из плена 7 российских военнослужащих и 3 гроба с неопознанными телами бойцов [Афанасьева 1994]. Примерно тогда же Г.А. Явлинский назвал готовившуюся против дудаевского режима силовую операцию не «чеченской», а «Кавказской» войной [Колобова 1998: 262], которая не имеет завершения. Когда же боевые действия в Чечне начались, думская фракция «ЯБЛока» 13 декабря 1994 г. выступила с заявлением, в котором возложила «всю полноту ответственности за трагические события» на Президента РФ Б.Н. Ельцина и назвала политику высших органов исполнительной власти страны «лучшим способом развалить Российское государство и получить затяжной гражданский и межнациональный конфликт» [Колобова 1998: 268].

В качестве альтернативы военным методам решения чеченского вопроса партия выдвинула идею переговоров с «представителями Чечни на самом высоком уровне», то есть лично с генералом Д.М. Дудаевым. Со стороны федерального Центра диалог, по мнению Г.А. Явлинского и его коллег, должны были вести «люди, не причастные к военным авантюрам… и обладающие авторитетом в российском обществе» [Колобова 1998: 269]. Тем самым решительно отвергалось участие в вероятном переговорном процессе в Чечне представителей действующего федерального правительства. В качестве руководителя российской делегации на переговорах по урегулированию вооружённого конфликта в Чечне «ЯБЛоко» видело президента Ингушетии Р.С. Аушева как человека, пользовавшегося уважением на Северном Кавказе и одновременно в армейских кругах [Чеченское горе 1995: 13-14]. Несмотря на поддержку думских фракций «Выбора России», «Женщин России» и некоторых других, упомянутая инициатива «ЯБЛока» не имела практических последствий.

Следующим заметное антивоенное заявление партии Г.А. Явлинского было датировано началом 1995 г., когда «новогодний штурм» Грозного привёл к большим людским потерям федеральных сил и гражданского населения столицы Чечни, окончившись неудачей. Уже 4 января лидер «ЯБЛока» потребовал в качестве единственно возможного выхода из создавшегося на Северном Кавказе положения «добровольную отставку президента Б. Ельцина (в соответствии с п. 2 ст. 92 Конституции)» [Явлинский 1999: 36]. Дальнейшее решение чеченской проблемы в случае ухода Ельцина он возлагал на премьер-министра РФ В.С. Черномырдина, ставшего бы в таком случае исполняющим обязанности главы государства, а затем на нового, досрочно избранного президента России, в роли которого Явлинский вполне очевидно мог видеть себя.

Заметим, что некоторые депутаты нижней палаты российского парламента от фракции «ЯБЛоко» оказались непосредственными очевидцами «новогоднего» штурма столицы Чечни и позднее поделились собственными впечатлениями с коллегами. К числу таких относился известный журналист и правозащитник, депутат В.В. Борщёв, который зимой 1994-1995 гг. находился в Грозном в составе группы депутатов обеих палат Федерального Собрания РФ, возглавляемой омбудсменом С.А. Ковалёвым, и встречался с Д.М. Дудаевым и другими лидерами чеченских боевиков. В выступлении на пленарном заседании Государственной Думы России от 25 января 1995 года Борщёв открыто обвинил федеральные власти в безразличии к судьбам мирных жителей Чечни всех национальностей, сообщив, что в сырых и холодных подвалах Грозного он видел детей в возрасте от 6 месяцев до 6 лет, которые гибнут во время обстрелов и бомбардировок города [Выступление 1995: 628-629].

С думской трибуны действия власти подверглись жёсткой критике и из уст другого непосредственного очевидца неудачного штурма Грозного, депутата фракции «ЯБЛоко» В.Л. Шейниса. На внеочередном заседании нижней палаты парламента 11 января 1995 г. тот призвал коллег «заявить антивоенную позицию и потребовать смещения министров войны», а также принять законы, запрещавшие президенту России начинать военные операции без санкции парламента и дающие законодателям возможность назначать руководителей силовых структур страны. Кроме того, Шейнис предложил депутатам использовать в качестве важного козыря голосование по принятию государственного бюджета [Шейнис 1995: 53].

