№ 3 (2022)

Введение. Языковые единицы, отражающие культурные, исторические, литературные представления лингвокультурного сообщества, обладающие достаточной воспроизводимостью, устойчивостью компонентного состава, трактуются как прецедентные феномены (ПФ). Данная статья посвящена исследованию ПФ русскоязычной лингвокультуры в условиях инолингвокультурной среды на примере сетевого диаспорального дискурса Китая.Цель – исследовать прецедентные феномены в коллективном сознании пользователей интернет-сообщества «Байки лаовая».Материал и методы. Материалом исследования стала переписка участников (более 57 тыс. подписчиков) открытой группы «Байки лаовая» социальной сети «ВКонтакте». Проанализировано 110 сообщений (постов) и 11 350 комментариев к ним, опубликованных в период с 1 по 27 сентября 2021 г. Материал выявлялся методом сплошной выборки из текстового континуума, далее ПФ были классифицированы по типам, проанализирована их семантика и актуальное значение. Также использовались количественный метод и метод контекстологического анализа.Результаты и обсуждение. Источники ПФ в речи диаспорального сообщества разнообразны и подразделены на следующие крупные группы: 1) классическая русская и советская, а также зарубежная литература; 2) крылатые выражения, высказывания известных людей, прецедентные имена; 3) речевые клише, паремии, интернет-мемы, анекдоты; 4) реклама, кинематограф и телевидение. Многочисленные примеры использования ПФ каждой из групп демонстрируют не только впечатляющее множество источников, но и высокий коммуникативный и лингвокретивный потенциал прецедентности в изучаемом дискурсе.Заключение. Активное использование ПФ в коммуникации и отсутствие фактов непонимания, сбоя коммуникации, развитие смыслового потенциала ПФ в сетевых полилогах свидетельствуют о сформированном особом культурном пространстве диаспорального дискурса, участники которого обладают общим лингвокультурным кодом. Специфика этого кода определяется: 1) пребыванием в едином иноречевом и инокультурном континууме и его интерпретацией как одном из частотных поводов для использования прецедентов (китайские праздники, традиции, климат, политическая ситуация, бытовые условия и т. д.); 2) сравнительно высоким уровнем образованности и широтой кругозора членов диаспорального сообщества, демонстрирующих знания в области отечественной и мировой литературы, искусства, истории, массовой культуры и т. д.; 3) обращением по преимуществу к традиционной, сложившейся в советское время культурной матрице как общей когнитивно-образной базе, способной объединить представителей различных поколений, в том числе молодых, русско-язычного мира из разных стран бывшего СССР.

Introduction. The concept of LAUGHTER is a significant linguocultural concept. The study of the axiological component in the meaning of the lexeme laughter as a key nomination of the concept LAUGHTER demonstrates the significance of this concept for Russian linguistic culture and contributes to the identification of invariant (universal) and specific (national) features in its content. The purpose of the article is to consider the value component in the structure of the concept LAUGHTER by analyzing the meaning of its representative – the lexeme laughter. Material and methods. The material for the analysis of the value component of the concept LAUGHTER in the national linguistic picture of the world was Russian proverbs, as well as data from lexicographic sources and the national corpus of the Russian language, in which the verbal marker of the concept appears – the lexeme “laughter”. Research methods: lexico-semantic, contextual, seme analysis, elements of linguoculturological and linguoconceptological analysis. Results and discussion. From the standpoint of subject correlation, laughter is short characteristic voice sounds that express various human feelings, from the point of view of conceptual correlation, laughter is a complex concept that correlates with reflection. The connotative component of the lexeme laughter is expressed in the seme appraisal. The specificity of the Russian national concept of laughter is the understanding of laughter as a way of expressing a contradictory assessment of someone else’s (including one’s own) actions, facts and phenomena of reality, from joy and fun to irony and ridicule. Laughter, in the view of native speakers of the Russian language, is a phenomenon whose axiological specificity lies in the property of ambivalence. Conclusion. The contextual analysis of the lexeme laughter as a nominee of the concept of the same name allows us to speak about the significance of the concept LAUGHTER for native speakers of the Russian language, since the lexeme laughter is used by the speaker as a means of assessing a particular situation. The value component of the LAUGHTER concept tends to vary: from a negative assessment of actions, facts, phenomena of reality to a neutral and positive one. The determining factors are the presence of subjective factors, as well as national-cultural and historical features of the development of the people. The national specificity of the concept LAUGHTER lies in the antinomy, paradoxical nature of the interpretation of laughter in the Russian language picture of the world.

