The Abazans in turkish archival sources of the 19th century

Full Text

Введение

Вынужденное переселение, а затем и депортация в Османскую империю – трагическая страница в истории народов Северо-Западного Кавказа. Абазины, как и другие кавказские народы, оказывали упорное сопротивление царизму, стремясь сохранить свою независимость и традиционный образ жизни. Однако, превосходящие силы царской армии в итоге предопределили исход войны. Массовое выселение некоторых народов Северного Кавказа в Османскую империю как в ходе «Кавказской войны», так и после её завершения, получил освещение в научной и публицистической литературе как «мухаджирство», «выселение», «депортация» и т.п. Независимо от названия, это был процесс, отмеченный масштабными лишениями и завершившийся утратой родины. Он оставил неизгладимый след в коллективной памяти абазинского народа, разбросанного по многим странам мира.

Следует указать комплекс причин, побудивших абазин покинуть родные земли. С одной стороны, это был страх перед репрессиями со стороны российской администрации, которые следовали за подавлением сопротивления. Абазинам навязывали новые законы и порядки, противоречившие их традициям и культуре. С другой стороны определенную роль сыграла пропаганда Османской империи, которая представляла переселение как возможность сохранить свою веру и культуру в мусульманской стране. Кроме того, экономические трудности, усугубленные войной и потерей земель, также подталкивали абазин к поиску лучшей жизни вдали от родины. Часть абазин стремилась выехать в Османскую империю с целью получить исламское образование более высокого уровня в мусульманской стране и др. [Муков 2021: 85].

Понимание этого сложного процесса требует тщательного анализа разных видов источников, позволяющих реконструировать картину событий и оценить их последствия. Данная работа направлена на обзор османских источников, освещающих вынужденное переселение абазин, выявление их информационного потенциала и определение перспектив дальнейшего исследования. Учитывая, что османские источники отражают точку зрения османской администрации и общества на проблему мухаджирства, мы попытались при их анализе критически оценивать содержащуюся в них информацию и сопоставлять ее с другими источниками. Комплексный анализ османских источников в сочетании с другими историческими материалами позволяет создать более полную и объективную картину событий, связанных с вынужденным переселением абазин в Османскую империю, и оценить его последствия для истории и культуры абазинского народа.

Основная часть

Вопросы, связанные с выселением народов Северного Кавказа в Османскую империю раскрыты на документальных материалах, хранящихся в российских и зарубежных архивах, в исследованиях Г.А. Дзидзария [Дзидзария 1982], А.Х. и Х.А. Касумовых [Касумов 1989; Касумов 2010],  М.Х-Б. Кишмахова [Кишмахов 2004], А.В. Кушхабиева [Кушхабиев 2007], Т.В. Половинкиной [Половинкина 2001], С.Х. Хотко [Хотко 2002] и других. Наиболее изученными являются российские архивы. ввиду их большей доступности и языка делопроизводства. Менее изученными и важными источниками являются османские документы, хранящиеся в архивах Турции и открытые для исследователей, в том числе – зарубежных, в конце 80-х гг. ХХ в. В османских документах содержится информация о приеме и расселении абазинских иммигрантов на территории Османской империи, их адаптации к новым условиям жизни, а также о политике османского правительства в отношении иммигрантов. Изучение опубликованных сборников документов позволяет получить представление о масштабах абазинской эмиграции и ее последствиях для принимающей стороны.

Вопреки распространенному мнению, что в новейшей истории Турции все потомки переселенцев с Северного Кавказа именуются черкесами, османские чиновники в XVIII – первой половине XIX в. имели представление о национальном многообразии Кавказа. Исследователи указывают, что наряду с черкесами (адыгами) в османских документах упоминаются абаза, то есть абхазы, садзы-джигеты, убыхи и северокавказские абазины [История адыгов… 2009: 354-355], а в документе Османского государственного архива Hatt - Hatti hümayün 1104/ 444590- Y, который датируется тридцатыми годами XIX в., к абазским племенам отнесены «...шапсуги, натухайцы, баги, башилбаевцы, кызылбеки, ашхарцы, баракаевцы, алтыкесеки», «...а также «абазины, проживающие в Карачае» [Чедия 2018:105-112].