Аналогичные лозунги в тот период выдвигали и местные отделения партии. Так, 8 января в Волгограде состоялся крупный антивоенный митинг, организованный местными отделениями Комитета солдатских матерей (КСМ) и объединения «Яблоко». В принятой его участниками резолюции, кроме требований прекращения войны и предания суду главных её виновников, значились немедленная добровольная отставка президента Б.Н. Ельцина и проведение новых выборов главы государства, а также внесение изменений в Конституцию РФ с целью установления парламентского контроля над действиями исполнительной власти [Тумаков 2017: 518]. Спустя примерно месяц члены «Яблока», наряду с КСМ, другими демократическими активистами и представителями вайнахской диаспоры, приняли участие в антивоенной акции в Иванове. В резолюции, которую поддержали до 150 митинговавших горожан, содержались уже традиционные призывы к завершению боевых действий в Чечне, отмене постановления Генеральной прокуратуры РФ об аресте лидеров дудаевского режима, а также созданию Временного комитета из представителей обеих сторон конфликта для его совместного урегулирования [Сереброва 1995].

Позицию «Яблока» в чеченском вопросе можно считать вполне умеренной. 18-19 марта 1995 г. в московской гостинице «Россия» состоялся Всероссийский семинар «Правовые аспекты чеченского кризиса», организованный правозащитным центром «Мемориал» и институтом «Открытое общество». Среди его участников была депутат Совета Федерации от Ярославской области, доктор юридических наук, член «Яблока» Е.Б. Мизулина. Участники семинара призвали власти к немедленному завершению боевых действий через организацию и проведение переговоров между сторонниками и противниками генерала Д.М. Дудаева, а также к оказанию гуманитарной помощи Чечне и, в конечном итоге, мирному урегулированию взаимоотношений между федеральным Центром и республикой. Отметим, что, несмотря на осуждение политики российских властей на Северном Кавказе, вопрос о предоставлении Чечне независимости на указанном семинаре не обсуждался, а дудаевцев его участники отказались считать «национально-освободительным движением» чеченского народа [Тумаков 2016: 126-127]. В выступлении самой Е.Б. Мизулиной подверглась критическому анализу не чеченская операция, а, скорее, внутренняя политика президента Б.Н. Ельцина в целом [Тумаков 2016: 127-128].

Критика кавказского курса главы государства со стороны «Яблока» продолжалась и в дальнейшем. Так, после кровавого нападения отряда чеченских боевиков под руководством полевого командира Ш.С. Басаева на райцентр Будённовск в Ставропольском крае 14-20 июня 1995 г., массового захвата в заложники гражданских лиц и неудачных попыток их освобождения со стороны российских силовых структур, Г.А. Явлинский, выступая 16 июня в Государственной Думе РФ, подверг резкому осуждению поведение Б.Н. Ельцина, уехавшего в те дни в Канаду на заседание «Большой семёрки». В частности, он не просто заявил, что «президенту… нужно сегодня ехать не в Галифакс, а в Будённовск», но и предложил главе государства «для того, чтобы спасти тысячу людей от смерти… разговаривать с кем угодно», то есть возглавить переговоры с террористами. События на юге страны лидер «Яблока» квалифицировал как «начало гражданской войны в России», а главным виновником подобного развития событий считал лично президента страны Б.Н. Ельцина [Явлинский 1999: 50-51].

В то же время примечательно, что любые попытки мирного урегулирования на Северном Кавказе со стороны высшего политического руководства России тотчас бывали замечены Г.А. Явлинским. Например, в выступлении с парламентской трибуны 21 июня он по-прежнему полагал единственным способом решения чеченского кризиса и установления мира в регионе выражение вотума недоверия Правительству РФ в Государственной Думе и удаление из состава кабинета министров руководителей силовых структур, чью вину за начало военных действий в конце 1994 г. лидер «Яблока» считал решающей. Однако одновременно он похвалил премьер-министра В.С. Черномырдина за мирное решение кризиса с заложниками в Будённовске, поддержав прекращение боевых действий в Чечне и начало мирных переговоров с дудаевцами, и поэтому от имени думской фракции «Яблока» выразил готовность поддержать Черномырдина в случае повторного выдвижения его кандидатуры на второй по значению пост в государстве [Явлинский 1999: 52-54].

