Traditions associated with honouring the elders in the Turkmen rural community

全文:

Известный этнограф А.К. Байбурин был одним из первых советских ученых, заложивших основы изучения правил национального этикета на территории бывшего СССР. Исследователь выявил, что уважение к родителям и старшим было особенно характерно для мусульманских народов и это правило не так ярко выражалось у европейских народов (Байбурин, 1988: 34). Добавим, что особый почет и уважение к старшему поколению среди народов, исповедующих ислам, во многом определен принципами исламской культуры. Наша цель: проанализировать смысл, содержание института старейшин в туркменской сельской общине и дать оценку его положительного влияния на туркменское общество.

Для начала разберемся с терминами аксакал, яшули. Между ними имеется определенная разница. В туркменском языке слово аксакал означает сельский старец, старейшина, советник, старик, старик с седой бородой. Термин яшули определяется как старый или престарелый человек, почтенный человек к которому прислушиваются. На первый взгляд, между терминами аксакал и яшули нет никакой разницы. Близким к ним является слово кетхуда – советник, руководитель, аксакал, участник совета. Население нередко использовало все три слова как синонимы.

Одним из ученых, глубоко изучивших этикет старейшинства у туркменского народа, является востоковед Ю.Э.Брегель. Людей, возглавляющих отдельные родовые ветви в туркменском обществе, он называл старец, аксакал, старейшина. Исследователь отмечает, что по-туркменски слово «старейшина» произносилось и как кяхуда (Брегель, 1961: 123). По его мнению, все эти три слова употреблялись как синонимы. Ю.Э. Брегель предполагал, что туркмены сначала использовали слова яшули и аксакал, а позже кетхуда – понятие, заимствованное от иранцев и жителей Хорезма (Брегель, 1961: 123). Опираясь на исторические источники и литературные данные, он отмечает, что все три термина туркмены в равной степени употребляли в XIX в. Это подтверждают сами туркмены, а также русские исследователи, писавшие о них (Брегель, 1961: 123–124).

Крупный специалист по истории Хивинского ханства Ю.Э.Брегель излагает свои научные взгляды в основном по одним и тем же источникам, трудам исследователей-историков Хивинского хана Муниса и Агехи. Исследователь подчеркивает, что в хивинских архивных источниках, в трудах названных авторов, туркмены часто называли сельского руководителя кетхуда (Брегель, 1961: 124). Он, ссылаясь на архивные источники о хивинских ханах, труды дворцовых историков, пишет о том, что туркмены, жившие в Хорезме во 2-й и 3-й четвертях XIX в., называли руководителей общества как хан, бег, бахши, онбеги, юзбаши, сердар и батыр (Брегель, 1961: 125). На наш взгляд, эти понятия не относятся к тем старейшинам сел, о которых мы будем писать в статье. В историко-этнографической литературе ханы, сердары описываются как военные, хозяйственные, административные руководители сельской общины (Язлыев, 1992: 183). На эту особенность в некоторой степени указывает и сам Ю.Э. Брегель. Однако, он путает ханов, сердаров и бегов на общеплеменном и племенном уровне с сельскими старейшинами. В некоторых случаях исследователь рассматривает родовых руководителей как родовую аристократию (Брегель, 1961: 123–137).

Обратим внимание на представления исследователей XVIII–XX вв. об институте старейшин в туркменском обществе. Большинство из них указывало на него в смысле выполняемых ими функций. Во время посещения Мангышлака в 70-х годах XVIII в. немецкий географ С.Г. Гмелин заметил, что у местных туркмен имеются лица, выполняющие функции общинных лидеров или старейшины. Местные жители часто называют их аксакалами (дословно «белобородые»). На эту должность выбирали самых пожилых жителей села, которые зачастую были с белыми бородами. Исследователь писал, что богатые знания и многолетний жизненный опыт дают этим людям возможность выполнять роль старейшины (Гмелин, 1958: 207). Французский картограф Г. Блоквиль описал, как в Мерве проявляют уважение к старейшинам: «Если два туркмена имеют разногласия или возникает какой-либо другой спорный вопрос, то обращаются к старейшине племени или кази» (Блоквиль, 1992: 63).