Необходимо отметить, что в указанных в настоящей статье османских архивных документах абазины названы абаза (abaza) или абазины, в ряде случаев в документах использовалось наименование одной из субэтнических групп абазин – алтыкесек (altikesek).

К концу первого – началу второго десятилетия XXI в. относится появление в России и в Турции сборников документов из османских архивов, в которых раскрывается роль кавказских народов в процессах конца XVIII–XIX веков, связанных с реализацией османской политики на Кавказе.

Так, в сборнике, изданном в рамках совместного проекта Института гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН, Архивной службы КБР и Центра социально-стратегических исследований «Кавказский дом» (г. Стамбул) [История адыгов… 2009], абазины упоминаются в документах, отражающих обострение соперничества Российской и Османской империй на Кавказе в последней четверти XVIII–XIX в. Этот сборник дополняет сведения, содержащиеся в двухтомном издании, опубликованном в Турции в 2012 г. под редакцией профессора Угура Унала [Osmanli belgelerýnde Kafkas… 2012], генерального директора государственного архива. В документах турецкого сборника содержится информация о расселении абазин (abaza) в землях Османской империи во второй половине XIX в., которая также существенно дополняет источниковедческую базу по истории и этнографии абазин (по имеющейся информации, к печати готовятся очередные тома сборника). Документы в настоящей статье датированы по григорианскому календарю. Следует отметить, что документы из турецкого сборника, которые впервые вводятся в научный оборот на русском языке, переведены автором настоящей статьи.

Корпус имеющихся материалов следует разделить тематически на два блока: 1-й блок – источники, содержащие информацию об участии абазин в военных действиях в интересах Османской империи; 2-й блок – документы, в которых зафиксирована информация о массовых переселениях с Северного Кавказа в Османскую империю во второй половине XIX в.

1. Упоминания об абазинах (abaza) в документах,

подтверждающих их участие в военных действиях

в интересах Османской империи:

• «Докладная записка о наборе и отправке войск в Согуджак…» от 22 апреля 1810 г. [История адыгов… 2009: 32-33], в которой отмечается участие абазских беев в обсуждении приготовлений, необходимых для выступления в Сухум, Ризу и Анапу.
• «Докладная записка об отправке в Анапу пушек и артиллеристов…», относящаяся к 1812/1813 гг. [История адыгов… 2009: 35-36], в которой содержится спорное описание атаки абазов на российское воинское подразделение в районе Анапы.
• «Докладная записка Султану о взаимном нарушении границ черкесами и абазами, а также российскими подданными…» от 03 января 1825 г. [История адыгов… 2009: 39-41], в которой автор документа:

– излагает переписку между генералом Ермоловым и комендантом Анапы Сейид Ахмед-пашой по вопросу нарушения границ черкесами и абазами, с одной стороны, а также российскими подданными – с другой, вопреки условиям мирного договора (вероятно, речь идет о Ясском мирном договоре от 09 января 1792 г., закрепившем границу между Турцией и Россией по реке Кубань),

– докладывает о ситуации с заложниками из числа сыновей и родственников черкесских и абазских беев, взятых Сейид Ахмед-пашой для прекращения набегов на русские земли,

– обращает внимание на благосклонное отношение Сейид Ахмед-паши к «черкесским и абазским племенам», «творящим дурное» (не исповедующим ислам).

• «Присяга в верности предводителей убыхов, Вардана и Шаса (саше)…», относящаяся к 1826/1827 г. [История адыгов… 2009: 41-43], в которой содержится напоминание, что некогда «все племена абазов и черкесов отправили выбранного ими из своей среды посла сперва к губернатору Трабзона и коменданту Анапы…, затем – в Стамбул,…, и добились приема падишахом». В результате черкесы и абазы приняли на себя обязательства по соблюдению шариата Мухаммеда, повиновению Османскому государству, а также воздержанию от прежних предрассудков (верования, обычаи, традиции, обряды и т.п.), противоречащих шариату. Из этого следует, что укрепление ислама в среде абазин в описываемые времена сопровождалось сохранением и использованием традиций и обычаев, связанных с культурой предков.

Также указанные предводители брали на себя обязательство не пересекать российскую границу.

• Упоминания об абазинах (абаза) в документах, подтверждающих их участие в Крымской войне 1853-1856 гг. «Официальное письмо в Министерство финансов…», относящееся к 1854/1855 гг. [История адыгов… 2009: 41-43], в котором, в частности, уделяется особое внимание вопросу о выделении достаточной денежной суммы для оплаты расходов на дополнительное снабжение черкесских и абазских войск пушками и боеприпасами.