Без внимания «Яблока» не остались и другие крупные события на кавказском фронте. Как известно, 9 января 1996 г. террористы под руководством полевых командиров С.Б. Радуева и Х-П.Г. Исрапилова атаковали российскую вертолётную базу в дагестанском райцентре Кизляр, а затем захватили в заложники местных жителей в здании городской больницы. На следующий день после переговоров с республиканским руководством боевики покинули Кизляр, но на административной границе с Чечнёй их автоколонна была остановлена огнём федеральных сил с воздуха. После того, как 11 января на пресс-конференции для российских и зарубежных тележурналистов в захваченном селе Первомайское главарь террористов С.Б. Радуев заявил, что желает видеть в качестве гарантии антивоенно настроенных депутатов Государственной Думы РФ А.И. Лебедя, Б.В. Громова и Г.А. Явлинского, лишь последний ответил фактическим согласием «сделать все возможное для того, чтобы освободить людей», особенно женщин и детей [Елисеенко 1996]. После кровопролитной и не совсем успешной силовой операции по освобождению заложников 15-18 января 1996 г. в Первомайском думская фракция «Яблока» попыталась внести в повестку дня Государственной Думы РФ вопрос об отставке правительства В.С. Черномырдина, однако не была поддержана коллегами из КПРФ и ЛДПР^[1]. К этой идее «яблочники» неоднократно возвращались и в дальнейшем, по мере эскалации боевых действий в Чечне зимой^[2] и весной^[3] 1996 г.

11 января Г.А. Явлинский выдвинул собственный план урегулирования чеченского кризиса. Весьма примечательно, что этот документ был адресован Б.Н. Ельцину и Д.М. Дудаеву, которые были названы Президентами России и Чечни, а сам вооружённый конфликт – «российско-чеченским» [Явлинский 1999: 91]. Тем самым военные действия на Северном Кавказе выводились за рамки наведения правопорядка в мятежном регионе страны, как их позиционировал Кремль. План Г.А. Явлинского предполагал существенные уступки со стороны как федерального Центра, так и лидеров чеченских боевиков. Если Кремль желал оставить в республике по бригаде от МО и ВВ МВД РФ, то «Яблоко» настаивало на полном и немедленном выводе группировки федеральных сил из Чечни при условии заключения пакта о ненападении между сторонниками Д.М. Дудаева и Д.Г. Завгаева, а также полного и немедленного освобождения заложников, нераспространения оружия и прекращения вылазок боевиков за пределы республики. В дальнейшем вопрос о статусе республики должен был решить её народ на референдуме, в то время как в период до его проведения стороны обязались бы придать Чечне некий выработанный в ходе переговоров временный статус [Явлинский 1999: 91].

27 января 1996 г. на III съезде Общественного объединения «Яблоко» Г.А. Явлинский был избран кандидатом в Президенты РФ от демократической оппозиции [Явлинский 1999: 97-103]. В докладе с характерным наименованием «Ложь и насилие в российской политике» он снова утверждал об операции в Чечне как о гражданской войне и считал, что боевые действия на Северном Кавказе могут привести страну к полной дестабилизации в будущем [Явлинский 1999: 99]. Спустя несколько дней в статье на страницах «Известий» Г.А. Явлинский полностью поддержал акцию нижегородского губернатора Б.Е. Немцова по сбору 1 млн. подписей против продолжения боевых действий и призвал руководителей всех прочих регионов страны её поддержать [Явлинский 1996]. Одновременно он, как один из основных кандидатов на президентский пост, повторил призыв к действующей власти прекратить силовые действия в Чечне, а лидерам сепаратистов вновь предложил освободить всех удерживаемых заложников и отказаться от актов террора. По плану Г.А. Явлинского, российская демократическая общественность и депутаты обеих палат парламента должны были приложить максимум усилий для оказания давления на исполнительную власть снизу [Явлинский 1996]. Под таким давлением понимались, в том числе, общероссийские Дни антивоенных действий с 30 марта по 6 апреля 1996 г., когда по всей стране должны были пройти различные акции протеста против боевых действий в Чечне. Союзниками «Яблока» в данном вопросе выступали КСМ и ряд других демократических организаций^[4].

