Ethnographic information about the Kabardians in Russian sources of the last third of the 18TH – first quarter of the 19th century

Full Text

Введение

В современный период сохраняется исследовательский интерес к проблемам истории народов Центрального Кавказа Нового времени. В информационном пространстве публикуется значительное количество научных исследований и публицистических работ по данной проблематике, в которых использованы сведения разных видов источников. В то же время, в ряде работ представлены противоречивые трактовки и выводы о народах этих субрегионов, а нередко и субъективная трактовка сведений источников. В этой связи, анализ этнографических сведений о народах Центрального Кавказа, в частности о кабардинцах, зафиксированных в российских источниках (нормативные и делопроизводственные документы, нарративные источники и др.) последней трети XVIII – первой четверти XIX в., представляет важную исследовательскую задачу современного кавказоведения; позволяет глубже изучить этническую историю народов Центрального Кавказа в Новое время, характер и особенности отношений народов субрегиона с российскими органами власти.

Целью настоящей статьи является анализ некоторых этнографических сведений о кабардинцах, зафиксированных в российских источниках (делопроизводственные документы, нарративные источники и др.) последней трети XVIII – первой четверти XIX в.

Источниковую базу настоящей работы составили источники последней трети XVIII – первой четверти XIX в., включенные в сборники: «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией» [АКАК]; «Кабардино-Русские отношения в XVI-XVIII веках» [КРО]; документы и материалы, выявленные в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА, г. Москва), Российском государственном историческом архиве (РГИА, г. СПб.) и др.

Состояние изученности проблемы. Российскими авторами XIX в., прежде всего, военными чиновниками и офицерами, был опубликован значительный этнографический материал о народах и государственных образованиях Центрального Кавказа, в том числе и о Кабарде. Наиболее известными и цитируемыми современными исследователями являются работы: С. Броневского [Броневский 1823], И.Ф. Бларамберга [Бларамберг 1992], Н.Ф. Дубровина [Дубровин 1871], В.А. Потто [Потто 1887-1889], Н.Ф. Грабовского [Грабовский 1870], И. Дебу [Дебу 1829], Ф.И. Леонтовича [Леонтович 1882], К.Ф. Сталя [Сталь 2001], И.Д. Попко [Попко 1880], М.М. Ковалевского [Ковалевский 1890], Е. Максимова [Максимов 1892] и др. Вместе с тем в указанных работах, наряду с ценной информацией, содержатся противоречивые и неточные сведения о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа, что обусловлено как тенденциозным подходом, так и непониманием ряда деталей внутреннего устройства этногосударственных образований региона.

Среди историко-этнографических исследований о Кабарде Нового времени советских и российских кавказоведов, подготовленных на основе анализа значительного корпуса источников, следует указать работы: В.К. Гарданова [Гарданов 1967], Н.Г. Волковой [Волкова 1974], Х.М. Думанова [Думанов 1990], В.Х. Кажарова [Кажаров 1994], П.А. Кузьминова [Кузьминов 2004], А.Х. Абазова [Абазов 2016], З.А. Кожева [Кожев 2020], Т.Х. Алоева [Алоев 2017] и др.

Основная часть

Во второй половине XVIII – первой половине XIX в. царское правительство проводило политику по присоединению государственных образований народов Северного Кавказа и включению их в административно-правовое поле империи. В процессе реализации этой политики проводились и исследования региона: военно-топографические, этнографические и др. В этой связи, в ряде делопроизводственных документов (записки, рапорты, донесения и др.) и нарративных материалов, составленных российскими военными чиновниками в последней трети XVIII – первой четверти XIX в., зафиксированы этнографические сведения о народах Центрального Кавказа, в частности о кабардинцах.

Сведения о территории и численности населения Кабарды. В некоторых работах российских военных чиновников и офицеров содержится довольно подробная демографическая и статистическая информация, в других – краткие заметки. Данные сведения довольно часто рассматриваются в контексте описания политической ситуации в регионе. В них содержатся рекомендации по преобразованию военных и административных структур на территории Кабарды. В частности, в работе генерал-губернатора Кавказского наместничества П.С. Потёмкина (1785-1787) «Краткое описание о кабардинских народах, сделанное в 1784-м году ген. – поручиком Павлом Потемкиным» [Краткое... 1784], лишь зафиксировано, что Малая Кабарда лежит по реке Тереку, а Большая по рекам Байсану (Баксану – А.К.), Чегему и прочим, и простирается до вершины реки Кубани [Краткое... 1784: 545]. Также сказано, что Большая Кабарда разделена на три княжеских владения – Атажукиных, Мисостовых и Джанбулатовых (Бекмурзины и Кайтукины – А.К.) [Краткое... 1784: 546].