Указанные в первом разделе архивные османские документы подтверждают участие абазин в военном закреплении Османской империи в районе Анапы, участии в Русско-турецкой войне, в распространении ислама на Кавказе и т.п., в том числе, участие, основанное на договорах и соглашениях с османскими властями.

2. Сведения об абазинах (abaza) в документах,

отражающих массовые переселения с Северного Кавказа

в Османскую империю во второй половине XIX в.:

• В документе от 29 августа 1859 г. [Osmanli belgelerýnde Kafkas…I 2012: 285-287] указывается регион расселения одной из групп алтыкесек в Османской империи – Кютахия, недалеко от Сейитгази, указывается название деревни – Кушмар и количество дворов – 50. Также из текста документа можно понять, что алтыкесеки поселились в указанной местности в 1850-1851 гг., то есть, задолго до османского закона от 09 марта 1857 г. о мухаджирстве и переговоров 1856-1858 гг. между правительствами Российской и Османской империй о переселении коренного населения Северного Кавказа в Османскую империю. Отдельно в документе отмечается, что алтыкесеки, занимаясь сельским хозяйством исправно собирают десятину и несут иные повинности, что «…они …послушны». На современной карте Турции мы не находим деревню Кушмар, и о судьбе абазин, некогда живших в ней, нам ничего не известно. Также следует отметить, что и во всём районе Сейитгази, к которому в XIX в. относилась эта деревня, абазинских поселений сегодня нет. Но вот в Эскишехирской области, к которой сегодня относится район Сейитгази, абхазскими и российскими исследователями абазинские деревни выявлены. М.С. Тхайцухов говорит о 8 абазинских деревнях [Тхайцухов 2013: 14-40], В.А. Чирикба дополняет список четырьмя деревнями [Чирикба 2012: 77-92], а автор настоящей статьи по результатам посещений ассоциаций абазин Турции (dernek) в 1995–2007 гг. – ещё шестью наименованиями, в том числе двумя деревнями с совместным проживанием абазин и адыгов. И возможно, что потомки абазинских переселенцев из деревни Кушмар, растворились среди населения других абазинских деревень Эскишехирской, или какой-либо другой, области.
• Конкретные места расселения абазин зафиксированы также в документе от 18 июня 1903 г. [Osmanli belgelerýnde Kafkas…I 2012: 538-542], содержащем список «румелийских, боснийских, батумских, черкесских и абазинских (abaza)» поселений, основанных в Инегёль. В списке указаны абазинские сёла Османие, Тюфекчиконак кареси и Мезит кареси, основанные в 1879–1880 гг. Необходимо отметить, что указанные сёла находятся и сегодня на указанных в архивных документах местах. Но В.А. Чирикба относит эти села к абхазским [Чирикба 2012: 52-57], тогда как по наблюдениям автора настоящей статьи в сёлах проживают абазины-ашхарцы.
• Из архивных документов видно, что некоторые абазины, иммигрировавшие в Османскую империю в 60-е гг. XIX в., располагали точной информацией о местах расселения их сородичей, ранее переехавших в Османскую империю, и использовали легитимные средства, такие, как официальные обращения к османским властям для воссоединения с единокровниками. Так, в документе от 09 августа 1860 г. [Osmanli belgelerýnde Kafkas…I 2012: 300-301] содержится информация о некой спорной ситуации, связанной с просьбой переселенцев – алтыкесек о поселении их в Кютахия, близ Сейитгази, где проживают и их соотечественники.
• Известно, что правовым основанием массовой эмиграции народов Кавказа, в том числе – абазин в Османскую империю явилось высочайшее утверждение постановления Кавказского комитета от 10 мая 1862 г. «О переселении горцев». Официальная по форме, но плохо организованная операция сопровождалась массовой гибелью людей на всех этапах переселения – не только на переходах от мест проживания до побережья Чёрного моря (в портах и на побережье, при ожидании отправки); во время переправы по морю, но и в местах высадки и временного пребывания на побережье Османской империи. О высоком уровне смертности в Османской империи среди переселенцев с Северного Кавказа от голода, холода и болезней – до двухсот человек в день, при безразличии местных властей, свидетельствуют архивные документы, составленные очевидцем трагических событий вице-консулом в Трапезунде А.