Некоторые авторы XVIII – начала XX вв., в частности С.Г. Гмелин, Н.И. Гродеков и Г.И. Карпов считали старейшинство выборной и даже наследственной служебной обязанностью (Гмелин, 1958: 207-208; Гродеков, 1883: 61–67; Карпов, 1937: 2–3).

Относительно функций старейшин в туркменском обществе конкретные сведения приводятся в трудах этнографов. Одним из первых советских ученых, начавший с научной точки зрения изучать роль старейшин-яшули на сельском и общинном уровнях в туркменском обществе, является Г.И. Карпов, внесший большой вклад в изучение культуры туркменского народа. Он писал научные работы на эту тему еще до появления марксистско-ленинского учения. В статьях «Пережитки бескультурья» (Карпов, 1927: 34) и «Туркмения и туркмены» (Карпов, 1929: 10–11) говорится о том, что старейшины не избираются путем выборов. Они выделялись среди сверстников особым поведением и мировоззрением, благодаря чему постепенно достигали статуса уважаемого человека. Ученый подчеркивал, что во многих случаях старейшинами признавались известные сельские сердары и батыры. По свидетельству Г.И. Карпова, в 60-х годах ХIХ в. бедный, но храбрый Маммаметдурды Кюртели из селения Карагёкдже Ахалского района был признан старейшиной всех баминцев благодаря личным заслугам (Карпов, 1937: 2).

Туркменский ученый-этнограф А. Оразов указывает на выборность старейшины села у скотоводов северо-западного региона Туркменистана. При этом он подчеркивает, что старейшина, несмотря на имеющийся авторитет села, не мог никем повелевать. Согласно описаниям А. Оразова, старейшины в основном могли давать добрые советы жителям села по насущным бытовым или семейным делам (Оразов, 1972: 73–74). Другой туркменский ученый Г. Ниязгылыджов также на примере жителей юго-западного Туркменистана пишет, что сельскими старейшинами выбирали самых богатых и влиятельных людей, но во многих случаях этот статус передавался по наследству (Ныязклычев, 1963: 68). Известный советский и российский этнограф Г.П. Васильева повторяет эту мысль на примере населения Дашогузского велаята (Васильева, 1969: 309). Она в работе, посвященной этнографии туркмен-нохуров, освещает проблему сельских старейшин. По мнению Г.П. Васильевой, на такую должность выбирались люди из числа богатых и «уважаемых», а старейшинство передавалось по наследству (Васильева, 1962: 234). Ее оформление слова «уважаемые» с помощью кавычек подчеркивает специфическое, пренебрежительное отношение к институту старейшин в советской этнографии. Он оценивался с позиции воспитания молодежи старшим поколением в феодально-патриархальной традиции, желания пожилых властвовать над молодыми, не уважать их. Такой стереотип прослеживается в работах, изданных в первые годы постсоветского Туркменистана (Союнова, 1993: 118–119).

Немецкий ученый В. Кениг, специализирующийся на этнографии населения Ахала, подчеркивает, что спорные семейные вопросы в этом регионе решаются не по шариату, а на основе адата. Но при этом жители прислушаются к советам старейшин. По мнению исследователя, селом в основном управляет богатый, состоятельный старейшина. К нему прислушиваются все, а его советы считаются обязательными. Старейшина не имел права на единоличное самоуправление, принуждение, наказание, он выполнял свои обязанности с учетом общественного мнения, соблюдая право свободы мнения жителей. Неограниченные права он имел только в своей семье. В. Кениг резюмирует свое мнение, ссылаясь на труды советского ученого Г. Костина и генерала царской России Н.Г. Петрусевича (Кениг, 1962: 254).