Введение. Статья посвящена анализу и сравнению некоторых символических коннотаций британских и славянских базовых цветовых терминов.Цель статьи – обсудить культурные и лингвистические общности и особенности некоторых цветовых терминов и разработать образовательный ресурс для таких дисциплин, как «Английский язык», «Русский язык для преподавания иностранным студентам», «Этнолингвистика» и «Лингвокультурология».Материал и методы. В статье рассматриваются коннотативные значения британских и славянских фразеологических единств с компонентом цвета. В рамках исследования применяется междисциплинарный подход, который помогает установить важное место цветовых терминов в интерпретации лингвистической картины мира и подчеркнуть интегративную роль культуры. Мы консолидируемся с идеями Л. Блумфильда и Д. Лайонза относительно коннотативного значения в лингвистической семантике.Результаты и обсуждение. Коннотативные значения цветовых терминов становятся культурными символами и служат знаками некоторых абстрактных концептов. Поскольку восприятие цвета относится к сенсорной сфере, слова, обозначающие цвет, легко трансформируются в характеристики эмоций, достоинств характера, поведения и внешности. Интерпретация цветовых терминов в их коннотативных значениях позволяет проникнуть в национальную ментальность. Коннотативные значения являются проявлениями индивидуализированных ситуаций, основанных часто на национальных культурных ценностях и на нормах социальной жизни. В рассмотренных примерах наблюдается, как правило, сужение основного (цветового) значения.Заключение. В ходе сопоставительного исследования коннотативных значений базовых цветовых терминов были сделаны следующие выводы:1) цвет может вызвать определенные эмоции, которые отражаются в языке в форме фразеологических единств с компонентом цвета;2) различия в семантической структуре цветовых коннотаций в анализируемых языках объясняются национальными и культурными особенностями;3) обращение к этимологии цветовых терминов и к историческим фактам позволяет порой установить зависимость цветового символа от практики;4) цветовые термины занимают определенную нишу в языковой картине мира. Основными (универсальными) источниками происхождения цветовых терминов являются естественные природные объекты характерного цвета.

Введение. Выделены и описаны жанрообразующие параметры editorial, необходимые для характеристики и конструирования речевого жанра.Цель – выявить специфику editorial как речевого жанра, исходя из классического понимания жанра как композиционного, стилистического и тематического единства. В связи с этим было описано социокультурное пространство формирования жанра editorial, определены функции жанрового образования editorial, а также дано системное описание жанровых признаков editorial.Материал и методы. Эмпирическим материалом исследования послужили 50 текстов рубрики editorial, размещенные в изданиях англоязычной качественной прессы The Economist, The Independent, The Washington Post, The Guardian за 2016–2021 гг. Для анализа материала был задействован комплексный подход, основанный на использовании приемов дискурсивного, стилистического, лексического, грамматического, синтаксического анализа текста.Результаты и обсуждение. Проведенный анализ теоретического материала показал, что editorial имеет особую общественно-политическую значимость, поскольку позиции, транслируемые в текстах данного жанра, оказывают влияние на формирование общественных ценностей и общественного мнения; кроме того, при помощи текстов editorial сохраняется баланс мнений, необходимый для здорового функционирования пространства массмедиа. В результате проведенного анализа были определены черты editorial как самостоятельного жанра в соответствии с триединством «тема – стиль – композиция». Было установлено, что, несмотря на широкий тематический охват, специфика editorial определяется нацеленностью текста на освещение узкого вопроса, часто имеющего практическое значение. Результаты исследования подтверждают наличие у текстов editorial унифицированной структуры, состоящей из введения-тезиса, основной части и вывода. В основе editorial лежит тезис-рекомендация, что позволяет отнести данный жанр к неаналитичным. Выводы подразделяются на вывод-рекомендацию (наиболее частотны – встречаются в 75 % случаев), вывод-прогноз (23 % случаев) и вывод-оценку (наименее частотны – 4 % случаев). Стилистическое своеобразие editorial выражается в высокой степени присутствия разговорной речи, аргументативности, использовании индивидуально-авторских номинаций и наличии интертекстуальности.Заключение. В итоге можно сделать вывод о существовании самостоятельного жанра editorial.

