Features of the functioning of impersonal and infinitive constructions in the lyric-epic cycle of miniatures by I.S. Turgenev "Poems in Prose"

Full Text

Введение

Известно, что литературное наследие великого русского писателя И.С. Тургенева отличается жанровым разнообразием. Прозаик создавал романы и повести, рассказы и пьесы и т.д. Но особого внимания заслуживает лиро-эпический цикл «Стихотворения в прозе», где писатель стремился отразить свои философские и творческие взгляды, внутренние переживания, соединив эпос и лирику. Специфика этого жанра заключается в том, что это лиро-эпические произведения в прозаической форме, имеющие свои стилистические и композиционные особенности, которым свойственна актуальная тематика для того исторического периода, когда творец создавал свои сочинения.

В подзаголовке «Стихотворений в прозе», названных писателем как «Seniliа» (старческое), (существует и другое наименование: «Posthuma», т.е. «посмертное»), передается субъективное и эмоциональное отношение автора к окружающему миру. В период, когда создавались эти лиро-эпические миниатюры, И.С. Тургенев был неизлечимо болен, что объясняет его мотив о закономерностях судьбы и неотвратимости смерти («Разговор», «Старуха», «Черепа»). В «Стихотворениях…» также рассматриваются нравственные и психологические проблемы, здесь проявляется свойственный писателю интерес к различным вопросам бытия, что находит отражение в его раздумьях о смысле жизни, дружбе и любви, молодости и старости, добре и зле, прошлом и настоящем («Голуби», «Лазурное царство», «Два брата», «Как хороши, как свежи были розы», «Милостыня», «О моя молодость», «Старик» и др.). Даже названия некоторых стихотворений («Последнее свидание», «Когда меня не будет», «Когда я один») передают настроение автора, выражают его мысли о неизбежности ухода из жизни и «постылой тишине одиночества». Однако не все произведения цикла проникнуты пессимистическими нотами, в «Стихотворениях в прозе» не менее сильно звучит тема всепобеждающей любви, молодости, постоянно обновляющейся жизни, здесь говорится о силе прекрасного, искусстве и вдохновении («Воробей», «Мы еще повоюем», «У-а…У-а» и другие). Эти прозаические миниатюры отличаются краткостью и завершенностью художественной формы, здесь используется образность, игра слов, иносказание.

Как справедливо отмечает В.Р. Щербина, «Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева «глубоко лиричны, воспоминания, поэтические видения соседствуют в них с философскими аллегориями, грустные размышления о быстротечности жизни и неотвратимой смерти – с прославлением любви, красоты и искусства» [Щербина 1991: 49].

Предметом настоящего исследования являются безличные и инфинитивные предложения, используемые в лиро-эпическом цикле «Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева.

Вопросы теории безличных и инфинитивных конструкций, их грамматические, семантические и стилистические особенности анализировались в работах таких ученых, как А.А. Шахматов [Шахматов 2001], А.М. Пешковский [Пешковский 2001], Е.М. Галкина-Федорук [Галкина-Федорук 2012], П.А. Лекант [Лекант 1994], В.В. Бабайцева [Бабайцева 2004] и других.

Цель настоящей статьи – рассмотреть структурно-семантические разновидности безличных и инфинитивных предложений, функционирующих в цикле «Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева, выявить, как в этих конструкциях смысловое значение главного члена предложения передает внутреннее состояние великого писателя.

Интерес к данной проблеме объясняется тем, что исследуемые бесподлежащные (бессубъектные) конструкции, которые по своему характеру не имеют конкретного производителя, выражают различные смысловые оттенки.

Общепризнанно, что семантика безличных предложений выражается в обозначении различного вида состояния: психического, физического, окружающей среды, долженствования и необходимости, чувственного восприятия и т.д. В инфинитивных конструкциях могут передаваться различные модальные значения: возможности, невозможности, неизбежности и целесообразности действия и т.д.