Краткое описание территории расселения народов Северного Кавказа и, в частности кабардинцев, содержится в «Записке о беспорядках на Кавказской линии и о способах прекратить оные», составленной кабардинским князем полковником Измаил-беем (Исмаилом) Атажукиным [Записка... 1804]. В записке сказано, что черкесы (Черкесия – А.К.) делятся на две главные части – Большую и Малую Кабарду и на третью, в которой важнейшую часть составляют бесленейские селения (селения Бесленейского княжества – А.К.) и некоторые другие. Отмечается, что Большая Кабарда расположена по «сю сторону» Терека и Кубани между началами этих рек [Записка... 1804: 957]. О Малой Кабарде сказано, что она расположена к востоку по Тереку, и, что некоторая часть осетин ей подвластна.

О Бесленеевском княжестве сказано, что оно расположено к западу от Большой Кабарды по ту сторону Кубани. В записке отмечается, что владеют в Большой Кабарде три фамилии из рода Инала: Атажуковы, Мисостовы и Жамбулатовы; в Малой – Таусултановы (Талостановы – А.К.) и Гилахстановы (Джилахстановы – А.К.), в Бесленее – князья Кануковы (Каноковы – А.К.) [Записка... 1804: 957].

В записке изложена позиция кабардинской политической элиты по территориальной проблеме. В ней сказано, что причиной обострения отношений кабардинских князей с царскими властями стало возведение на землях, отрезанных от Кабарды пограничной «Линии по Тереку» на расстоянии 260 верст, кончавшейся крепостью Моздоком (Кизляро-Моздокская пограничная или военная линия, состоявшая из военных укреплений и поселений – А.К.), которая предназначена для защиты российских владений от татар, кочующих между Кубанью и Доном. Сказано также, что кабардинцы, потеряв земли, отрезанные у них под линию, ощутили большую нужду в пастбищах для своих стад скота. Через линию их не стали пропускать без билетов, которые могли раздаваться не без злоупотреблений. Для содержания против них караула в 1770 г. были переселены волжские и донские казаки числом до 850 семей, которые стали притеснять без разбора как тех, кто причинял «беспокойствия», так и кабардинцев. Отмечается, что кабардинцы, не подав повода для таких притеснений, но потеряв, таким образом, свою собственность, доведены до крайности, и стали искать способы удовлетворения, в связи с чем и начались от них беспорядки на Линии, которые не менее подкреплены были и беспорядками казаков, которые у них угоняли скот и целые табуны лошадей. Также сказано, что осетины и абазины, прервав узы, соединявшие их с кабардинцами, «пустились во все беспорядки» [Записка... 1804: 958].

В записке зафиксированы рекомендации царскому правительству – возвратить кабардинцам отрезанные у них земли, на которых устроена Линия и основаны слободы, а если это невозможно, то по крайней мере предоставить им свободный вход во все прежде им принадлежавшие места для выпаса скота и прочих нужд, не подвергая их обязанности брать билеты [Записка... 1804: 958]. Данное предложение было в резкой форме отвергнуто военными чиновниками. Астраханский генерал-губернатор и главнокомандующий на Кавказе, инспектор Кавказской линии, генерал от инфантерии П.Д. Цицианов в своем донесении министру внутренних дел Российской империи графу В.П. Кочубею (от 28-го февраля 1805 г., № 126) охарактеризовал данное предложение Исмаила Атажукина как превышающее меру дерзости [Донесение... 1805: 960, 961].

В записке пристава Кабарды (1803-1810 гг.) генерал-майора И.П. Дельпоццо «Записка о Большой и Малой Кабарде» [Дельпоццо 1808] содержится описание западных земель Кабарды, граничивших с народами Закубанья, в контексте рекомендаций по их преобразованию. И.П. Дельпоццо предложил ряд мер по усилению постов, возведению новых крепостей и редутов, начиная от крайнего укрепленного поста у Невинного мыса (редута), вверх по Кубани [Дельпоццо 1808: 24-30]. Он также рекомендовал построить крепости возле рек Баксана и Чегема у входов в ущелья и дислоцировать в них по батальону пехоты. В записке сказано, что данные преобразования предложены для установления полного контроля над Кабардой и воспрепятствования взаимодействию народов Закубанья, кабардинцев и чеченцев [Дельпоццо 1808: 34].

В записке Дельпоццо И.П. нет информации о численности населения Кабарды, но в ней сказано, что вследствие пандемии чумы, охватившей Кабарду, уцелела только одна десятая часть её населения [Дельпоццо 1808: 14, 20]. Следует отметить, что в данную работу вошли сведения из рапортов И.П. Дельпоццо, составленных в период его службы на посту пристава Кабарды.