Н. Мошниным [Кушхабиев 2023: 293-317]. Но опубликованные документы свидетельствуют, что уже через несколько лет османские власти серьёзно озаботились вопросами санитарно-медицинского обслуживания переселенцев. Так, в документе от 11 апреля 1867 г. [Osmanli belgelerýnde Kafkas…I 2012: 81-87] раскрываются вопросы, связанные с санитарно-медицинским обслуживанием иммигрантов – абазин (abaza). Из документа следует, что указанные вопросы подняты в связи с ожидаемым прибытием (на российских паромах, после первого мая 1867 г.) «большого количества населения из племени абаза» в назначенные османскими властями порты Трабзон, Самсун и Синоп. Для санитарно-медицинского сопровождения переселенцев властями назначаются три врача, для соблюдения порядка – группа карантинных офицеров, места, где будут находится переселенцы, должны быть обустроены. Предусматривалось специальное (целевое) финансирование всех необходимых затрат. В документе указывается количество абазин, ранее переселившихся на российских паромах в Османскую империю – «около четырёх тысяч семей», отмечалось, что ранее переселенцы прибывали неорганизованно, на неподходящих кораблях и небольших лодках, в количестве, превышающем в несколько раз возможности принимающей стороны, а общее количество переселившихся неизвестно. Неорганизованная эмиграция вызвала инфекционные заболевания (чёрная лихорадка, оспа и т.п.) среди переселенцев, многие из которых умерли, а болезни перекинулись на местное население. В связи с этим в документе зафиксировано заявление неназванного сотрудника российского посольства, присутствующего на собрании, что «количество людей, которые эмигрируют на этот раз, будет невелико, и подразумевается, что они прибудут на специальных паромах».
• Как следует из документов от 14 января 1868 г. [Osmanli belgelerýnde Kafkas…II 2012: 107-110], а также от 6 августа 1868 г. [Osmanli belgelerýnde Kafkas…II 2012: 111-116] необходимые денежные средства на оплату паромного фрахта и на содержание привлечённых государственных чиновников для переселения абазин (abaza) в османские земли выделялись Министерством финансов Османской империи.
• Кроме собственно расселения переселенцев с Северного Кавказа, важной частью деятельности османской администрации, как следует из опубликованных документов, было обеспечение иммигрантов ресурсами, необходимыми для жизни и хозяйственной деятельности на новом месте. Отдельно решался вопрос о финансировании неотложных нужд абазин, в частности – о пошиве для переселенцев одежды за счёт османского бюджета. Кроме того, что переселенцы обеспечивались жильём, земельными участками (не облагаемыми налогом) и тягловым скотом, документы демонстрируют и иные формы материальной и духовной поддержки, получаемой абазинами. Так, в документе от 16 августа 1887 г. [Osmanli belgelerýnde Kafkas…II 2012: 149-152] зафиксирована реакция османских властей на просьбу черкесских, румелийских и абазинских (abaza) иммигрантов о строительстве в сёлах, где они проживают, за счёт государственного бюджета мечетей и школ: в результате принято решение о строительстве в районах Кандыра, Хармантепе и Хендек шести мечетей и школ, по одной на каждые двести домохозяйств, для богослужения и образования детей абазинских (abaza), черкесских и румелийских иммигрантов.
• При этом османские власти были озабочены не только строительством школ для абазин, но и в их качественном функционировании. Так, в документе от 17 июня 1878 г. [Osmanli belgelerýnde Kafkas…II 2012: 122-123] поднимаются вопросы, связанные с «обучением и профессиональной подготовкой» абазинских (abaza) переселенцев в Йозгате (где и сегодня исследователями выделяются 13 абазинских сёл), в частности: о подготовке учителей со знанием абазинского языка, и о количестве этих учителей, которое необходимо трудоустроить. Мы считаем, что массовое появление среди турецких абазин людей, получивших образование и профессиональную подготовку, непосредственно связано с тем, что сто пятьдесят лет назад правительством Османской империи в абазинских сёлах были не только построены мечети и школы, но и обеспечено организационное и финансовое функционирование этих учреждений.