Более подробно точка зрения партии «Яблоко» была представлена в большом интервью её лидера редакции столичной «Общей газеты», данном в январе 1996 г. В нём Г.А. Явлинский предположил, что неготовность России к масштабным терактам чеченских боевиков в Будённовске, Кизляре и Первомайском объясняется незаинтересованностью ближайшего окружения Президента РФ Б.Н. Ельцина в реальном наведении порядка в Чечне и в целом на Северном Кавказе [Явлинский 1999: 93-94]. Конкретных имён в интервью не прозвучало. Кроме того, лидер «Яблока» утверждал о военной слабости государства в силу низкой эффективности его силовых структур и правоохранительных органов и делал из этого вывод о том, что «надо начинать всё с самого начала», то есть «освобождаться от того, что мы не в состоянии нести в руках». От имени своих избирателей Г.А. Явлинский фактически намекнул на возможность отделения Чечни, хотя и не сделал никаких прямых заявлений по этому поводу [Явлинский 1999: 95]. Отметим, что аналогичным образом он рассуждал и позднее. В частности, осенью 1996 г., уже после подписания Хасавюртовских соглашений и фактического завершения активных военных действий, лидер «Яблока» в интервью «Независимой газете» рассуждал о том, что 80 % населения Чечни не считают себя российскими гражданами [Явлинский 1999: 142]. Источник получения данных сведений остался неизвестным, однако заметим, что и в этом случае прямых призывов к предоставлению республике независимости со стороны Явлинского всё-таки не последовало.

Весьма примечательно, что высшие лидеры чеченской вооружённой оппозиции весьма положительно отнеслись к кандидатуре лидера «Яблока» из-за его антивоенной позиции. Так, весной 1996 г. начальник штаба вооружённых формирований непризнанной Ичкерии А.А. Масхадов высказал мнение, что на предстоящих летом того же года выборах Президента РФ населению Чечни будет выгодна победа тех политиков, что выступают за мирное решение конфликта на Северном Кавказе, в частности, Г.А. Явлинского [НЕГА 1996]. О согласии самого Д.М. Дудаева на посредничество лидера «Яблока» при ведении переговорного процесса с федеральным Центром в интервью популярному еженедельнику «Аргументы и факты» говорил и известный в те годы российский политик и предприниматель К.Н. Боровой (внесён в реестр физических лиц и организаций, признанных иностранными агентами в РФ) [Макаров 1996]. Тем не менее в этой роли Явлинский так и не был задействован.

Тема продолжавшейся военной кампании на Северном Кавказе звучала и в разгар президентской избирательной кампании 1996 г. В ходе встреч с Б.Н. Ельциным 6 и 16 мая Г.А. Явлинский предложил действующему главе государства реальное прекращение боевых действий в Чечне на основе Соглашения по блоку военных вопросов от 30 июля 1995 г. Напомним, что, согласно этому документу, предусматривалось прекращение военных действий, терактов и диверсий, полное освобождение незаконно удерживаемых лиц, разоружение отрядов чеченских боевиков при одновременном поэтапном отводе подразделений федеральных сил от населённых пунктов, а затем и их выводе с территории Чеченской республики, за исключением воинских частей постоянной дислокации [Трошев 2001: 72-73].

Одновременно Г.А. Явлинский снова настаивал на возобновлении прямых переговоров руководства страны с лидерами чеченских боевиков. Им предлагалось проявить одновременно уважение к безопасности Российского государства и интересам собственного народа. В ходе переговоров, полагал лидер «Яблока», делегации должны были договориться об установлении продолжительного переходного периода и согласовать некий «временный фактический статус» республики. Позднее, согласно плану Явлинского, предполагалось проведение в Чечне референдума о государственно-правовом статусе. Кроме кардинального пересмотра «чеченского курса», Г.А. Явлинский настаивал на отставке премьер-министра В.С. Черномырдина, первого вице-премьера О.Н. Сосковца, министра обороны генерала армии П.С. Грачёва и руководителя администрации Президента РФ Н.Д. Егорова, которых он считал ответственными за военные неудачи на Северном Кавказе [Лидер 1996; Условия 1996]. После принятия Б.Н. Ельциным данных условий лидер «Яблока» был готов войти в состав правительства, а также отказаться от участия в президентских выборах, поддержав на них кандидатуру действующего главы государства. Как известно, переговоры политиков окончились неудачей.

