Том 17, № 7 (2024)

Рассматривается порядок открытия заведений трактирного промысла, выделяются особенности применительно к отдельным их видам (меблированные комнаты, питейные заведения), специфика их функционирования, обращается внимание на обязанности хозяев и заведующих этими заведениями, их взаимоотношения с должностными лицами, компетентными принимать решения по открытию и деятельности этого вида бизнеса. Значительное внимание уделено обязанностям полиции по контролю над прибывающими для временного проживания в гостиницах, меблированных комнатах, квартирах, постоялых дворах и убывающими из них. Раскрывается содержание такого контроля полицией через посредство изучения записей в особой книге, установленной для этого уполномоченными должностными лицами губерний (областей), городов, поселений. А также непосредственное посещение полицейскими чинами заведений трактирного промысла, непосредственное восприятие сообщений хозяев домов или заведующих промыслом. Показываются виды уголовно-правовых санкций за невыполнение процедурных вопросов, относящихся к деятельности такого вида промысла. Приводятся ситуации принятия полицией решений, в том числе по временному закрытию некоторых обозначенных заведений. Обращено внимание на специфику правовой деятельности полиции, связанной с исполнением положений различных нормативных актов, по своей принадлежности относящимся к различным отраслям права и административной деятельности. Представлен характер мер, реализуемых полицией с целью пресечения запрещенных развлечений в заведениях трактирного промысла.

Данная научная статья посвящена правовой конструкции, установленной п. 3 ст. 310 ГК РФ, а именно плате за отказ от договора. Такая конструкция является договорным условием, которую устанавливают предприниматели в целях обеспечения стабильности правоотношений. Публичное вмешательство в такие договорные отношения исключается, однако лишь до момента, когда начинают нарушаться императивные нормы закона. В таком случае наиболее насущным для права вопросом являются пределы такого вмешательства, в частности, судебного. Законодательного закрепления возможности снижать установленную плату за отказ от договора не имеется. В то же время, на сегодняшний день Верховным Судом РФ установлены условия, при которых может производится снижение обусловленного договором размера платы, что на практике создает широкий простор судебного усмотрения. Автор статьи, обращаясь к мнениям заслуженных отечественных юристов, а также к ключевым актам судебной практики, представляет свою позицию относительно содержания и специфики реализации условий, позволяющих снижать размер платы за отказ от договора.

В статье исследована проблематика дифференциации феноменов «вынужденная миграция» и «вынужденный мигрант» от иных смежных понятий, существующих в российской политико-правовой практике, в том числе от понятий вынужденного переселенца и соотечественника за рубежом.

Необходимость исследования данной проблематики обусловлена растущей актуальностью вопросов вынужденной миграции в связи с напряженной геополитической обстановкой во всем мире, растущим числом беженцев и иных категорий вынужденной миграции и потребностью обеспечения качественного правового регулирования вопросов вынужденной миграции.

Целью проведенного исследования является изучение феноменов вынужденной миграции и вынужденного мигранта, выделение ключевых признаков, позволяющих отделить данные понятия от иных смежных правовых понятий.

В статье в рамках выводов выделены и рассмотрены ключевые признаки вынужденной миграции, качественно отличающие данное явление от иных смежных понятий и явлений и позволяющих выделить его в самостоятельную политико-правовую категорию. В качестве наиболее значимых признаков вынужденной миграции можно выделить такие признаки, как вынужденность перемещения, обусловленная главной целью – предотвратить причинение вреда жизни и здоровью, а также лишения свободы за свои убеждения, а также отсутствие социально-культурных связей с российским обществом и государством, что предопределяет объективную потребность вынужденных мигрантов в мероприятиях по социальной адаптации и интеграции на территории государства прибытия.

В своей совокупности данные признаки позволяют отграничить понятие вынужденной миграции и вынужденного мигранта от иных смежных правовых явлений.