В работе подполковника А.М. Буцковского, собиравшего по особому поручению сведения по географии, этнографии и статистке Северного Кавказа в 1810-1812 гг., сказано, что Кабарда граничит на западе с Малой Абазой (территория северокавказских абазин алтыкесек – А.К.) и частью Георгиевского уезда, на севере – с Георгиевским и Моздокским уездами, на востоке – с так называемыми мирными чеченцами, карабулаками и ингушами, на юге – с «областью осетинскою, балкарцами, чегемцами и частью карачаевцами» [Буцковский 1812: 74]. Сказано также, что Кабарда разделена на Большую и Малую: первая расположена между реками Подкумком и Аргуданом, вторая между р. Аргуданом и землей мирных чеченцев и ингушей [Буцковский 1812: 74]. В работе также зафиксировано, что шесть княжеских родов или кланов владеют наследственно Малой и Большой Кабардой: в Большой Кабарде на территории от вершины р. Подкумка до р. Чегема расположены владения Мисостовых и Атажукиных; от р. Чегема до р. Аргудана – владения Бекмурзиных и Кайтукиных. В Малой Кабарде: от р. Аргудана до р. Курпа находятся владения Талостановых; от р. Курпа далее к востоку – владения Джилахстановых [Буцковский 1812: 75].

В работе А.М. Буцковского сказано, что точно определить численность населения Кабарды затруднительно, так как, в отличие от других народов, в кабардинском дворе проживает не одна семья, а от 2 до 10 семей. Так же отмечается, что подсчет численности кабардинцев затруднителен в связи с пандемией чумы, при появлении которой в селениях, здоровые жители вынужденно переселяются на новые места [Буцковский 1812: 75, 76]. Численность же дворов кабардинцев определена в 2 тыс. [Буцковский 1812: 108]. Таким образом, если один двор в среднем состоял из 4-5 семей, а одна семья из 4-5 человек, то по сведениям А.М. Буцковского, численность кабардинцев в 1812 г. составляла приблизительно 40-50 тыс. человек.

По результатам переписи всех сословий Кабарды, проведенной по предписанию командующего отдельным Кавказским корпусом генерала А.П. Ермолова в 1824-1825 гг., численность населения мужского пола составляла 13611 чел. [Рапорт... 1825: 476]. Общая же численность кабардинцев могла составлять приблизительно 26 тыс. человек, т.е. прослеживается значительное снижение численности кабардинского населения за 12-летний период.

По результатам исследований советских и российских кавказоведов, численность кабардинского населения во 2-й половине XVIII в. составляла приблизительно 250-300 тыс. человек. В первой четверти XIX в. произошла гибель значительного числа кабардинского населения вследствие пандемии чумы в 1804-1811 гг. и походов царских войск в Кабарду. В конце XVIII – первой четверти XIX в. около 20 тыс. кабардинцев, отказавшихся примириться с условиями царских властей, переселились на западные территории Кабарды между Лабой и Кубанью и в западночеркесские государственные образования. В начале 1830-х гг. за Кубанью насчитывалось 62 кабардинских селения. Несколько тысяч кабардинцев вынужденно переселились в Чечню. В итоге, к началу 1830-х гг. численность кабардинского населения на территории Кабарды составляла около 30 тыс. человек [Прасолов, Губжоков 2006: 128–130; Дзамихов 2001: 75-76; Кузьминов 2004: 722-759; Султан Хан-Гирей 2009: 143-145; Алоев 2017: 4-9].

Правовая и политическая культура Кабарды. В российских источниках рассматриваемого периода содержится информация о правовой и политической культуре Кабарды, но в них представлены разные оценки данных институтов. В работах П.С. Потемкина и И.П. Дельпоццо сказано, что у кабардинцев не было, и нет законов, а следуют они обычаям по преданию [Краткое... 1784: 547; Дельпоццо 1808: 14]. Однако в их же работах зафиксированы сведения, противоречащие данным сообщениям. В записке Потемкина П.С. отмечается, что ранее воля князя составляла весь закон, но с увеличением численности князей появились советы, в которые стали приглашать узденей (дворян – А.К.), а в связи с недовольством народа стали приглашать и народных старшин. По-мнению П.С. Потемкина, главным обязательством участников советов является клятва на Коране, но в связи с тем, что «закон магометанской» (нормы ислама – А.К.) у них принят недавно, клятву они сохраняют не более одного года [Краткое... 1784: 547].