Отметим, что активную антивоенную позицию в чеченском вопросе в середине 1990-х гг. высказывали и некоторые другие известные члены «Яблока», неоднократно бывавшие в республике. В частности, после посещения Чечни зимой и весной 1996 г. депутат Государственной Думы РФ, журналист Ю.П. Щекочихин в статьях для столичной «Литературной газеты» утверждал о невозможности военного пути решения чеченской проблемы по причине низкой боеспособности федеральных войск. В частности, автор писал, что на многочисленных блокпостах российских силовых структур в Чечне несут службу в основном молодые солдаты, которые «измучены бессмысленностью войны». В частности, некий анонимный российский офицер, служивший на административной границе Чечни и Ингушетии, даже попросил журналиста как объяснить ему ход военных действий на Северном Кавказе, так и дать прогноз о времени их завершения [Щекочихин 1996б]. В этом Ю.П. Щекочихин был не одинок, так как похожие оценки состояния российской группировки давались в те дни во многих федеральных СМИ [Тумаков 2023: 53-54].

Явным преимуществом чеченских боевиков журналист полагал и тот факт, что они постоянно проживали в населённых пунктах, в то время как федеральные силы – в вырытых посреди обычного поля землянках. Тем самым он отчётливо давал понять своим читателям, на чьей стороне находятся симпатии явного большинства населения республики [Щекочихин 1996а]. Из этого Щекочихин заключал, что уже якобы ничто не может заставить чеченский народ перестать кричать «Аллах акбар!», то есть закончить вооружённую борьбу за независимость, а потому федеральному Центру придётся согласиться с его выходом из состава страны. При этом он отнюдь не считал возможное отделение Чечни окончательным, приводя в качестве довода слова местного старейшины: «вы (россияне – Авт.) живите так, а мы – так. А потом снова полюбим друг друга», так как «чеченцы – не звери» [Щекочихин 1996а].

В статье постоянно сравнивались обе противоборствующие стороны чеченского конфликта, причём сравнение оказывалось явно не в пользу сил правопорядка. В частности, Ю.П. Щекочихин упоминал о некоем чеченском подростке, который уже получил немалый боевой опыт и, в частности, умел подбивать российскую бронетехнику [Щекочихин 1996а]. Таким, по мнению депутата нижней палаты Федерального Собрания РФ, этого человека сделали «все мы вместе», то есть сами россияне, так как проявили абсолютное безразличие к непростой обстановке в Чечне в начале 1990-х гг. Другие полевые командиры и рядовые члены вооружённых формирований Д.М. Дудаева сравнивались в публикации с героями Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. – Маршалами Советского Союза Г.К. Жуковым и К.К. Рокоссовским, а также красноармейцем А.М. Матросовым или знаменитой советской партизанкой З.А. Космодемьянской [Щекочихин 1996а]. Автором публикации особо подчёркивался тот факт, что многие крупные чеченские полевые командиры не имели профессионального военного образования и до трагических событий 1994-1996 гг. были представителями различных гражданских профессий, но при этом могут вполне адекватно противостоять федеральным войскам.

События в Кизляре и Первомайском Ю.П. Щекочихин полагал победой террористов несмотря на то, что российское командование будто бы бросило на штурм захваченного дагестанского селения 17 тысяч военных [Щекочихин 1996а]. Причиной столь неблагоприятного для федеральных сил исхода операции депутат-журналист считал принципиально иное отношение чеченской стороны к жизням собственных бойцов. Один из боевиков говорил в интервью о том, что «когда погибает один наш боец, у нас трагедия, а у вас целый батальон гибнет – и все спят спокойно» [Щекочихин 1996а]. Начальник главного штаба чеченских формирований А.А. Масхадов тоже называл захваченных в ходе операции террористов «моими бойцами», одновременно утверждая о скорой отдаче под суд военного трибунала полевого командира С.Б. Радуева, чьи действия в Дагестане он подверг критике [Щекочихин 1996а]. Чеченские боевики в данных репортажах выглядели не врагами России, а соотечественниками. Тем самым репортаж в «Литературной газете» был наглядной иллюстрацией тезиса «Яблока» о чеченском конфликте как о гражданской войне в России.