Влияние и роль старейшин-яшули в жизни жителей Сумбарской и Чендирской долин освещается в работах туркменского ученого Дж. Овезова. Он отмечает, что аксакалов в тех краях называли кетхуда, как и у гокленов Хорезма. Дж. Овезов указывает на то, что старейшины участвовали в решении спорных вопросов между отдельными людьми, семьями и малочисленными этническими группами, они оказывали положительное влияние на их разрешение. По оценке исследователя, такое позитивное влияние аксакалов продолжалось до конца XIX в. Дж. Овезов пишет, что в жизни жителей Чендир-Сумбарского района сельские старейшины передавали свое положение по наследству (Овезов, 1976: 185–187). Однако это утверждение не соответствует реальности, оно опровергается конкретными примерами, приведенными в опубликованных трудах других этнографов.

Непоследовательными и противоречащими друг другу представляются рассуждения другого русского ученого-этнографа Я.Р. Винникова относительно института старейшин в туркменском обществе. Так, исследователь указывает на то, что юго-западными йомудами, сумбарскими гокленами, ахалскими, тедженскими и мургабскими текинцами, сарыками, серахскими салырами и другими племенами, родовыми ветвями управляют старейшины и ханы. Он ссылается на вышедшую в 1957 г. монографию «История Туркменской ССР» (книга 2, том 1) и подчеркивает, что «старейшины выбираются из богатых и влиятельных высших слоев села» (Винников, 1969: 77). Одновременно, опираясь на труд Г.И. Карпова «Туркмения и туркмены», написанного на основе собранных авторских этнографических данных, Я.Р. Винников пишет, что, как и во всей Туркмении старейшины на среднем течении реки Амударьи не избирались населением. Он справедливо и уместно отмечает, что такие люди признавались обществом как влиятельные личности на основании их деятельности во благо народа и постепенно приобретали статус старейшин среди родственников (Винников, 1969: 77). При выборе старейшин туркменское общество руководствовалось наличием у них жизненного опыта, чувства долга и справедливости, их преданности и верности народу.

Как пишет Я.Р. Винников, у туркмен во всех племенах всегда особым почетом и уважением пользовался всесторонне развитый, мудрый человек. Люди просили у таких людей не только советы по разным жизненным проблемам, но и просили их быть посредниками при решении возникающих спорных вопросов. Мнение аксакала, которого многие признавали старейшиной, принимались обществом беспрекословно. Исследователь пишет, что очень редкими были ситуации, когда ни одна из спорящих сторон не прислушивалась к мнению аксакала и не принимала его совета. Он подчеркивает, что спорящие стороны не обращались к мулле в поисках другого решения. Я.Р. Винников указывает на то, что если спорщики не могли решить вопрос с помощью сельского старейшины, то они обращались к старейшинам общинного уровня и всегда просили решить проблему мирным путем. Таким образом, опираясь на свой авторитет общепризнанных старейшин, они призывали своих родственников, соседей и односельчан к единению и согласию. Ссылаясь на сведения информантов, в качестве примера заслуженных старейшин автор приводит имена Рахима Берели из селения Пельверт Керкинского бекства¹ и Кадырбая из группы Довче туркмен-эрсари (Винников, 1969: 87–88).

Я.Р. Винников указывает на другой интересный факт: поскольку туркмены, жившие на среднем течении реки Амударьи, зависели от Бухарского эмирата, то аксакалы по мере своих возможности занимались и решением государственно-хозяйственных вопросов. Он пишет, что старейшины не забывали об интересах населения при сборе поземельного налога, выступая «защитниками благосостояния» односельчан перед государственными структурами. По оценке Я.Р. Винникова, такая ситуация была особенно характерна для Керкинского и Бурдалыкского бекств (Винников, 1969: 88). Известны примеры, когда бухарский эмир освобождал старейшин от тяжелых общественных работ (Винников, 1969: 88). Такая ситуация не соответствовала нормам и обычаям традиционного туркменского общества.

В историко-этнографической литературе некоторые ученые писали, что термины «аксакал» и «старейшина» редко употреблялись в семейной сфере. По их оценке, слово «аксакал» часто использовалось лишь на уровне села или общины. Я.Р. Винников делил старейшин на группу аксакалов сельских племен и на группу аксакалов родоплеменных объединений. Племенных (родовых) старейшин избирали, обсудив кандидатуры на совете сельских аксакалов и духовенства (Винников, 1969: 88).

