Том 8, № 1 (2023)

Понятие интертекстуальности является одним из ключевых в современном литературоведении, востребованность данного термина объясняется общим интересом к вопросам текста в связи с исследованиями западноевропейских структуралистов и постструктуралистов. Перспективным направлением в литературоведении стал анализ художественного текста как интертекста. Феномен интертекстуальности получил широкое распространение в творчестве В.О. Пелевина, одного из ярких представителей русского постмодернизма, автора романа «Омон Ра», который становится творческим переосмыслением трансформации жестокой советской реальности 1990-х годов. В данной статье роман интерпретируется через выявление форм проявления категории интертекстуальности и определение их роли в рамках единого художественного пространства текста. Интертекстуальность романа выражена межтекстовыми компонентами: литературными заимствованиями, подражаниями, явной и скрытой цитациями, аллюзиями, реминисценциями, стихотворными включениями, иронией. Эти интертекстуальные элементы представляют собой культурный слой текста романа, они взаимосвязаны с сюжетной линией произведения. В.О. Пелевину удалось подчеркнуть главное в характере своего героя – его способность сомневаться в предложенных истинах, раскрыть двоемирие героя, который проходит сложный путь, прежде чем решается освободиться от жестокой системы, уничтожающей любое «я». Интертекстуальность в романе «Омон Ра» провоцирует игру смыслов и множественность интерпретаций, помогает добиться создания многоуровневого текста, который создается из культурных и идеологических слоев советской эпохи, которую автор характеризует как время сознательной фальсификации истории, манипуляции сознанием человека. Автор конструирует художественную реальность, построенную на стыке реального и ирреального, действительного и иллюзорного миров.

Целью исследования является лингвокультурологический анализ современных методов и практик, используемых в процессе обучения русскому языку курсантов в военных вузах Китайской Народной Республики. Задачей работы является определение требований, предъявляемых к обучению русскому языку курсантов военных вузов, выявление достоинств и недостатков существующей системы обучения, а также сложностей, возникающих в процессе постижения русского языка. Актуальность темы исследования продиктована коммуникационным ростом между Россией и Китаем, что требует специалистов-филологов с хорошим знанием русского языка. Теоретико-методологической основой исследования стала совокупность примененных методов логики, анализа и синтеза, индукции и дедукции. Определено, что в ходе обучения русскому языку, китайские курсанты военных вузов постигают его в два этапа на «базовом» и «продвинутом» уровнях. Установлено, что основной акцент в процессе обучения делается на практическом, разговорном постижении русского языка. Выявлено, что в ходе процесса обучения курсанты изучают культурное многообразие России, с помощью чего повышается качество обучения русскому языку. Установлено, что с целью повышения уровня компетенций перед курсантами и студентами китайских военных вузов ставятся следующие задачи: совершенствование и расширение языковых навыков. В частности, навыков правильного чтения для понимания текущих новостей в российской прессе, а не восприятие сложных научно-популярных статей, художественной литературы. Кроме того, они должны обращать внимание на аудирование: понимать новости о политике, дипломатии, экономике и обществе в средствах массовой информации, таких как, например, радио, Интернет и телевидение; понимать аудиоматериалы с учетом всех возникающих трудностей, аналогичных при изучении содержания учебника.