Введение. Изучение русских старообрядческих говоров входит в круг востребованных современной русистикой исследовательских задач, о чем свидетельствует научная литература и тематика многочисленных конференций последнего времени, где основное внимание отводится лексической проблематике.Цель – анализ лексического состава старообрядческих бытовых текстов, созданных одним автором.Материал и методы. Материалом настоящего исследования послужили 18 памятников бытового содержания (пасхальный дневник, разного рода записки, пробы пера и чернил, хозяйственные счета), исполненных на бересте и бумаге полууставом и скорописью. Записи выполнены в основном в третьей четверти ХХ в., предположительно одной рукой – общинницей одного из староверческих «поместий» на Томском Севере. Материал составляет 733 слова (3 367 словоупотреблений). В исследовании используется метод научного описания, включающий приемы наблюдения, классификации, интерпретации, контекстного анализа и количественных подсчетов, а также элементы лингвоперсонологического метода речевого портретирования и сравнительно-сопоставительного анализа с целью выявления гендерной специфики в словарных запасах двух языковых личностей.Результаты и обсуждение. Анализ показал распределение словарного состава автора женских записок по грамматическим классам, их связь с представленными в текстах типами речи: в описании преобладают именные части речи и слова категории состояния, в повествовании – глаголы ряда семантических групп (движения, конкретных физических действий и др.), их наречные актанты, в рассуждении – местоимения, глаголы эмоционально-психологических состояний. Исследование выявило наиболее частотную для данных источников лексику: быть, день, ясно, снег, студено и др., а также единично употребленные слова: апостол, облачно, уснуть и др.В семантическом плане лексика памятников распределяется по двум крупным номинативным зонам: «Мир природы» и «Мир человека», в которых выделяется ряд подзон. В первой из них, наиболее представительной, вычленяются подзоны: «Явления погоды» (туча, мороз, сырой, тихой застыть, дуть, облачно,), «Небесные тела» (звезда, солнце), «Элементы ландшафта» (езеро, лес) и др. Зона «Мир человека» включает антропонимическую (Маничка, Стеня, сестрица, охотник, гостья, деушка), соматическую (сердце, десница), лексику эмотивной сферы (горе, слезы, несчастный, страдать), производственную (холст, ткать, рыбка) и др. Номинативные зоны пересекаются друг с другом, например в подзонах «Животный мир» (овсяночка, лось – петушок, щенята) и «Время» (ночь, осенью – праздник, преполовение). Отдельной группой выделяется лексика религиозного дискурса, в том числе конфессионально маркированная (отче, братец, отлучиться).В аспекте употребления лексика делится на общерусскую и областную. В последней выделяются этнографизмы (морда, черым), лексические диалектизмы (мало-мало, чаять) и местные варианты общерусских слов (суда, вдале, веселый). Часть лексики обнаруживает общность с лексикой дневника начала ХХ в., в котором отражен другой говор (синочка, перевалки), а часть не отражена в диалектных словарях вообще (непись, ям).Заключение. 1. Выявленный словарный запас женщины характеризуется определенным разнообразием как в плане его тематики, так и в частеречном отношении, что позволяет считать ее языковой личностью (ЯЛ) с высоким показателем лексического разнообразия речи. 2. Это диалектная ЯЛ, территориально маркированная часть лексикона которой в целом соответствует лексической подсистеме местных прикетских говоров, но с сохранением следов прошлого инодиалектного влияния. 3. Эта личность может быть охарактеризована как религиозная ЯЛ с конфессионально маркированным словарным запасом.