В центральных масс-медиа публиковалась и точка зрения на чеченский кризис ещё одного известного представителя «Яблоко», депутата Государственной Думы РФ, журналиста и правозащитника В.В. Борщёва. В июне 1995 г. Борщёв не только активно участвовал в переговорах с террористами, напавшими на Будённовск, но предложил им себя в качестве добровольного заложника. Его впечатления об отряде Ш.С. Басаева вскоре после завершения кризиса опубликовала «Литературная газета». Депутат охарактеризовал главаря боевиков как очень авторитетную фигуру в республике, не противостоящую Д.М. Дудаеву, но во многом действующую автономно от него, а также однозначно утверждал о том, что ожидать выдачи террористов российскому правосудию нецелесообразно [Сабов 1995]. В беседе с журналистом столичного издания В.В. Борщёв также отмечал большой боевой опыт членов группировки Ш.С. Басаева, жёсткую дисциплину и единоначалие в их рядах. При этом она была интернациональной – визуально депутат-правозащитник выделил среди террористов одного казаха, трёх украинок и ещё нескольких славян [Сабов 1995]. Справедливости ради, в данном интервью Борщёв не оправдывал действий террористов, захвативших родильный дом в Будённовске, и отказывался признать их «мусульманами и воинами ислама», как они на том настаивали [Сабов 1995].

Критикуя федеральные власти за приверженность силовым действиям на Северном Кавказе, руководство «Яблока» старалось не впадать в другую крайность. В публичных выступлениях Г.А. Явлинского и других представителей партии не наблюдалось апологетики дудаевского режима. Например, в упоминавшемся выступлении от 11 января 1995 г. В.Л. Шейнис, хоть и называл сражавшихся с федеральными войсками чеченских боевиков «вооружённым народом», открыто заявил, что вопрос о статусе Чечни не может являться предметом переговоров [Шейнис 1995: 53]. Принципиальных перемен в позиции «Яблока» по этому вопросу не произошло и впоследствии. В заявлении думской фракции о трагических событиях в Первомайском от 16 января 1996 г. виновниками начала чеченской кампании были объявлены как Б.Н. Ельцин, так и Д.М. Дудаев. По отношению к обоим политикам «Яблоко» было настроено крайне критично. Напомним, что фракция заявила о недоверии Президенту и Правительству РФ, высказав намерение отстранить их от власти законным путём. Однако и лидер чеченских боевиков был охарактеризован в этом документе как «политический труп», так как в результате действий банды С.Б. Радуева в Дагестане погибли гражданские лица всех национальностей, включая женщин и детей^[5].

В упоминавшемся выше интервью редакции «Общей газеты» уже сам Г.А. Явлинский назвал чеченских боевиков «бандитами», что не расходилось с официальной фразеологией федеральных властей и военного командования, а также утверждал, что в Кизляре и Первомайском террористы действовали «за пределами чести… (курсив оригинала – Авт.) и… не могут больше рассчитывать ни на что» [Явлинский 1999: 96]. Весьма любопытно, что даже в заявлении «О ситуации в Чеченской Республике» от 10 августа 1996 года думская фракция «Яблоко» осудило массированную атаку боевиков на Грозный и, в очередной раз призывая враждующие стороны к возобновлению переговорного процесса и политическому урегулированию чеченского конфликта, всё же высказалась в поддержку «адекватных военных мер для освобождения Грозного от вооружённых сепаратистов»^[6].

Тем не менее в целом объединение «Яблоко» продолжало настаивать на исключительно мирных способах разрешения кризиса на Северном Кавказе, а потому неудивительно, что парламентская фракция этой партии оказалась единственной, которая «решительно поддержала» заключение Хасавюртовских соглашений и окончание активных боевых действий в республике. Выступая в нижней палате российского парламента 2 октября 1996 г. от имени всей фракции, Явлинский заявил, что «никаких других соглашений в нынешней ситуации подписать там (в Чечне – Авт.) просто невозможно» [Явлинский 1999: 133]. Спустя две недели в интервью столичной «Независимой газете» он развил собственную мысль, назвав упомянутые соглашения А.И. Лебедя с руководителями чеченских вооружённых формирований «единственным правильным шагом», так как они «остановили полномасштабную войну» и «в будущем… могут иметь весьма положительное значение». Лидер «Яблока» сделал однозначный вывод о том, что никакого иного решения чеченская проблема на тот период не имела [Явлинский 1999: 137, 139-140].