Цель исследования. В данной статье проведено исследование отнесения атмосферного воздуха к самостоятельным объектам правовой охраны. Изучены основные критерии выделения объектов правовой охраны в юридической науке в целом, проанализированы требования, которые предъявляются к тем или иным институтам для целей их определения как объектов правовой охраны. Автор также изучает основные нормативные правовые акты Российской Федерации в данной сфере и на фактических примерах обосновывает свои рассуждения. Выводы. В результате проведенного исследования автор приходит к выводу, что атмосферный воздух представляет собой самостоятельный объект правовой охраны, квалифицирующийся особыми признаками, которые позволяют выделять для его охраны самостоятельное правовое регулирование. Автором выделены наиболее значимые принципы охраны атмосферного воздуха как объекта правовой охраны. На основе исследованных данных автор смог вывести ключевые проблемы, с которыми сталкивается правовое регулирование атмосферного воздуха в настоящее время, а также предложить пути их решения на основе комплексного подхода. Автор делает вывод, что атмосферный воздух — это сложный и незаменимый элемент, грамотное правовое регулирование охраны которого в контексте глобальных экологических вызовов, с которыми сталкивается современное человечество, играет одну из наиболее значимых ролей.

Статья посвящена анализу правовой категории имущественных прав, рассматриваемых в качестве субъективных гражданских прав. Основное внимание автором уделено исследованию общей категории субъективных гражданских прав. Отмечено, что превалирующей в доктрине точкой зрения является понимание субъективных гражданских прав как меру возможного (дозволенного) поведения управомоченного лица. Вместе с тем это не единственная позиция ученых. В частности, правовую природу рассматриваемого понятия многие ученые раскрывают через возможность требовать определенного поведения от обязанного лица, возможность использования механизма государственного принуждения в случае неисполнения обязанным положенного ему и возможность управомоченного пользоваться на основе принадлежащего ему субъективного гражданского права определенным социальным благом.

В статье освещены доктринальные дискуссии о возможности существования субъективного права «вне правоотношения», а также критериях разграничения абсолютных и относительных правоотношений.

В результате проведенного исследования автором сформулировано следующее теоретическое определение имущественных субъективных прав, под которыми предложено понимать средство удовлетворения имущественной потребности (интереса) управомоченного лица, по своей правовой природе выраженное в обеспеченной и защищаемой нормами объективного права возможности поведения лица в отношении объекта субъективного гражданского права (в абсолютных правоотношениях) или в отношении третьего лица (в обязательственных правоотношениях).

В статье поднимается проблема несовершенства правовой базы социального партнёрства в образовании, в частности соглашения о партнёрстве. Обзор педагогических и социологических исследований последних лет, посвященных партнерству государства и частного капитала в сфере образовании, позволяет утверждать, что несмотря на регулярные побудительные усилия федеральных органов власти примеры такого партнерства еще носят точечный, выборочный характер; в него чаще вступают компании с государственным участием, что недостаточно в масштабах страны. Цель настоящей статьи – изучение существующего законодательства для заключения соглашения о партнерстве между образовательной организацией и хозяйствующим субъектом, экономически, социально привлекательного и юридически надежного для обоих участников. С этой точки зрения рассмотрены понятия партнерства из Трудового кодекса, Федеральных законов и исследований в области гражданского права последних лет. Установлено, что понятия социального и государственно-частного партнерства не вмещают всю полноту взаимодействия, вкладываемого в понятие социального партнерства в образовании. Научные исследования подтверждают, что понятие государственно-частного партнерства, его объекта, правового режима объекта нуждаются в диверсификации. Наряду с социальным и государственно-частным изучено понятие некоммерческого партнерства, не до конца раскрытый потенциал которого позволит изменить функцию государства с исполнения социальных обязательств на его контроль. В качестве вывода предлагается определение социального некоммерческого партнерства в образовании и его специфики, нуждающиеся в правовой экспертизе и дальнейшем изучении правоведами, что, будем надеяться, привлечет их внимание к этой проблеме.