В 30-х годах ХХ в. чиновники, участвовавшие в создании советской власти в животноводческих районах Туркменистана, писали в отчетах о роли старейшин в жизни скотоводов. Старейшины – главные советчики и наставники в решении проблем в жизни местного населения. Они пользуются неограниченным авторитетом и уважением среди односельчан. Мнения, высказанные старейшинами, являются выражением общего мнения жителей села (Язлыев, 1992: 184).

Работы этнографов Г.Е. Маркова и А. Оразова показывают, что институт старейшин оставался очень влиятельным в жизни туркмен вплоть до 30-х годов ХХ в. Когда они писали о роли старейшин в жизни людей, живущих в Балканских горах, то особо отмечали, что скотоводческими селами управляли именно аксакалы, а не сердары (Марков, 1976: 231; Оразов, 1972: 73–74). В крупных селах самый старший выполнял руководящую роль среди старейшин. Но все проблемы он решал, советуясь с другими старейшинами села. В архивных источниках указывается на то, что старейший аксакал организовывал совет, где предлагал обсудить текущие вопросы. Исследователи подчеркивают, что его мнение лежало в основе общего решения (Язлыев, 1992: 185).

Военные царской России не раз указывали на то, что старший аксакал не имел права единолично вершить суд и принуждать участников совета к принятию именно его решения. В 70-х годах ХVIII в. немецкий путешественник С.Г. Гмелин на примере мангышлакских туркменов писал, что «старейшины почти не имеют прав на своих соплеменников, односельчан, потому что не могут физически наказывать того, кто не следует общему мнению» (Гмелин, 1958: 207). Спустя более 100 лет генерал армии Российской империи Н.Г.Петрусевич отмечал, что у южных туркмен старейшина не мог насильно никого заставить следовать принятому на совещании решению (Язлыев, 1992: 185). Данные, представленные в историко-этнографической литературы, свидетельствуют о том, что решения совета сельских старейшин имели нравственное, а не юридическое значение.

Г.И. Карпов отмечает, что население старейшинам не присягало, клятв им не давали и их не опекало. Когда было необходимо защитить старейшин, жители села выделяли им несколько молодых людей (Карпов, 1927: 38).

Одной из основных обязанностей старейшины села являлось решение проблем жителей деревни. К ним обращались, если кто-то совершал преступление, кражу, возникала необходимость примирения противоположных сторон, решения спорных вопросов. Если проблема была крайне сложной, то старейшины села совещались между собой, а при необходимости привлекали представителей духовенства. В районах Иолотани и Пенди в конце XIX в. в редких случаях на совет приглашали именитых старейшин (Язлыев, 1992: 185). По словам информаторов, после бесед, посреднических переговоров и советов старейшин и яшули, изначально непримиримые группы людей часто приходили к мирному соглашению друг с другом, обе стороны пожимали друг другу руки и говорили: «Мы простили их». После таких соглашений спорный вопрос считался разрешенным. Нередки были случаи, когда к мирному согласию по просьбе старейшин и яшули приходили по вопросам, связанным с гибелью людей.

Отказ от примирения сторон в туркменском обществе всегда осуждался. Свидетельством этому является выражение «Төвалла зордан яман» («Насилие не приближает мир, а отказ от посредничества миру даже хуже насилия» – перевод авт.). Туркменская сельская община стремилась следовать традициям, принципу «примирения сторон». Это позволяло избегать применение силы. Возможно, пословица «Уят өлүмден артык, уятсызың йүзи йыртык» («Позор хуже смерти и водой его с лица не смоешь, оно там навсегда» – перевод авт.) связана с тем, что непринятие посредничества старшего поколения могло считаться позором. Так общество призывало к солидарности, а гуманистический подход становился принципом воспитания подрастающего поколения. Когда старейшины села видели драку детей, их ругань, грубость по отношению друг другу, то независимо от того, чей ребенок, они говорили: «Что ты делаешь? Не делайте этого, не ссорьтесь, не ругайтесь. Будьте мудры, уважайте друг друга, придите к согласию. Миритесь!» Такими словами они призывали молодое поколение к порядку и миру. Старшее поколение ко всем детям села относилось с большой любовью и считало своим долгом дать им достойное воспитание. Сельчане всеми силами поддерживали эту добрую традицию, потому что она призывала к единству, порядку, взаимному уважению, согласию в селе. Когда дети не слушались, родители, упоминая имя уважаемого старейшины в деревне, говорили в качестве назидания им такие слова: «Вот придет такой-то и поругает тебя, когда увидит твое поведение», «Не будешь слушаться, все скажу такому-то».