В записке И.П. Дельпоццо сказано, что кабардинцы якобы являются врагами послушания и не имеют никакого закона, кроме своей воли и т.п. [Дельпоццо 1808: 23]. В то же время, кратко описывая сословную структуру кабардинского общества, он зафиксировал права и обязанности сословий, чем опроверг предыдущую характеристику. Он сообщил, что уздени обязаны служить владельцам (князьям – А.К.): ехать с ними на войну, брать с собой столько подвластных, сколько необходимо князю [Дельпоццо 1808: 20]. В случае если князь не может заплатить свои долги, «нажитые через разные несчастные случаи», за него должны заплатить долг его дворяне, а за дворян их холопы (зависимые – А.К.) [Дельпоццо 1808: 21]. И.П. Дельпоццо кратко сообщил и о пожалованиях (земельные наделы, зависимые крестьяне, рабы, боевые кони, оружие, скот и др.), которые дворяне получали от князей – своих сюзеренов за несение службы. В записке отмечено, что если же какой-нибудь дворянин выходил из послушания своего владельца, он был обязан все «подарки» возвратить обратно [Дельпоццо 1808: 20].

В записке И.П. Дельпоццо также зафиксировано, что князья и дворяне не могут, т. е. не имеют права продавать пахотных крестьян поодиночке, но имеют право продавать таковых семьями [Дельпоццо 1808: 21]. В противном случае они лишаются всей такой семьи, которая переходит к другому владельцу – находится под его покровительством, вроде кунака, в течение времени пока «...сделано не будет владельцам по обычаям надлежащее удовлетворение» [Дельпоццо 1808: 21]. Данные сообщения И.П. Дельпоццо свидетельствуют не об отсутствии, а напротив, о функционировании феодальных законов, которые он назвал обычаями, и об их соблюдении представителями разных сословий.

Следует отметить, что в рассматриваемый период в Кабарде правовая сфера регулировалась феодальными законами: княжеским кодексом «Пши хабзе» (пщы хабзэ, от пщы – князь, хабзэ – правило, норма), дворянским кодексом «Уорк хабзе» (уэркъ хабзэ, от уэркъ – рыцарь, дворянин,) и общенародным сводом морально-правовых норм «Адыга хабзе» [Абазов и др. 2022: 353-373; Кушхабиев и др. 2022: 374-415].

В рескрипте генерал-майору де-Медему (от 03.11.1769 г.) содержится краткое, но довольно точное описание системы власти в Кабарде. В нём, в частности, сказано, что Кабардинское правительство состоит во взаимном совещании и соглашении всех беков или владельцев и узденей или дворян, но из владельцев всегда наибольшего влияния достигает и получает поддержку других князей, тот, который других «проворнее и смышленее». В рескрипте отмечается, что князю старшему по возрасту в народе оказывается «наружное почтение», но количество дворян, служащих у того или иного князя, т. е. могущество князя, зависит от его личных способностей, так как дворяне вольны в выборе себе сюзерена [Рескрипт... 1769: 220].

В записке П.С. Потемкина изложена система функционирования «общего круга» или «общего совета», который он охарактеризовал как нечто важное и весьма достойное. Сказано, что для принятия решений старший летами владелец (великий князь – А.К.) созывает дворян и народных старшин селений в назначенное место. Представители сословий собираются в назначенном месте раздельно. Князья сообщают дворянам свое решение вопроса, дворяне его рассматривают, но почти всегда соглашаются с мнением князей, так как от них зависят. Затем заключение представителей обоих сословий передают на рассмотрение представителям крестьян. Далее сказано, что представители народа обладают полномочиями принимать и отменять решения князей и дворян, что положение народное служит силой закона; князья – наблюдатели законодательной власти, дворяне же – исполнители владельческих повелений, их обязанность – стараться соглашать народ с мнением владельцев [Краткое... 1784: 547, 548].

Таким образом, сведения о системе власти в Кабарде, зафиксированные в рескрипте генерал-майору де-Медему и в записке П.С. Потемкина также опровергают его же сообщение и сообщение И.П. Дельпоццо об отсутствии законов в Кабарде.

Для оценки вышеизложенных сведений следует кратко охарактеризовать систему власти в черкесских княжествах и, в частности в Кабарде, в рассматриваемый период. Так называемые общий круг или общий совет в Кабарде – это хаса – сословно-представительное законодательное собрание, выполнявшее разные функции в разные исторические эпохи. В эпоху родового строя хаса была народным собранием, в эпоху феодализма трансформировалась в институт власти. В XV – начале XIX в. являлась высшим законодательным органом черкесских государственных образований (объединенная Черкесия, Кабарда, Бесленей, Жаней, Кемиргой, Бжедугия, демократические политии – Натухай, Шапсугия, Абадзехия, Убыхия). В Кабарде функционировали следующие виды хасы: Великая хаса – хасашхо (хасэшхуэ, каб. яз.) – общекабардинское сословно-представительное законодательное собрание; 2. хасы в уделах. Создавались также хасы, объединявшие два и три удела. Великая хаса в Кабарде была трехпалатной: 1. княжеская хаса; 2. дворянская хаса; 3. крестьянская хаса (после 1767 г.). Великий князь – пшишхо (пщышхуэ, каб. яз.) избирался на хасашхо и возглавлял её. На хасашхо обсуждались: вопросы войны и мира, отношения между удельными князьями, взаимоотношения между сословиями, отношения с соседними народами, территориальные и земельные споры. На них избирали верховный суд, утверждали новые законы и правила, устанавливали штрафы за их нарушения и др. После окончательного включения Кабарды в административно-правовое пространство России в 1822 г. хаса была лишена властных функций [Кажаров 1994: 201-316; Кузьминов 2004: 335-342].