Актуальность настоящей статьи определяется активным интересом современной лингвистики к изучению языковых единиц с позиции антропологического подхода. Психолингвистика, как одно из направлений такого изучения языка, предлагает инструментарий для исследования особенностей репрезентации мышления современного человека и его мыслительных образов. Мы исходим из того, что профессиональное сознание юристов, которое формируется под воздействием специализированной сферы – юриспруденции, и обыденное сознание, сложившееся под влиянием условий из повседневной жизни, отражают различную языковую картину мира русскоговорящих людей, что может быть отражено в образах, создаваемых при восприятии одних и тех же языковых единиц. Таким образом, психолингвистический метод свободного ассоциативного эксперимента представляется нам наиболее подходящим инструментом, дающим возможность изучить особенности отражения лексических единиц «адвокат» и «прокурор» в языковом сознании носителей русского языка. В статье описаны результаты свободного ассоциативного эксперимента, репрезентирующие особенности ассоциативного восприятия вышеуказанных понятий в профессиональном, юридическом, и обыденном сознании. Участниками эксперимента стали русскоговорящие люди, имеющие юридическое образование и без юридического образования. Результаты эксперимента показали, что профессиональное сознание юристов при восприятии предложенных им понятий смещает акцент на предметную область, юрист в образах адвоката и прокурора видит их профессиональную деятельность и компетентность, в обыденном же сознании данные образы связаны с ожиданиями респондентов и эмоциональным к ним отношением, что дает возможность оценить коннотативные оттенки данных лексических единиц, формируемые в обыденном сознании.

В статье рассматривается введение русским религиозным поэтом Станиславом Красовицким новых технических приемов, которые соединяют традицию зауми в авангарде с поисками новой мистерии. Будучи пионером религиозной поэзии в эпоху Оттепели, Красовицкий предвосхитил мистериальный поворот в советской культуре: использование в рок-операх, фильмах и анимациях мистериального сюжета как способного объединить различные символы мировой культуры. Для Красовицкого главным техническим приемом становится введение в русский алфавит новых букв, взятых из греческого и латыни, которые позволяют передавать визуальные впечатления с помощью необычного сочетания звуков и создавать особую атмосферу тайны. Показано, что этот проект Красовицкого тесно связан с развитием семиотики и кибернетики и пониманием сценариев как реализующих запрограммированную прагматику в специальных операциональных символах. Красовицкий более двух десятилетий не занимался поэтическим творчеством, предпочтя религиозное подвижничество, но одновременно он создал теоретическое обоснование своего поворота от авангарда к мистерии по образцу действ эпохи барокко. Он выстроил непротиворечивую историософию, в которой язычество, культ Аполлона и христианство оказывались тремя ступенями обретения истины, и каждой ступени соответствовали свои знаки, буквы и символы, содержащие в себе как семантику, так и иконически обозначенную прагматику. Это позволило Красовицкому соединить размышления над природой букв с размышлениями о ритуале, и создать позднюю поэзию уже просто как легитимирующую его собственные священнические ритуалы. Данное исследование позволяет уточнить особенности восприятия религиозно-философской проблематике в культуре советского периода и показать, как формальные эксперименты, в том числе поддержанные специфическим медиумом пишущей машинки, позволяли по-новому расположить вербальные и визуальные элементы в произведении.

Основным символом времени, которое предшествовало созданию романа «Прощай, оружие!», оказалось равнодушие властей. Оно нашло отражение в пропаганде войны за спасение демократии. Особенно настойчиво призывы зазвучали в мае 1918-го. Пожилые в этот момент все сильнее ощущали безразличие власть имущих и не спешили участвовать в чужой войне, юноши – такие, как восемнадцатилетний Хемингуэй, – ничего не замечали и рвались на фронт. Большинству из них суждено было умереть. К Эрнесту же судьба благосклонна. Она несколько раз мешает его поступлению в армию. Позже, когда молодого человека уже не удержать, спасает его от непосредственного участия в боевых действиях. Напрасно, ведь война даже сотрудников Красного Креста втягивает в физические и моральные сражения: поднимает массу неразрешимых вопросов, заставляется усомниться в честности происходящего, старается обесценить самые возвышенные чувства. Немало решительных мер нужно принять для сохранения души. Много сильных средств понадобится, чтобы описать пережитое. Исследование этих художественных средств стало предметом данной работы, доказательство их силы – целью. Исследование проводилось на материалах англо- и русскоязычной версий романа, критических статей исследователей творчества писателя. Использовался комплексный метод литературоведческого анализа. В результате работы: – раскрыта высокая тематическая насыщенность (автор ставит множество проблем: интеллигент на войне, отношение народа к войне, религия и война, нравственность и война, падение человека на войне, влияние официальной пропаганды на людей); – показана оригинальность использования приемов синтеза и монтажа (совмещение разных по качеству и смыслу картин), усложненного контраста; – подтверждена обоснованность нарушения принципа хронологии. Данные результаты позволяют сделать вывод об особой художественной мощности произведения и дают возможность современным исследователям творчества Э. Хемингуэя более точно оценить мастерство писателя.

