The problem of authority in the use of artificial intelligence systems to create the intellectual property

Full Text

Обратите внимание, что умение мыслить всегда рассматривалось как отличительная черта человека; на первый взгляд, желание механизировать самую человеческую черту кажется парадоксальным. Тем не менее уже древние греки знали, что логическое мышление — структурный процесс, до некоторой степени управляемый определенными законами.

Даглас Р. Хофштадтер [1, с. 32]

Результаты исследований Черча, Тьюринга, Поста, Маркова и других основателей теории эффективной вычислимости наталкивают на мысль, что вообще любой процесс в нашем Мире может быть описан набором общерекурсивных функций или алгоритмом типа Маркова или Машин Тьюринга-Поста.

А.В. Каминский [2, с. 53]

Широкое распространение компьютерной техники, основанной на принципах работы, исследованных и описанных фон Нейманом, обеспечило развитие алгоритмических систем, которые сегодня называют искусственным интеллектом (далее — ИИ). Первоначально этот термин появился как название отрасли науки на летнем семинаре в Дартмут-колледже (Хановер, США), организованном Джоном Мак-Карти, Марвином Мински, Натаниэлем Рочестером и Клодом Шенноном в 1956 г. [3], и в настоящее время является очень популярной и развивающейся областью исследований и даже процессом, выступающем в качестве точки роста экономики.

За первенство в развитии систем искусственного интеллекта (далее — СИИ) и встраивание их в экономику государств борются ведущие технологические лидеры: Китай, Россия, США, Япония, ЕС и отдельные его государства. Большинство стран приняли на государственном уровне стратегии развития и применения ИИ [4–8]. Простой поиск в интернете, включающий в себя словосочетание «искусственный интеллект», демонстрирует огромный интерес к данной области науки. Исследования по использованию искусственного интеллекта в различных отраслях экономики показывают его обоснованное практическое применение, оказывающее позитивный эффект [9–11]. С учетом последних разработок СИИ как примеры можно привести следующие: Chаt GPT-4, которую представили Microsoft и OpenAI в марте 2023 г. [12, 13]; BERT, LaMDA 2, разработанные компанией Google в 2018– 2022 гг. [14, 15]; YATI, YAML от компании Yandex [16]. Эти системы могут использовать голосовой интерфейс, писать тексты, выполнять домашние задания и даже писать дипломные работы, при этом некоторые полагают, что такие системы обладают сознанием [17, 18]. Исследования регулирования на стыке СИИ и авторского права по-прежнему актуальны и способствуют развитию правового поля в данных областях.

Автор будет придерживаться определения искусственного интеллекта, которое установлено п. «а» ст. 5 Указа Президента РФ от 10.10.2019 № 490 «О развитии искусственного интеллекта в Российской Федерации» (вместе с Национальной стратегией развития искусственного интеллекта на период до 2030 г.). Автор считает, что указанное определение наиболее полно отражает суть явления и отличается от определений, имеющихся в иных странах [19, 20].

На настоящий момент правовое положение СИИ в гражданском праве России отдельно и специально не определено. Такие системы являются с точки зрения ГК РФ объектами гражданского права, которые не могут быть наделены никакими правами по отношению к любым объектам и субъектам права. Какой именно объект гражданского права представляют собой такие системы искусственного интеллекта — тема для отдельных исследований.

Автор полагает, что ИИ является сложносоставным объектом гражданского права [21]. Соответственно отношение к правовому регулированию работы исследуемых систем для создания результатов интеллектуальной деятельности (далее — РИД) должно основываться на имеющейся правовой базе. Так, в ч. 1 ст. 1259 ГК РФ установлен перечень объектов авторского права, который не является исчерпывающим [22, с. 8–10]. Искусственный интеллект, согласно общепринятому мнению, охраняется с точки зрения его принадлежности к программному обеспечению (ст. 1261 ГК РФ), такой подход соответствует общемировой тенденции и отражен в конвенциях по защите авторских прав [23, 24].

Развитие компьютерной техники показало логическую ошибку такого подхода, поскольку любой вид интеллектуальной собственности, создаваемый программным обеспечением, будет производным от литературного произведения [25]. Следовательно, объект права не может быть автором ни в каком ключе и должен рассматриваться как инструмент, которым пользовался автор при создании охраняемых законом результатов интеллектуальной деятельности. Практика применения четвертой части Гражданского кодекса РФ, выраженная в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23.04.2019 № 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» [26], показывает, что использование технических средств не влияет на творческий характер создания произведения, но обратная тенденция — создание произведения техническими средствами в отсутствие творческого характера — не порождает произведения. Автор отмечает, что данное суждение — не итоговое, а только отражает текущую ситуацию в праве.