Цель исследования. В статье рассматриваются проблемы гражданского оборота информации в связи с заметным увеличением ее объема. Автор не оспаривает возможность признания информации в качестве объекта гражданских прав и обращается к рассмотрению практических ситуаций, в некоторой степени подрывающих авторитет диспозитивного метода гражданско-правового регулирования. Ввиду участившихся случаев оборота информации, не имеющей фактической ценности, автор анализирует системообразующие признаки информации, рассматривает соотношение понятий «информация» и «знания». Цель исследования заключается в выработке критериев, позволяющих признать информацию экономически ценной и обосновывающих возможность участия информации в гражданском обороте. Выводы. В результате проведенного исследования автор приходит к выводу о необходимости дополнения договорных конструкций, посвященных обороту информации, системообразующими критериями, соблюдение которых должно быть оформлено императивными предписаниями. Такими критериями, по мнению автора, должны стать объективная полезность и практическая применимость. В статье обосновывается целесообразность закрепления таких критериев с точки зрения эффективной защиты субъективных гражданских прав и обеспечения стабильности гражданского оборота. Убежденность автора обосновывается не только возросшим объемом информационных ресурсов, но и общими принципами гражданского законодательства.

Цель исследования. В представленной статье рассматривается проблема интеграции цифровизации в юридическую деятельность, которая актуализировала вопросы об этическом и нравственном аспектах подготовки специалистов в области права на основе новых ценностно-смысловых аспектах юридического образования, что резко повысило требования, предъявляемые к юристам новой формации. Констатируется, что успех современного юриста обусловлен не только наличием в его арсенале отдельных элементов информационной культуры, но и практическим овладением цифровыми компетенциями на достаточно высоком уровне, что порождает необходимость в реформировании системы юридического образования в целом. Методы исследования. Автор использовал методы системного анализа, синтеза и моделирования. Результаты исследования. Автор приходит к выводу, что цифровизацию юридического образования можно рассматривать как позитивное явление, требующее поиска новых подходов к его совершенствованию, а процесс цифровой трансформации парадигмы юридического образования – неизбежен и целесообразен. Данный вывод подтверждают результаты исследований, которые показали, что с использование новых средств у человека изменяются алгоритмы движения психических процессов (их интенсивность, длительность, последовательность). Замещение одних функций другими приводит к перестройке всей структуры поведения.

Научное сообщение касается некоторых направлений совершенствования уголовного законодательства в сфере обеспечения государственной и общественной безопасности в условиях цифрового мира. В последние годы наблюдается усиление зарубежных попыток изменения внешней политики России посредством вмешательства из-за рубежа в дела государства, в том числе с широким использованием возможностей цифровых технологий. Такие вмешательства направлены против государственной и общественной безопасности. В современных условиях деятельность Российской Федерации направлена на укрепление государственной мощи, на предотвращение и отражение попыток вмешательства во внутренние дела. В этом формате важное значение имеет действенность и эффективность законодательства, особенно уголовно-правовых норм. Уголовное право должно служить созданию новой системы национальной безопасности в рамках стратегических интересов российского государства. В последние годы в целях совершенствования системы устойчивости, безопасности и целостности государства законодателем гл. 29 УК РФ дополнена новыми нормами. Некоторые дефиниции вызвали дискуссии в теории уголовного права. Авторы отмечают свою точку зрения и предлагают некоторые направления устранения пробелов.

Выбор темы исследования также обусловлен криминологическими особенностями финансирования террористической и экстремистской преступности в эпоху цифровых технологий. Финансирование террористической деятельности приобрело более завуалированную форму в условиях цифрового общества. С целью установления криминологической картины криминального финансирования и иных преступных посягательств на государственные и национальные интересы широко использованы социологические методы.