Как показало развитие событий в стране в середине 1990-х гг., антивоенная позиция объединения «Яблоко» и её лидера, невзирая на чёткость и совпадение с настроениями большинства российских граждан, содержала и ряд слабых мест, которыми могли воспользоваться политические конкуренты. Так, критикуя российское военно-политическое руководство за массовую гибель мирных жителей в период военных действий 1994-1996 гг. в Чечне, «яблочники» практически не упоминали о имевших место преступлениях режима Д.М. Дудаева, а также о непростых межнациональных отношениях в республике. По некоторым данным, в начале 1990-х гг. Чечню покинули примерно 200-300 тысяч граждан различных национальностей, что соответствовало примерно 20-25 % её населения в позднесоветский период, а ещё до 30 тысяч – бесследно исчезли [Мяло 2002: 344]. Уже весной 1992 г. корреспонденты федеральных масс-медиа сообщали после посещения Грозного о том, что в парламент Чечни был избран всего один русский депутат, а прочие народы республики и вовсе не представлены в законодательном органе власти, а также писали о нередких преступлениях в отношении русскоязычных жителей [Дубнов, Ковальская 1992: 23]. Российские власти и СМИ также утверждали, что в те же годы вооружённые нападения на железнодорожный транспорт, проходивший через территорию республики, были регулярными. Только в 1992-1994 гг. в Чечне погибли 26 железнодорожников [Россия и СССР 2001: 578], от набегов регулярно страдали соседние регионы – Ставропольский край и Дагестан [Бугай 2006: 336, 349-350]. В результате к исходу 1994 г. Центр просто не мог далее игнорировать сложившуюся в Северо-Кавказском регионе ситуацию, а антивоенные заявления «Яблока» могли расцениваться в обществе как попытки оправдать дудаевский режим. 

Г.А. Явлинский и «Яблоко» умалчивали об упорстве и нежелании официального Грозного идти на компромиссы на переговорах с федеральными властями в 1991-1994 гг. Напомним, что в эти годы режим генерала Д.М. Дудаева отказывался признать Чеченскую Республику субъектом РФ и регулярно подчёркивал её de-facto независимый статус. Напротив, ещё 1 января 1992 г. вступил в силу Закон об обороне (защите) республики, согласно которому возникли т.н. «вооружённые силы» Чечни [Коротко 1992]. В дальнейшем официальный Грозный активно принимал меры по повышению их боеспособности [Тумаков 2017: 90-93, 95]. Дудаевский режим в первой половине 1990-х гг. проявлял немалую активность и в вопросе создания «Кавказского общего дома», что понималось в Москве как попытка вытеснить Россию не только из Закавказья, но и с Северного Кавказа. Федеральные СМИ уже осенью 1992 г. неоднократно упоминали о создании крайне негативного образа России в чеченской периодической печати [Тумаков 2024: 146-147].

Достаточно спорным выглядело позиционирование Г.А. Явлинским Хасавюртовских соглашений как «единственно правильного шага», так как ситуация в Чечне в августе 1996 г. после атаки отрядов боевиков на Грозный, несмотря на большие потери российских войск в людях и технике, не выглядела безвыходной для них. На стороне федеральной группировки были несопоставимо большие человеческие резервы и, в силу этого, безусловное численное превосходство, абсолютное господство в воздухе и подавляющий перевес в огневой мощи. Только за счёт банального численного и технического преимущества российская армия смогла бы вернуть контроль над столицей Чечни. Боевой дух федеральных сил, несмотря на все сложности, также не был сломлен. Как показал социологический опрос, проведённый в конце 1996 г. среди военнослужащих 101-й бригады ВВ МВД РФ – участников боёв августа того же года, свыше 81 % респондентов считали себя сильнее противника и выражали уверенность в конечной победе в случае возобновления боевых действий в Чечне. Иначе думали лишь 4 % [Радковский 1997: 25].

Достаточно наивным выглядело утверждение лидера «Яблока» о продолжении содержательных политических переговоров с лидерами сепаратистов по вопросам «терроризма внутри Чечни» и защите сопредельных российских регионов от проникновения оружия и наркотиков [Явлинский 1999: 137-138]. Учитывая, что у власти в Грозном после окончания боевых действий и полного вывода федеральных войск из Чеченской Республики снова встали сторонники независимости, в том числе крупные полевые командиры – организаторы и исполнители кровавых террористических актов (братья Шамиль и Ширвани Басаевы, Т-А.А. Адгериев, Х-П.Г. Исрапилов, А.А. Исмаилов, А.М. Мовсаев и А.С. Абдулхаджиев), решать с ними подобные вопросы было крайне проблематично.