Поскольку в миниатюрах И.С. Тургенева основной акцент делается на передаче внутреннего состояния автора или героя, то мы считаем целесообразным рассмотреть особенности функционирования безличных и инфинитивных структур в цикле «Стихотворений …» великого мастера слова, что придает значимость данному исследованию.

Материалы и методы

Материалом для исследования послужили лиро-эпические миниатюры из цикла И.С. Тургенева «Стихотворения в прозе» [Тургенев 1982].

Если говорить о методах исследования, то следует учитывать совокупность приемов изучения языковых явлений, а также методику использования этих приемов.

В нашей работе применялись следующие методы:

1) Метод лингвистического наблюдения и описания, построенный на индукции: от анализа языковых фактов, их сопоставления и обобщения к выводам;

2) Метод сплошной выборки языковых единиц, который позволяет зафиксировать все анализируемые конструкции;

3) Качественно-количественный метод. В работе представлены не только элементарные подсчеты, но и сделан анализ качественных признаков языков структур.

Результаты

Наша выборка показывает, что в 83 стихотворениях в прозе встретилось 153 примера безличных и 29 инфинитивных конструкций.

Говоря о безличных предложениях, М.В. Захарова отмечает следующее: «Человек как субъект сознания в безличных предложениях с конкретной физической средой проявления занимает позицию наблюдателя. В безличных предложениях с психофизической средой проявления признака субъект сознания занимает позицию «чувствующего» субъекта. Субъект сознания отображает внеязыковые ситуации в сенсорном, интеллектуальном и эмоциональном ракурсах» [Захарова 2004: 5].

В анализируемых примерах в качестве главного члена предложения выступают слова категории ?? состояния: …смутно было на душе («Голуби») [Тургенев 1982: 163]; Мне смешно («Кубок») [Тургенев 1982: 178]; безличные глаголы: Снилось мне, что сидит нас человек двадцать в большой комнате («Насекомое») [Тургенев 1982: 151]; И между тем человеку хочется существовать («Завтра, завтра!») [Тургенев 1982: 164]; отрицательное слово нет: И вот теперь у него нет куска хлеба – и все его покинули («Милостыня») [Тургенев 1982: 150], единичными примерами представлены конструкции, где главный член выражен словом категории состояния пора, которое по своему образованию соотносится с именем существительным: И не пора ли и мне упасть в море («Без гнезда») [Тургенев 1982: 178], и кратким страдательным причастием: Нам было строго запрещено беспокоить и притеснять жителей («Повесить его») [Тургенев 1982: 165].

Проанализированные нами безличные предложения по структуре представляют собой нераспространённые: – Пора вздремнуть. – Пора. («Разговор») [Тургенев 1982: 128] и распространенные простые конструкции: Мне тошно на сердце от этого писка («Конец света») [Тургенев 1982: 134], а также могут входить в состав сложного предложения: Мне начало казаться, что старушка не идет только за мною, но что она направляет меня («Старуха») [Тургенев 1982: 128].

В исследуемых структурах нам встретились простые сказуемые: Мне снилось: я шел по широкой голой степи («Встреча») [Тургенев 1982: 173]; составные именные с нулевой связкой или материальной выраженной: Как Вам не стыдно («Дурак») [Тургенев 1982: 137]; И мне вдруг стало жутко («Христос») [Тургенев 1982: 162]; составные глагольные, где в качестве вспомогательного компонента выступают безличные глаголы или слова категории состояния: И между тем человеку хочется существовать, он дорожит жизнью («Завтра, завтра») [Тургенев 1982: 164], …пора разбить стесняющий сосуд («У-А…У-А…») [Тургенев 1982: 188].

Примеры безличных предложений зафиксированы как в авторском повествовании, так и в речи персонажей.

Так, Е.С. Лютова верно подчеркивает, что «семантико-стилистические возможности безличных предложений разных типов необыкновенно широки; особенно распространены они в художественной литературе, которая постоянно обогащается фактами разговорного языка. Посредством безличных конструкций возможно описать такие состояния, которые характеризуются неосознанностью, немотивированностью, неподконтрольностью (ср: не хочу – осознанное нежелание; не хочется – неосознанное нежелание») [Лютова 2010: 15].