• Государственный подход к духовной сфере жизнедеятельности переселенцев, продемонстрированный выше, может быть проиллюстрирован также частным, но закреплённым в документе от 24 октября 1864 г. [Osmanli belgelerýnde Kafkas…II 2012: 93-90] случаем, когда один из иммигрантов – алтыкесек, проживавший в районе Месудие, отказался от ранее полученной российской награды (документ не уточняет – какой именно), за что получил от Османского правительства орден Миджидие (девиз ордена – «Рвение. Преданность. Лояльность»).
• В связке с удовлетворением потребностей абазинских переселенцев, расселённых на Балканах (Зиштови, Нигболу, Плевна и Ловча) в волах, плугах, а также в форме расходов на ежедневное питание, ресурсов на строительство домов и больниц, документы демонстрируют инициативы местных османских чиновников в части финансового обеспечения этих потребностей. Так, в документе от 25 сентября 1867 г. [Osmanli belgelerýnde Kafkas…II 2012: 102-106] приводится обоснование, что указанные потребности абазинских (abaza) иммигрантов могут быть удовлетворены без обременения государственной казны, за счёт доходов от десятины, полученных от ранее осевших в указанных землях татарских и ногайских иммигрантов.
• Отсутствие альтруизма Османской империи в отношении иммигрантов с Северного Кавказа и прагматичность её организационных и финансовых усилий можно проиллюстрировать ссылкой на уже упоминавшийся документ от 25 сентября 1867 г. [Osmanli belgelerýnde Kafkas…II 2012: 102-106], в котором отмечается, что в Дунайскую область направлена одна тысяча абазинских (abaza) семей (восемь тысяч человек), которые «как можно скорее должны заняться сельским хозяйством».
• Известно, что часть эмигрировавших в Османскую империю абазин, столкнувшись с различными проблемами, принимала решение вернуться на родину. Так, в июле 1863 г. управляющий российским вице-консульством в Варне А. Ольхин сообщал российскому послу в Константинополе Е.П. Новикову о желании северокавказских иммигрантов, поселенных на Балканах (известно, что значительная часть абазин была размещена османскими властями в балканских владениях), возвратиться на родину [Донесение 1863]. Вероятно, в османских архивах со временем будут выявлены документы, в которых беспристрастно зафиксированы причины, порождавшие у северокавказских переселенцев желание вернуться на родину. В опубликованном же документе от 12 октября 1879 г. [Osmanli belgelerýnde Kafkas…II 2012: 296-298] содержится информация об одном из факторов реэмиграции: сообщается, что в Измите, «некоторые русские шпионы» поощряют абазин (abaza), эмигрировавших с Балкан в Османскую империю, вернуться в Россию под предлогом, что Османское государство не сможет о них позаботиться. Общеизвестно, что и российское и османское правительство выступали против реэмиграции переселенцев, причём архивные источники показывают, что османская сторона ради недопущения реэмиграции шла даже на нарушение собственных правил. Так, в документах зафиксирована ситуация, когда группа абазин – алтыкесеков, прибывших в Самсун весной 1861 г., и не удовлетворенных предложенными для поселения местами, заявила о намерении вернуться на родину. Вопреки практике Комиссия по делам иммигрантов разрешила абазинам выбрать устраивающий их регион, а руководителям окружных администраций предписала максимально учитывать пожелания этой группы для недопущения её отъезда в Россию – «…никуда не выпускать мухаджиров, обеспечив их скорейшее и должное поселение» [BOA. A.MKT.MHM, no 220/9, 232/27; BOA. A.MKT.NZD, no 362/72; BOA. A.MKT.UM, no 519/16. цит. по Чочиев 2021: 63].