Заключение

В 1994-1996 гг. избирательный блок «ЯБЛоко», а затем и Общественное объединение «Яблоко» стали одним из заметных противников военного способа решения чеченского кризиса. Оно располагало сравнительно крупной фракцией в Государственной Думе РФ, его члены были представлены в федеральных и региональных органах исполнительной власти. На фоне других реформаторских партий России позицию «Яблока» в чеченском вопросе можно считать умеренной. В отличие от некоторых российских правозащитников, журналистов, представителей творческой интеллигенции, политических или общественных деятелей [Тумаков 2017: 502-516, 527-530], «яблочники» занимали сравнительно умеренную позицию. Они никогда не вели речь о геноциде чеченского народа, не поддерживали идею предоставления независимости Чечне и, тем более, не допускали публичных оскорблений в адрес военнослужащих федеральных сил и не признавались в симпатиях к дудаевскому режиму. Напротив, «Яблоко» неизменно выступало с позиций сохранения территориальной целостности и единства России, выражало сочувствие военным как к жертвам трагических обстоятельств. Так, выступая на IV (закрытом) съезде Общественного объединения «Яблоко» 23 июня 1996 г., Г.А. Явлинский заявил, что «мы не простим (президенту России Б.Н. Ельцину – Авт.) … убитых зазря мальчишек» [Явлинский 1999: 118], явно имея в виду погибших в Чечне российских солдат срочной службы. Весьма примечательно, что объединение не отказывалось от признания тех чеченцев, что воевали на стороне федерального Центра, призывая и к внутричеченскому диалогу.

В то же время, в отличие от Партии российского единства и согласия С.М. Шахрая [Тумаков, Кищенков, Михайлов 2023: 764-766] или группы «Либерально-демократический союз 12 декабря» [Тумаков 2017: 468-469], «Яблоко» неизменно отказывалось даже от частичной поддержки кавказской политики Кремля, считая её неверной. Даже занимавший особую позицию по чеченскому вопросу член думской фракции, бывший участник советского диссидентского движения В.В. Игрунов летом 1996 г. полагал, что для прекращения военных действий в Чечне требуется мирный процесс, а не армейская сила [Началась 1996]. Г.А. Явлинский и некоторые другие депутаты парламента от «Яблока» лично ездили в Чечню и были непосредственными очевидцами происходивших там трагических событий. Однако общее падение популярности реформаторских сил среди населения России и провал переговоров «Яблока» и «Выбора России» о коалиции в преддверии думских выборов 1995 г. привели к тому, что создать и возглавить широкое антивоенное движение объединение так и не смогло.

^[1] Заявление фракции «Яблоко» о событиях в посёлке Первомайский. 16 января 1996 года // URL: https://www.yabloko.ru/Themes/Chechnja/chech-5.html [дата обращения 1.04.2025 г.].

^[2] Заявление фракции «Яблоко». 6 марта 1996 года // URL: https://www.yabloko.ru/Themes/Chechnja/chech-6.htm [дата обращения 1.04.2025 г.].

^[3] Фракция «Яблоко» возобновляет сбор подписей за постановку вопроса о недоверии Правительству в связи с расстрелом колонны российских солдат 16 апреля 1996 года в Чечне // URL: https://www.yabloko.ru/Themes/Chechnja/chech-9.html [дата обращения 1.04.2025 г.].

^[4] Остановим кровопролитие в Чечне! // URL: https://www.yabloko.ru/Themes/Chechnja/chech-8.html [дата обращения 1.04.2025 г.].

^[5] Заявление фракции «Яблоко» о событиях в посёлке Первомайский. 16 января 1996 года // URL: https://www.yabloko.ru/Themes/Chechnja/chech-5.html [дата обращения 1.04.2025 г.].

^[6] Заявление фракции «Яблоко» «О ситуации в Чеченской Республике». 10 августа 1996 года // URL: https://www.yabloko.ru/Themes/Chechnja/chech-12.html [дата обращения 1.04.2025 г.].

About the authors

Denis V. Tumakov

Author for correspondence.
Email: denistumakov@yandex.ru

References

Supplementary files