Следует также отметить, что вывод П.С. Потемкина о полномочиях народа принимать и отменять решения князей и дворян преувеличен в значительной степени. Как правило, представители дворянской и крестьянской палат Великой хасы соглашались с решениями князей.

Вопрос о собственности и доходах кабардинских князей. В записке П.С. Потемкина сказано, что кабардинские князья, якобы не имеют никакой собственности, некоторые дворяне имеют собственность, все принадлежит народу. Система сбора податей в ней охарактеризована как «грабительство» [Краткое... 1784: 546]. В записке зафиксировано, что князья, называющиеся покровителями народа, могут брать у своих подданных все их состояние, что корыстолюбивые князья, совершают злоупотребления властью и грабят подданных и их старшин [Краткое... 1784: 546, 548]. Относительно данных сообщений следует отметить, что злоупотребления властью князьями в Кабарде могли иметь место, также как и в любом феодальном государстве, но отрицание собственности у князей и «грабительство» ими народа не соответствуют действительности. В рассматриваемый период кабардинские князья являлись верховными собственниками земли. Доходы князя складывались из ренты, получаемой со всего населения княжества, подати, уплачиваемой принадлежащими ему крестьянами, из торговых пошлин, штрафов, дани с некоторых подвассальных народов и др. [Кажаров 1994: 178, 179].

Охарактеризовав кабардинских князей как алчных, грабящих своих подданных, П.С. Потемкин зафиксировал элементы их образа жизни, которые опровергают данную характеристику. В записке П.С. Потемкина сказано, что старший и самый богатый князь живет скромно – почти в хижине, пища князей, также скромная, состоит из сваренного проса и куска печеной или вареной баранины. Также отмечено, что князь не должен отказывать подданному ни в чем, что князья очень щедрые и дарят дворянам все, что им понравится: деньги, одежду, шапки и др. Однако щедрость князей П.С. Потемкин расценил как воздаяние за тягость [Краткое... 1784: 551, 552]. Он также отметил, что рыцарство есть предмет славы каждого, и роскошь ещё не вкралась в сердца этого народа, золото и серебро они не ставят ни во что, или за весьма малое, напротив доспехи и оружие ставят за драгоценность [Краткое... 1784: 549].

Сведения о собственности князей, зафиксированные в работе А.М. Буцковского, также опровергают заявление П.С. Потемкина по данному вопросу. В ней сказано, что земли кабардинцев находятся в полной собственности князей, что дворяне и простой народ считаются подданными тех князей, на землях которых находятся. Также отмечено, что князья имеют и крепостных крестьян, которые состоят из пленных невольников или же лиц, полученных за штрафы [Буцковский 1812: 75].

Система воспитания детей кабардинских феодалов. В ряде российских источников содержатся сведения о системе воспитания сыновей черкесских феодалов, которая рассматривается как основа их военной подготовки и образа жизни, но оценивается, в основном, негативно. Объясняя сущность данной системы, П.С. Потёмкин отметил, что князья отдают сыновей на воспитание другим, чтобы «не допустить юность вкусить негу» [Краткое... 1784: 549]. При этом он охарактеризовал данную систему как «порочные нравы» [Краткое... 1784: 547].

В рапорте Астраханского генерал-губернатора, главнокомандующего на Кавказе и инспектора Кавказской линии, генерала от инфантерии П.Д. Цицианова императору Александру I [Всеподданнейший... 1804: 952-954] содержатся предложения о проведении реформ, направленных на установление административного контроля над Кабардой. В нем П.Д. Цицианов охарактеризовал систему воспитания сыновей черкесских феодалов как «основанную на хищничестве» и внес предложения по её ликвидации: перемену воспитания; введение в Кабарде роскоши; сближение кабардинских феодалов с российскими нравами. В рапорте П.Д. Цицианова сказано, что необходимо назначить начальником Кабардинской области генерал-майора, так как кабардинские князья имеют военные (полковничьи) чины и не имеют никакого уважения к штатским, «предпочитая войну и силу всему». Через начальника в чине генерал-майора стараться убеждать их отдавать своих детей в училища, которые следует учредить в Георгиевске и Екатеринограде. Затем под предлогом усовершенствования наук отправлять княжеских детей в кадетские корпуса, по окончании которых определять в полки, отдаленные от Кавказской линии. Аналогичные школы предложено учредить и для сыновей кабардинских дворян, но определять их в полки в чинах ниже чинов княжеских детей, чтобы не оскорблять последних. П.Д. Цицианов также предложил сформировать Кабардинский гвардейский эскадрон, предназначенный для изменения кабардинскими князьями образа жизни (возможность прохождения дальнейшей службы, стремление к роскоши и т.п.) [Всеподданнейший... 1804: С. 952-954].