Согласно существующей общепринятой классификации СИИ делятся на три типа: «слабый ИИ», «сильный ИИ», «супер-ИИ». Ввиду того что исследуемые системы не приблизились к «сильному ИИ», который по своим характеристикам способен соответствовать человеческому интеллекту, вопрос о присвоении таким системам статуса субъекта права еще не поднимается на уровне нормативного творчества, несмотря на попытки уже сейчас регистрировать в различных странах патенты на РИД, автором которых является ИИ, и даже зарегистрированное и признанное авторство ИИ [27; 28, с. 255]. При этом суды защищают результат работы искусственного интеллекта как охраняемый авторским правом РИД, мотивируя это как работу человека, которую он проделал с помощью программного обеспечения [29]. Правоприменители в связи с отсутствием правовой базы, касающейся такого феномена, как СИИ, вынуждены исходить из базовых посылок для регулирования в рамках имеющегося законодательства, нащупывая баланс между защитой прав получателя результата работы таких систем и признанием работы искусственного интеллекта РИД.

Автор считает необходимым обратить внимание на концептуальный подход к пониманию работы ИИ. По сути, искусственный интеллект и системы, созданные на базе его технологий, представляют собой автореферентный феномен, похожий на парадокс Эпименида, в современной трактовке имеющий вид: «Это высказывание — ложь». Работа всех систем искусственного интеллекта описана в их названии, это создание «механического человеческого мозга», полностью настраиваемого пользователем под свои нужды, способного показывать результаты наравне с человеком или лучше человека.

Проблема появления «сознания» у систем на базе указанных выше технологий, эволюция их в более сложные и высокоразвитые системы, понимание которых уже не будет доступно человеку, создают риск использования СИИ [30]. Вопрос о возможности появления «сознания»/«мышления» у компьютеров, был поднят в 1950 г. А. Тьюрингом в статьи «Computing Machinery and Intelligence» [31]. На настоящий момент философия не имеет однозначно признанного всеми исследователями определения для «сознания», но рассматривая «сознание» для ИИ, автор будет придерживаться концепции Дж. Локка [32].

Существующие теории сознания весьма разнообразны — от классических теорий до современных гипотез, представляющих сознание через электромагнитное информационное поле (conscious electromagnetic information field theory) [33–35]. Например, гипотеза организованной объективной редукции (Orchestrated objective reduction, кратко Orch OR —гипотеза) предполагает, что сознание возникает на квантовом уровне внутри нейронов, и отрицает тот факт, что связи между нейронами дают возможность возникновения сознания, считая механизм квантовым процессом. При этом данные теории имеют конкретно-научное содержание и могут быть проверены через имеющийся научный аппарат [36].

Так, в апреле 2022 г. на международной конференции «Наука о сознании» были представлены первые результаты экспериментов, которые можно интерпретировать с точки зрения квантовой теории сознания как ее подтверждение. Разумеется, делать поспешных выводов исследователи не предлагают, они, наоборот, предлагают подходить к этому вопросу осторожно ввиду критики данной теории [37–39]. По мнению автора, можно обратить внимание на квантовую физику, описывающую любое взаимодействие именно с точки зрения микромира, поскольку дальнейшее развитие компьютеров подразумевает их переход на квантовую основу.

Стоит отметить, что в связи с миниатюризацией аппаратной части компьютеров до минимально возможных значений проявляются квантовые эффекты в стандартных условиях [40]. В связи с этим применение квантовой физики к проблеме «сознания» компьютеров видится автору обоснованным подходом для объяснения возможных рисков использования ИИ. Применяя две самые поддерживаемые среди физиков теории квантовой физики [41, с. 1], которые описывают реальность (существующий мир), — копенгагенскую интерпретацию, сформулированную Н. Бором и В. Гейзенбергом [42], и расширенную концепцию Эверетта [43] (многомировая интерпретация), предложенную М.Б. Менским, — можно предположить, что «сознание» ИИ уже существует, однако для человека, который, согласно указанным теориям, является внешним наблюдателем, все действия заранее прогнозируемы, последовательны и отсутствует элемент какой-либо случайности. Соответственно, по мнению автора, данные риски нуждаются в регулировании на законодательном уровне.