Указанные документы имеют важное значение для понимания процессов формирования абазинской диаспоры в Турции: исследователям стала доступна официальная османская информация о расселении абазинских иммигрантов в регионах Османской империи в XIX в., в том числе географическая, статистическая и оценочная информация, иллюстрирующая этот процесс.

Отдельного упоминания заслуживает ещё одно свидетельство того, что массовое переселение некоторых народов Северного Кавказа в Османскую империю, которое в определённой степени носило стихийный характер, в целом представляло организованный и контролируемый процесс, выступая, как минимум, предметом дипломатической переписки, в том числе, с упоминанием наименований конкретных этнических групп. Так, в «Официальной переписке Управления Комиссии по делам иммигрантов и Везирата…» от марта-мая 1873 г. [История адыгов… 2009: 87-89] цитируется письмо от 27 марта 1873 г., поступившее в Комиссию из российского посольства. В указанном письме посольство подтверждает, что в сентябре 1872 г. группа абазин из Кубанского края в количестве пятьсот девятнадцати человек просила разрешения на переселение в Османское государство, которое не было дано, в силу двустороннего договора о запрете массового переселения (о переселении по частям), и об осуществлении ряда процедур относительно их имущества и недвижимости, как в Османском государстве, так и на Кавказе. Ситуацию подтверждает «Опись лиц желающих переселиться в Турцию (за границу)…» из Кубанско-Лоовского аула Баталпашинского отдела Кубанской области, хранящаяся в Государственном архиве Краснодарского края^[1]  С большой долей уверенности можно заявить, что этим людям выезд за пределы России так и не был разрешён, что потомки тех, чьи имена перечислены в документе, по-прежнему живут в аулах, ныне именуемых Кубина и Псыж. Это умозаключение основывается на факте, что в «Описи…» под № 13 указан Мач Муков – прапрадед автора настоящей статьи, а также многие другие жители указанных населенных пунктов современной Карачаево-Черкесии.

Анализ опубликованных источников позволяет сделать вывод о том, что переселение с Кавказа в Османскую империю было плохо организовано и сопровождалось масштабными людскими потерями. Абазины, лишенные имущества и средств к существованию, отправлялись в долгий и опасный путь по морю в переполненных судах. Антисанитарные условия, голод и болезни приводили к высокой смертности, особенно среди детей и пожилых людей. Многие тысячи абазин погибли в пути, так и не достигнув берегов Османской империи. Основная масса тех, кто выжил, оказалась в чужой стране, без жилья, работы и знания османского языка. Османские власти предпринимали определенные меры по оказанию помощи абазинским иммигрантам в обустройстве. Часть абазинских иммигрантов, недовольная своим положением в Османской империи, стремилась к возвращению на родину.

В современный период абазины интегрированы в турецкое общество, но сохраняют свою этнокультурную идентичность и поддерживают связи с родиной. Они создают различные организации и фонды, занимающиеся изучением абазинского языка и культуры, издаются научные труды, посвященные истории переселения в Османскую империю.

Заключение

Таким образом, османские документы архивов Турции предоставляют свидетельства не только о ранних стадиях формирования абазинской диаспоры в Османской империи, но и о сложных и многогранных отношениях между абазинами и османскими властями, касающихся сохранения самобытности народа в первой половине XIX в., дополняя российские источники. Важно подчеркнуть, что архивные данные позволяют расширить наши знания о численности и географическом распределении абазинских поселений в Османской империи, а также о процессах адаптации и интеграции абазин в новую социокультурную среду.

Рассмотренные в настоящей статье архивные документы свидетельствуют о том, что власти Османской империи имели определённое представление о сложном национальном составе Кавказа. Однако, уточняющая информация о том, какие именно народы (в нашем случае – народы абазинские) стоят за словами «черкесы» и «абаза», крайне редко встречается в османских архивных документах. Важное значение в дальнейших поисках будет иметь выявление архивных документов, содержащих значимую для идентификации абазин информацию, такую, как названия населённых пунктов и местности, родовых фамилий и т.п.

Следует также отметить, что изучение османских документов архивов Турции является важным и перспективным направлением в исследовании истории абазинской диаспоры. Дальнейшие поиски и анализ этих источников, в сочетании с критическим осмыслением уже имеющихся данных, позволят существенно расширить наши знания об этом трагическом периоде в истории абазинского народа и способствовать более глубокому пониманию его культурного наследия. Дальнейшие исследования в этой области должны быть направлены на выявление новых источников, критический анализ ранее опубликованных и разработку новых методологических подходов к изучению этого трагического периода истории абазинского народа.

^[1] Опись лиц, желающих переселиться в Турцию (заграницу), родственники Азмедбии Салиманова, из Кубанской области Баталпашинского отдела кубанской Лоовского аула // ГАКК. Ф. 318. Оп. 2. Д. 2512. Л. 115.

About the authors

Murat I. Mukov

Author for correspondence.
Email: abaza_2005@mail.ru

References

Supplementary files