Для лучшего понимания вышеизложенных сведений следует кратко охарактеризовать систему военного воспитания детей феодальных сословий в Кабарде и Западной Черкесии или институт воспитательства (быфадэ-пIур – каб. яз.; в российском кавказоведении «аталычество»), который стал объектом особого внимания российских военных чиновников рассматриваемого периода. Он выполнял две основные функции – военную подготовку сыновей феодалов и укрепление сюзеренно-вассальных отношений. Князья отдавали своих сыновей на воспитание семьям первостепенных дворян, последние отдавали своих детей на воспитание незнатным дворянам – беслан-уоркам и уоркам-шаотлугусам. Незнатные дворяне воспитывали своих детей сами, либо отдавали на воспитание свободным общинникам. Сыновья феодалов проходили у своих воспитателей (быфадэ, быф, гъэсакIуэ, атэлыкъ) комплекс морально-правовой (изучение пши хабзе, уорк хабзе, адыга хабзе, правила полемики) и военно-физической подготовки (обучение владению оружием, правилам верховой езды и джигитовки, боевым тактическим приемам и др.). К 9–10-летнему возрасту воспитанники (быфыкъуэ, пIур, гъэсэн, къан) могли управлять конем, владели разными видами оружия, а в 15–16-летнем возрасте их брали в походы. В результате данной системы сыновья черкесских феодалов становились искусными воинами. Князья получали особо лояльных дворян в лице дворян-воспитателей их сыновей, дворяне же, воспитавшие княжеских сыновей, получали покровительство князей. Таким путем между князьями и дворянами устанавливалось искусственное родство [Кушхабиев и др. 2022: 411-413]. Благодаря системе воспитания детей феодалов, черкесскому (адыгскому) этносу удавалось выживать и отстаивать свою независимость в борьбе с нашествиями многочисленных войск завоевателей на протяжении тысячелетий.

В целом, негативно характеризуя систему военного воспитания сыновей черкесских феодалов и, предлагая заменить её на прохождение последними военной службы в Российской армии, военные чиновники рекомендовали ликвидировать данную систему и таким путем ослабить феодалов для установления полного административно-правового контроля над Кабардой.

Военный потенциал Кабарды. В рассматриваемых источниках оценка военно-политического потенциала Кабарды представлена как доминирующая на Северном Кавказе. Потемкин П.С. в своей записке охарактеризовал кабардинцев как главнейших «между всеми народами, занимающими все пространство земли, лежащей у подошвы Кавказских гор, между Каспийским и Черным морем» [Краткое... 1784: 543].

В представлении Астраханского губернатора П. Кречетникова о Малой Кабарде императрице Екатерине II (от 24.04.1775 г.) сказано, что кабардинцы в случае объединения могут выставить до 15 тыс. воинов [Представление... 1775: 480].

В записке о кабардинцах Коллегии иностранных дел (1775 г.) сказано, что к 1739 г. (год заключения Белградского трактата – А.К.) Большая Кабарда могла выставлять в поле 6 тыс. конного войска, состоявшего только из князей и дворян, Малая Кабарда – до 3 тыс. войска. При этом в записке уточняется, что князья своих подданных, т.е. крестьян используют на войне только в крайних случаях, и только в пехотных полках [Записка... 1775: 483]. Следует отметить, что численность крестьянского ополчения превышала численность княжеско-дворянского войска приблизительно в два раза, т.е. составляла около 18 тыс. человек. Необходимо также учитывать, что князья в поход брали не все войско; часть воинов-дворян оставляли для охраны границ княжеств. Следовательно, общая численность княжеско-дворянских войск и крестьянского ополчения Кабарды к середине XVIII в. составляла приблизительно 30 тыс. человек.

В рапорте бригадира Ивана Большого Горича командующему Кавказским корпусом П.А. Текелли (от 03.01.1788 г.) сказано, что в совместном походе российских и кабардинских войск за Кубань в октябре 1787 г. кабардинское войско состояло из 2 тыс. дворянской панцирной конницы и 3 тыс. рядовых токошавов (свободные крестьяне, претендовавшие на дальнейший перевод в сословие незнатных дворян). Ими командовали 40 князей во главе с Мисостом Атажукиным [Копия... 1788: 369].