Кроме безличных предложений, в лиро-эпических миниатюрах И.С. Тургенева нами зафиксированы инфинитивные конструкции. Необходимо подчеркнуть, что в лингвистике нет единого мнения на вопрос о выделении инфинитивных структур в системе типов односоставных предложений: такие ученые, как А.А. Шахматов [Шахматов 2001] и Е.М. Галкина-Федорук [Галкина-Федорук 2012], рассматривают эти предложения в составе безличных на том основании, что главный член-сказуемое не способен сочетаться с субстантивом в именительном падеже.

Впервые инфинитивные структуры как самостоятельный тип односоставных предложений в синтаксисе русского языка выделяет А.М. Пешковский [Пешковский 2001]. Вслед за ним эти предложения как самостоятельную разновидность односоставных конструкций стали рассматривать К.А. Тимофеев [Тимофеев 1951], Г.А. Золотова [Золотова 2004], П.А. Лекант [Лекант 1994], В.В. Бабайцева [Бабайцева 2004] и другие.

Как и в безличных структурах, в этих предложениях нет и не может быть подлежащего, сходство этих синтаксических единиц заключается также в том, что здесь все сосредоточенно на действии и оценке условий и возможностей его реализации. Оба эти типа односоставных предложений способны выражать различные модальные значения: необходимости, долженствования, желательности, невозможности и др. Однако особенностью инфинитивных структур является то, что здесь категория модальности характеризуется субъективностью и поэтому часто сопровождается эмоциональностью и экспрессивностью. Так, например, в конструкциях со значением необходимости или желательности проявляется воля или желание говорящего, связанные с тем, чтобы кто-то совершил какое-либо действие, а в предложениях, имеющих значение неизбежности или невозможности, – уверенности говорящего в возможности или невозможности совершения действия.

Но в то же время эти конструкции отличаются своим категориальным значением. Так, Е.С. Скобликова отмечает, что «в безличных предложениях условия и возможности совершения действия оцениваются только в порядке простой констатации. В инфинитивных предложениях перспектива действия характеризуется с выявлением активного волевого или эмоционального отношения говорящего. Почти всегда они раскрывают деятельный поиск решений: побуждение к действию; вопросы с целью выяснить целесообразность действия или условий его совершения; экспрессивное утверждение его желаемости, целесообразности или, наоборот, необходимости, невозможности. В связи с этим инфинитивные предложения отличаются от безличных большей специализированностью целевого назначения: многие из них употребляются только в побудительном, вопросительном, повествовательном или желательном (оптативном) значении. Именно с различиями коммуникативного назначения связаны разновидности инфинитивных предложений» [Скобликова 2018: 154].

В.В. Бабайцева, говоря об отличии безличных и инфинитивных структур, указывает на то, что «характер деятеля в инфинитивных предложениях имеет семантико-стилистическое значение, а в безличных предложениях неопределенность производителя действия имеет структурно-синтаксическое значение» [Бабайцева 2004: 111].

Как и безличные, инфинитивные предложения различны по структуре и семантике. Зафиксированные нами примеры инфинитивных предложений могут представлять нераспространенные: Что же делать? Скорбеть? Горевать? («Старик») [Тургенев 1982: 154] и распространенные простые предложения: Как мне освободиться от этой жалости? («Мне жаль») [Тургенев 1982: 174] и входить в состав придаточной части сложноподчиненного предложения: О чем твоя дума? Не о том ли, как ему дойти до возможного совершенства и счастья? («Природа») [Тургенев 1982: 165]. Выбранные примеры так же, как и безличные предложения, встретились в авторском повествовании и в речи персонажей.