Общество резко осуждало тех, кто не прислушался к старейшинам, к близким родственникам почтенного возраста и называло их изгоями. Бывали случаи, когда такие люди были вынуждены уезжать из родного села и селиться в других местах. На новом месте им было нелегко, поскольку люди узнавали причины их переезда, их нравы и характер. Им в новых селах не выделялась земля, ограничивался доступ к воде.

Туркмены особо почитали старшее поколение в вопросах управления обществом, полагались на их мудрость и жизненный опыт. Народом был выработан свод правил для совета, на котором руководящие принципы управления туркменским обществом основывались на мнении старшего поколения. Их советы представляли сложную и многоуровневую систему, выстроенную в соответствии с родоплеменной и общинной структурой туркмен. Это были общеплеменные (общем оазисном) советы, племенные советы, советы на уровне сельской общины (Türkmenistanyň taryhy, 1994: 190). До 80-х годов ХIХ в. в связи со сложной политической обстановкой в регионе часто созывались общеплеменные советы. На них обсуждались важные военные и хозяйственные вопросы, касающиеся всех членов племени: объявление войны, заключение договоров, подписание контрактов, защита населения от врагов, переселение на новые земли, очистка старых и рытье новых оросительных каналов, строительство и управление ими, сохранность посевов и скота, строительство крепостей, ремонт и восстановление домов, распределение земли и воды между племенами. По обсуждаемым вопросам делались выводы, принимались общие решения (Türkmenistanyň taryhy, 1994: 190).

Когда выбирали старейшин, особое внимание обращали на манеру их поведения, мировоззрение, ум, щедрость, великодушие, доброту и отдельно на то, что ставят ли они собственные семейные интересы выше общественных. Не каждый, кто прожил долгую жизнь, мог считаться сельским старейшиной. Для признания старейшин на уровне села большое значение придавалось их личной репутации и репутации их семей, сплоченности и порядочности их родственников. Об этом пишет поэт Махтумкули: «Магтымгулы, овал өзүң дүзетгил, өзүңи сен өзгелере гөз этгил» («Махтумкули, вначале исправь себя, стань примером для других» – перевод авт.). В стихотворении «Зор болар» (“Будет”) он подчеркивает:

Ягшылыкда иле өзүн алдыран,

Алкыш алып, дереҗеси зор болар

/ Кто был с людьми хорош, творил добро им, тот

Везде прославленным, везде воспетым будет

(Магтымгулы, 1976: 178).

Важность репутации будущего старейшины просматривается в фольклоре туркменского народа. Например, в пословицах: «Кетхудасыны гөр, кендини ал» («Посмотри сначала на старейшину, а после выбирай село» – перевод авт.); «Чопансыз мал болмаз, кетхудасыз – ил» («Без пастуха нет стада, а без старейшины – народа» – перевод авт.). У туркмен есть такая мудрость: «Гарры – өйүң сүтүни» («Старики – столб дома» – перевод авт.) и «Гарры – өйүң диреги» («Старики – опора дома» – перевод авт.). Смысл приведенных выражений заключается в подчеркивании роли мудрых и справедливых старейшин, способных управлять общиной и селом во имя всеобщего народного блага. Неслучайно старейшин называли «людьми народа».