Статья посвящена проблеме внедрения элементов электронного правосудия в целях обеспечения рациональной нагрузки судей судов первой инстанции и повышения качества судебных актов. После цифровизации делопроизводства судов, введения электронных графиков судебных заседаний, электронного документооборота и приема документов в электронном виде обозначилась цель дальнейшего внедрения электронного судопроизводства и возросла необходимость перехода к электронному правосудию в прямом смысле. Реализацию данной цели предлагается начать с перехода на протоколы судебных заседании в электронном виде и отказа от их дублирования на бумажных носителях. По гражданским делам ставится задача автоматизации судопроизводства, перевода судопроизводства от письменных документов к электронным машиночитаемым документам. По уголовным делам представляется целесообразным для постепенного перехода к электронным технологиям в качестве первого шага признать протокол судебного заседания в электронном виде основным с выдачей электронных копий сторонам для ознакомления и подачи замечаний, а копии и выписки на бумажных носителях выдавать только лицам по их запросу.

Сделан вывод о необходимости посредством цифровизации правосудия на новом уровне с элементами искусственного интеллекта ввести автоматизированное машиночитаемое изготовление процессуальных актов, решений и приговоров, пользуясь высокой формализацией права и методами компьютерного программирования.

Цель заявленного исследования – определить, что является мерилом общественной опасности деяния при решении вопроса о применении положения, предусмотренного ч. 2 ст. 14 УК РФ. В статье проводится анализ судебных актов по уголовным делам и судебных постановлений по делам о совершении административных правонарушений, дается оценка избранных правоприменителем критериев низкой степени общественной опасности совершенного деяния в конкретных случаях применения ч. 2 ст. 14 УК РФ. Отмечаются основные ошибки, которые допускаются судом при решении вопроса о признании деяния (или административного правонарушения) малозначительным. В исследовании применялись системный и структурный подходы; формально-юридический, социологический, формально-логический. В качестве вывода отмечается, что суд, применяя положение, предусмотренное ч. 2 ст. 14 УК РФ, учитывает совокупность обстоятельств реально совершенного деяния, свидетельствующую о не причинении существенного вреда объекту уголовно-правовой охраны либо об отсутствии угрозы причинения вреда объекту уголовно-правовой охраны, т.е. о низкой степени его общественной опасности.

Цель: исследование организованной преступности, ее особенностей, детерминантов и мер предупреждения; Выводы: - организованная преступность изменяется в след за изменениями, происходящими в государстве; ее детерминанты можно разделить на две группы: первая группа - это детерминанты, обусловленные спецификой преступной деятельности, ее направлением, объектами преступных посягательств, вторая группа связана с самим видом преступной группы или сообщества, его численностью, иерархией, особенностью лиц, являющихся членами группы; в качестве специфических мер противодействия можно предложить: повышение правовой грамотности сотрудников правоохранительных органов и их мотивации к новым знаниям, выработка для сотрудников правоохранительных органов практических рекомендаций, методик расследования организованных преступлений, активизация оперативной работы по сбору информации о лидерах преступных сообществ, организация социальной адаптации и контроля (административного надзора) за лицами, освободившимися из мест лишения свободы за совершение преступлений в составе организованных преступных групп и сообществ, изоляция лидеров организованных преступных формирований в исправительных учреждениях и отдельная психологическая работами с ними.

Цель исследования. В статье анализируются предусмотренные законодательством Российской Федерации особенности производства обыска в отношении адвокатов. Особое внимание автор уделяет анализу практики рассмотрения кассационными судами общей юрисдикции жалоб на судебные решения, вынесенные по вопросам правомерности и обоснованности производства обыска в отношении адвоката.

Выводы. Институт следственных действий в части их проведения в отношении адвоката, в частности обыска, регламентированный Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, наделен специфичными чертами, подчеркивающих особый статус адвокатов как носителей сведений, составляющих предмет (содержание) адвокатской тайны. В этой связи законодатель установил безальтернативный порядок производства обыска, предусматривающий наличие судебного решения в качестве его основания.

Вместе с тем, несмотря на имеющиеся гарантии, предоставленные адвокатам в целях предотвращения и воспрепятствования их профессиональной деятельности, перед законодателем остается задача обеспечения защиты прав при производстве следственных действий в отношении такого субъекта.