Обсуждение результатов

Анализ примеров подтверждает, что наиболее частотными являются безличные конструкции, где в качестве сказуемого выступают слова категории состояния (62 случая), которые имеют различную семантику:

1) Обозначают психическое состояние человека: вольно, хорошо, смешно, горько, стыдно, жалко и др. Необходимо обратить внимание, что в текстах «Стихотворений в прозе» в основном встречаются предикаты, обозначающие внутреннее состояние человека и имеющие отрицательную коннотацию. Например: И горько ему было на сердце и стыдно («Милостыня») [Тургенев 1982: 150]. Невесело, брат, ни тебе, ни мне – в постылой тишине одиночества («Когда я один...») [Тургенев 1982: 184]. Так, в лирической миниатюре «Мне жаль…» (само название представляет собой безличное предложение), где звучит мотив покаяния, автор использует такую стилистическую фигуру, как анафора: Мне жаль самого себя, других, всех людей… Мне жаль детей и стариков… Мне жаль победоносных и торжествующих людей [Тургенев 1982: 184]. Употребляя в качестве единоначалия бессубъектные структуры, писатель тем самым усиливает чувство сожаления и грусти.

Положительное качественное состояние, выраженное словами категории состояния, в наших выборках представлено лишь тремя примерами, но если обратиться к контексту, то также можно почувствовать настроение печали и одиночества. Например: Хорошо им! И мне хорошо, глядя на них… Хотя я и один… один, как всегда («Голуби») [Тургенев 1982: 164]. Мне смешно…, и я дивлюсь на самого себя. Непритворна моя грусть, мне действительно тяжело жить, горестны и безотрадны мои чувства («Кубок») [Тургенев 1982: 178].

2) Малочисленными примерами представлены конструкции, где безлично-предикативные слова обозначают состояние природы и окружающей среды: бело, опрятно, спокойно, душно, тяжко, темно и др. Например: Как душно! Как томно! Как тяжело! («Конец света») [Тургенев 1982: 134]. В комнате было ни темно, ни светло; я принялся глядеть в седой полумрак («Соперник») [Тургенев 1982: 130]. В этой группе предикатов, как и при характеристике слов, обозначающих психическое состояние человека, превалируют лексемы с отрицательной качественной семантикой; тем самым писатель подчеркивает, как ощущение окружающей среды связано для него с эмоциональным состоянием.

В цикле «Стихотворений в прозе» зафиксированы конструкции, в которых слова категории состояния используются в простой сравнительной степени: видней, легче, лучше, удобнее, яснее. Например: По крайней мере он теперь не страдает! Теперь ему легче! «Враг и друг» [Тургенев 1982: 161]. А в комнате все темней да темней («Как хороши, как свежи были розы!») [Тургенев 1982: 168].

3) Третью группу представляют слова категории состояния, выражающие модальное значение долженствования, необходимости, возможности-невозможности: надо, нужно, можно, нельзя, которые употребляются как в сочетании с инфинитивом, так и без него. Данные конструкции могут иметь и положительную и отрицательную модальность. Например: Любовь и голод – цель их одна: нужно, чтобы жизнь не прекращалась… («Два брата») [Тургенев 1982: 156]. Мне не надо ни благодарности, ни сожаления («Порог») [Тургенев 1982: 148]. Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу! («Русский язык») [Тургенев 1982: 172].

В текстах лиро-эпических миниатюр зафиксированы односоставные конструкции с главным членом – собственно безличным глаголом: снится, спится, хочется или личным глаголом в безличном значении: вспомнилось, пахнет, показалось. В нашей выборке предложения с безличным глаголом-сказуемым представлены 38 примерами и так же, как и конструкции со словами категории состояния, имеют различные смысловые оттенки. Сказуемые в этих структурах могут быть выражены возвратными и невозвратными формами настоящего и прошедшего времени. Нам встретились следующие группы по значению:

1) Безличные глаголы, обозначающие мыслительную деятельность человека: думается, сдается, а также то, что представляется воображению, связано с недостоверным восприятием действительности: кажется, чудится и др. Например: И думается мне: к чему нам тут и крест на куполе Святой Софии в Царь-Граде и все, чего добиваемся мы, городские люди? («Деревня») [Тургенев 1982: 126]; А мне казалось, что надо дать этому вину вылиться наружу («У-А…У-А…») [Тургенев 1982: 188]; Но мне почудилось, что не его рука взялась за мою («Последнее свидание») [Тургенев 1982: 146]; Мне сдается: стоит возле моей кровати та неподвижная фигура («Песочные часы») [Тургенев 1982: 146]. Следует обратить внимание на то, что в «Толковом словаре русского языка» ? С.И. Ожегова и Н.?Ю. Шведовой безличный глагол сдается имеет помету «просторечное» и представлен в значении «думаться, казаться» [Ожегов, Шведова 2015: 676].

2) Безличные глаголы, обозначающие предрасположенность к физическим действиям и состояниям: спится, хочется и др. Например: Опять я лежу в постели…опять мне не спится («Дрозд II») [Тургенев 1982: 175]; Но мне неловко с ним, и не хотелось бы иметь такого свидетеля моей внутренней жизни («Когда я один...») [Тургенев 1982: 184].

3) Личные глаголы в безличном значении, передающие ощущение обоняния: отдает, пахнет. Например: Словно железом от них отдает («Чернорабочий и белоручка») [Тургенев 1982: 144]. Но чуялась близость пробуждения – и в поредевшем воздухе пахло жестокой сыростью росы («Посещение») [Тургенев 1982: 148].

4) Встретился один случай, когда безличный глагол, употреблен в переносном значении: Например: Я был любим! Дышало счастьем все кругом, но сердце не нуждалось в нем («Я шел среди высоких гор») [Тургенев 1982: 181].

Оттенок неуверенности вносит в безличную конструкцию вопросительная частица ли. Например: Да и стоит ли горевать и томиться («Дрозд I») [Тургенев 1982: 176]. В данном случае безличный глагол стоит эквивалентен по значению словам категории состояния нужно, надо. Ср.: Да и нужно ли горевать…

Обратим внимание, что в текстах «Стихотворений…» не встретились глаголы с семантикой характеристики окружающей среды и явлений природы, долженствования, конкретного и стихийного действия и т.д. В своих миниатюрах И.С. Тургенев больше использует безличные формы глаголов, обозначающих внутреннее состояние человека, что также отражает жанровую специфику анализируемых произведений.

В нашей выборке зафиксированы безлично-генитивные конструкции, где в качестве предиката выступают отрицательные слова нет, не было в сочетании с родительным падежом существительного. Например: Я понимаю, что в это мгновенье и в ней, и во мне живет одно и то же чувство, что между нами нет никакой разницы («Собака») [Тургенев 1982: 129]; Все дерево слабо шумело, хотя и не было ветра («Восточная легенда») [Тургенев 1982: 139].

А.М. Пешковский, рассматривая предложения такого типа, объясняет, что безличное значение у этих конструкций возможно только при наличии отрицания, «по устранении отрицания они переходят в личные: не было ни гроша – был грош, причем на месте родительного оказывается п о д л е ж а щ е е. Таким образом, отсутствие подлежащего связано здесь именно с этим родительным, а сам родительный с отрицанием» [Пешковский 2001: 366].

Отсутствие сказуемого нет приводит к структурной неполноте, что является типичным явлением для безличных предложений. Нам встретились такие примеры. Например: Я стал шарить у себя во всех карманах. Ни кошелька, ни часов, ни даже платка («Нищий») [Тургенев 1982: 132]; Но там за окном только деревья шумели. Ни звезды на небе, ни огонька на земле («Я встал ночью») [Тургенев 1982: 183].