Введение. В последние годы исследования концепта «жизнь» ведутся с различных позиций лингвистического знания (лингвокультурологии, когнитивной лингвистики, риторики и др.). Наличие значительного количества работ, посвященных изучению данного концепта, объясняется его экзистенциальной значимостью не только для всей нации в целом, но и для конкретного человека.Цель – выявление особенностей концепта «жизнь» в художественной картине мира сибирской писательницы Г. И. Климовской.Материал и методы. Исследование повести Г. И. Климовской «Онка» выполнено с позиций теории регулятивности – одного из направлений коммуникативной стилистики текста. Кроме того, для выявления своеобразия концепта «жизнь» учитывалась теория В. И. Карасика, различающего образный, понятийный и ценностный компоненты в составе концепта.Результаты и обсуждение. Установлено, что концепт «жизнь» в повести Г. И. Климовской эксплицитно репрезентирован преимущественно лексемами «жизнь», «жить» и его производными, а также лексемами «живой» и «жилица».Выявлено, что в понятийной составляющей анализируемого концепта доминирующими являются семы ‘длительность’ и ‘качество’; для образной составляющей характерна метафора «жизнь/смерть» – «весы», не отмеченная при описании русской языковой картины мира. Выявлена эксплицитная связь концепта «жизнь» с концептами «болезнь», «любовь», «смерть» и имплицитная с концептом «Бог». Показано, что концепт «жизнь» в повести «Онка» является гиперконцептом. Его формирование осуществляется на основе сквозного последовательно-сопоставительно-синтезирующего лингвокогнитивного механизма. Данный лингвокогнитивный механизм стимулирования гиперконцепта «жизнь» в сознании адресата обеспечивается за счет сильной эксплицитной регулятивной стратегии последовательно-контрастивного типа. Доминирующими способами регулятивности, создающими отмеченную регулятивную стратегию, обеспечивающую эффективность творческого диалога автора и читателя, выступают повтор и контраст.Заключение. Проведенный анализ позволил сделать вывод о том, что концепт «жизнь» не только обладает несомненной ценностью для Г. И. Климовской, но и занимает одно из важных мест в художественной картине мира сибирской писательницы.

Введение. Жанр идиллии, развивающийся в мировой литературе еще с античности, является определяющим для поэтики русской литературы первой трети XIX в. Эстетика романтизма помогла ему развиться, и таким образом возникла романтическая идиллия.Большой вклад в развитие идиллии в России внес В. А. Жуковский, основоположник романтизма в русской литературе. Масштаб творчества поэта был достаточно велик и оказал влияние на произведения современников, среди которых был и Н. В. Гоголь, проявлявший в юношеские годы немалый интерес к идиллической тематике.В связи с этим целью статьи является определение особенностей реализации идиллической модели В. А. Жуковского в ранней поэме Гоголя «Ганц Кюхельгартен».Материал и методы. Материалом исследования является идиллическая поэма Н. В. Гоголя «Ганц Кюхельгартен», а также оказавшие на нее влияние произведения В. А. Жуковского, среди которых идиллия «Деревенский сторож в полночь»; «павловские стихотворения»; стихотворения «Теон и Эсхин», «Тоска», «Лалла Рук», «Там небеса и воды ясны!»; элегии «Славянка» и «Вечер»; романс «Желание»; песня «Путешественник»; статья «О слоге простом и украшенном».В работе используются биографический и сравнительный методы исследования.Результаты и обсуждение. Жанр идиллии очень близок В. А. Жуковскому. Идиллическое мировоззрение органично существует в его поэтическом сознании. Период сильного интереса поэта к идиллии синхронизируется с его юностью. В молодости он черпает новые поэтические формы преимущественно из европейских идиллий. В них Жуковского привлекают образы простой, обыденной жизни, сфокусированность на сельской природе, патриархальных нравах. Поэт особенно вдохновляется натурфилософскими аспектами.Отличительными чертами произведений Жуковского, созданных в данном жанре, являются описательность, обилие статических природных картин, вольный стих. Кроме того, отдельно выделим и авторскую установку на воспроизведение естественной динамики жизни. Поэт выступает живописцем, который стремится в своих картинах передать мельчайшие детали внутренней жизни природы.Однако это лишь эксплицитная часть идиллий Жуковского. Намного важнее их имплицитная часть. Под ней мы подразумеваем сакральное, религиозное и мистическое. Мы фиксируем определенную эволюцию Жуковского-идиллика. От воспевания пейзажей и изображения жизни человека на лоне природы поэт осознанно переходит к более сложному творческому этапу, фокусируясь на мистическом и прислушиваясь к своему религиозному чувству.