В рапорте И.П. Дельпоццо Гудовичу (от 11.03.1807 г., № 103) содержится информация о кабардинских войсках, которые сохранялись князьями, несмотря на масштабный уровень смертности населения во время пандемии чумы. К 19 февраля 1807 г. 25 князей Большой Кабарды с войском свыше 3 тыс. человек переправились через р. Терек и прибыли к месту дислокации российских войск возле р. Сунжи. К 25 февраля туда же прибыли 4 князя Малой Кабарды с войском численностью свыше 500 человек. В рапорте И.П. Дельпоццо также отмечено, что в кабардинском войске соблюдался порядок, что без его ведома и позволения, никто не мог отлучиться [Рапорт... 1807: 647-648]. Следовательно, в начале 1807 г. общая численность воинов-дворян Кабарды с учетом дворян, остававшихся для охраны внутренних границ княжеств, составляла приблизительно 4-5 тыс. человек. Численность крестьянского ополчения могла составлять приблизительно 9-10 тыс. человек.

В 1812 г. по сведениям А.М. Буцковского, в Кабарде насчитывалось 50 князей и 1000 дворян [Буцковский 1812: 75].

По результатам переписи всех сословий Кабарды 1825 г., насчитывалось (мужского пола): 50 князей и 3034 дворян (узденей первоклассных – 301, второклассных – 234, 3-го и 4-го классов – 2499) [Рапорт... 1825: 476].

Таким образом, в российских источниках последней четверти XVIII – начала XIX в. прослеживается снижение военного потенциала Кабарды в значительной степени, что было обусловлено, прежде всего, значительным уменьшением численности её населения.

Негативная характеристика этнического характера кабардинцев. В записке П.С. Потемкина представлены некоторые негативные черты, якобы свойственные этническому характеру кабардинцев (непостоянство, ветреность, вероломство) [Краткое... 1784: 550]. В записке И.П. Дельпоццо перечислено еще большее количество негативных качеств, якобы свойственных кабардинцам, среди которых: «злы к мщению и без пощады», «предприимчивы с дерзновением к грабежу и убийству», «жестокосердны», «враждебны до бесконечности» и т. п. [Дельпоццо 1808: 16]. В то же время в данной работе содержится ряд противоречий. В частности, И.П. Дельпоццо, обвинив обобщенно кабардинцев в убийствах и ограблениях казаков и русского населения, фактически опроверг эти обвинения, отметив, что у него кабардинцы и другие горские народы никогда ничего не украли и никого не убили [Дельпоццо 1808: 18].

Дельпоццо И.П. также обвинил кабардинцев в лености и праздном образе жизни, но рассматривая состояние сельского хозяйства в Кабарде, он опроверг собственное обвинение, сообщив, что кабардинцы выращивают просо, разводят прекрасных лошадей, крупный рогатый скот, овец и пчёл. При этом он отметил, что вся пища кабардинцев собственного производства: просяная каша, молоко, сыр, баранина, говядина и др. [Дельпоццо 1808: 22, 23]. Вызывает сомнение и сама возможность праздного образа жизни кабардинцев во время пандемии чумы.

В работе А.М. Буцковского также содержатся сведения о высоком уровне развития коневодства в Кабарде. В ней зафиксировано, что в Кабарде к 1812 г. начитывалось 20 табунов лошадей, в каждом табуне около 100 косяков, состоящих из 20 кобыл и жеребца. При этом, отмечено, что конские заводы в Кабарде пришли в упадок как числом, так и «добротой» (качеством – А.К.), что лучший из них в Малой Кабарде «шолохом именуемый, ныне весьма малочислен» [Буцковский 1812: 81]. Наличие в Кабарде такого значительного количества лошадей (около 40 тыс.), несмотря на пандемию чумы и напряженную ситуацию на Кавказской пограничной линии, свидетельствует не о лености, а напротив, о трудолюбии кабардинцев и также опровергает обвинение Дельпоццо И.П. кабардинцев в лености и праздном образе жизни.

Обвиняя кабардинцев в недостаточном уровне развития земледелия, И.П. Дельпоццо не указал главную причину, о которой неоднократно сообщал в своей записке, – пандемию чумы, следствием которой стало истощение населения. В ней сказано, что вследствие чумы, охватившей Кабарду в 1803-1807 гг., был неурожай хлеба, разразился голод, люди питались «земляными кореньями», от чего многие «распухли и похожи на образ человека, едва имеющие движение» [Дельпоццо 1808: 12].