Статья посвящена рассмотрению художественного концепта, его отличительным свойствам и особенностям его функционирования в художественном тексте. Выступая основной единицей концептуального анализа художественного произведения, концепт выражает концептуальные смыслы текста, реализуя функцию отражения индивидуальной картины авторского мировоззрения и заложенной им информации. Актуальность статьи подтверждается распространенностью концептуального анализа в сфере многих лингвистических наук, и в частности когнитивной лингвистики и стилистики, что порождает дополнительное изучение единиц данного анализа – художественных концептов. Целью настоящей статьи является определение и выявление специфических черт художественного концепта, встречающегося в литературном произведении, а также рассмотрение особенностей его реализации в тексте. Анализ теоретической литературы на предмет основных признаков художественных концептов позволил выделить их следующие отличительные характеристики, обусловленные сущностью самого художественного текста, – образность, оценочность, эмотивность, ассоциативность, символичность и динамичность. Наличие данных свойств концепта было подтверждено примерами из литературных произведений с помощью метода концептуального анализа. Еще одним специфичным признаком художественного концепта считается его контекстная детерминированность, основанная на зависимости концепта от типа контекста, в котором он реализуется (лингвистический и экстралингвистический). В результате рассмотрения художественных концептов удалось выявить характеристику, дифференцирующую их от когнитивных концептов – способность отражать индивидуальную картину мира, созданную автором художественного произведения и содержащую существенную концептуальную информацию. Это свойство проявляется в выражении художественным концептом концептуальных смыслов произведения, основанных не только на общекультурных знаниях и традициях, но и на субъективном и индивидуально пережитом опыте автора. Это позволяет определять художественный концепт как компонент концептосферы художественного текста автора. Практическая значимость исследования включает в себя перспективы дальнейшего применения концептуального анализа для интерпретации художественных концептов на основе их специфических признаков, а также для формирования концептосферы произведения при его анализе.

Статья посвящена рассмотрению религиозно-маркированной аллюзии как двухсторонней единицы, которая используясь в художественном тексте одновременно репрезентирует религиозную информацию и активирует структуры знания религиозного характера. Представляя собой прямую или косвенную отсылку к прецедентному религиозному тексту, религиозно-маркированная аллюзия, следовательно, воплощает в своей смысловой конструкции масштабную энциклопедическую, информацию религиозного и культурного характера. Поэтому адекватная интерпретация религиозно маркированных аллюзий, функционирующих в художественном тексте предполагает наличие в сознании читателя соответствующих религиозных структур знания. В исследовании использован метод концептуального анализа, направленный на выявление концептуальной значимости религиозно маркированных аллюзий, экспликацию индивидуально-авторской картины мира и концептуальной информации, имплицитно представленной аллюзией. Результаты анализа языкового материала показывают, что помимо религиозных структур знания, религиозно маркированные аллюзии активизируют также такие типы структур знания как старые и новые, коллективные и индивидуальные, объективные и субъективные. Кроме того, под сильным влиянием индивидуально-авторской концептуальной картины мира религиозно маркированные аллюзии могут переосмысливаться и приобретать в художественном тексте дополнительные или совершенно новые концептуальные смыслы. Следовательно, определенные типы структур знания, репрезентируемые религиозно маркированными аллюзиями, часто демонстрируют противоречия между старыми и новыми, коллективными и индивидуальными, объективными и субъективными структурами знаний.