Различные исследователи, заглядывая в будущее, предлагают свое ви́дение относительно регулирования СИИ в гражданском праве. Высказываются различные ви́дения возможности «перевода» ИИ из категории объектов гражданского права в категорию субъектов в зависимости от существующего уровня развития таких систем и иных факторов [44–48]. Возможно выделить несколько видов взаимодействия человека и СИИ при создании РИД, охраняемых законом, и в зависимости от их объема предлагаются разные способы регулирования: ИИ — объект права, все результаты его деятельности принадлежат человеку (существующая ситуация); ИИ — специальный объект, наделяемый законодательством правами наравне, например, с животным, может иметь какие-то права в том числе и на РИД, но ответственность за него несет субъект права; ИИ — юридическая фикция, электронное лицо, которое может иметь в определенных рамках права, в том числе на РИД, и ограниченно нести обязанности; ИИ — субъект права имеет соответственно все права, в том числе и на РИД, и несет обязанности в полном объеме. В первых из указанных трех видов возможны комбинаторные ситуации, которые будут порождать пересечение случаев и соответственно потребуют сопоставления подходов в зависимости от вклада человека в работу СИИ для проявления творческого характера работы и признания ее охраняемыми РИД.

Автор отмечает, что ввиду сложности работы таких систем и имеющейся проблемы «черного ящика» [49] можно привести для лучшего понимания вклада человека в работу ИИ следующий абстрактный пример. Если представить работу системы искусственного интеллекта как бильярдный стол с шарами на нем, то человек будет игроком в бильярд, который бьет одним шаром (битком) по другим для достижения результата; примем за результат расстановку шаров на столе (включая лузы). Такая система чувствительна к начальным условиям, включая характеристики удара игрока по шару (битку), и в зависимости от заданных характеристик удара, цели, поставленной игроком, будет получен разный конечный результат взаимодействий. При этом, если игрок первоначально изменит положение битка незначительно, потребуются иные характеристики удара, и по истечении времени результат (расстановка шаров) будет другим.

Принятое изначально предположение приводит к мысли, что все СИИ очень чувствительны к начальным условиям, которые как раз и задает человек (пользователь, программист, разработчик). Как следствие задание начальных условий для работы систем искусственного интеллекта в итоге приводит к различным результатам, что и должно рассматриваться для определения той грани, когда такое вмешательство в деятельность ИИ, приводит к РИД. Система регулирования РИД, полученных в результате работы СИИ, должна учитывать ступени развития таких систем и быть заблаговременно готова к следующим этапам их развития.

Автор предполагает, что основы правового регулирования СИИ, которые могут быть заложены в ближайшее время, должны предусматривать последующую возможность признания за такими системами определенного круга прав и обязанностей в зависимости от неких критериев, которые могут свидетельствовать о развитии таких систем в нечто большее, чем «слабый ИИ».

Разрабатываемая правовая база должна учитывать риски, исходящие от использования искусственного интеллекта, с учетом скорости развития СИИ. Если первая программа на основе ИИ была представлена в 1957 г. [50] и далее шли разработки, то скорость развития в последнее время значительно возросла, Google в 2018 г. представил систему BERT, которая могла разговаривать на «натуральном» языке [14], а в 2022 г. программист, исследуя следующую систему — LaMDA 2, решил, что обнаружил в ней «сознание» [51]. Правовое регулирование должно идти опережающими темпами.

Автор предлагает следующий инструмент для отнесения видов взаимодействия человека и СИИ в целях определения объема охраняемых прав и авторства на РИД: проведение экспертизы работы систем на предмет охраны результата их работы как РИД в зависимости от объема взаимодействия для предоставления таким результатам статуса охраняемых. В результате таких экспертиз можно выделить для охраны результаты не как РИД, а как специальный субъект авторского права с передачей прав в управление государства, обращением в общественное/национальное достояние, или установлением автору/создателю/программисту/пользователю вознаграждения за использования его работы на нужды общества либо государства.

По мнению автора, до признания права авторства за СИИ и наделения его правами субъекта права пройдет еще немало времени. Текущая ситуация подразумевает, что место автора надежно и прочно занято человеком и не будет передано искусственному интеллекту.

Возможно, со временем развитые системы искусственного интеллекта смогут заменить собой людей для создания произведений. Но на настоящий момент алгоритмический мир для авторов представляет собой нечто вроде «черного ящика»: они не понимают, что происходит в его недрах, и не могут повлиять на его поведение, а значит, не могут и управлять им [52].

About the authors

Dmitry A. Chernousov

Author for correspondence.
Email: dmitriich@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-9254-8924

Magistrate

References

Supplementary files