Ряд ученых подчеркивает, что в прошлом пожилое поколение не имело права принуждать и судить односельчан, соплеменников. Это объясняется тем, что в условиях отсутствия централизованного государства лица, управлявшие сельской общиной, в том числе ханы, сердары, не имели оснований для наказаний народа. Правило старейшинства, просуществовавшее сотни лет в туркменском обществе, не являлось государственным институтом и не имело по-настоящему уголовно-правового характера (Язлыев, 1992: 183–196). Люди, выступающие старейшинами, не получали никакого вознаграждения от общины и ее членов за свой труд. Такую работу они считали служением обществу. По данным историко-этнографической литературы и сведениям информантов, старейшинство не было должностью, передававшейся по наследству. Туркменский этнограф Ч. Язлыев, опираясь на историко-этнографическую литературу, архивные источники и собственные этнографические материалы, пишет, что в туркменском обществе до начала XX в. право земельно-водное распределение отдавалось пожилому поколению до конца их жизни. Специалист отмечает, что старейшины освобождались от хозяйственных и воинских повинностей общины (Язлыев, 1992: 81). Это правило сохранялось у их семей.

Все важные вопросы от имянаречения новорожденного ребенка до погребения умершего человека доводились до старейшин, к их словам прислушивались и действовали согласно их наставлениям. Особую роль старейшины играли в урегулировании взаимоотношений между пожилыми и молодыми людьми. В народе на этот счет существовало несколько уникальных и общепризнанных неписаных правил. В традиции почитания старшего поколения считалось безнравственным и неуважительным по отношению к ним проявлять неумеренное бахвальство, допускать пустые разговоры, грубо вступать в разговор, неуместно комментировать и смеяться. Подобное поведение считалось неприемлемым в обществе. Старейшины призывали молодых людей вести себя благородно и достойно как на публике, так и в семье. Серьезность поведения считалась проявлением ума и такта. Сами яшули могли разговаривать, обсуждать и вести беседы с молодежью. Разговоры взрослых с подрастающим поколением рассматривались как народная школа воспитания.

Туркменский этнопедагог Г. Пирлиев об отношениях между туркменскими пожилыми и молодыми людьми пишет:

Когда молодые люди встречали стариков, они здоровались с ними немного склонившись, с уважением. Вежливо справлялись о здоровье. Они помогали им выйти из машины, если что-то было в руках, то они помогали донести вещи до места назначения, поддерживая за локоть, поддерживали их при ходьбе. Считали неправильным слишком много говорить при них, если они сами о чем-то не спрашивали (Пирлиев, 1981: 31).

По сведениям наших информантов, молодежь в туркменском обществе прислушивается к советам старших, часто выполняет работу, следуя их советам. Сами советы и наставления, высказанные пожилым поколением, называются «золотыми словами». Осуждаются те, кто не прислушивается к их мудрости и не следует их советам. Молодежь могут осудить за то, что они сидят спиной к старшим на свадьбах и праздниках, поминках, считая это проявлением неуважения к присутствующим. Не нравится старшим и когда молодежь проходит перед сидящими родственниками, долго разговаривает с девушками, женщинами. Такое поведение осуждается, оценивается как несоответствующее национальному воспитанию. В разговоре с пожилыми не стоит говорить им, что они состарились и что у них преклонный возраст. Такие разговоры считаются неуместными, невежливыми и неуважительными.

Как видим из проведенного анализа выявленных сведений, разные исследователи, в том числе этнографы XVIII–XX вв., отмечали положительную роль старшего поколения в организации жизни туркменского народа, их важную роль в воспитании подрастающего поколения. Старейшины пользовались безусловным почетом и уважением со стороны общества. Институт старейшин должен быть важным жизненным принцип для нынешнего туркменского общества и примером для будущих поколений.

Конфликт интересов

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Conflict of interests

The authors declare no relevant conflict of interests.

 

¹ Бекство – административно-территориальная единица, земля, область, находившаяся во владении бека.

作者简介

Toyly Khommyyev

Magtymguly Turkmen State University

编辑信件的主要联系方式.
Email: hommyyewt@mail.ru
ORCID iD: 0009-0006-5641-9734

Senior lecturer

土库曼斯坦, Ashgabat

Annagul Abdyrakhmanova

Institutе of History and Archeology of the Turkmenistan Academy of Sciences

Email: annagulabdyrahmanowa@gmail.com
ORCID iD: 0009-0000-7152-2728

Doctoral Candidate

土库曼斯坦, Ashgabat

参考

补充文件