Дельпоццо И.П. также заявил, что кабардинцы «грубы на просвещение», что кроме мулл и эфендиев никто не умеет читать и писать, но сам же опроверг свое заявление, сообщив, что многие дворяне в возрасте около 40 лет учатся «татарской грамоте» (арабскому языку – А.К.), чтобы понимать Коран. Он также отметил, что учатся в мечетях, которые есть в каждом ауле [Дельпоццо 1808: 15, 23].

В работе Буцковского А.М. также перечислен ряд негативных качеств, якобы свойственных кавказским народам («общекавказским народам принадлежащих свойств»): корыстолюбие, наглость, недоверчивость, дерзость при малейшей удаче, нетерпимость и др. В качестве единственной добродетели указано гостеприимство [Буцковский 1812: 173].

Правомерно возникает вопрос – чем было обусловлено составление царскими военными чиновниками и офицерами гипертрофированно негативного образа кабардинцев и других народов Северного Кавказа? Очевидно, что значительный список негативных качеств этнического характера, зафиксированных в вышеуказанных работах, не может быть свойственен какому-либо этносу или всем этносам Северного Кавказа. Вероятнее всего, негативные характеристики кабардинцев и других народов Северного Кавказа, зафиксированные в данных работах, были обусловлены, идеологическими установками, и непониманием элементов их этнических культур. Авторы рассмотренных работ стремились занизить уровень социально-политического развития Кабарды, чтобы оправдать силовую политику царизма. Негативные характеристики, зафиксированные в рассмотренных работах, были перенесены в труды других авторов: И. Дебу, К.Ф. Сталя и др.

Заключение

В статье представлен анализ некоторых этнографических сведений о кабардинцах, зафиксированных в российских источниках последней трети XVIII – первой четверти XIX в.: делопроизводственных документах, нарративных материалах и др. В них демографическая и статистическая информация рассматривается, в основном, в контексте описания политической ситуации в регионе, и содержатся рекомендации по преобразованию военных и административных структур на территории Кабарды. Представлены позиции царских властей и кабардинской политической элиты по территориальной проблеме. Прослеживается значительное уменьшение территории Кабарды и снижение численности её населения в 9-10 раз в связи с пандемией чумы, голодом и др., и как следствие значительное снижение её военного потенциала.

В рассмотренных источниках представлены противоречивые оценки правовой и политической культуры Кабарды последней трети XVIII – первой четверти XIX в. В записках П.С. Потемкина (1784 г.) и И.П. Дельпоццо (1808 г.) сказано, что у кабардинцев, якобы не было и нет законов, однако в них же содержится информация о правах и обязанностях сословий, которая свидетельствует о функционировании феодальных законов и об их соблюдении представителями разных сословий, что опровергает предыдущую характеристику. Заявления об отсутствии законов в Кабарде опровергаются и сведениями, зафиксированными в рескрипте генерал-майору де-Медему (1769 г.) о «Кабардинском правительстве» и в записке П.С. Потемкина о системе функционирования «общего круга» или «общего совета».

Система сбора податей, охарактеризованная в записке П.С. Потемкина как «грабительство» князьями народа, опровергается зафиксированными в данной записке сведениями о скромном образе жизни кабардинских князей и одаривании ими дворян и представителей крестьян.

В записке П.С. Потемкина сказано, что кабардинские князья, якобы не имеют никакой собственности. Сведения А.М. Буцковского о том, что земли кабардинцев находятся в полной собственности князей, что дворяне и простой народ считаются подданными тех князей, на землях которых находятся, опровергают данное заявление П.С. Потемкина.

В некоторых российских источниках система воспитания сыновей черкесских феодалов рассматривается как основа их военной подготовки и образа жизни. При этом военные чиновники, оценивали данную систему, в основном, негативно, рекомендовали ликвидировать её, и таким путем ослабить феодалов для установления полного административно-правового контроля над Кабардой.

В работах И.П. Дельпоццо и А.М. Буцковского представлено перечисление значительного количества негативных качеств, якобы свойственных этническому характеру кабардинцев и других народов Северного Кавказа (леность, игнорирование просвещения и др.). Однако, сведения о хозяйственной деятельности кабардинского народа, об обучении арабской письменности в каждом кабардинском селении, зафиксированные в их же работах, опровергают предыдущие характеристики. Негативные характеристики кабардинцев и других народов Северного Кавказа, зафиксированные в данных работах, вероятнее всего, были обусловлены идеологическими установками, и непониманием элементов их этнических культур. Авторы рассмотренных работ стремились занизить уровень социально-политического развития Кабарды, чтобы оправдать силовую политику царизма.

About the authors

Anzor V. Kushkhabiev

Author for correspondence.
Email: anzor-vk@mail.ru

References

Supplementary files