Что касается других особенностей жанра идиллии в творчестве Жуковского, подобно контрастности, двоемирию романтизма, произведения этого жанра, переводимые им, есть сплав, синтез прекрасного и таинственного в мире. Неслучайно многие из них открываются ночными пейзажами.Таковыми были особенности реализации жанра идиллии в творческой системе Жуковского. Именно под их влиянием пишет свое первое произведение, поэму «Ганц Кюхельгартен», Н. В. Гоголь.Идиллическая модель Жуковского в поэме Гоголя «Ганц Кюхельгартен» идентифицируется практически сразу. Это подтверждает, во-первых, топос поэмы (сельская глубинка). Во-вторых, читателю явлены картины пасторальной жизни. Немаловажно, что в начале поэмы возникает образ семьи (патриархальность – это важный аспект идиллии). Кроме того, в поэме Гоголя обнаруживаются и иные традиционные для идиллии топосы (дом, сад).По примеру Жуковского Гоголь использует в произведении мотивы еды, сна и музыки. Они широко представлены в тексте и подчеркивают идиллические моменты поэмы.Геройный ряд можно считать также традиционным для идиллии (каноны которой в русской литературе первым заложил именно Жуковский), поскольку подробное представление автором семьи Луизы – это следование идиллической направленности к полноте жизни, которая здесь есть целостность семьи.В поэме наблюдается стремление героев к достижению счастья, персонажи мечтают об идиллической жизни. Однако в главном герое поэмы больше просматриваются романтические черты. И тем не менее в нем нет страсти героев Байрона. В итоге Ганц, скорее, следует линии поведения Эсхина, воплощенного Жуковским. Заключение. Таким образом, Гоголь при работе над своей юношеской поэмой «Ганц Кюхельгартен» ориентировался на идиллическую модель Жуковского. На это указывают традиционные элементы идиллий поэта, которые явно присутствуют в тексте Гоголя (образ семьи, пасторальные пейзажи, природные циклы, мотивы еды, сна, детства и т. п.). Однако Гоголь игнорирует некоторые важные элементы, свойственные идиллиям Жуковского. Так, гоголевский главный герой демонстрирует скорее черты романтического героя, нежели идиллического. Кроме того, в гоголевской поэме нет ярко выраженной мистической завесы. И, наконец, в ней, безусловно, ощутим диссонанс (субстрат романтического и идиллического). Причина его заключается в недостаточно продуманной компиляции художественных приемов ведущих европейских и русских литераторов.

Введение. Задуманный в 1946 г. детским писателем А. М. Волковым исторический роман об эпохе Ивана Грозного был опубликован в 1954 г. под названием «Зодчие». Волков обратился к поворотному моменту в истории России, когда происходило формирование самодержавной государственности, укрепление русского централизованного многонационального государства. Все эти исторические процессы нашли отражение в архитектуре московского собора XVI в. Покрова на Рву, известного как храм Василия Блаженного.Цель – исследуются принципы художественного историзма в романе «Зодчие». Рассматривается влияние жанровых моделей западноевропейского исторического романа эпохи романтизма на способ и приемы конструирования сюжетно-композиционного целого произведения А. М. Волкова.Материал и методы. В статье исследуется исторический роман А. М. Волкова «Зодчие». Были использованы сравнительно-исторический и типологический методы анализа художественного произведения. Результаты и обсуждение. Исторический роман Волкова выдержан в традициях западноевропейского и русского исторического романа эпохи романтизма. В плане построения сюжета, композиции, с точки зрения построения системы образов и даже хронотопически роман делится на две неравные части. Первые три части написаны по типу авантюрно-психологического романа, модель которого заложил Вальтер Скотт. Для этой жанровой разновидности исторического романа характерны объединения тем войны и мира, общественной и частной жизни, а судьба и позиция главного героя оказывается тесно связанной с меняющейся исторической ситуацией.Последние две части написаны по типу авантюрно-философского романа, ярким образцом которого является «Собор Парижской Богоматери» В. Гюго. Главной темой становится не жизнь и приключения героя, не историческое и политическое переломное событие в жизни нации, а связь истории и архитектурного сооружения, утверждение нравственно-этических и эстетических ценностей национальной культуры.Заключение. В романе «Зодчие» показано воздвижение московского собора Покрова на Рву как памятника в честь важного исторического события – взятия Казани Иваном Грозным. Вместе с тем Покровский собор является выражением в камне целой исторической эпохи формирования российского национального самодержавного государства. В этом шедевре русского зодчества воплотились самобытность, оригинальность и национальное своеобразие русской культуры, отход от подражания византийской эстетической мысли, идея объединения вокруг Москвы близлежащих земель и разных этносов.