По сравнению с безличными предложениями, инфинитивные конструкции в текстах «Стихотворений в прозе» менее частотны (как уже отмечалось, наша выборка насчитывает всего 29 примеров). Если говорить о семантических особенностях этих структур, то можно выделить следующие группы:

1. Вопросительные инфинитивные предложения, среди которых выделяются собственно вопросительные и риторические, причем предложения могут иметь в своем составе вопросительные местоимения и наречия или эти лексемы могут отсутствовать. Например: Как мне освободиться от этой жалости? («Мне жаль») [Тургенев 1982: 184]; Такие стихи – да и не запомнить? («Два четверостишья») [Тургенев 1982: 141].
   

   Приведенные примеры показывают, что такие вопросы являются итогом авторских размышлений, обращением героя к самому себе, представляют собой внутренний диалог, что также отражает настроение писателя.

2. Предложения со значением желательности действия, где обязательно должна присутствовать частица бы, которая употребляется при условно-предположительной возможности действия. Например: Ах, как бы уйти отсюда («Конец света») [Тургенев 1982: 134]; Я думаю о том, как бы придать большую силу мышцам ног блохи, чтобы ей удобнее было спасаться от врагов своих («Природа») [Тургенев 1982: 165].
3. Инфинитивные предложения в составе сложноподчиненного предложения с придаточным цели. Например: В нем было все нужное для того, чтобы сделаться бичом своей семьи («Эгоист») [Тургенев 1982: 156].

В текстах «Стихотворений…» зафиксировано по одному примеру, где инфинитив выражает: а) сомнение и нерешительность: «Не уйти! Не уйти! Что за сумасшествие! Надо попытаться» («Старуха») [Тургенев 1982: 129]; б) императивное значение: – Повесить его! («Повесить его») [Тургенев 1982: 166].

Как правило, инфинитивные конструкции отличаются своей стилистической принадлежностью к разговорному стилю и, в отличие от безличных, более экспрессивны, однако в нашей выборке зафиксирован единичный пример, в котором словосочетание память почтить относится к высокому стилю (в «Толковом словаре русского языка» С.И. Ожегова и Н. ?Ю. Шведовой глагол почтить имеет значение «оказать честь, почет; почтение кому-нибудь» [Ожегов, Шведова 2015: 550]). Например: Никто не будет знать, чью память почтить! («Порог») [Тургенев 1982: 148].

Заключение

Таким образом, исследуемый материал показал, что особенности употребления безличных и инфинитивных конструкций в тексте лиро-эпических миниатюр могут быть объяснены как индивидуальными особенностями стиля И.С. Тургенева, так и спецификой лиро-эпического жанра, где, с одной стороны, дается сюжетное повествование, а с другой, присутствует определенная эмоциональная (лирическая) оценка автора.

К особенностям функционирования безличных и инфинитивных предложений в цикле «Стихотворения в прозе» можно отнести следующее:

1) Эти предложения достаточно частотны в текстах, отличаются своим структурно-семантическим разнообразием.

2) Безличные конструкции представлены различными способами выражения главного члена предложения (словами категории состояния, безличными глаголами, отрицательным словом нет).

Наиболее частотными среди бесподлежащных конструкций являются структуры, в которых в качестве сказуемого выступают слова категории состояния с отрицательной коннотацией, указывающей на внутреннее состояние человека. Если говорить о безлично-предикативных словах, обозначающих состояние окружающей среды, то здесь также доминируют слова с отрицательным качественным значением. Именно слова категории состояния как нельзя лучше передают субъективные ощущения автора, его настроение и мысли, связанные с тяжелой болезнью, одиночеством, неизбежностью ухода из жизни.

Встретившиеся нам конструкции, где главный член выражен безличным глаголам, также отличаются своим семантическим разнообразием и в большинстве своем связаны с обозначением физического и психического состояния человека.

3) Инфинитивные конструкции, зафиксированные в нашей выборке, характеризуются разнообразием своих модальных значений. Это вопросительные структуры, а также предложения со значением желательности, побуждения, сомнения и нерешительности.

About the authors

Е. G. Kolyhanova

Author for correspondence.
Email: elena.kolyhanova@yandex.ru

Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Theory and Methodology of Primary General education,

References

Supplementary files